Глава 21
Умиротворяющую тишину вдруг разрушает пронизывающий слух мелодия. Резко подняв голову с подушки, я пытаюсь не щуриться от ярких солнечных лучей и понять, откуда идёт звук. Джессика лежит прямо напротив меня и даже ухом не ведёт, а её будильник разрывается на её тумбочке.
— Джессика! — громко хочу сказать я, но голос у меня охрипший. — У тебя звонит будильник, — толкнув подругу, бормочу я и снова падаю на подушку.
— Ага, — после нескольких секунд молчания мычит она, лениво поворачиваясь на другую сторону. — Скажи ему, что я попозже перезвоню. — Боже, какая идиотка.
Тяжело вздохнув, я собираю в себе все силы и оторвав голову от невероятно мягкой подушки, пытаюсь перебраться на сторону Джессики и слышу, как она кряхтит под моим весом. Протянув руку и вырубив наконец этот будильник, я думаю о том, какого чёрта он вообще прозвенел, сегодня же выходной! И снова упав на подушку, я понимаю, что уже не смогу уснуть. Мы приехали ночью, и все домашние Джесс уже спали, и я попыталась провести её в комнату как можно тише, потому что хоть родители Джессики и в курсе, что она довольно много пьёт на вечеринках, это всё равно не означает, что родительские нотации обходят её стороной.
Поднявшись на локтях, я смотрю на часы, сейчас только восемь утра, и пока подруга спит, я решаю потихоньку собираться. Я не спеша поднимаюсь с кровати и иду в душ, не беспокоясь, что смогу разбудить Джессику, после такой ночи её и пушкой не поднимешь. Домой я решаю пойти в платье, в котором я вчера была на вечеринке, потому что, если честно, я от него просто в восторге, и я не думаю, что подруга будет против, если я заберу его себе, ведь она сама настояла на том, чтобы я его надела. Пытаясь причесать свои непослушные волосы, я ещё раз смотрюсь в зеркало, а затем перевожу взгляд на большую кровать, которая практически перевёрнута вверх дном, а поверх этого хаоса сладко спит Джессика, даже не думая просыпаться. И как только я открываю дверь, в нос сразу же ударяет просто потрясающий запах блинчиков, и мой живот в мгновение жалостно заурчал. Спустившись вниз, я встречаю мистера Кроуфорда с женой за столом. Хм, Пола снова нет, куда он подевался?
— Кларисса? — мягко говоря, удивляется отец Джессики, и её мама тут же поворачивает голову в мою сторону.
— Мы с Джессикой вернулись вчера... довольно поздно, и она предложила мне остаться...
— Вы помирились? — спрашивает миссис Кроуфорд, перебивая и заводя меня в недоумение.
— А мы разве ссорились? — непонимающе спрашиваю я, спускаясь с лестницы.
— Диана сказала, что... так вы не ссорились? — она запнулась на слове так и не договорив.
Так, теперь мне всё ясно. Диана же хотела настроить родителей Джессики против меня, видимо она и наплела им, что мы с ней якобы поругались. Но зачем?
— Нет, — с натянутой улыбкой отвечаю я, желая выдрать Диане все её нарощенные волосы. — Должно быть, Диана что-то перепутала, мы с Джессикой не ссорились. — Миссис Кроуфорд смотрит на меня недоверчивым взглядом, должно быть, Диана сказала ей что-то похуже, чем просто «ссора».
— Позавтракай с нами, — предлагаем мне мистер Кроуфорд, прерывая напряжённое молчание.
— Спасибо, но мне пора, — как можно проще говорю я, хотя я ужасно голодна, но я не хочу выдерживать этот взгляд мамы Джессики, будто я у них что-то украла. — Джессика ещё спит, думаю, её не стоит беспокоить ещё часа... три, — подходя к лифту, говорю я, потому что если они зайдут в её комнату раньше, то все мои вчерашние старания, по поводу проникнуть в дом тихо, буду никчёмны.
На улице достаточно прохладно, хотя солнце светит неумолимо ярко, поэтому я решаю добраться до дома на метро.
Сейчас в моей квартире полный беспорядок, вещи разбросаны по разным углам и не только мои, несколько вещей Джека тоже валяются на полу. Как мило. А про ванную и кухню я вообще молчу. В ванной всё валяется на полу, вообще всё: все шампуни и прочие бутылки и даже занавеска, какой ужас. На кухне я так и не прибралась после готовки... чёрт, я же ничего не убрала с крыши. Мне конец.
Весь день я только и делаю, что убираюсь. Сначала я побежала к Уиллу, он мне очень помог, ещё вчера он всё убрал с крыши и занёс в свою квартиру. Уборка на кухне заняла больше всего времени, столько грязной посуды я, наверное, ещё никогда не видела. И к девяти часам я устало, но гордо падаю на кровать с честно выполненным заданием: отдраить всю квартиру. Ноги и руки дрожат от напряжения, во всём теле ужасная слабость, а глаза закрываются сами собой, и вот я уже чувствую как проваливаюсь в бездну сладкого сна, но звонок в дверь вытаскивает меня из его объятий и заставляет вернуться в реальность.
Звонок всегда был таким громким и отвратительным на слух?
Я устало бреду к двери, шаркая ногами по начищенному до блеска полу, и несмотря в глазок, открываю дверь. Кого это принесло на ночь глядя? Район у меня не самый спокойный, и может быть, мне всё-таки стоило посмотреть в глазок, но, к сожалению, уже поздно.
— Почему ты не брала трубку? Я ужасно волновался за тебя. Джессика сказала, что ты ушла ещё утром, — слишком быстро, строго и даже злобно говорит Джек, бесцеремонно проходя в квартиру, и мне требуется несколько секунд, чтобы переварить его слова и понять их смысл.
— Видимо я просто не слышала, — устало отвечаю я, вспоминая, что убиралась, слушая музыку. А если он волновался, то почему не приехал раньше? Но я решаю не задавать этот вопрос вслух.
— Не слышала? — всё ещё со злостью спрашивает Джек, пронзая меня своим жутким взглядом, но мне настолько всё равно, что моё лицо не выражает никаких эмоций, лишь усталость и безразличие. — Ты заболела? — уже тише и куда спокойнее спрашивает Джек, взяв меня за руку, словно проверяя температуру моего тела, и, Боже, какая же у него холодная ладонь, просто прекрасно. — Ты вся горишь.
— Нет, — освободив свою руку, отвечаю я и снова падаю на кровать. — Я просто устала, — закрываю глаза я.
— Ты же говорила, что у тебя сегодня выходной...
— Я убиралась, ты помнишь, какой здесь был бардак? — приподнимаясь на локтях, спрашиваю я. — И, кстати, наводили мы его вместе, а убиралась почему-то я одна.
— А ты помнишь, что обещала сегодня заехать ко мне? — уходя от моих слов, спрашивает Джек, садясь на край кровати.
— Да, я позвонила хозяину, он сказал, что заедет за ключами, но, как видишь, его всё ещё нет.
В дверь снова раздаётся звонок, и Джек ухмыльнувшись, идёт открывать дверь. Неужели это владелец квартиры?
— Кто вы? — Ну да, это он.
Джек что-то ему отвечает, но в этот момент у двери, появляюсь я, поправляя свои растрёпанные волосы.
Осмотрев квартиру и убедившись, что всё в порядке, мужчина забирает у меня ключи и просит скорее освободить помещение. Я собрала чемоданы и коробки ещё днём и сделала это абсолютно спокойно, но сейчас мне становится страшно покидать уже знакомое и нажившее место. Но Джек мне помогает, берёт два моих больших чемодана и спускается вниз. Я последний раз смотрю на свою крошечную, но такую родную квартиру и, взяв ещё один маленький чемодан и одну коробку, сверху которой стоит отцовский патефон, выхожу из квартиры и прощаюсь не просто с ней, но и с прошлым, которое с ней связано.
— Я соскучился, — говорит мне Джек после загрузки всех моих вещей в машину.
— Я тоже, — выдыхаю в его шею я, когда обнимаю его, и моё тело расслабляется ещё больше, ноги дрожат ещё сильнее, и я с ужасом вспоминаю, что так ничего и не съела.
— Ты точно в порядке? — снова спрашивает Джек, немного отстранив меня и заглянув мне в глаза, которые мне пришлось открыть. От усталости и голода я готова рухнуть прямо здесь, но мне нужно добраться до кровати.
— Да, — как можно увереннее отвечаю я. — У тебя дома есть что перекусить? — На его лице появляется улыбка, стирая всё волнение, что было до.
Я нежно, в основном из-за того что слишком обессилена, целую его, Джек открывает для меня дверь, и я наконец могу сесть. Пока мы едем, я стараюсь не заснуть прямо в машине, одного раза мне вполне хватило. Медленная музыка тихо раздаётся в салоне, и это только сильнее меня усыпляет, но я обращаюсь к ночным огням этого прекрасного города, который я так люблю.
— Кстати, — говорит Джек, останавливаясь на светофоре и копаясь в бардачке, — это тебе. — Он протягивает мне бежевую коробочку, пытаясь скрыть свою выжидающую улыбку.
Неуверенно взяв её в руки, я сначала удивляюсь её весу, а когда открываю коробку среднего размера, тут же охаю от восторга.
— Chanel №5?! — едва верю своим глазам я.
Сон моментально сняло как рукой. Я люблю эти духи, наверное, слишком сильно, Джессика дарила мне их на некоторые праздники, и иногда я пользовалась её флакончиком, но сама я их никогда не покупала, потому что они стоят достаточно прилично, а лишних денег у меня не было, и пока нет.
— Спасибо! — абсолютно искренне и всё ещё с восторгом говорю я, обнимая Джека за шею, и на его лице красуется довольная улыбка. — Джессика сказала тебе?
Машина трогается с места и, оглядевшись, я понимаю, что уже совсем скоро мы приедем. Если честно, то я всё ещё не верю что переезжаю к нему.
— Почему сразу Джессика? — отпирается он, хотя это наверняка так. — У меня просто отличная интуиция, и я ведь знаю, что ты увлекаешься модой...
— Увлекаюсь? — прыскаю со смеху я. — Мода, Джек, это вся моя жизнь! — Он лишь кивает в подтверждение моих слов с глупой улыбкой на лице, будто смеясь надо мной. — Думаешь, я помешанная? — уже спокойнее добавляю я, понимая, что так оно и есть.
— Немного, — смеётся он и останавливает машину у высотки.
— Я даже не спросила, как прошёл твой день? — спохватившись, спрашиваю я, открывая дверь, чтобы выйти.
— Не так, как я ожидал, — отвечает Джек, открывая багажник. — Я хотел провести его с тобой, а не с документами на работе. — Теперь понятно, почему он не приехал ко мне раньше.
Я с улыбкой смотрю на него и, взяв все мои вещи, мы идём к главному входу, но к нам тут же подходят двое мужчин и поздоровавшись с нами, они забирают все сумки и уносят их в квартиру Джека.
— С твоим проектом всё хорошо? — спрашиваю я, когда мы едем в лифте, но в ответ я получаю непонимающий взгляд. — Про отель?
— А, ну... я же делаю его сам, без помощи отца, так что... даже не знаю, — очень неуверенно отвечает мне Джек.
— Зато я знаю, у тебя всё получится, — сильнее сжимаю его руку я, и Джек смотрит на меня таким странным взглядом, будто он только что очень удивился и что-то понял одновременно.
Я быстро смущаюсь и отвожу взгляд в сторону, но всё ещё чувствую, как он смотрит на меня, но к счастью мы быстро поднимаемся на нужный этаж и я, наконец, могу закончить эту безмолвную пытку.
В квартире ничего не изменилось, здесь всё также просторно, но не светло, как я привыкла, комната погружена в темноту, и только огни Нью-Йорка освещают всё вокруг.
— Ну, и где моя комната? — эффектно повернувшись к Джеку, спрашиваю я с загадкой в голосе, потому что я прекрасно знаю, что спальня здесь одна.
— Выбери сама, — подняв одну бровь, говорит он, и я в недоумении смотрю на него. — На втором этаже ещё три спальни.
— Второй этаж? — в недоумении усмехаюсь я.
— В моём кабинете есть лестница наверх, — говорит он, подходя ко мне всё ближе, и я чувствую, как сердце само собой начинает биться быстрее.
— Покажешь? — затаив дыхание, спрашиваю я, потому что боюсь не выдержать напряжения, которое с молниеносной скоростью зарождается между нами.
— А ты уверена, что сейчас ты хочешь именно этого? — Джек подходит слишком близко, я даже чувствую его прекрасный парфюм, от которого у меня уже в какой раз кружится голова. Да что они добавляют в эту туалетную воду?
— Ты прав, — выдыхаю я, не выдержав. Какая же я слабая! — Я не хочу ничего кроме этого, — с неким вызовом говорю я, опустив руки на его шею, и резко подавшись вперёд, я целую Джека со всей страстью, на которую я только способна.
И он, видимо, ждал подобного, потому что я чувствую его напор, чувствую всю ту страсть, с которой Джек целует меня, и впервые я чувствую что-то наподобие того, о чём талдычат все влюблённые девчонки. Они говорят про электрический ток, распространяющийся по их телу от прикосновений любимого. Но вот, что меня интересуют, их хоть раз в жизни вообще било током? Меня да, и я могу с уверенностью сказать, что то, что я сейчас чувствую от поцелуев Джека и от его прикосновений, намного приятнее. Они сравнивают это с током, потому что это колющее кожу чувство распространяется по всему твоему телу и не отпускает тебя, пока вы не разорвёте контакт. Но это чувство намного больше, чем просто слабый разряд тока. Я только сейчас осознаю, что вся наша одежда уже валяется на полу, а я сижу на столе, обнимая Джека ногами, не прекращая обжигающие кожу поцелуи. Его рука скользит по моей обнаженной талии, спускаясь ниже, и я снова чувствую этот так называемый ток от его прикосновений, и теперь я могу прочувствовать это и понять эти ощущения.
Это похоже на гамму чувства, которые мы привыкли испытывать в реальной жизни чуть ли ни ежедневно, но сейчас я чувствую всё вместе и это невероятно. Это как будто тебе ужасно холодно и кто-то с очень тёплыми руками касается твоих, вместе с этим по всему твоему телу пробегаются мурашки, которые бросают тебя в холод и щекотят кожу, бросая в дрожь. Одновременно со всем этим у тебя сводит всё тело, не так сильно, как сводит ногу, но что-то похожее, менее сильное и более приятное. Из-за всего этого тело находится в напряжении, испытывая слишком много всего, и есть что-то ещё, чему я не знаю названия, что-то очень тёплое и уютное. И это что-то разбавляет всю остроту этих чувств, делая их нежными, мягкими, приятными, но всё же незабываемыми.
— Теперь ты моя, — слышу я едва различимый шёпот Джека между нашими поцелуями, и я бы хотела ответить ему, но не могу произнести и слова.
Всё моё тело и так покрыто мурашками, а от этих слов мне и вовсе хочется раствориться. Джек так яростно целует меня, что на секунду мне становится страшно. Но даже сейчас, когда нежности между нами не так уж и много, его прикосновения снова вселяют в меня те странные и волшебные чувства. Никто раньше не прикасался ко мне так, как это делает он. Так, словно я фарфоровая статуэтка, и даже сейчас, когда мы оба горим от желания, Джек настолько бережно касается меня, будто боясь, что я вот-вот разобьюсь на мелкие кусочки.
Неожиданно его порыв стихает, и Джек, тяжело дыша, отстраняется от меня, крепко обхватив мою талию. Он медленно поднимает на меня глаза, а наше сбившееся дыхание разбавляет тишину квартиры, но я не понимаю, что случилось?
— Ты чувствуешь? — с волнением в голосе спрашивает он, сверля меня взглядом, и в темноте его тёмно-карие глаза кажутся и вовсе чёрными.
— Да, — тихо отвечаю я, чувствуя, как замирает сердце. В моём голосе чётко слышно волнение, сомнение и дрожь. Мне страшно признаться в этом себе, а от того, что я признаюсь ему, мне становится очень волнительно. — А ты? — всё так же тихо спрашиваю я дрожащим голосом, боясь услышать ответ. И я подаюсь вперёд, борясь с желанием поцеловать его.
— И я, — тихо отвечает Джек, и также с опаской и страхом, как и я, он смотрит на мои губы и переводит взгляд на мои глаза, будто спрашивая разрешения.
Сердце стучит так быстро, что мне кажется, оно сейчас вырвется наружу, а бабочки в моём животе устроили настоящую бурю от того, что он чувствует тоже, что и я. И я чуть подаюсь вперёд, и это и является моим ответом. Но во мне всё-ещё таится какой-то страх, я не знаю из-за чего, не знаю почему, но мне страшно. И если раньше я боялась того, что могу влюбиться в Джека, то теперь я, кажется, боюсь момента, когда мне придётся с ним расстаться. Потому что я знаю, ничто не длится вечно...
***
Не помню, когда последний раз я просыпалась от столь вкусного запаха, который без моего ведома, пробивается в мой нос, и во рту сразу же скапливается огромное количество слюны. И нехотя открыв глаза, я тут же крепко зажмуриваюсь от яркого солнца, которое бьёт мне прямо в лицо. Мягкие простыни ласкают кожу, чудесный запах еды (кажется, это мои любимые вафли) и потрясающий вид за огромными окнами, океан, над которым уже давно встало солнце, дают мне ощущение, что я попала в сказку из своей любимой книги детства. И привыкнув к яркому солнцу, я не могу перестать смотреть в окно на синий океан, которому, кажется, нет конца, но обернувшись, я не обнаруживаю Джека рядом, а значит, я права и мне не мерещится этот прекрасный запах свежеиспечённых вафель.
Потянувшись в постели, я расслабляю всё тело. Мне не было так хорошо уже очень давно, но я всё же заставляю себя подняться, а точнее урчание моего живота заставляет меня подняться. Моё платье в спальне я не обнаруживаю, как и одежды Джека, поэтому я просто закутываюсь в тонкое одеяло и выхожу из спальни, направляясь на кухню. И первое, что бросается мне в глаза — это татуировка на его спине: большой орёл раскинул свои крылья, не знаю, что она означает и означает ли хоть что-то, но она завораживает и не даёт оторвать от себя взгляд.
— Завтра наступит конец света, раз ты встал так рано? — с усмешкой спрашиваю я, встав позади Джека и прислонившись щекой к его спине, к сожалению, мои руки заняты, я придерживаю одеяло и не могу обнять Джека.
Он вдруг вздрагивает и тут же поворачивается ко мне с широкой улыбкой на лице, и Джек нежно целует меня, и это совсем не похоже на то, что было вчера, но я всё ещё ощущаю всю ту гамму чувств от его прикосновений.
— Уже двенадцать, не думаю, что это рано, — говорит он, оглядывая меня с ног до головы.
— Сколько? — поражаюсь я. Хорошо, что у меня сегодня выходной. Джек усмехается и снова возвращается к готовке.
Подойдя к куче вещей, которые валяются, не пойми как, я открываю один из чемоданов, пытаясь найти одежду и первое, что попадается мне на глаза, это спортивные шорты и белая футболка.
— Не хочешь остаться так? — слышу я голос позади себя, когда натягиваю футболку. Презрительно обернувшись на Джека, я подхожу к столу. — Приятного аппетита, — говорит мне он, садясь напротив.
— Спасибо, и тебе, — улыбаюсь я и пробуя вафли, понимаю, что они ни в какой счёт не идут с моими. — Не знаю, кто ты такой, Джек Фостер, но, наверное, ты Бог раз так готовишь, — бурчу я, наслаждаясь вафлями и свежими ягодами. Но, возможно, мне лишь кажется это волшебным, потому вчера я так ничего и не съела.
Джек довольно улыбается, а я, услышав знакомую мелодию, соскакиваю с места и бегу на звук своего мобильника.
— Розмари? — прожевав вафли, неуверенно спрашиваю я.
— Кларисса, ты мне срочно нужна! Если мы такими темпами будем готовиться к неделе моды, то мы точно не успеем, — раздражённо говорит она. Да, неделя моды это всегда стресс, причём для всех. Я слышу шум на заднем плане, значит, стажёры тоже вышли в свой выходной, теперь ясно почему Розмари так недовольна. — Через сколько ты будешь? — спрашивает она. Раньше меня бы это даже не удивило, и я бы с радостью побежала в мастерскую, но сейчас, когда я с Джеком и так сильно хочу провести с ним время, меня удивляет, что она даже не спрашивает, могу ли я прийти.
— Не раньше чем через час, — поникшим голосом отвечаю я. Не так я надеялась провести этот день.
Я Ловлю на себе недовольный взгляд Джека и тут же слышу звонок его телефона.
— Отлично, жду тебя в ателье.
Розмари сбрасывает звонок, и я сразу же переключаюсь на Джека, который ушёл в свой кабинет, и упершись рукой о стол, он с серьёзным и очень недовольным выражением лица говорит по телефону.
— Почему? Вы серьёзно не можете сделать даже этого? — рявкает он. — Отец ничего не знает и не узнает до тех пор, пока я этого не захочу. Я скоро буду. — Джек откидывает телефон на стол и замечает меня в дверях.
— Сегодня явно не наш день, — со слабой улыбкой говорю я, принимая его понимающий взгляд.