Моя убийственная Лилия

Два года спустя.

Гул мотоцикла стих, и я сняла шлем, чувствуя, как ветер играет моими растрепавшимися волосами. Два года назад я бы и подумать не могла, что буду мчаться на рассвете по пустынной дороге, обняв Власа за спину, а за плечами у нас будет целая жизнь, которая была по-особому прекрасна.

— Ты точно не передумала? — Влас обернулся ко мне, его глаза задорно смеялись. — Ещё есть время сбежать.

— Не дурачься, — я потянулась и быстро поцеловала его в щёку. — Смотри отца мне не потеряй и не спои!

Он рассмеялся, помог мне слезть и провёл рукой по моей спине. Его прикосновения до сих пор заставляли меня вздрагивать — даже спустя два года.

Пока я шла к павильону, где готовилась Камилла, мысли сами собой выстраивались в чёткую картину.

За два года папа и Камилла успели сильно сблизиться. Когда мы с ней заканчивали очередной рабочий день в «Флоре», отец приезжал на своем красном внедорожнике и забирал женщину на свидания. На следующий день Камилла с влюбленным взглядом и придыханием рассказала: "Ох, милая Лань! Лёня так романтичен и мил!". А я, в свою очередь, с радостной улыбкой на губах выслушивала её и каждый раз приходила в шок с того, какой отец у меня обольститель.

"Всё таки классно, когда у близкой подруги любовь с моим папой! Начинаю узнавать его лучше с другой стороны!".

Отец с женщиной был невероятно мягок и аккуратен. Прошло много лет с того, как мама развелась с ним и разбила сердце. Леонид сумел оставить ситуацию в прошлом, однако долгое время в его душе оставалась дыра, пустота, которую он её иногда мог закрывать заботой о дочери, то есть о мне. Рядом с жизнерадостной Камиллой папа расцвёл, переняв у неё веселый огонек в глазах. Чаще смеялся и улыбался. Для меня это стало истинной усладой и бальзамом на душу. Если раньше я могла беспокоиться, что могу не поладить с потенциальной новой женщиной папы, то сейчас могла спокойно выдохнуть.

Спустя год Камилла и отец съехались, точнее женщина переехала к нам. Ох, эти времена были райские! Каждое утро нас папа отвозил в «Флору», а вечером её забирал Леонид, а меня Влас. И, как бы иронично не звучало, мы с Камиллой Девис обе разъезжались по свиданиям с самыми лучшими мужчинами на свете! Мы с Лоренсом чаще провожали закаты на поле, любуясь природой и звездами под открытым небом, а отец с женщиной забавлялись в ресторанах, музеях и театрах.

Я могла много ночей оставаться с ночевкой у Власа, давая и пространства папе с Камиллой, и отдыхать в объятиях парня наедине, забывая обо всём и теряясь во время от его горячих поцелуев. Наши отношения с ним также не стояли на месте — приобретали всё больше серьезности, заботы и трепетной привязанности.

Дымок становился больше с каждым днем и еды запрашивал в еще большем объеме. Мы боялись с Власом перекормить серого демонёнка, но у него словно в маленьком животе действительно была бездонная бочка. Тогда я решила сходить с ним к ветеринару и выяснить причину. Врач в ответ на опасения сказал, что у Дымка всего лишь глисты. Тогда пришло озарение — я подобрала котенка с улицы, привела в дом боксера, он в итоге там поселился, и мы ни разу не додумались проверить его на наличие паразитов. Повезло только, что блох у него, к великому чудо, не оказалось. Проведя продолжительное лечение у ветеринара Дымку сумели вывести глистов. Потом котенок наконец-то заметно поправился. Мы, конечно, с Власом выдохнули, подумали, что теперь Дымок кушать будет меньше, но как бы не так. Серый котейка "знал себе цену" и настаивал продолжать баловать вкусненьким стейком. Ну, к хорошему быстро привыкают и Дымок как раз тот, кто не нацелен отвыкать!

Из нашего крошечного серого комочка вырос настоящий аристократ. Его мягкая дымчатая шерсть переливалась серебристыми оттенками, а большие серенькие глаза смотрели на мир с королевским спокойствием. Но за этой благородной внешностью скрывался настоящий охотник — он мог часами караулить птиц за окном, а ночью неусыпно охранял наш покой, чутко реагируя на каждый подозрительный звук.

Спустя еще один год, после сладких проведенных вечеров вместе, мы с Власом приняли решения съехаться, чтобы больше, даже на мгновение, не отлучаться друг друга. Хотелось быть еще ближе, хотя, казалось, куда еще ближе? Но стремиться всегда есть куда.

За эти два года частой езды вместе на мотоцикле парня — "Ямахе" — я привыкла к скорости, быстрому попутному ветру, адреналину и свободе. В голове закрадывались разные мысли, например: "А что, если когда-нибудь самой сесть за руль?". Верно говорят с кем поведешься — того и наберешься. Однако пока своей азартной идеей я еще не поделилась с Власом, всё ждала подходящего момента, так как парень уж очень сильно беспокоился за мою безопасность. Себя то он никогда не жалел, а вот меня охранял, как зеницу ока. Мне это нравилось, но одновременно и хотелось попробоваться что-то интригующее, рискованное и опасное.

Мы купили новый дом. Просторный, с огромными окнами. Влас упорно называл наше старое местожительство «коробкой», а когда Дымок в очередной раз снёс с полки все мои суккуленты, решил — хватит. Теперь у нас была большая кухня, где мы вместе готовили по выходным, спальня, балкон с видом на парк и даже отдельная комната для моего домашнего офиса — «Флора» требовала всё больше времени.

После полученных травм Влас решил, что нужно забыть о боксе. Сначала парень сомневался в верности принятого решения, затем смирился, а потом... нашёл себя в чём-то новом. Теперь он работает секундантом в том же клубе. Бокс Влас оставил за закрытыми дверями, но кто знает, может настанет день и парень захочет открыть её снова? Потому что мне не особо верилось в то, что парень так просто забудет о спорте, который всю жизнь являлся его неотъемлемой и важной частью...

Тётя Эрианна наконец-то, полностью освободившаяся из оков долгов и кредитов, смогла дышать полной грудью. Уволилась с кучи подработок и осталась лишь на одной должности, которая приносила больше всего денег — повар. В этой отрасли профессий она была, как рыба в воде. Николь также в семье приносила свою "копейку" с выступлений, что не могло не радовать. Девушке еще расти и расти по карьерной лестнице танцора. Однако Эрианна была спокойна за племянницу, за то, что она нашла себя. На счет Власа — женщина обрадовалась, когда узнала, что парень решил не входить на ринг. Точной причины мне было неизвестно, но что-то внутри подсказывало, что это было связано как раз таки с прошлым Власа, которое для меня до сих пор оставалось под секретом.

Да, Лоренс всё еще не решился меня посвятить в подробности всех событий прошлых лет. Меня это настораживало, особенно тогда, когда я начинала себя накручивать. Однако старалась сохранять терпение и не давить.

Младшая сестра Власа теперь блистала на танцполе. Она больше не работала курьером букетов. После школы девушка поступила в академию искусств, а её выступления собирали толпы. Саша, её парень, смотрел на неё, как на чудо — и я его понимала.

Александр, в свою очередь, развивался в области программирования. Даже приносил небольшие денежки с этого дела. Из слов Николь узналось, что блондин стал регулярно посещать спортзал. Парень часто одаривал девушку цветами без повода. Девушка его часто звала «солнцем», а он её в ответ «голубоглазка», и в голове сама собой вспомнилась та самая записка, которую Саша два года назад попросил меня положить в букет, когда самый первый в истории нашей «Флоре» заказала доставку букета:

«Голубоглазке от солнца».

Также Нике недавно исполнилось восемнадцать лет и, о Боги, какая же взрывная тусовка была! Мы с ней и Камиллой сначала испробовали все виды алкоголя у барной стойки, а затем выплясывали на танцполе. Когда включилась песня «Мама Люба» мы с девушками завизжали, как дикие, ловя ностальгию с поездки на спарринг Лоренса два года назад. И надрывая горло орали текст, встав в кружок и положив руки друг другу на плечи прыгали в такт. Господи, как же я и Камилла заржали, когда после строчки: «Мы так летали, что не заметили твою мать. И она сказала, что я просто...» — Ника на весь клуб выкрикнула то же самое слово, что и тогда, в машине.

Влас, Леонид, Саша вместе стояли в сторонке и изумленно поглядывали на дам своих сердец. Казалось, они заново влюбились.

А после того, как зажгли танцпол, с подругами снова прилипли к барной стойке. Даже не смотря на разницу в возрасте всех нас — было невероятно комфортно и весело друг с другом. Казалось бы, женщине за тридцать пять, двадцатилетней (с копейками) девушке и совсем зеленой девчонке, которой только стукнуло совершеннолетие, — что может у них быть общего? Много чего, как оказалось.

Многие подруги ссорятся из-за парней, а у нас же подобной ситуации в дружбе и произойти никогда не могло — ведь вкусы у всех разные: у первой – зрелый взрослой мужчина, у второй – кареглазый брюнет, а у третий – голубоглазый блондин!

С девушками можно вместе было поболтать на совершенно разные темы. Камилла, благодаря жизненному опыту, давала мудрые советы. Николь, творческая и активная, всегда за любой движ. Ну, а я оставалась святым нейтралитетом и человеком, который задобряет вкусными травяными чаями. Так сказать, местная бабка-знахарка оставалась для всех!

Торжество в честь день рождение Ники закончился тем, что наши кавалеры растащили нас по разные машины и отвезли домой. Камиллу — Леонид на своем красном внедорожнике. Николь и меня — Саша с Власом на такси. Лоренс не рискнул отвозить меня, пьяную в нули, на своем мотоцикле.

Совершеннолетие Николь навсегда запечатается в памяти, но только скорей где-то на задворках разума, так как помнилось с того вечера маловато...

Мой маленький магазинчик превратился в сеть. В ближайших городах есть несколько точек, а Камилла, которая когда-то просто помогала мне за прилавком, стала теперь главным флористом в моей самой первой, основной, «Флоре», так как я ушла больше в часть руководства сети.

Цветочный магазин приобрел масштабность и рост. Он стал самым популярным в нашем городе. Я чувствовала, что мной гордилась бабуля на небах, которая была с детства служила мотивацией двигаться дальше и продолжать дело души. Посещая могилу бабушки я клала на неё её любимые цветы — герберы. Невольно всплывали теплые воспоминания: совместные чаепития, солнечные зайчики вечно бегающие по уютному дому, монотонное тиканье больших часов на стене, звук холодильника ночью, уроки создания цветочных композиций, приготовленный бабушкин травяной отвар, который поднимал меня на ноги на следующий день и её мягкий голос, звучащий в ушах эхом. Каждый раз ностальгируя по беззаботному детству лились скорбящие слезы из глаз. Бабуля для меня всегда была самым близким человеком. И её уход был ощущаем тяжелым сердцем. Желая, чтобы память о ней жила вечно — я создала «Флору», маленький рай на земле.

И я планировала разрастись и пометить, как минимум, все ближайшие города присутствием в них «Флоры».

Два месяца назад случилось великое событие, ради которого сегодняшний день станет для всех волшебным! Папа решился на новый серьезный шаг в их отношениях с Камиллой. Он так нервничал, не зная как подарить кольцо, в итоге пришел к сомнительному решению спрятать его в бокал шампанского и устроить супер неожиданный сюрприз. Камилла едва не проглотила колечко, но сквозь кашель выдавила роковое: «Да!».

Я вошла в комнату и застыла.

Камилла сидела перед зеркалом в симпатичном красном пеньюаре с кружевами, а вокруг неё носились визажисты, парикмахеры и Николь, которая размахивала феном, как оружием.

— Спасите! — Камилла уставилась на меня. — Они хотят замучить меня до смерти!

— Ну, ты же сама дала свое «Да», терпи теперь, — я рассмеялась, доставая из сумки шампанское.

— Кто ж знал, что процесс настолько волнительный, милая Лань! Я уже третий шампанского осушила! А сейчас только утро! — эмоционально говорила женщина, пытаясь успокоиться махая руками на лицо, словно веером.

Николь уже весело наливала бокалы.

— Пей, невеста. Сегодня можно всё. Даже нужно! А наклюкаться шампусиком — в первую очередь!  — задорно хихикала девушка, подавая бокал.

Камилла покачала головой и засмеялась:

— Эта алкашка меня спаивает, Лана! — выпив разом пойло, резко выдохнула она чуть сморщив нос. — Кажется, свадьба будет таким же запоминающимся событием, как и день рождение Ники.

Через час мы уже хохотали, попивая вторую бутылку. Камилла сидела, как статуя, пока визажист рисовал ей стрелки, а мы с Николь пытались зашнуровать корсет.

— Господи, дыши! — я упиралась коленом в спину женщины.

— Я не могу! — Камилла фыркала. — Это платье создано для того, чтобы невеста умерла до алтаря!

Когда последняя застёжка наконец поддалась, мы все одновременно охнули от облегчения.

Камилла встала перед зеркалом — и замерла.

— Боже...

Оно было потрясающим — белое аккуратное корсетное свадебное платье, подчеркивающее фигуру женщины, с кружевами и глубоким декольте.

Я стояла у окна, занавеска приоткрыта ровно настолько, чтобы видеть, как во дворе собирается свадебный кортеж. Влас, в идеально сидящем костюме и с хищной ухмылкой, возглавлял "дружину" жениха. Леонид рядом с ним нервно поправлял галстук — этот обычно невозмутимый папа сейчас потел, как первокурсник на экзамене.

Саша, к сожалению, не смог прийти на свадьбу, так как родители силой забрали того на дачу. Для Николь это, возможно, к лучшему. Можно бухать и отрываться без зазрения совести и остановки.

— Готовы? — Камилла, уже в платье, но еще без фаты, сжала мою руку.

— Они даже не подозревают, что их ждет, — я загадочно потерла ладони.

Раздался громкий стук в дверь.

— Открывайте! Жених пришел! — орал бодро Влас так, будто штурмовал крепость.

Я выглянула в открытое окно:

— Ну-ка, Леонид, докажи, что достоин нашей Камиллы! Прокричи на весь район, как ты ее любишь!

Леонид покраснел, как маков цвет, но вдохнул полной грудью:

— КАМИЛЛА, ТЫ САМАЯ КРАСИВАЯ, ДОБРАЯ И... — он запнулся, дико краснея.

— И?! — подначила я.

— И Я БЕЗ ТЕБЯ КАК БЕЗ РУК! — смущаясь выдавил он, после чего вся "дружина" заржала.

Камилла залилась румянцем и прошептала:

— Боже, я сейчас умру от стыда... — прикрыла руками лицо она.

— Но это же так мило! — хихикнула Николь.

Мы с Никой переглянулись. План был прост: подсунуть Леониду "фальшивую" невесту.

— Быстро, надевай фату! — я набросила на Николь кружевное покрывало и усадила ее на стул спиной к двери.

Камилла спряталась в гардеробной, еле сдерживая смех.

Дверь распахнулась, и жених с дружиной ввалились внутрь. Влас, увидев "невесту", подмигнул мне — он был, конечно же, в курсе плана.

— Ну, Леонид, забирай свою суженую! — развел я руками.

Леонид подошел к Николь, задумчиво почесал подбородок...

— Это не моя невеста, — косо покосился мужчина то меня, то на стул.

— Почему это? — вскинула театрально я брови.

— У Камиллы... э-э-э... пышнее формы, — папа смущенно развел руками.

Комната взорвалась хохотом. Николь скинула фату и показала ему язык, кидая с сарказмом:

— Ну спасибо, Леонид Беккер! Теперь у меня комплекс на всю жизнь! — а затем девушка заржала, как конь.

— Выходи, Камилла! Я знаю, что ты в гардеробной!

Камилла, красная от смеха, вышла из укрытия:

— Ну как ты меня учуял?

— Сердце подсказало, — Леонид гордо поднял подбородок, но уши у него были пунцовые.

После всех испытаний (включая поиск туфельки Камиллы, которую мы спрятали в микроволновке, и поедание лимона без гримасы) кортеж тронулся в путь.

Мы с Власом ехали в одной машине, как двое свидетелей со стороны жениха и невесты.

— Ну что, подружка невесты, довольна спектаклем? — он лениво обнял меня за плечи.

— Еще бы! Хотя твой дружеский подкоп с подсказками Леониду — это нечестно!

— Я ничего не говорил! Он сам догадался! — Влас притворно возмутился, но глаза смеялись.

В ресторане все было готово: белые скатерти, персональные цветы от «Флоры», шампанское во льду.

Когда Леонид и Камилла стояли под аркой, держась за руки, даже Влас сглотнул ком в горле.

— Я всегда считал себя крепким орешком, — говорил Леонид, глядя Камилле в глаза, — но ты расколола меня, как грецкий. И теперь внутри только сладкое.

Зал ахнул от умиления, а кто-то даже посмеялся.

Камилла, как еще тот эмпат и сентиментальный человек, расплакалась и прошептала:

— Я обещаю всегда подбирать твои носки... Даже если ты будешь кидать их мимо корзины... — сквозь слезы обещала женщина.

Отец едва сам не плакал от счастья (не из-за  того, что носки будут подбирать, разумеется).

Когда "взросложены", как назвал пару Влас, обменялись кольцами, брюнет неожиданно сжал мою руку:

— Когда-нибудь и мы так будем.

Я посмотрела на него и поняла — он абсолютно серьезен.

И мне невольно это представилось — я, держащая под руку отца, иду к алтарю в сказочном белом свадебном платье, с белыми лилиями в руках и белой фатой на пепельных волосах. Влас, стоящий у алтаря, с восхищенным взглядом, в черном смокинге и с аккуратно причесанными волосами. Счастливые улыбки на наших губах. Сказанные крепкие клятва. Поцелуй, соединяющий узами брака два трепетно бьющихся сердца. Однако, этот день казался еще очень-очень далеким...

А пока — танцы до упаду, торт в лицо и крики "Горько!", от которых Камилла снова пряталась в плечо Леонида.

Свадьба только начиналась.

Шампанское в хрустальных бокалах искрилось, отражая свет сотен маленьких лампочек, свисавших с потолка, словно звездное небо. Аромат свежесрезанных роз из моего магазина «Флора» смешивался с запахами изысканных блюд, создавая неповторимую атмосферу праздника. Гости, одетые в нарядные костюмы и платья, постепенно раскрепощались, наполняя зал радостным гомоном.

Ведущий, мужчина средних лет, объявил первый конкурс:

— У нас будет свадебное "Угадай мелодию" с особыми условиями! Жених и невеста должны угадывать песни... в берушах!

Папе и Камилле засунули в уши ярко-розовые беруши. Ведущий, с невозмутимым видом, включил первую мелодию.

Камилла, увидев, как гости хором поют "Я поднимаю руки", но не слыша ни звука, начала показывать невероятные варианты:

— Это... "Лебединое озеро"? Нет? "Мама Люба"?

Николь прыснула громким смехом:

— Камилла! Если бы была "Мама Люба", то я бы орала тогда громче всех! Ты б услышала!

Леонид же, увидев как все изображают играющих на баяне, уверенно заявил:

— Я знаю! Это "Смуглянка"! — назвал свою он любимую песню.

Когда беруши вынули и им включили запись их попыток угадать, весь зал катался от смеха. Особенно выделялась тётя Эрианна — её раскатистый смех, напоминающий трель соловья, разносился по всему залу, хотя сама она скромно сидела за столом, лишь изредка поднося к губам кружевной платочек.

Когда заиграла "Катюша", две бабушки — со стороны жениха и невесты — неожиданно для всех вышли на танцпол. В кружевных платочках и удобных туфельках они показали такой зажигательный танец, что молодёжь стоя аплодировала. Баба Нина, семьдесят восемь лет от роду, лихо присела в "козаке", чем вызвала восторженные крики:

— Бабуля, осторожнее! — смеялся кто-то из гостей.

— Да я в молодости на конкурсах первые места брала! — отмахнулась она, ловко подхватывая ритм.

Ведущий объявил следующий конкурс: жениху завязывают глаза, а несколько мужчин из гостей надевают фаты. Леонид должен на ощупь угадать свою Камиллу.

— Ну, это будет слишком просто! — уверенно заявил Леонид, пока ему завязывали глаза.

Но мы с Власом и Николь уже шептались с другими гостями — и вот уже пять мужчин, одетых в фаты, выстроились в ряд, включая друга папы, Захара, который был тем самым тренером по боксу, с которым он дискутировал о боксерских перчатках два года назад. Жизнь их свела на каком-то общем сборе в командировке. Он, к слову, был лысый и с густой бородой.

Леонид начал щупать первого "претендента" — это был его друг из Питера.

— Ну что, Камилла, почему у тебя такие волосатые руки? — ехидно спросил он.

Гости снова ржали.

Когда очередь дошла до Захара, Леонид провел рукой по его лысине и замер:

— О... Это явно не моя невеста... если только она не облысела.

Камилла, стоявшая последней, пыталась тихо хихикать.

Папа, навострив уши, прошел в самый конец линии "невест" и, с закрытыми глазами, уверенно приподнял фату и поцеловал женщину в губы. Та опешила, не ожидая, что жених настолько быстро её отыщет.

— Как так быстро ты меня нашел, Лёня?

— Сердце подсказало! — гордо заявил он, снимая повязку с глаз, хотя на самом деле просто услышал её смех. 

Следующий конкурс оказался самым веселым. Двум мужчинам, свидетелем жениха, — Власу и Захару — завязали глаза и выдали набор предметов: помаду, духи, заколки и... совершенно случайные вещи вроде кухонного полотенца и прищепок.

Задача — "собрать" подружек невесты, то есть меня и Николь, на свидание. Власу досталась я. Когда он начал "накрашивать" мне губы, помада слегка выходила за контур в уголках губ. Пытаясь закрепить заколку, он умудрился прицепить её мне к уху вместе с прищепкой. Пудру, румяна и контуринг Лоренс наносил кистями аккуратно и не торопясь, одной рукой держал меня за подбородок. Его движения были такими мягкими, что я расслабилась и не могла оторвать взгляда от сосредоточенного лица парня. Если б не публика вокруг, то я б охотно поцеловала Власа, но сегодня внимание должно быть приковано исключительно к молодоженам. Макияж, в целом, вышел более-менее хорошо. Возможно, это было из-за того, что Влас часто наблюдал за мной, когда я красилась у туалетного столика утром. Парень, в принципе, любитель зачарованно и внимательно следить за моими движениями и действиями. Он говорил, что они очень плавные и грациозные, а также ему отвечал, что ему приносит удовольствие тихо наблюдать за мной.

Нику же собирал Захар, у них дела обстояли не лучше: мужчина красной помадой сильно вышел за контур, из-за чего макияж губ Николь напоминал Джокера. Шевелюру Захар грубыми руками, видимо не привыкшими касаться женские гладкие волосы, спутал и закалку прицепил на макушку девушки. Сухая косметика превратилась в пугающее месиво на лице. Румяна и контуринг смешались в какую-то кашу. Но выглядело эффектно.

— Ну как, красиво? — спросил Влас, когда закончил и снял повязку.

— Просто неотразимо, особенно этот стильный аксессуар в ухе! — засмеялась я, задрав голову смотрела на парня. — А, если без шуток, у тебя вышел такой уж и неплохой результат. Тебе надо подаваться в визажисты.

Влас мягко улыбнулся и приобнимая меня за талию любовался своим творением у меня на лице.

— Обязательно задумаюсь над твоими словами, — саркастично ответил он.

Захар умудрился повязать Николь кухонное полотенце как шарф, заявив, что это "последний писк моды".

Посмешив гостей и похихикав самим, мы с Никой сбегали в уборную и смыли марафет.

Когда начались поздравления, какая-то бабуля встала с бокалом. Её голос дрожал от волнения:

— Я помню Леонида вот таким мальчишкой, — она показала рукой на уровень стола, — а теперь он стал настоящим мужчиной. Камилла, дорогая, береги его. А ты, Леонид, помни — счастье не в том, чтобы быть правым, а в том, чтобы быть вместе. — аккуратно намекнула старушка о том, что спорить с женой – большая ошибка.

Бабушка расплакалась, быстро вытерла слезы и, чтобы разрядить обстановку, добавила:

— Ой, что это я разнюнилась! Давайте лучше выпьем за любовь!

Под конец вечера диджей неожиданно включил современный хит. И тут... случилось невероятное. Все гости, от мала до велика, синхронно встали и начали повторять движения за молодыми. Даже степенный дядя Миша и то старательно повторял движения, хотя больше походил на медведя, наступившего на грабли.

Особенно трогательно выглядела тётя Эрианна — в своём нарядном синем платье она старательно выводила "волну" руками, при этом скромно оглядываясь, не слишком ли она выделяется.

Дальше свадьба обстояла ещё юморнее. Кто-то из гостей крикнул:

— Давайте проверим, кто тут настоящий мужик! — и на стол выставили ряд стопок.

— Леонид, не позорься! — орала Камилла, но мой отец уже встал в стойку, готовый к "поединку".

Против него вызвался Влас.

— Ну, будущий тесть, посмотрим, чья печень крепче, — ухмыльнулся он.

Они одновременно хватали стопки, зал скандировал, а Камилла и я просто закрывали лица ладонями.

В итоге Леонид победил... но еле-еле стоял на ногах, даже чуть не сбил бедного официанта.

— Всё, хватит ему алкоголя! — заявила Камилла, отбирая у жениха следующую стопку. 

Затем следовал долгожданный момент для большей части гостей — бросание букета невесты. Мы с Николь, конечно же, вышли попытать счастье. Став в середине толпы ожидали, когда невеста будет кидать его. Я быстро посмотрела на Власа, который с интересом наблюдал за происходящим. Он, словив мой взгляд, подмигнул, отчего я смущено улыбнулась. Камилла уже встала к нам спиной и покачивала в руках букет отчитывая: «Один... Два... ТРИ!». Цветы невесты полетели в толпу. Все девушки, пихая друг друга бросились в сторону. Я замерла в оцепенении, заворожено наблюдая, как букет летит прямо ко мне. Вытянув руки вверх я словила его! Торжественный зал взорвался радостными криками и аплодисментами. Девушки разошлись в сторону. Все взгляды на мгновение оказались на мне. Я посмотрела на букет, состоящий из пионов, каллы, розы и лилии. Рядом стоящая Николь заверещала и запрыгала на месте от счастья за подругу. На моих глазах навернулись слезы радости и я засмеялась, не веря своим глазам. Я же толком и не старалась его поймать! Неужели судьба? Я подняла взгляд на Власа. Он изумленно и восхищенно смотрел на меня, а затем широко улыбнулся и одними губами произнёс: «Судьба».

Камилла и Николь обняли меня с двух сторон, искренне поздравляя. Я мелко дрожала от несказанной переполненной радости и счастья.

— Следующей свадьбой ждем вашу с Власом, — прошептала мне на ухо Камилла.

Папа задумчиво улыбался смотря на меня. Затем подошел ближе и крепко обнял.

— Я счастлив за вас, доченька, — тепло произнёс он, поглаживая меня по спине.

Тетя Эрианна уже во всю плакала, впитывая слезы в платочек.

Когда я вернулась на место, Влас большим пальцем вытер с моих глаз слезы счастья и без слов поцеловал в губы, словно давая клятву стать полноценной семьей, когда мы оба будем к этому готовы.

Эрианна подошла к нам и всхлипывая сказала:

— Дорогое мои, поздравляю!

Влас с умилением посмеялся:

— Тётя, ты так реагируешь, словно я уже Лане предложение сделал, — успокаивающе обнимал он женщину.

Кульминационный момент вечера наступил, когда официанты торжественно внесли огромный трехъярусный торт, украшенный сахарными цветами и золотой пудрой. Он переливался под светом люстр, словно сказочное произведение искусства.

— Боже, он прекрасен! — прошептала Камилла, поправляя шпильку в своей элегантной прическе.

В свои тридцать с небольшим хвостиком женщина выглядела потрясающе — подтянутая фигура в облегающем кружевном платье, мудрый взгляд и легкие морщинки у глаз, говорившие о богатом жизненном опыте.

Леонид, крепкий пятидесятилетний мужчина с благородной сединой у висков, бережно взял серебряный нож для торта. Его мощные боксерские руки выглядели необычно с таким изящным предметом.

— Любимая, давай сделаем это красиво, — сказал папа с той особой нежностью.

Их руки соединились на рукояти ножа — его, покрытая шрамами и мозолями, и её, ухоженная, с идеальным маникюром. Они медленно разрезали первый кусок под вспышки фотокамер и умиленные вздохи гостей.

Когда настало время кормить друг друга, Камилла с милой заботой поднесла Леониду кусочек, а он, вместо того чтобы сделать то же самое, нежно провел пальцем по глазури и оставил крошечное белое пятнышко на кончике её носа.

— Лёня! — она сделала вид, что возмущена, но глаза смеялись.

— Прости, не удержался. Ты выглядишь так мило с этим кремом, — ответил он, и в его голосе звучала та самая теплая интонация, которую приобретают только с годами.

Тетя Эрианна, сидевшая за почетным столом, утирала слезу. Женщина весь сегодняшний вечер плакала и плакала. И только от счастья!

Раздавая торт гостям, Камилла и Леонид обменивались шутливыми замечаниями:

— Тебе кусочек побольше, ты же все равно уже не на диете, — с ухмылкой произносил Леонид.

— А тебе поменьше, доктор говорил про холестерин, — парировала Камилла, но все равно положила ему порцию побольше.

Когда часы пробили полночь, пара средних лет под дружные аплодисменты вышли в центр зала для последнего танца. Леонид бережно обнял Камиллу, и они закружились под медленную мелодию, а гости образовали вокруг них круг, покачиваясь в такт музыке.

В этот момент я поймала себя на мысли, что никогда не видела столько счастливых лиц в одном месте. Даже официанты, обычно сохраняющие профессиональную отстранённость, улыбались, наблюдая за всеобщим весельем.

Такси плавно катило по ночным улицам, оставляя за собой мерцающие огни свадебного зала. Я прижалась к Власу, чувствуя тепло его тела сквозь тонкую ткань рубашки. В руках крепко держала букет невесты. Лоренс обнимал меня. Мужские пальцы лениво перебирали мои волосы, еще пахнущие цветочным лаком для укладки.

— Ну что, подружка невесты, как впечатления? — его голос звучал низко и устало, но в нем все равно чувствовалась улыбка.

— Лучше не придумаешь, — прошептала я, закрывая глаза. — Хотя я уже еле держусь на ногах. Спать хочу...

Он хрипло рассмеялся и поцеловал меня в макушку.

— Мы скоро будем дома.

Дверь нашей квартиры закрылась за нами с тихим щелчком. В прихожей пахло свежестью и немного кофе — я забыла выключить автономную кофемашину утром. Из темноты выплыл Дымок, его серый силуэт мягко скользнул по полу. Он потянулся, зевнул и, видимо, решив, что мы недостаточно интересны в своем уставшем состоянии, гордо удалился на подоконник в гостиной.

— Ну вот, нас уже не любят, — я расхохоталась, скидывая туфли.

Влас же просто смотрел на меня. Не шевелился. Не шутил. Просто смотрел.

— Что? — хрипя от усталости, подняла я лениво бровь.

— Ты невероятная, моя убийственная Лилия, — сказал он тихо.

Я тихо засмеялась:

— Даже в таком вымотанном состоянии?

— У тебя не бывает таких состояний, в которых ты бы выглядела плохо, — с привычной хитрой улыбкой сказал он сладко.

И этих слов оказалось достаточно, чтобы моё тело наполнилось энергией.

Он подошел ко мне медленно, не торопясь. Его руки скользнули по моим бокам, остановились на талии. Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— Влас... — прошептала я, поднимая голову, чтобы заглянуть в карие глаза.

Он не дал мне договорить.

Его губы накрыли мои с такой страстью, что у меня перехватило дыхание. Это был не просто поцелуй — это было что-то глубже. Как будто он хотел передать мне все, что чувствовал, без единого слова. Его язык скользнул по моей нижней губе, заставив меня содрогнуться.

Я вцепилась в его плечи, чувствуя, как под пальцами напрягаются мышцы. Он притянул меня ближе, так близко, что между нами не осталось ни миллиметра свободного пространства.

— Я так соскучился, — прошептал он, отрываясь на секунду.

— Мы же были вместе весь день, — на выходе выдавила из себя, пока его губы скользили по моей шее.

— Но я не мог прикоснуться к тебе, как хотел.

Мужские руки резко сомкнулись под моими бедрами, и в следующий момент я уже висела в воздухе, обвив его шею.

— Влас! — я засмеялась, но он уже шел по коридору, не обращая внимания на мои притворные протесты.

— Тихо. А то Дымок проснется и будет осуждающе смотреть. — засмеялся Лоренс, хлопая меня по пятой точке.

Он бросил меня на кровать с такой легкостью, будто я весила ничего. Но прежде чем я успела отдышаться, Влас уже был сверху, его тело прижало меня к матрасу.

— Ты знаешь, что я сейчас сделаю? — его голос звучал как обещание.

— Дай угадаю...— мои пальцы провели пальцы по крепкой груди парня. — Ты собираешься снять с меня это платье? — томным сексуальным голосом прошептала я.

Он ухмыльнулся.

— О, намного больше.

Требовательные губы снова нашли мои, но теперь поцелуй стал медленным, сладким, манящим. Он снимал с меня платье, как будто разворачивал драгоценный подарок. Каждое прикосновение его пальцев оставляло на коже следы огня.

— Ты так очаровательна и волшебна, — он целовал мою грудь, живот, бедра. — Я не устану это повторять.

Я вцепилась в простыни, когда его язык провел по самой чувствительной точке моего тела. Голова закружилась, но он не торопился. Он наслаждался. Как будто хотел запомнить каждый мой вздох, каждый стон.

Когда парень вошел в меня, я закусила губу, чтобы не закричать. Он двигался медленно, глубоко, с каждым толчком заставляя мое тело трепетать.

— Смотри на меня, — прошептал он.

Я открыла глаза и увидела в его взгляде столько обожания, что сердце екнуло. Влас всегда желал держать при сексе мой взгляд, запоминать каждую мою эмоцию, закатывания глаз, глубокий стон.

Мы не спешили. Эта ночь была только нашей.

Когда первые лучи солнца пробились сквозь шторы, я обнаружила, что Влас все еще держит меня. Его руки крепко обнимали меня, даже во сне.

Я улыбнулась и прижалась к его груди.

Это был не просто соитие тел. Это было напоминание:

Мы принадлежим друг другу. И ничто не изменит этого.

***

Глухая ночь. Пустынные улицы. Только резкий стук каблуков по асфальту, словно удары ножа, разрезающего тишину.

Черное платье девушки облегало фигуру, как вторая кожа, а губы, выкрашенные в багровый оттенок, кривились в улыбке, лишенной тепла. Каждый шаг отдавался эхом в пустоте переулка. Каблуки — острые, как лезвия, — могли бы запросто пробить чью-то плоть. И она об этом думала.

Соня.

Имя, которое когда-то звучало ласково, теперь было пропитано ядом и отравлено.

Два года.

Два года тюрьмы, где её ломали, пихали таблетками. Она сломалась. Она озверела.

Старый особняк на окраине города. Никто не знал, кому он принадлежит. Когда-то его купил её брат — для грязных дел, для тайных встреч. Теперь он был её.

Ключ повернулся в замке с глухим щелчком.

Дверь скрипнула, словно нехотя впуская внутрь девушку.

Пыль висела в воздухе. Пол покрыт слоем забытья. Но она не обращала внимания.

Её каблуки гулко стучали по паркету, пока она шла в кабинет — в ту самую комнату, где раньше с братом строила злодейские планы.

Теперь брата не было.

Он проиграл.

Но она — нет.

Компьютер зашипел, оживая после долгого сна.

Соня села, её пальцы быстро застучали по клавиатуре. На экране — фотографии.

Лана.

Белокожая, с медовыми глазами, всегда улыбающаяся.

Влас.

Брюнет с карими глазами, которые смотрят на Лану так, будто она — его солнце.

Родители.

Портрет Альфреда и Агаты. Их надменный взгляд. И слова повторяющиеся в голове: «Ты — сплошное разочарование династии Нордманов».

Соня сжала зубы.

— Скоро солнце перестанет светить, — прошипела брюнетка. — Не будет никому счастья.

Принтер зажужжал, выдавая распечатки.

Она встала, взяла красную нить и подошла к стене.

Фотографии Ланы и Власа — вместе, счастливые, целующиеся, смеющиеся — теперь были приколоты к стене. Красная нить соединяла их, как паутина, опутывающая жертв.

— Ты думаешь он твой? — Соня провела пальцем по фото Власа. — Он принадлежит лишь одному рингу. Паренёк просто старается забыть о том, на что способен. Сила. Власть. Внимание. Влас станет снова королем.

Затем девушка достала из кармана джинс другие снимки.

Лана, выходящая из цветочного магазина.

Влас, тренирующийся в зале.

Они в парке. Они в кафе. Они в ресторане, на свадьбе отца белокурой дивы и её напарницы по бизнесу, — Нордман младшая даже туда пробралась.

Соня знала всё.

Затем она перешла к фотографиям матери и отца. О них нарыть можно было намного сложнее, но все что-то получилось. Например то, что их казино и подпольный клуб на грани банкротства.

Тихий хохот.

Поначалу сдавленный, будто она пыталась его сдержать.

Потом громче.

Громче!

ГРОМЧЕ!

Она закинула голову и захохотала так, что эхо разнеслось по всему дому.

— Ах... — притворно вздохнула София. — Счастливые времена истекли.

Её пальцы сжали снимок, смяв его.

— Ты, Лана, — лилия. Красивая, нежная... но такая хрупкая.

Она поднесла смятое фото к губам и прошептала:

— А лилии быстро вянут.

Затем девушка взяла фото Власа.

— Ты, Влас, — порочный и грязный. Падкий на адреналин и риск. Но не всегда будет получаться выходить чистым из воды...

Дальше Соня переключилась на фотки родителей:

— Вы всегда недооценивали меня. Говорили какое я ничтожество. Вас волнует лишь выгода, власть и деньги. И, клянусь, в один прекрасный день я у вас всё отберу... До последней копейки!

Тюрьма научила её терпению.

Брат действовал грубо, открыто — и проиграл.

Но она девушка провернёт всё идеально.

Лана обязана пострадать, потому что представляет угрозу её плану.

Все её обидчики пожалеют обо всём.

А Влас...

Она посмотрела на его фото.

— Ты будешь мой. Мой верный пёсик на поводке. С тобой план осуществить будет, как приятно, так и легко.

И тогда её смех снова разорвал тишину.

Тьма начала действовать.

Продолжение следует...