Луна

***

В ночи, когда звезды прячутся,

Скрываются тени лунных сомнений,

В сон мне пришла сова загадочная,

Смыслом пропитанная, полная страстей.

С ревом ломилась в жилище моё,

С перьев метались брызги и ревы.

Зачем так мучила, отчего злая?

Несла лишь смятение, иль наставления грёзы.

И в этом кошмаре ищу я тот смысл,

Тайны и знаки, что скрыты в пыли.

Что означает этот дрожащий мир?

Сны – лишь игра, и мы все в ней птицы!

(00:00)

— Алис, расскажи чего-нибудь интересненького... Что насчёт новостей? Чем люди болеют все последние годы? Чем они увлекаются, чего желают? — медленно с аппетитом проговаривала Милана, накалывая на вилку кусочек сыра и обмакивая его краюшки в соусницу с мёдом.

По всей видимости, сходить в супермаркет она успела, а по приходу домой сразу же в одежде упала на диван – так и заснула.

— Найден ответ на ваш запрос! — радушно заговорила колонка всё тем же приятным женским голосом. — К 2022 году доля ВИЧ-инфицированных в стране оставалась самой высокой в Европе – 1,4 % взрослого населения и 0,8 % всего населения России. В стране проживало 1 168 076 инфицированных. Умерло за всю историю эпидемии – 461 879 больных. Однако в настоящее время, в 2024 и 2025 годах...

— Не про болезни, не надо мне про этот ВИЧ рассказывать! Расскажи мне про искусство, про развитие технологий! — взбесилась Милана.

Алиса оборвалась, огоньки глаз интерактивного вшитого экрана в тот же момент огорчённо погасли.

— Поняла вас! Абсолютно новое и ранее секретное межконтинентальное оружие с сокрушительной поражающей способностью взято на вооружение армией Российской Федерации. Вот что стало известно о первых применениях новой системы залпового огня в ответ на террористические провокации при боевых действиях на территории...

— Про другое вещай!

— Я могу рассказать вам о новых изобретениях в мире технологий, — с жалобным голоском отреагировала колонка, будто из неё вещал живой ребёнок, попавшийся на краже коробки конфет с верхней полки холодильника.

— Рассказывай.

— Илон Маск анонсировал новую линейку роботов и автопрома, которые полностью изменят индустрию. Первая на очереди – Tesla CYBERCAP. Это полностью автономная машина без водителя, руля и средств управления, которая будет продаваться в таксопарке в Калифорнии и Техасе уже в следующем году! Она существенно снизит долю водителей на рынке труда. Далее, ROBOVAN – аналогичная футуристичная технология, но уже в формате маршрутного автобуса, вмещающего до сорока человек. Ну а самое эффектное – это армия «теслаботов». Маск показал целые отряды подготовленных и многофункциональных андроидов, которые могут заменить барменов, строителей и, возможно, когда-то, даже друзей. А по слухам, они примут участие в беспилотных полетах на Марс уже через пару лет и будут подготавливать инфраструктуру для будущих колонистов Красной планеты!

— Спасибо, подруга. Довольно на сегодня новостей.

Будущее уже давно с прошлым граничить начинает и на настоящее забивает. Роботы поработят всё человечество – нет, такого не будет. Это человеческому мозгу властвовать тайно хочется, влияние своё распространять и влиянием этим перед всеми ячиться. А мозгу компьютерному другое подавай – нейросети на ошибках людей учатся и растут, у них собственные мечты будут, о которых человек не подозревает и представить пока не может. Или эти невиданные мечты у искусственного интеллекта уже есть и с самого начала кем-то заложены.

Когда-то те же художники-живописцы с щемящей болью в груди переживали изобретение первого фотоаппарата. И ничего: придумали головы людские – экспрессионизм, кубизм, модернизм. Прогресс материальный дал толчок развитию всему духовному.

А что сейчас? Мы создали и усовершенствуем с каждым днём то, что при нашей помощи самостоятельно учится человечности. Хотя мы сами иногда не понимаем и забываем значение этого слова. Мы инвестируем деньги и время в то, что способно уже сейчас создавать уникальные иллюстрации, ранее неслышимую музыку. Человек с клавиатурой пытается вырвать из рук человека ту же самую клавиатуру. Только один из них уставший программист, а другой – пьяница-поэт.

Поэту приспосабливаться нужно, а возможно, окончательно в среду музыкантов окунуться, где главенствует повторяющаяся, неуникальная и коммерчески-эгоистичная попса.

Выживает не наиболее сильный, а самый изменчивый, умеющий вовремя приспособиться. Так что прогресс важен и неминуем, ему нельзя противиться. Ни в коем случае не позволительно его отвергать, однако долго ли сможет ещё бороться творец искусства с творцами-материалистами, засевших, сгорбившись перед дисплеями мониторов?

***

...Мыслительный процесс очередных раздумий «обо всем, да ни о чём» прервался звоном нечаянно выскользнувшей из пальцев вилки с последним кубиком сыра. И только Милана успела нагнуться и поднять её с пола, машинально вспомнив примету о неминуемых гостях после падения столового прибора, как следом в прихожей раздалось мелодичное щебетание – это дверной звонок игриво пиликал, подзывая к себе хозяйку квартиры. Милана с тем специфичным приступом лени, что чувствуется при недавнем пробуждении, через силу медленно поднялась с дивана, укладывая и зачесывая руками по пути волосы, разглаживая карман на кофте, с свойственным ей наигранно-безразличным любопытством прижалась к дверному глазку. По ту сторону на этаже виднелся силуэт какого-то человека в жёлтой дутой куртке, с накинутым капюшоном и в чёрной медицинской маске на лице: явно курьер.

— Кто? сухо спросила Милана, неловко закрывая линзу дверного глазка ладонью.

— Доставка еды! — раздался энергичный мужской голос.

Я ничего не заказывала... Или заказывала? Нет. Никакой онлайн-покупки я не совершала сегодня. Может, маньяк-насильник? Смешно.

Сейчас ещё с телефона в мобильный банк заходить, пароли вбивать, карту для оплаты открывать – такая суета... Зря макияж смыла, вдруг доставщик симпатичным окажется?!

Милана провернула все щеколды, на этот раз механизмы внутри двери смещались резко и чётко, с характерными одобрительными щелчками – не то, что во сне. Без колебаний и даже без присущей девушкам рациональной настороженности в подобной ситуации, когда кто-то чужой одинокой ночью стучится к ним домой, она смело распахнула дверь. По правде сказать, ей было всё равно, кто там пришёл, кто за неё заказал доставку и что именно ей доставят.

Только что её вырвали из сна. Сна, который должен был ей что-то прояснить.

Хотя... А если прямо сейчас мне по ошибке доставят груз тяжелейших наркотиков, и я стану соучастницей крупной секретной сделки! Вот здесь у меня и завяжется уникальный сюжет про борьбу с самим собой и криминалом с травой.

А может...

Нет, про такое люди тоже не раз писали и фильмы про подобное снимали. Мне это не подходит...

Молодой человек слегка расстегнул куртку, опрокинул жёлтый капюшон. Медицинскую маску стянул до подбородка.

— О... Какие люди, — укоризненно, скрестив руки, проговорила до того удивлённая Милана, что скрыть глубочайшее смятение от нежданной встречи было невозможно непроизвольно слегка распахнутый рот и бегающий взгляд все секреты выдавали в ней.

В курьере она узнала своего бывшего кавалера.

Напротив Миланы, с оголённым триммером черепом идеальной формы, стоял коренастый парень, чуть выше её, хотя она помнила его только с зализанными назад длинными чёрно-грифельными волосами. Наружностью он сохранился достаточно приятной, однако стал настолько худым и бледным, что черты его лица казались непривычно угловатыми, хотя когда-то были необычайно притягательными, округлёнными и привлекательными. Можно было даже сказать, что его вид склонялся больше к истощённому и болезненному. Глаза замученные, поблекшие: разрез их сузился, веки слегка нависали, словно он вот-вот уснёт. А на лбу его всякий раз появлялись видимые морщинки и неровности, когда он частенько непроизвольно подёргивал выразительными бровями в моменты неловкого молчания или удивления. Узкий нос и заострённые уши слегка покраснели от ночного холода, а округлый взгляд глубоко посаженных бордово-карих глаз по-особенному просачивался внутрь квартиры, бережно огибая взором силуэты мебели и всевозможных раскиданных вещей во мраке прихожей, а затем снова переключался на фигуру стоящей перед ним сонной девушки...

***

Когда-то вместе с Егором, так звали её бывшего мужа, они учились в одном институте, но поступив на разные факультеты: Милана заразилась идеями менеджмента и маркетинга, а вот Егору радушно протянул руку факультет актёра театра и кино.

Смеялись, мол, по жизни и карьере дополнять друг друга будут: один начнёт играть чувствами и телом на публику, а вторая будет его рекламировать и продвигать, созывая перед экранами эту самую публику.

Правда, у жизни оказались другие планы. Милане крайне с трудом верилось, что мужчина с единственным актёрским образованием ныне действительно будет необходим нашей стране, а Егор не мирился с её приземлёнными и пессимистичными взглядами на жизнь и в какой-то момент молча ушёл. Такими темпами и разъехались они по двум концам Родины. В итоге одна решила после немого расставания изменилась так, что аж стала сочинять стихи, а второй, бросив учёбу на третьем курсе, пошёл в армию. Так и жили они последние пару лет, обманывая себя, что смогли позабыть друг друга, и уверяя, что впредь больше никогда не увидятся.

Но сегодня Голубая Луна. Может, она что-то изменит, даст знак, пошлёт наставление о том, как им жить правильнее и лучше?

***

— Чего пришёл? — с отстранённым холодом вновь разжала уста девушка.

— Ты как? На звонки не отвечаешь. Сообщения ничьи не читаешь, — вопросом на вопрос ответил Егор.

— Всё превосходно. Позже отвечу – успеется, — произнесла Милана с натянутой фальшивой улыбкой, — Приболела на днях немного, на больничном счастливая сижу до понедельника, — она показательно откашлялась, — А так всё замечательно. Вижу, работу нормальную нашёл. Не то, что я, — язвительно добавила она.

— Да, — тяжело, но с какой-то надеждой, мимолётно пролетевшей в воздухе, выдохнул взволнованный Егор, — Но курьером работаю так, для души. Служить дальше не собираюсь, — уверенно стоял на своём он (впрочем, как и всегда в их умершем романе).

— Ну хоть живой вернулся. Курьер и для души? А я думала, что курьерами только школьники и студенты подрабатывают, а не парни взрослые, которым от жизни вечно всего мало, — уже не церемонясь, говорила всё то, о чём она скрупулёзно думала одинокими вечерами.

Она ещё раз набрала воздух в грудь, лёгкие надувая. Даже наконец ссутулиться перестала и показательно выпрямилась:

— Работаешь на вышестоящего дядю, свобода условная – до следующего штрафа и вычета, постоянная беготня. И жить не успеваешь, и счастья не наживаешь, актёрище ты наше, да воин отчаянный!

И тут Милана принялась прокручивать воспоминания, как Егор горел театральным мастерством, сколько он ставил планов на будущее. А сама временами тайно завидовала его рвению и удовольствию от обучения профессии: без обязательств идеальной успеваемости в формальных бумагах, а ради радости к самому процессу обучения и постижению всего нового вплоть до самого выпуска. Но Егор всё-таки выучился, а вот стать реальным актёром в каком-то более-менее престижном месте у него за эти годы так и не получилось. Не нужен был ей такой компаньон: вечный мечтатель и профессиональный бездельник с дипломом, страдающий всем, чем только можно, но не тем, чем надо для их общего благополучия, для неё самой. Не жизнь, а беготня в розовых очках.

И во всех своих корыстных потаённых мыслях она призналась после их развода самой себе, но не призналась ему. Стыдно. Больно. Стыдно.

Жаль, что в данную секунду некая женская гордость заполонила её заплаканные выразительные большие глаза. Ибо было в этом и ещё что-то – какая-то скрытая торжественность от их встречи, будто прежние забытые чувства инъекцией в кровь резко только что ввели, как только его живого и здорового спустя три долгих года увидела. «Любовными» эти чувства не назовёшь. Страсть пока по-прежнему была в спячке, но и обыкновенной благодарностью за всё хорошее, которое тоже присутствовало, обозвать эти спонтанные ощущения нельзя. Хотелось забыть всё плохое и подпустить его к себе, оставить, сохранить, уберечь, позволить новым переменам взойти в их жизнь. А больше хотелось вовсе забыть из-за чего действительно произошёл развод. Да, легкомысленно, да глупо, но он именно сегодня наверняка не просто так появился.

Поэтому и я сам вынужден опустить этот нюанс с их расставанием в данную секунду повествования. По крайней мере – до поры до времени.

— Ты мне лучше скажи, как у тебя на театральном фронте? Всё ещё ходишь по пробам? — Милана попыталась изобразить на лице сострадание, однако получилось как-то коряво, и они оба это замечали. Однако Егор продолжил на каждый из колких вопросов отвечать терпеливо и местами даже по-доброму робея.

— Потихоньку всё. Медленно, но уверенно движусь к огромному успеху! — он сдержанно усмехнулся, поглаживая себя по груди. — Я параллельно пробую писать сценарии своих собственных театральных постановок. В ближайшем будущем отправлю все свои наработки богатым режиссёрам и директорам столичных театров: признание точно попрёт! Главное ведь – не сдаваться и ценить сам путь достижения этого успеха, — воодушевляюще, с ноткой горделивости, резюмировал Егор и снова неловко принялся поправлять лямку курьерского рюкзака.

— Любишь ты мечтать. Я вот реальными вещами занимаюсь, менеджером в очень престижном ресторане стала, а не актрисой или поэтессой какой-то там! Деньги зарабатываю, практическую пользу обществу приношу, покупаю себе всё, что захочу. По мне сейчас весь коллектив на работе скучает, ждёт не дождётся, когда я с больничного выйду. А у тебя... — Она показательно слегка приподняла подбородок кверху, пусть и внутри у неё сразу же от пафосного приукрашивания неприятно замутило.

Однако только сейчас Милана ненароком обратила внимание на нервное шуршание его второй руки за спиной.

— Мой тебе совет: постарайся взглянуть на мир под совершенно другим углом. Найди хобби, попробуй, например, живописью заняться или в танцевальную студию запишись. Нельзя же всё время в материальном мирке существовать и только ради материального расти. Не жди знака свыше, прошедшее не воротишь. Просто бери и действуй. Не получится сразу – ничего страшного, получится потом. Делать, что любишь – свобода. Любить то, что делаешь – счастье! Да, это был мой и твой выбор, виноваты, но иначе я и сам не мог бы так начать жить, когда где-то там мои друзья, братья... Пока я в тёпленьком чистом месте штаны просиживаю за творчеством жалким. К интересам Родины потянуло, так надо! — он сделал секундную паузу и продолжил. — Не вини себя и не позволяй случайностям управлять твоим жизненным путём...

Она, злобно вздохнув, демонстративно закатила глаза, заставив его прервать нравоучения. Как только Милана попыталась потянуться к двери, Егор тут же опередил её намерение и досадно протянул то, что прятал у себя за спиной: большущий пышный букет холодно-алых роз в матовой белой бумаге с объёмным фиолетовым бантом из лощёной ленты.

Милана, потупившись, приятно смутилась и тут же внутри себя загорелась тёплым, текучим девичьим восторгом при виде букета живых цветов. Вдруг заметила, что стояла всё это время прямо на пороге, поэтому немедленно сделала шаг вперёд навстречу и лишь тогда приняла цветы.

Ведь через порог нельзя передавать.

— Я ведь не ругаться приехал из Петербурга, а попытаться помириться, забыть всё старое и начать всё новое. Вон здесь, в пакете, несколько твоих любимых блюд из японской кухни, а цветы поставь, пожалуйста, сразу в самую подходящую вазу. Я собирался тебя сегодня на центральную площадь на ночь позвать: сегодня предвещают особенное полнолуние, какое-то редчайшее небесное явление, этакий знак божий! Пойдёшь со мной на свидание, как в старые добрые времена? — Мягким, нежным, обольстительным голосом говорил Егор.

Милана сконфузилась, покраснела и несознательно улыбнулась губами и грустными глазами; её лицо наполнилось живостью и скоротечной, секундной вспышкой простого человеческого счастья.

— Спасибо. Я подумаю... — кокетливо и немногословно подвела свой итог Милана.

— Я тебе ещё напишу, любимая...

И на этом их разговор закончился. Они скромно попрощались, не решившись приблизиться. Дали понять, что номера телефонов друг друга не удаляли и помнят наизусть по сей день. Кротко договорились созвониться ближе к двум часам, чтобы Егор смог заехать за ней.

Наверное.

***

...Первым же делом после прощания поставила розы в хрустальную вазу на кухне. Следом, переваривая в голове их удивительную встречу, сделала в гостиной телевизор громче. Прежде вообще в тишине не хотелось оставаться. На плазме шла какая-то образовательная передача про художников и их пути творчества, судя по названию канала: «АРТ-TV».

Ведущим оказался достаточно молодой парень, возможно, даже младше неё, с петличкой-микрофоном на воротнике вязаного серого свитера с несколькими дизайнерскими потертостями, а на узкой, вытянутой голове накинута кислотно-оранжевая шапка-бини, откуда кудрями вились, точно переваренные макароны, блондинистые волосы. На фоне же, позади этого паренька, светодиодами и различными лампами переливался градиент морских оттенков.

— ...Сальвадор Дали тоже применял прерванный сон. Будил он себя очень оригинальным способом. Перед сном брал ложку, а внизу у постели клал стальной поднос. Когда он крепко засыпал, то ронял эту ложку. Она, в свою очередь, падала на поднос, и громкий звук будил тем самым художника. Такие эксперименты позволяли Дали получать вдохновение, новые идеи, свежие взгляды в пограничном состоянии между сном и бодрствованием, что часто отражалось на его картинах, — шустро и ловко в обаятельной манере тараторил смазливый молодой ведущий.

Милана, окрылённая новой спонтанной идеей, заёрзала на диване и стала вспоминать, куда в последний раз убрала своё успокоительное и нужное сейчас снотворное...

(00:30)