Не жалей об этом
Дойдя до мэрии, Техён взглянул на часы: ровно десять.
Он уже хотел набрать Розанну, чтобы узнать, приехала ли она, когда заметил её — стоящую в отдалении под большим деревом, словно тень. На ней было тёмное, почти траурное пальто, и под моросящим дождём она казалась особенно хрупкой, будто малейший ветер мог сбить её с ног.
В памяти всплыл образ той Розанны, что была рядом в первые годы брака — яркая, живая, с озорной улыбкой и искренним смехом. Сейчас же она выглядела чужой, истончённой временем и болью. Взяв зонт, Техён шагнул к ней.
Розанна не сразу заметила его. Когда её взгляд наконец поймал знакомый силуэт, сердце болезненно сжалось: три года будто ничего не изменили в нём. Всё тот же взгляд, та же лёгкость в движениях — но теперь он излучал спокойную уверенность и зрелость, которую она не знала раньше.
В груди Розанны вспыхнуло странное чувство — как будто эти три года пролетели в один миг… и в то же время унесли с собой целую жизнь.
Тэхён приблизился медленно, уверенно, словно каждая его нога шагала не по мокрому асфальту, а по льду. Его тёмные глаза встретились с её взглядом — холодные, без всяких намёков на прошлое тепло. Он ничего не сказал. Просто стоял, ожидая… чего? Извинений? Объяснений? Признания вины?
Но Розанна даже не дрогнула. Театральность этих встреч, надрыв воспоминаний, ожидание боли — всё это утомило её. Она подняла голову, смотря прямо ему в глаза, и спокойно, почти бесцветно, произнесла:
— Я отвлекла тебя от работы. Пойдём внутрь.
Она сделала шаг мимо него, в сторону здания. И вдруг услышала за спиной сдержанный, но резкий голос:
— Не жалей об этом.
Тэхён смотрел в сторону, лицо его стало словно выточенным из камня. Ни тени сожаления, ни намёка на эмоции. Затем он развернулся и пошёл вперёд, не обернувшись.
Розанна осталась стоять на месте. На сердце будто кто-то сдавил тугую ленту. В горле застрял комок, но она не позволила себе сломаться. Она наблюдала, как его фигура отдаляется, как шаги становятся всё более решительными, а расстояние — непреодолимым.
«Жалею ли я?» — подумала она.
Она не знала. Боль внутри не давала точного ответа. Её душа была выжжена, чувства истончены. Осталась только усталость. Глубокая, с годами накопившаяся усталость от борьбы, недосказанностей, ожиданий. Усталость от любви, которая однажды казалась вечной, но так и не смогла выжить в реальности.
Когда человек уходит, это редко из-за злости. Обычно — из-за потери надежды. Когда сердце больше не верит в перемены. Когда даже прощание становится тишиной, а не бурей.
В зале ожидания в мэрии было сухо, пахло бумагой и равнодушием. Розанна и Тэхён молча сидели рядом, каждый — в своей клетке из мыслей. Когда подошла очередь, и сотрудник спросил, действительно ли они решили расторгнуть брак, Розанна вскинула глаза.
На долю секунды она колебалась. Хотела ли она, чтобы он остановил её? Попросил остаться? Сказал, что ещё любит? Но нет. Он молчал. И тогда она произнесла:
— Да.
Слово прозвучало так тихо, но одновременно прозвучало как приговор. Как точка. Как дверь, которая захлопнулась — не громко, но навсегда.
Решительный, почти спокойный взгляд Розанны пробил в груди Тэхёна невидимую брешь. Он ожидал чего угодно — слёз, упрёков, истерики — но не этого ледяного спокойствия. В её глазах не было ни боли, ни сожаления. Только твёрдое, усталое понимание того, что всё действительно подошло к концу.
После завершения всех формальностей сотрудник мэрии протянул им бумаги и, не поднимая взгляда, пояснил:
— Вступает в силу период охлаждения. Через месяц вы должны будете вернуться и подтвердить решение. Если не придёте — заявление аннулируется автоматически.
Тэхён кивнул, машинально. Всё происходило как в тумане.
На выходе из здания дождь шёл тише, но не прекращался. Небо было свинцовым, как их настроение. Розанна остановилась на пороге, обернулась и посмотрела на него. Ни капли вины. Ни намёка на просьбу.
— Увидимся через месяц. Береги себя, — сказала она негромко, но ясно. Затем шагнула за порог, подняла ворот пальто и, не дожидаясь ответа, подошла к дороге.
Через пару минут подъехало такси. Она села, даже не обернувшись, и исчезла в потоке машин, растворяясь в дожде и городской суете.
Тэхён остался стоять под крышей мэрии, глядя в спину уходящей тени. Его пальцы сжимали бумаги, но он их даже не чувствовал. Что это было? Облегчение?
Разве не этого он хотел? Больше не видеть её, не слышать тишину их квартиры, не сталкиваться с сожалениями и попытками понять друг друга сквозь боль. Не выслушивать чужие взгляды, полные жалости или насмешки — "вот тот самый, чья жена была… сломленной, неполноценной".
Он глубоко вдохнул. Но в груди стало не легче.
Освобождение должно приносить лёгкость.
В этот момент раздался звонок. На экране высветилось имя — Чимин.
— Тэхён, всё прошло? — спросил он с прямолинейной обеспокоенностью в голосе.
— Да, — сухо ответил Тэхён, глядя в сторону, где только что исчезло такси с Розанной.
— Я слышал, что у вас ещё месяц на "передумать", — заметил Чимин. — Не теряй бдительность. Эта девчонка может и не слышит, но фокусы у неё всегда были. Не исключено, что это очередная игра. Ты же знаешь её.
Тэхён молчал. Вроде бы Чимин всегда говорил в лоб, но сегодня его слова задели особенно. Может, потому что внутри он сам уже не был уверен, отпустил ли её... или просто сдался.
***
А тем временем, в такси, Розанна сидела с пустым взглядом, прислонившись к окну. Капли дождя стекали по стеклу, как слёзы, которых у неё больше не осталось. Её пальцы нервно теребили край рукава, а в голове звенела тишина. Но не внешняя — внутренняя, пугающая.
Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида — и внезапно его глаза расширились.
Тонкая алая струйка стекала по её уху, теряясь в воротнике пальто.
— Мисс? Мисс! — позвал он встревоженно, несколько раз, всё громче.
Но Розанна не отвечала. Она даже не шевельнулась.
В панике водитель резко затормозил, притянув машину к обочине. Его сердце колотилось, он не знал, что делать.
Розанна дернулась, словно вынырнув из глубинного сна. Глаза распахнулись, она огляделась — улицы, дождь, капли на стекле… Они ведь ещё не доехали. Почему остановились?
Розанна медленно повернула голову к водителю, её глаза были слегка затуманены. Она видела, как его губы двигаются — быстро, взволнованно, но... снова ничего не слышала. Ни голоса, ни шороха дождя, ни гула города. Только абсолютная тишина, навязчивая и глухая.
— Что вы сказали?.. Я… Я вас не слышу, — прошептала она, хотя и не была уверена, слышит ли себя.
Водитель, заметив её замешательство, быстро набрал короткое сообщение на своём телефоне и протянул ей экран: «У вас кровь из уха. Всё в порядке? Может, вызвать скорую?»
Розанна вяло вздохнула, подняв дрожащую руку к уху. Под пальцами — тёплая влага. Алые пятна на подушечках — снова.
— Всё нормально, — сказала она почти беззвучно, слабо улыбнувшись. — Я… я так себя веду иногда. Ничего страшного.
Она соврала — и себе, и ему. Потому что правда была намного мрачнее.
Она уже привыкла к этому. Привыкла к внезапной тишине, к страху в глазах людей, когда у неё текла кровь. Но это не началось сегодня.
Всё началось два года назад, на одном из тех светских мероприятий, куда её привёл Чимин. Тогда он был раздражён её молчаливостью и отчуждённостью. В припадке гнева он толкнул её — прямо в бассейн.
Она не умела плавать. Вода захлестнула её, паника сковала движения. Когда её вытащили, она уже начала терять сознание. Врачи позже сказали, что из-за удара и погружения у неё случилось повреждение барабанных перепонок. Тогда это казалось временным.
Но со временем приступы возвращались. Сначала редко. Потом — чаще.
Водитель, всё ещё встревоженный, покачал головой и твердо сказал, написав новое сообщение: «Я всё равно отвезу вас в больницу. Вам нужна помощь».
Розанна ничего не ответила. Она просто кивнула, устав от сопротивления, от боли, от постоянного чувства изоляции от мира, в котором звук стал для неё роскошью.
Она отвернулась к окну, глядя на размытые очертания города, и впервые за долгое время ей стало по-настоящему страшно — не за здоровье, а за то, что ей уже почти всё равно.
***
Розанна вежливо поблагодарила водителя и, натянув капюшон, направилась к зданию клиники. Дождь уже почти стих, оставив на асфальте мутные зеркала из луж.
В коридоре её встретил доктор Кан — её лечащий врач, который знал Розанну уже несколько лет. В его взгляде отражалась тревога.
— Розанна, — произнёс он, пригласив её пройти в кабинет. — Садитесь. Вы выглядите уставшей.
— Доктор, — начала она тихо, слегка отворачивая лицо, — в последнее время со мной происходит нечто странное. Я всё чаще забываю, что делаю. Не могу вспомнить, зачем пришла в комнату, или что собиралась сказать. Сегодня утром… я даже не сразу вспомнила, что должна была развестись с Тэхёном. Я перечитывала его старые сообщения, чтобы убедиться, что это происходит действительно сегодня…
Доктор Кан посмотрел на неё пристально, затем медленно пролистал её недавние медицинские записи. Его пальцы замерли на экране. Он стал ещё серьёзнее.
— Мисс Пак, — произнёс он осторожно, — мне кажется, стоит пройти более детальное обследование. Ваши симптомы могут указывать на когнитивное истощение или даже травматическое последствие. Я бы рекомендовал пройти тестирование на психологическом уровне.
— Психологическом?.. — задумчиво повторила Розанна. Это слово почему-то прозвучало для неё пугающе.
Но она кивнула. Она устала от этого чувства — когда реальность расплывается, как дождь на стекле. Когда ты не уверен, настоящее ли то, что ты чувствуешь.
Позже, следуя совету доктора, она прошла психологическое тестирование. И хотя в помещении было тепло и уютно, ей казалось, что внутри неё — лишь холодная, бескрайняя пустота .
Диагноз был подтверждён: тяжёлая депрессия. Она объясняла многое — внезапные провалы в памяти, постоянную усталость, равнодушие ко всему, что раньше хоть как-то радовало. Врач объяснил, что такие состояния часто сопровождаются когнитивными нарушениями, включая кратковременную амнезию.
***
После визита в клинику Розанна зашла в ближайший магазин и купила простой блокнот и чёрную ручку. Вернувшись в скромный мотельный номер, она села на край кровати и медленно начала записывать всё, что произошло за последние дни: разговор с Тэхёном, их визит в мэрию, чувство пустоты после его слов, капли крови на ухе, визит к врачу. Каждое слово в этом блокноте было якорем, чтобы не потеряться в забывчивости.
Она положила его на тумбочку рядом с подушкой, решив, что это будет первое, что она увидит утром. Затем, лёжа в полумраке, она разблокировала телефон и стала искать методы борьбы с депрессией. Её взгляд зацепился за одну простую, но пронзительную цитату:
«Я надеюсь, что вы сможете сделать всё возможное, чтобы вылечить себя, а не фантазировать, что кто-то другой спасёт вас».
Розанна прочла эту фразу несколько раз, и в каждом слове будто пульсировала больная правда. Она отключила экран, положила телефон рядом и закрыла глаза. На щеке скатилась одна-единственная слеза, оставив влажную дорожку до самой подушки.
Тем вечером новость об их разводе с Тэхёном начала стремительно распространяться. Кто-то из знакомых передал информацию семье. В своей квартире в Сеуле Пак Со Хен, её мать, сделала несколько звонков подряд, явно в панике. Но Розанна не услышала ни одного из них. Телефон молча вибрировал на прикроватной тумбе рядом с блокнотом, который теперь стал её проводником в новую, тихую и неизведанную часть жизни.
***
Проснувшись утром, Розанна первым делом потянулась к блокноту на прикроватной тумбочке. На его первой странице значилось крупными буквами: «Развод с Тэхёном. Не забыть!» — и это мгновенно вернуло её в реальность.
Затем она разблокировала телефон. Несколько новых сообщений от Пак Со Хен.
«Где ты? Кем ты себя возомнила? Даже если дело дойдёт до развода — ты не нужна Тэхёну! От тебя одни неприятности! Когда ты вышла замуж, твой отец попал в аварию. А теперь, разводясь, ты хочешь разрушить семью Паков до конца?»
Розанна даже не удивилась. Такие сообщения стали привычными. Она медленно напечатала ответ:
«Мама, с этого момента мы должны быть самостоятельными и не слишком полагаться на других».
Ответ был кратким, но в нём отражалось всё её внутреннее решение.
Через пару минут пришёл ещё один взрыв ярости:
«Ты просто неблагодарная дрянь! Я не должна была тебя рожать!»
Розанна молча посмотрела на экран, затем выключила телефон и положила его обратно на тумбочку. В ней не осталось ни гнева, ни боли. Только усталость.
«Как только пройдёт этот месяц... Я уеду из Тэгу. Начну всё сначала. Где-нибудь, где меня никто не знает. Где мне не будут напоминать, кем я должна быть», — подумала она.
Однако дни, что последовали, были не так просты. Её здоровье заметно ухудшилось. Частые головокружения, усталость, звон в ушах, обострившееся чувство тревоги. Казалось, тело наконец дало сигнал: слишком долго она жила в режиме выживания, и теперь всё начинает сыпаться .
Приступы глухоты участились, а проблемы с памятью становились всё более тревожными.
Накануне вечером Розанна не смогла вспомнить дорогу обратно в мотель после ужина — пришлось полагаться на навигатор. Слух, возможно, уже не поддавался лечению. Но депрессию, как она верила, можно было преодолеть.
Решив, что ей нужна цель, она записалась волонтёром в центр помощи — ухаживала за пожилыми людьми, оставшимися без семьи, и детьми-сиротами. В лицах тех, кому она помогала, была нужда. А в своей помощи она находила смысл. Это стало её якорем.
***
Через несколько дней, ранним утром, Розанна проснулась и машинально посмотрела на блокнот у изголовья. Всё было на месте: даты, заметки, напоминания. Она собралась в приют, но, бросив взгляд на телефон, увидела несколько непрочитанных сообщений.
Отправители: Пак Со Хен, Менхо и... Мина.
Сообщение от матери было коротким, холодным:
«Как ты и хотела. Семья Паков пала».
Розанна долго смотрела на экран, не мигая. Она чувствовала, как внутри всё вновь наполняется тишиной. Но не той, что связана с её слухом — это была тишина одиночества.
Менхо:
«Продолжай прятаться. Я никогда не видел такой хладнокровной и трусливой сестры, как ты».
Мина:
«Мои соболезнования, Розанна. По правде говоря, под контролем Тэхёна семья Паков могла бы процветать лучше».
Мина:
«Учитывая финансовую поддержку, которую я получала от вашей семьи в прошлом, если тебе что-то понадобится — дай знать. Я помогу, если смогу».
Розанна закрыла экран сообщений, всё ещё не до конца понимая, что происходит. Слова резали тише, чем крик, но боль от них была глубже. Она смотрела в никуда, и только гулкая тишина внутри становилась всё тяжелее.
В этот момент телефон подал короткий сигнал — на экране всплыло уведомление о последних новостях.
Когда Розанна включила новости, её взгляд тут же притянул заголовок, как ледяной крючок в грудь:
«Группа компаний Ким поглотила корпорацию Пак. Новый генеральный директор — Тэхён Ким».
На экране высветилась его фотография — холодно-прекрасный профиль, в котором светились сила, уверенность и безупречная сдержанность. Его глаза, даже через экран, казались пронзающими насквозь. Он стоял за трибуной, в чёрном костюме, как символ завершённой сделки и начала новой эры — его эры.
Комментарии ползли по экрану один за другим:
«Тэхён Ким — редкое сочетание гения и харизмы»
«Он ещё молод, а он уже возглавил одну из самых мощных корпораций страны»
«Разве он не был женат на дочери семьи Пак?»
«Разве это не тот самый брак, где он исчез прямо перед церемонией?»
«Говорят, он даже не объяснил причину. Просто уехал…»
Розанна невольно сжала пальцы.
Интернет, как всегда, помнил.
А она… почти забыла.
Почти забыла, как три года назад стояла в белоснежном платье в зале, украшенном лилиями и серебряными лентами. Помнила, как звенели бокалы, как гости ждали с нетерпением, как её мать — Пак Со Хен — гордо наблюдала за происходящим. И как всё это вдруг стало ничем. Он не пришёл. Тэхён не пришёл. Он просто исчез, оставив после себя безмолвие, позор и холод.
Розанна смотрела на экран долго. И потом медленно, с трудом отвела взгляд.
"Теперь ты всё забрал, Тэхён", — подумала она. — "Но я всё ещё здесь".
Воспоминания о том дне, когда Тэхён в ярости покинул её, начали стираться, будто пыль на стекле. Розанна продолжала листать комментарии под новостью. Все эти три года она знала, что корпорация Пак не сможет удержаться — но не думала, что падение случится так стремительно и холодно, словно по чьему-то заранее спланированному сценарию.
***
В последнее время Тэхён, как рассказывали в деловых кругах, выглядел особенно спокойным. В его взгляде больше не было хаоса. Приобретение корпорации Пак стало не просто деловой победой — это было завершение личной войны, месть, выстраивавшаяся годами.
В одном из кабинетов на верхнем этаже здания группы компаний Ким, Чимин, его советник, скептически усмехнулся:
— Три года назад семья Пак подставила тебя через этот брак, — проговорил он, откинувшись в кресле. — И теперь получили то, что заслужили.
Он перевёл взгляд на Тэхёна, сидевшего за рабочим столом с бумагами. Молодой генеральный директор, которому было всего двадцать три, казался сосредоточенным, но в его пальцах, державших авторучку, на мгновение дрогнула лёгкая неуверенность.
— А маленькая глухая, — продолжил Чимин с тенью насмешки, — она умоляла в последние дни? Или ты не дал ей даже этого шанса?
Тэхён не сразу ответил. Перо застыло в воздухе, как будто его заморозила мысль, которую он не хотел впускать. Почему люди вокруг него всё ещё вспоминали Розанну?
Почему, даже после всех этих лет, после развода, после падения её семьи, её образ не покидал его разум?
Он опустил взгляд и, не говоря ни слова, продолжил писать. Но мысли о Розанне уже невозможно было заглушить.
— Нет, — резко отрезал Тэхён, даже не подняв взгляда.
Чимин на мгновение замер. Он не ожидал такой резкой реакции. Неужели, несмотря на разрушительный инцидент с семьёй Пак, Розанна действительно могла сохранять спокойствие? Или это была лишь маска?
— Может, она и вправду всё поняла? — осторожно продолжил он. — Я слышал, что её семья отчаянно ищет её, но никто так и не знает, где она скрывается. Даже частные детективы не смогли ничего найти.
Брови Тэхёна хмуро сдвинулись. Раздражение в нём нарастало с каждым словом. Он резко поднял глаза, в которых на миг мелькнуло нечто более глубокое, чем злость — то ли боль, то ли тоска.
— Убирайся! — прошипел он, голосом, полным подавленной ярости.
Чимин, поражённый вспышкой эмоций, молча кивнул и стремительно вышел из кабинета, оставив за собой тишину.
Когда дверь захлопнулась, Тэхён остался один. Внутри него всё сжималось. Он непроизвольно потянулся к телефону и разблокировал экран. Пусто. Ни звонка, ни сообщения от Розанны. Как будто её и не существовало. Как будто она вычеркнула его из своей жизни — окончательно и бесповоротно.
Он откинулся в кресле, сцепив руки на затылке, уставившись в потолок.
Почему она молчит?
Почему не злится?
Почему не пишет?
За дверью офиса Чимин стоял, прислонившись к стене. Он всё ещё ощущал на себе осколки той внезапной вспышки гнева. Поведение Тэхёна было странным .
Снаружи он выглядел спокойным и собранным, всё тем же хладнокровным Тэхёном, каким его знали окружающие. Но стоило кому-то упомянуть имя Розанны, и в его глазах вспыхивала тревога, которую он даже не пытался скрыть.
***
Тем временем Чимин вышел из кабинета, сразу же набрал номер помощника.
— Мы уже нашли Розанну? — спросил он, не теряя времени на приветствия.
— Да, — ответили с другого конца линии. — Она остановилась в маленьком мотеле на окраине Цветок
— Пришли мне координаты, — коротко приказал Чимин и сразу же направился к машине. У него было ощущение, что времени осталось мало — слишком многое назревало, слишком долго всё откладывалось.
Он знал: Розанна удерживала Тэхёна и Мину в своей жизни больше трёх лет, и если даже сейчас они бы согласились на развод — разве этого было бы достаточно? Разве справедливо было бы просто отпустить её, как будто ничего не было?
Тем временем с неба на город опускался мелкий дождь. Закончив день в приюте, Розанна направилась в больницу — ей нужны были лекарства, а ещё — хоть какая-то тишина внутри.
Затем, укрывшись под зонтом, она пошла обратно в мотель. Вечерняя улица была почти пуста — редкие прохожие, шум капель по крышам, светофоры, отражённые в лужах.
В этот момент чёрный автомобиль замедлил ход на повороте. За рулём сидел Чимин. Он увидел её — ту самую фигуру, хрупкую, одинокую, со зонтoм в руке. И, не сдержавшись, словно желая напомнить ей, что за прошлое всегда приходится платить, он прибавил газу.
Колёса с шумом проехали по широкой луже — вода брызнула в стороны, накрыв Розанну с головы до ног.
Она вздрогнула, подняла голову — и их взгляды на мгновение пересеклись сквозь дождь, тьму и стекло автомобиля.
А Розанна стояла на месте, промокшая .
Когда пустой, отрешённый взгляд Розанны на мгновение скользнул по автомобилю, Чимин увидел её отражение в зеркале заднего вида. И в этот момент его неожиданно охватило странное, неуютное чувство тревоги.
Розанна сразу узнала этот роскошный, тёмно-серый Bugatti — машину Чимина. Но она спокойно отвернулась, делая вид, что не замечает его. Для неё он был всего лишь призраком из прошлого, который она предпочитала оставить позади.
Однако Чимин не собирался так просто отступать. Он сбавил скорость и подъехал к тротуару, почти поравнявшись с ней. Окно его автомобиля медленно опустилось, обнажив холодную усмешку.
— Эй, что случилось? Расстроилась? Увидела меня — и даже не поздоровалась? — его голос был наполнен насмешкой и презрением. — Раньше ты была куда живее… Или тебе больше не нравится доставлять удовольствие?
Слова были колючими, как лед. Но Розанна осталась невозмутимой, не удостоила его даже взглядом. Ни капли эмоции — будто он был пустым местом.
Когда-то, из-за её чувств к Тэхёну, она старалась быть приветливой со всеми, кто окружал его, даже с такими, как Чимин. Она думала, что если будет доброй и терпеливой, то однажды семья и друзья Тэхёна примут её.
Но она ошибалась.
Она не знала, как сильно Чимин презирал её тогда — и, похоже, до сих пор не может понять, почему её безмолвие сейчас вызывает в нём ярость.
Прошло три года. Розанна больше не была той наивной девушкой, которая пыталась угодить каждому.
Но тогда мечты Розанны были слишком наивны. Слишком идеалистичны.
Она надеялась, что искренность растопит лёд, что любовь и уважение смогут завоевать расположение тех, кто был рядом с Тэхёном. Но на одном из званых ужинов Чимин ясно дал понять, на чьей он стороне.
— Я друг Мины, — произнёс он тогда с ледяной улыбкой. — И ради неё я не намерен играть в благородство.
Слова были как плевок. Он высмеивал Розанну при всех, называя её бесстыдной, низменной, «взобравшейся по лестнице брака». А потом... он толкнул её в бассейн. Прямо в вечернем платье, перед толпой ошеломлённых гостей. И ушёл, даже не оглянувшись.
С тех пор она избегала его, как чумы.
Теперь, когда Розанна молча проходила мимо, Чимин начал раздражаться. Его задело её равнодушие.
Он резко затормозил, открыл дверь машины и быстрым шагом перегородил ей дорогу. Не говоря ни слова, он грубо схватил её за руку. Его взгляд был тяжёлым, пронизывающим.
— Что за игру ты затеяла на этот раз?
Розанна скривилась от боли, но старалась держаться. Подняв на него спокойный, но холодный взгляд, она ответила:
— Я понятия не имею, о чём ты говоришь.
Она попыталась вырваться, но Чимин лишь отмахнулся, сжав её запястье ещё сильнее — словно хотел напомнить, кто здесь главный :
— Не трогай меня своими грязными руками.
Она резко отпрянула назад и, оступившись, с глухим ударом упала на мокрый тротуар. Чимин замер, озадаченный.
Она что, научилась притворяться? — раздражённо подумал он. Я ведь едва её коснулся… как она вообще так грохнулась?
Вокруг начали останавливаться прохожие, бросая любопытные взгляды. Кто-то достал телефон. Чимин почувствовал, как к лицу приливает жар — не от стыда, а от раздражения.
Он бросил последний взгляд на Розанну, прежде чем отступить и вернуться к своей машине.
— Послушай, — сказал он, прищурившись, — ты, может, и инвалид, но это не даёт тебе права вмешиваться в жизнь Мины. Она совсем не такая, как ты. Она добилась всего своим трудом. Так что держись подальше от неё и Тэхёна.
Дверца автомобиля захлопнулась, двигатель взревел, и тёмно-серый Бугатти растворился в дождливой мгле.
По пути Чимин открыл телефон и отправил семье Пак местоположение Розанны. Со спокойным лицом, будто это была обычная услуга.
***
А Розанна всё ещё лежала на сыром асфальте. Колени и ладони горели от ссадин, а тело дрожало от боли — и не только физической.
Она смотрела в серое небо, пытаясь понять: Когда Чимин стал таким жестоким? Всегда ли он был таким? Или я просто раньше не замечала?
В её душе вместо гнева расцветала усталость. Молчаливая, бескрайняя усталость.
Она всё ещё помнила тот день, четырёхлетней давности, когда, рискуя собственной жизнью, вытащила Чимина из разбитого автомобиля, который в любую секунду мог взорваться. Его лицо было залито кровью, глаза почти ничего не видели, но голос… был удивительно тёплым и искренним.
— Спасибо вам. Я обязательно отплачу за вашу доброту, — прошептал он тогда, цепляясь за сознание.
Вот так ты отплатил мне?
Розанна никогда не ожидала благодарности, она не искала вознаграждения. Но уж точно не думала, что расплата за спасённую жизнь обернётся холодной ненавистью.
К счастью, прохожий поспешил ей на помощь, протянув руку.
— Девушка, вы в порядке? Кто это был? Может, стоит вызвать полицию?
В ушах Розанны звенело, мир плыл перед глазами. Она едва понимала, что ей говорят, но ощущала искреннюю заботу. Она покачала головой.
— Всё хорошо… правда. Спасибо…
Она глубоко поклонилась вежливо и устало, затем, прихрамывая, медленно пошла прочь по мокрому тротуару, оставляя за собой тонкие капли крови, что стекали с ссадин на коленях.
Прохожие смотрели ей вслед, в их взглядах сквозили сочувствие и тревога. Но даже если бы Розанна услышала их обеспокоенные слова, она бы вежливо отказалась. Она слишком хорошо знала цену жалости — та ничего не стоила, если не была подкреплена действиями.
Семья Пак, к которой принадлежал Чимин, была не менее влиятельной, чем клан Рейнсворт. Их медицинская корпорация имела глобальное присутствие, а имя семьи вызывало уважение в любых кругах.
Будучи старшим сыном семьи Пак, Чимин давно мог бы возглавить семейную империю, если бы не его равнодушие к медицине и абсолютная лояльность Тэхёну. В своём теперешнем положении Розанна не могла позволить себе провоцировать такого человека, как он. Ни один неверный шаг не должен был выдать её слабость.
Вернувшись в мотель, Розанна приняла тёплый душ и аккуратно обработала свои раны. Кожа горела, но боль помогала ей не отвлекаться от реальности. Укутанная в полотенце, она легла на кровать, и, погрузившись в зыбкие воспоминания, заснула.
***
Когда она открыла глаза, первые лучи рассвета едва проникали сквозь занавески. Выйдя в гостиную, Розанна застыла. На диване, в традиционном хандбоке, удобно устроился Пак Со Хён — её мать, женщина с благородным лицом. Несмотря на обстоятельства, она всё так же держалась с достоинством.
— Проснулась наконец? — голос Пак Со Хён прозвучал с едким сарказмом. — А то я тебя с таким трудом отыскала.
Розанна стояла, опустив взгляд, сдерживая эмоции. Резкие слова матери больно резонировали в груди, но она лишь прошептала:
— Мам...
Пак Со Хён внимательно посмотрела на дочь. Её взгляд скользнул по бледному лицу Розанны, заметив синяк на скуле и исцарапанные руки, но на её лице не промелькнуло ни тени сочувствия. Не проронив ни слова, она сделала шаг вперёд, подняла руку и с резким движением ударила Розанну по щеке.
Хлопок отразился в комнате, словно отрезвляющий щелчок реальности.
💋 Вот и продолжение ребят . Поддержите меня с звёздочками и комментарием .