Яркими духами мне дурманишь голову

я лишь об одном прошу
останься в моей голове

– Арс?

Сережа разлепляет глаза с утра пораньше, что совершенно для него несвойственно. Часы показывают пять часов утра. Обычно он отсыпается до обеда, а то и до вечера, благополучно забивая на все звонки, уведомления и будильники. Но не сегодня. Стоило телефону завибрировать около уха, Матвиенко тут же подорвался принять вызов.

– Серень, привет, – звучит знакомый голос в трубке, – ты прости, что так рано. Я знаю, что ты только недавно лег, но...

– Ты уже приехал? Какой вагон? – обрывает его Сережа, у которого ни осталось ни намека на сон или усталость.

– Вот к вокзалу подъезжаю, говорят минут пятнадцать. Я на перроне стоять буду, хочешь табличку нарисую? – пытается пошутить Арсений, но Матвиенко пропускает это мимо ушей.

– Буду через двадцать, – обещает он и сбрасывает.

Не так он себе представлял этот день. Конечно хотелось послать все и завалиться дальше спать, потому что Арс прав, Сережа лег не так давно и даже не успел уснуть толком. Но сон как рукой сняло, так что спустя пять минут Матвиенко уже выходил из квартиры.

Город, даже в столь ранний час, уже наполнен пробками, благо не такими, как в час пик, но приятного все же мало. Машины движутся крайне медленно и Матвиенко очень хочется дать по газам, сигналя всем вокруг, но он сдерживается, понимая, что все тут еще не проснулись.

С горем пополам добравшись до вокзала он видит, что поезд уже прибыл, так что быстро припарковав машину сломя голову несется на перрон.

Арсений стоит на перроне весь помятый, на голове кавардак, одежда неряшливо висит на нем, но улыбка от уха до уха, все же рад вернуться в город, несмотря на то, что ждет его впереди. Стоит на перроне как и обещал, правда без таблички, но она ему и не нужна, чтобы Сережа смог узнать друга среди остальных. Выцепив длинную фигуру взглядом Матвиенко бросается на друга и сцепляет его в крепкое кольцо объятий.

– Что ты, Мелочь? – Сережа только молча утыкается лицом куда-то туда, до куда может дотянуться, – я тоже очень скучал.

– Клянись, идиот.

– Клянусь, – говорит Арсений и все же отодвигает друга от себя, – спасибо, что приехал. Я честно не хотел тебя будить, но так посмотрел, денег до дома на такси не хватило бы. А еще я не думал, что так рано приеду и вообще...

– Арс, завали ебало, а? – предлагает Сережа, – хватай свое шмотье, ко мне поедем.

– Так сразу? А как же этап подкатов?

– Дурак, – беззлобно отзывается Сережа, посмеявшись, – мне до тебя доехать выдержки хватит, а вот до дома я буду ехать вечность, там и уснуть недолго, не хочу стать причиной чьей-то незапланированной поездки в сервак.

– Ну раз уламываешь, то поехали, – говорит Арсений и получает пинок под зад, – ай! Я с абьюзерами не вожусь.

– Ты только приехал, а уже так заебал, – с самой искренней улыбкой говорит Сережа и пинает его еще раз, подгоняя так до самой парковки.

– Вот, это мой Сережа, – победно улыбается Попов, щурясь от утреннего солнца.

По дороге они заезжают за кофе по строгому наставлению Арсения, потому что ему все время кажется, что вот-вот Сережа вырубится. Они слушают музыку, подпевают ей, даже чокаются стаканчиками с кофе. Они много смеются, Арс рассказывает о том, как его чуть не угробили какие-то бандюги, устанавливающие новые порядки в городе, о том, как папа его спас.

– Как дела идут? – резко поменяв тему интересуется Арсений.

Сережа ломается. Он молчит, тупит взгляд, не знает с чего начать. С того, что их пытаются прижать какие-то ублюдки или с того, что Антон теперь одной ногой с ними. Стоит ли говорить об этом вообще? Как он отреагирует? Хочет ли он слышать об Антоне или предпочел бы его забыть?

Арсений не дурак, он эту смену эмоций и бегающие строки в голове Матвиенко читает на раз два, но тактично молчит, давая ему время подумать.

– Я должен тебе кое-что рассказать, Арс, ты только сильно не буянь и помни, что я за рулем и на мне сейчас жизнь двух цветочков — тебя и меня.

– Весь внимание, не ссы, хуже, чем есть уже не будет, – уверенно выдает Арсений, но Сереже нихуя в это не верится.

– Сразу с жести? – уточняет он.

– Да давай уже хоть что-то, мне смеяться или опасаться за жизнь?

– Пацан одной ногой в теме.

– Какого хуя...

Сережа не уточняет какой пацан, Арсений и сам все понимает. Последнее, что он мог представить то, что Антон хоть на шаг приблизится к этой тьме. Будь он здесь, он бы не позволил этому случиться.

– Долгая история, – пытается соскочить с темы Сережа.

– Ебать, а мы, по-моему, никуда не торопимся, – оглядывая пробку напомнил Арсений.

– Арс, я просто не хочу, чтобы кому-то прилетело, пообещай, что обойдешься без сноса ебальников.

– Не могу ничего обещать. Ты то каким хуем, Серый, не уследил? Залог его сохранности это его незнание обо всей этой дичи.

– Его не я к нам притащил, – устало выдохнув говорит Сережа.

– Так, блять, кто? – Арсений уже переходит на крик, не в силах сдерживать эмоции. Если и не быть рядом с Антоном, то хотя бы уберечь его от этой грязи, все чего он хотел. Все чего он просил перед отъездом, но даже тут его не услышали.

– Хули ты на меня орешь, Арс? Я пытался держать все под контролем, ясно? Это не моих рук дело, блять.

Еще какое-то время в пробке они общаются на повышенных тонах. Сережа даже выключает музыку и борется с желанием нахуй встать и выйти из машины, оставив Арсения один на один с этой бурей.

– Блять, Серый, прости. Просто я очень о нем пекусь, я не хочу, чтобы он хоть на толику был в курсе того, чем мы промышляем.

– Арс, следи за тем, как ты себя ведешь, нахуй. Это ты уехал и оставил пацана в неведении о происходящем, а я пытался его одновременно спасти и уберечь от наших дел. Я, блять, больше тебя сделал, а ты сейчас ведешь себя так, словно все горести из-за меня.

– Я сорвался, прости, Серый, правда не хотел, – Арсений осторожно касается плеча Сережи, – так ты расскажешь?

– Расскажу, блять, куда я денусь, – напоминая о пробке говорит Сережа, – я сам не в курсе полной версии истории, но из того, что я знаю... Скруджи его чуть не сбил или чуть не переехал, а потом ему стало стыдно и он привез Антона к нам, там малой пообщался с кем-то, оставил у всех о себе ахуенное впечатление и съебал в закат.

– Значит Эд, – кивает Арсений.

– А потом, когда я был там, они снова приехали вместе и я был в таком ахуе, Арс, тебе не передать. Мне очень хочется верить в то, что Эд ни слова ему не сказал и Антон до сих пор думает, что мы просто дружелюбная компашка добрых байкеров, – Сережа пытается улыбнуться, но это выходит из ряда вон плохо.

– Ебаная утка, – все что может выдать Арс.

– Только не делай с ним ничего, Арс, – Сережа смотрит другу в глаза, надеясь на наличие остатков рассудка, – пожалуйста. Они, кажется, подружились.

Арсений сжимает бедный стаканчик, неудачно попавший под руку, пачкает штаны в кофе, злится, практически рычит.

– А еще, – вот сейчас будет добивающий, – кажется он понравился Эду.

– Это все зашло слишком далеко, – вдруг говорит Арсений после долгой паузы, заставив Сережу вздрогнуть от неожиданности.

– Ты про Эда? – уточняет он.

– Да в целом, – Арсений грустно усмехнулся, прижавшись головой к окну, – все должно было быть вообще не так. Видел бы папа то, что сейчас тут творится, – он изобразил взрыв мозга, – нахуй бы головы с плеч летели.

– Это точно, – Сережа, впервые за мучительно долгое время в пробке, широко улыбнулся, вспомнив отца Арса. Он и правда сделал многое для каждого из них, спасал, как котят.

***
ЕГЭ стремительно приближалось, а уверенность Антона в себе заметно пропадала. Он понимал, что позволил себе отдыхать слишком долго, тем самым потеряв драгоценное время на подготовку. Ебучие экзамены.

И сейчас, в свой выходной, он встал ни свет ни заря и сидит решает пробники, искренне веря в то, что прорешав как можно больше он сможет достичь нужного результата. За окном пели птицы и Антон чувствовал себя диснеевской принцессой, только вот вместо красивого вокала на всю квартиру орал какой-то очередной ебанутый трек из его плейлиста.

Русский дается легко, математика тоже, общество с пивком потянет, но все лучше чем английский. Кажется его Шастун будет проклинать до конца своих дней, ненавидя все, что связано с этим предметом.

Дела сейчас идут, конечно, намного лучше, чем в начале года, но идеала достичь он не может, продолжая набирать за пробники 60-70 баллов. И казалось бы, не критично, с учетом того, что все остальное будет в лучшем виде, но это же Шастун. Ему нужно, чтобы мама им гордилась. Да и сестре какой-никакой пример нужно подать.

Хотя малая и так не пропадет, если уже в Калининград метит. С ее амбициями и пробивным характером все что угодно по плечу. Антон до невозможности гордится ею.

Быстро потеряв интерес к бумажной волоките Антон трезво отказался от своей утренней затеи. Успел сто раз наругать себя за то, что в последний выходной перед трудной учебной неделей он решил вскочить с утра пораньше. И решив, что сдаст как сдаст завалился на кровать.

Уснуть уже не выходило, так что он решил просмотреть ленту новостей во всевозможных социальных сетях. Эта затея тоже быстро надоела. Антон зашел в телеграм и обратил внимание на то, что всего пара контактов сейчас были онлайн.

вы:
эд здарова как сам?

скруджи:
москит а че ты не спишь в такую срань?

рань*))

вы:
да мне скуууучноооо

скруджи:
прокатиться есть желание?

вы:
бешеное

Антон от радости аж взвизгнул, вскочил и побежал собираться. Нацепив любимую футболку и кожаную куртку, по словам мамы, в ней он был похож на деда, которого Антон и не застал, но это сравнение раз за разом грело душу. Надел парочку любимых браслетов, несколько колец и, конечно, цепочку, которую ему подарила мама, без нее он вообще никуда не выходит.

Эд уже ждал у подъезда, вальяжно облокотившись на байк позади себя. На нем, как и всегда, черная кожанка с шипами на плечах и рукавах и широченные штаны, которые здесь вот вообще ни к месту, но ему они поразительно шли.

– Москит, ну че так долго? – заканючил Скруджи, надув губы, – я уже запарился тут на солнце.

– С хуя я москит? – вдруг осознал Антон.

– Ну хули, капуста не то, кузнечик мне самому не нравится, шкета ты запрещаешь, будешь москитом.

– То есть я назойливый комар? – Антон удивленно вскинул брови.

– Еще какой, – довольно согласился Эд, – садись уже.

Скруджи уселся назад, натягивая шлем и, переодически, забавно соскальзывая с кожаного сидения. Антон пару секунд стоял молча, смотря на знакомого в упор.

– Тебе какое-то особенное предложение нужно? Может быть письменное и с печатями? – уточняет Эд, чем вгоняет парня напротив в еще больший ступор. Антон продолжает стоять, как вкопанный, хлопая длинными ресницами.

– А ты? – наконец отмирает он.

– Сегодня ты за рулем, – уверенно выдает Скруджи, складывая руки за головой, – да, нет, другое? Я ведь и передумать могу.

– Эд, я водить не умею, – напоминает Антон.

– Знаю я, а когда это кого-то волновало? – совершенно спокойно с блаженным видом говорит Скруджи, – так ты сядешь за руль?

– Да, – уже без колебаний ответил Шастун.

– Ну тогда погнали, – сказал он и принялся объяснять парню как все работает.

***
Квартира встретила Арсения прохладой, кажется тем утром он так и не закрыл окна. Злосчастная бумажка, которую он оставил Антону, так и осталась лежать на полке перед зеркалом. Арсений хватил ее, скомкал и бросил куда-то вглубь коридора.

Пройдя в комнату он заметил, что кровать заправлена, а одежда, в которой пацан ходил пока был здесь, аккуратно сложена на кресле. Арсений тяжело опускается на кровать, подпирая голову руками с двух сторон и медленно-медленно дышит.

Он все еще не понимает, как эта невъебенная идея пришла ему в голову, как он посмел оставить пацана здесь одного с кучей вопросов, пожирающих его изнутри. Арсений хватает с тумбочки чашку и со злостью кидает ее в стену, разбивая на маленькие осколки.

Эмоции никуда не уходят, становится, кажется, еще хуже. Он думает обо всем сразу. О том, как он стыдливо сбежал, о том, как долго он оправдывал себя в своих же глазах и глазах окружающих, об Антоне, о том, как близко к нему подобрался Эд и чем это может быть чревато.

Хватит.

Попов идет на балкон, захватив из сумки сигареты и зажигалку. Никотин расслабляет, но не дает покоя, мысли потихоньку затихают, но не уходят насовсем. Нужно срочно что-то с этим делать, ну или для начала хотя бы отвлечься.

И все таки Парнас безумно серый, даже в солнечный день. От окон многоэтажек напротив неприятно отбликивает солнце, и Арсений жмурится, когда люди выходят на балкон. На дороге снова пробка, кто-то сигналит, кто-то орет. Где-то, кажется, ходят дети с колонкой, слушая какое-то дерьмо. Докурив Попов тушит бычок и скидывает его вниз, проследив за ним взглядом.

– Серый, это снова я.

– Внимательно, – отвечает Матвиенко в своей манере.

– Погнали к нашим? Я по всем пиздец соскучился.

– За что ты мне?

– Это типа «пошел нахуй?» – уточняет Арсений, переодевая футболку.

– Это типа ты оплатишь мне бензин, – поясняет Сережа, – если через десять минут тебя не будет внизу я уезжаю. Тебе повезло, что я недалеко.

– Ты мой самый любимый армянин, – заявляет Арсений.

– Фу, не говори так больше никогда, – Попов знал, друг на том конце провода сейчас смешно поморщился от упоминания национальности.

Спустя пару минут Арс, готовый и сияющий, стоял у подъезда, ожидая приезд Сережи. Он предвкушал встречу с ребятами, слишком уж давно их не видел. Все таки семья, как никак.

***
– Видишь, – начинает Эд, положив руку Антону на плечо, – доехали и даже живы.

– Это было ахуенно.

– К хорошему быстро привыкаешь, – говорит вдруг Сережа Орлов, возникший из ниоткуда, он пожимает парням руку, – Эд, отойдем?

– Конечно. малой, тут посиди пока, я скоро вернусь, – сказал Скруджи и, отсалютовав, ушел вслед за парнем в забавной шапке бини.

– Слушай, тут такое дело, – Сережа мнется на одном месте, то и дело поглядывая куда-то за спину Эду, – Лис вернулся.

– Явление Христа народу, – усмехается Скруджи, сложив руки на груди, – уже пора вставать на колени и молиться?

– Эд, я серьезно. Мне Винт что-то вкратце рассказал об их взаимоотношениях, и, по-моему, тебе лучше правда не лезть. Чисто дружеский совет.

– Спасибо за беспокойство, но я не буду перед ним пресмыкаться. Ты же знаешь, Пис, если я захочу, то меня уже не остановят, – спокойно отвечает Эд, откусывая кусок яблока.

– Знаю, блять, просто будь осторожен, ладно? Не лезь на рожон.

– Пис, давай calm down*, никто никого убивать не будет. Я с ним поговорю на спокойных, если не поймет, там уже...

– Приехали, – перебивает вдруг Сережа.

Эд разворачивается на пятках и видит приближающийся к парковке черный мерс Матвиенко.

Первым из машины выходит Сережа, его взгляд сразу же цепляется за Антона, сидящего в паре метров от них, кажется в наушниках, иначе бы уже повернулся, услышав звук мотора. Следом выходит Арсений, проследив за взглядом друга, замирает.

– Серый, – он цепляется за руку друга, смотря на него испуганными глазами, – давай в другой раз заедем, а?

– Рано или поздно тебе придется с ним поговорить, Арс, хватит уже сбегать, – отрезвляюще громко говорит Сережа, чем привлекает внимание Антона.

Шастун вытаскивает из уха один наушник, оглядываясь вокруг, в поисках источника шума и сталкивается взглядом с испуганными голубыми глазами. Арсений стоит рядом с Сережей, весь сжавшийся, крепло зацепившись за его руку, выглядит сейчас настолько крошечным. Антон вскакивает с байка и бежит к единственному человеку, который может сейчас ему помочь.

– Эд, пожалуйста, отвези меня домой, – тараторит Антон и сбивчиво дышит, – срочно. Как можно скорее. Отвезешь?

– Неа, – мотает головой Скруджи.

– Что? – Антон непонимающе смотрит на него, моргая часто-часто, – Эд, серьезно, это несмешно, отвези меня домой.

– Не, малой, тут останешься, – твердит он и, выбросив огрызок, направляется в сторону машины, – ну-ка, пойдем.

У Антона кровь в жилах стынет, у Эда злобный оскал на лице, Арсений уже цвета облаков на небе, а у Матвиенко гуляют желваки.

– Лис, – говорит вдруг Эд, приветливо улыбаясь, – какими судьбами? Я уж думал, что ты забыл о нас.

– Дела незаконченные были, – неожиданно равнодушно отвечает Арсений, – привет, Антон.

Антон, не в силах выдавить и слова, часто-часто кивает, смотря в глаза человека напротив. Что-то в нем изменилось, но вот что пока не понятно. Как будто это уже не тот Арс, каким его знал Шастун пару месяцев назад.

– Ну же, малой, поздоровайся с дядей, – гаденько смеется Скруджи, закинув руку парню на плечо.

– Руку убери, – просит Арсений, – видишь же, он и так в ахуе, еще ты давишь.

– А чего так невежливо? Я по-моему достаточно тебе задницу...

Он не договаривает. Сережа не сдерживается и кидается на него с кулаками. Бьет наотмашь, туда, куда попадет. Он разбивает ему нос и губу, подбородок, кажется, тоже.

Антон вмиг отскакивает от Эда, наблюдая за тем, как Сережа делает из его лица месиво, не оставляя живого места. Антону страшно, он видел драки, но одно дело UFS по телеку, а другое видеть это воочию.

Эд даже не успевает руками закрыться, блок поставить, предпринимает только попытку перевернуться, но Сережа ее тут же пресекает, уперевшись коленом ему в грудь.

– Еще раз, сука, я услышу что-то подобное — сожгу на заднем дворе, – цедит Матвиенко и, пнув напоследок Эда, говорит, – вы оба в машину, живо.

Побледневший Антон только кивает и на трясущихся ногах плетется к машине. Арс же, оглядев собравшуюся толпу, хмыкает, разворачивается и уходит.

– Хули все уставились? Шоу закончено, работаем, малышня, – командует Сережа, – Пис, дуй сюда, отвези его в больничку, скажешь, что на обочине нашел.

– Понял.

В машине Антон все сильнее вжимается в сидение, учащенно дышит и до боли в костяшках сжимает ручку двери. Арсений, решив, что сейчас точно не время для разговора, садится вперед и, смотря в зеркало, молча наблюдает за Антоном. Парень вздрагивает, когда в машину заходит Сережа и бросается к нему с расспросами.

– Ты же не убил его, да? – нервно усмехнувшись спросил Антон, – за что ты так его?

– Ты его гнилой базар слышал, малой? Я не позволю так общаться с Арсом, тем более этому сосунку.

– Но ты его чуть не убил, Сереж, – тихо говорит Антон, перекручивая кольца на пальцах, – это же уголовка.

– У него для уголовки не работает головка, – пытается пошутить Сережа, – слушай, не переживай на его счет. А еще лучше — не связывайся с ним. Он далеко не такой сладкий и хороший, каким пытается себя выставить.

– Я уже вас всех боюсь, нахуя я вообще с вами связался? Арс, – Антон осмеливается заглянуть ему в глаза, – ты вообще как давно приехал?

– Шкет, давай не сейчас, ладно? – просит он, – мы все на эмоциях, у тебя стресс. Давай поступим так: мы отвезем тебя домой сейчас, ты отдохнешь, подумаешь, переосмыслишь что-то может и потом, если захочешь, мы встретимся и поговорим, но не в такой обстановке.

Антон кивает и всю дорогу они едут молча. Даже заядлый любитель музыки Сережа не решается прикоснуться в магнитоле, понимает, что сейчас не нужно. Хотя напряжение витает по всей машине.

calm down* - успокойся
женя трофимов, комната культуры - все они о тебе.