Пролог. Наследие волн
«Корабль в гавани в безопасности, но он создан не для этого.»
Северная пословица
Моя дорогая Элли,
Свет моих очей и тревожащая дух волнами любви, Элли. Вновь пишу тебе послание, осознавая, что не осмелюсь даже отправить его. Но как бы я хотел, чтобы оно оказалось в твоих руках. Чтобы твои глаза бегали по строчкам, как и прежде, когда мы только встретились несколько лет назад. Чтобы улыбка, та самая улыбка, приносящая мне каждое мгновение наших встреч счастье и радость, вновь возникла на твоем лице. Однако это вряд ли произойдет. Ибо страх до сих пор держит меня в своих цепях, а неизвестность наряду с ним не позволяет ничего с этим поделать.
Не ведаю, что же произошло тогда, что ты просто оставила его у врат нашей обители. Почему решила уйти, даже не поздоровавшись? Отчего сбежала, словно вода сквозь пальцы? Все произошло так резко и быстро... Я лишь услышал посреди ночи плач младенца, а когда вышел, то увидел его, лежащего на траве, бережно укутанного в пеленах. Благо, он оказался в полном здравии.
Прошло уже несколько месяцев, а мне до сих пор неспокойно. Теперь же волны твои, ласково, а то и лукаво играющие со струнами моего сердца ранее, грубо бьют по ним, норовя порвать. Мы столько времени посвятили разговорам о том, что будет дальше. Что твоя прежняя жизнь после его рождения изменится, и ты станешь герцогиней, моей морской госпожой. Но что же изменилось? Так еще столь порывисто и неожиданно, что я моргнуть не успел, как след твой простыл, и остался лишь он. Прекрасное создание, сотворенное нами, лишь нами двумя. Глядя на его лик, тут же вспоминаю тебя. Дар, привнесенный тобой в ту ночь, обратился смыслом моей жизни. Ни на минуту не могу отойти от колыбели, все время смотрю на него и в памяти всплываешь ты — неужели такие юные создания могут быть настолько похожи на своих родителей?
До сих пор помню твою мечту, которую не успел исполнить. Хáутово море, трепещущее своими волнами у меня в памяти. Когда вспоминаю его, следом возникают и твои блестящие под лунным светом глаза: в тот момент ты узнала о том, что я был у него, пусть и единожды. А потом начались расспросы о том, как там, холодно ли у прибрежья, красиво ли... Я отмахнулся, а сейчас жалею об этом. Как же хочется рассказать о том, как там очаровательно. Как захватывает дух от бриза, а голову кружит от истории этого места. Сколько же людей погибло в схватках при двух войнах, и в итоге это море досталось нам. Как же ты нестерпимо любила море, всегда тянулась к воде... Видимо, это действительно твое неотъемлемое качество. Присущее тебе по твоему происхождению.
Ох, Элли, знала бы ты, сколько недосказанного хранят мои уста. И как же желанно мне отыскать тебя. Но страх пленит: вдруг ты нарочно исчезла в тени, желая больше меня не видеть? Вдруг ты решила не идти на уступки и остаться там, около подобных тебе? Но мне остается все это неведомо. Отчего и боязно. Видит Единая: моя любовь теплится внутри на протяжении всего этого времени, что течет подобно песку сквозь пальцы.
Теперь и Хаутово море мною нелюбимо. Ничто не приносит мне радость — дни стали серыми, мрачными и тусклыми. Белые гортензии, столь любимые тобой, будто бы осознали произошедшее и завяли. Лишь ирисы и фиалки продолжают благоухать. И как же мне хочется вновь привнести тебе букет этих самых гортензий, чтобы вновь увидеть эту прекрасную, приносящую радость улыбку. И лишь одно чудесное создание заставляет меня испытывать это неописуемое, необъятное чувство — это дитя. Мой наследник изо дня в день приносит в безжизненные дни толику счастья и надежды, что не все потеряно. Я чувствую, что в нем есть твоя частица твоей души. Что аромат орхидеи, приносящей по поверьям жизнь и любовь, стелется за ним. Что ирисы и фиалки охраняют его, а сам он находится под пристальным взором Единой. Я верю, что это младое дарование оберегает именно Она. Но теперь волнуюсь о нем: что же будет, когда он подрастет? Я боюсь потерять теперь и его, ведь он для меня сейчас — единственный смысл существования на этом свете. Если утеряю его вслед за тобой, жизнь не станет мне более мила.
Отчего я клянусь тебе, Элли, во что бы то ни стало, оберегать нашего наследника от всего гнета, что творится за вратами нашего очага. Ни единая душа не будет знать о том, что произошло тогда и что происходит сейчас. Ни один флодренец не будет ведать о том, что было, есть и будет. Дитя останется нашей тайной.
И ничто не заставит меня усомниться в этом решении. Храню нескончаемую надежду, что ты поймешь меня.
Навсегда и вовеки,
Твой рыцарь моря и страж рассвета, Рэм.