Земля магических аномалий

1

— Еще раз: какой богини смерти мы их не убиваем? — спросила Сабрина, складывая руки на груди.

— Потому что мы не убийцы, — холодно заявила Софи, поправляя лямки рюкзака.

— Вот только отвернись твой прекрасный Хантер, они сразу сожгут тебя. Затем — меня и нашу любвеобильную богини смерти. И заодно Грега, который спелся с аномалиями, — заметила Сабрина.

Хантер недовольно цокнул, ведь ненавидел, когда кто-то смел называть его «Грегом» — это напоминало о прежней жизни и вскрывало старые раны. Теперь это имя могла произносить только Софи, ведь из ее уст это звучало... слишком хорошо.

— А еще ты согласилась примкнуть к нашей команде мечты и уничтожить Оливера.

— Он заслужил, — ответила Софи. — И закончим на этом.

— Круг исчезнет через четыре часа, — сказала Сабрина, недовольно оглядывая уставших парней. Хантер фыркнул, видя удивленные взгляды членов ордена, особенно Флетчера, который полночи с пеной у рта доказывал Сабрине, какая Софи дрянь. — Всего хорошего!

Хантер усмехнулся, наблюдая, как Софи выходит за улицу и гневно захлопывает дверь. Он знал, почему она не хотела убивать парней: во-первых, чтобы доказать им, что не опасная аномалия, а обычный человек; а во-вторых, как бы она не убежала, что готова помочь взорвать скалы — в ней этого нет. Вот она точно не сможет перейти на сторону зла.

До скал они дошли быстро и без происшедший. Мара и Сабрина продолжали препираться. Софи молчала. А Хантер, по правде, мечтал остаться с ней наедине, спрятаться от надоедливой ведьмы, мерцающего черепа Мары, который постоянно опалял магией, усиливая чувства и влюбленность.

Во время одного из привалов Хантер все же увел Софи в сторону. Сабрина кидала язвительные фразы вслед, но Мара устало толкнула ту в плечо, заставляя заткнуться.

Софи сидела на камне и вертела бутылку с водой в руках. Стерла пот с шеи, ведь после дождя влажность поднялась до предела, и жара начинала сводить с ума.

— Как ты? — спросил Хантер. Софи вскинула на него глаза, пожала плечами. — Осталось немного.

Он сел с ней рядом, раздумывая, как можно ее поддержать. Достал плитку шоколада из рюкзака, и Софи широко улыбнулась.

— Откуда?

— Стащил у Сабрины, так что...

Софи закатила глаза, представляя реакцию ведьмы.

— Так как ты?

— Устала, — все же сказала она и положила голову на его плечо, откусила от шоколада. — А еще мне очень страшно.

— Зато скоро увидишь сестру.

— Этого я тоже боюсь.

Хантер обнял Софи за плечи, и она расслабилась в его руках, закрыла глаза.

— За что орден так ненавидит меня? — тихо спросила она. — Все меня ненавидят.

— Я не ненавижу тебя. И скоро ты будешь свободна.

Софи не ответила, лишь сильнее прижалась к его груди.

Пару часов спустя они дошли до скал и поняли, что пройти в город будет непросто. Ученые готовились к обновлению завесы в скалах и расхаживали по палочному лагерю. Они пили кофе, обсуждали насущные проблемы, смеялись шуткам друг друга и даже не подозревали, что неподалеку в кустах прятался Хантер и кипел от гнева и усталости. Трудно было завтра провести свое обновление? Ну или на час позже начать собираться у прорехи?!

— Что будем делать? — язвительно спросила Сабрина. — Этих тоже нельзя убивать?

— Этих точно нельзя, — ответила Мара. — Эти — умы нашей страны, и благодаря ним в стране все еще можно хоть как-то жить. Без них купол над источником жизни просто рухнет.

— Но и пройти нам нельзя, — парировала Сабрина. — Меня и тебя не пустят. Увидят Софи — удивятся! Дама Сердец должна быть не тут. По стране поползут слухи, все узнают, что...

— Да плевать, — холодно сказала Софи. — Надоело прятаться. Мы и так в дерьме.

Софи стряхнула руку Хантера и смело вышла из укрытия. Мара удивленно вздернула брови, смотря на него. Он пожал плечами, ведь и сам не понимал, почему разрешил показаться и рисковать. Наверно устал. Сильно устал. И хотел уже поскорее спасти Софи и отделаться от Сабрины.

— Так мы убиваем их или нет? — спросила Сабрина. — Чего мы всех щадим? Разве мы не собрались уничтожать мир?

— Я собрался только спасать Софи и уничтожать Оливера, — спокойно ответил Хантер.

Ученые заметили девушку с красными глазами. Затихли, узнавая в ней даму Сердец. Без красивого платья, в обычных грязных брюках и мятой рубашке, с пышной косой, из которой выбились пряди, и оцарапанными ветками щеками, она мало походила на принцессу. Зато магию трудно было не узнать.

Софи молчала. Лишь шла мимо ученых, выпуская ровно столько силы, чтобы взять под контроль сердца. Не делала больно, но пугала и показывала, что трогать ее нельзя.

Перед ней склоняли головы. Изумлено смотрели вслед. С еще большим шоком оглядывали ее свиту: ведьму джунглей, богиню смерти и непонятного мужика.

Хантер догнал Софи и пошел рядом. Осторожно взял за руку, боясь, что она потеряет контроль, но она держалась уверенно.

Ученые боялись ее. Расступались, белели от ужаса. И Хантеру оставалось только гадать, как она жила, постоянно видя эти взгляды, зная, что ее ненавидит весь город.

Они подошли к прорехе. Софи обернулась и обвела взглядом ученых, задержалась на фиолетовых джунглях и все же шагнула в Хартбрук.

Стражи ошарашено смотрели на даму Сердец, что появилась у скал, но она их не видела. Софи подставила лицо под теплый ливень и слабо улыбнулась, разводя руки, наслаждаясь.

— Добро пожаловать домой, — сказал Хантер.

— Дом ли это после всего? — спросила Софи.

Они добрались до дома, в котором жил Бен час спустя. Хантер заплатил стихийнику воздуха, что довез их на зачарованной телеге, помог Софи спуститься и считал ее волнение.

— Я не понимаю, как вести себя, — беспомощно сказала она.

— Просто будь рядом, — заявила Мара. — Не делай из этого трагедию. Будешь вести себя как обычно — она быстрее придет в себя.

Сабрину мало волновала драма Эвелин. Ведьма недовольно оглядывала каменные джунгли, в которых поселился Бен, высокие здания и раскаленный от жары асфальт. Солнце отражалась в панорамных окнах, слепя глаза.

— Как они тут живут? — пролепетала Сабрина, заставляя Хантера радоваться: наконец и ведьма сумела почувствовать себя не в своей тарелке.

— Наверху есть бассейн, — пожал плечами Хантер. — С балкона вид на океан. Внизу охрана. В паре шагов ночной рынок еды: дешево и очень вкусно.

— Тут гадко, — ответила Сабрина, но первая вошла в здание через стеклянные двери.

Страж, увидев вошедших, расправил плечи, приготовился к речи, что посторонних пускать не положено, но потом вперед вышла Софи. Он сглотнул, опустил голову.

— Мисс Фостер, простите, не заметил, как вы покидали здание.

Софи смутилась, но вовремя прикусила язык, понимая, что все уверены, что с Беном поселилась она, а не Эвелин. Страж обеспокоено оглядывал ведьму и богиню, бледнел, но молчал, боясь кары дамы Сердец.

— Это мои друзья, — сказала Софи.

Страж быстро поклонился и махнул рукой в сторону лифта. Хантер толкнул Софи вперед, кивнул пораженной Сабрине, которая разглядывал просторное светлое помещение с испугом и тревогой.

Они затолкались в лифт, страж захлопнул двери, а кабина пришла в движение. Сабрина схватилась за поручень. Даже Мара встала поближе к Хантеру.

— Страж — стихийник воздуха, — пояснил Хантер. — Он силой воздуха, как и водители телег, двигает кабину вверх. Или вниз.

— Надо было пешком идти, — выдавила Мара.

— На тринадцатый этаж?

Лифт замер, Хантер раскрыл дверки и выпустил дам, вышел следом. Они пошли по длинному коридору, остановились у одной из дверей, которая тут же открылась, словно их ждали. Бен отошел в сторону, впуская их в квартиру, с сомнением и тревогой оглядел Сабрину, которая уже недовольно цокала, проходя меж мебели в гостиной.

Эвелин замерла, увидев сестру, и едва Софи развела руки, кинулась к ней. Обе заплакали, не выпуская друг друга из цепких объятий. А Хантер сложил руки на груди, замечая синяки на руках Эвелин и почерневшие запястья.

— Рад встрече, — сказала Хантер и подал руку Бену для рукопожатия. — Спасибо, что приглядел за Эвелин.

— Твою медузу, Хантер, они одинаковые, — выдохнул друг, наблюдая, как Софи со слезами оценивает синяки сестры.

— Я же сразу сказал.

— Да я не ожидал, что вот так. Хм.

Сабрина обошла квартиру и, выглянув на балкон, решила, что вид на океан ее не вдохновляет, вернулась в комнату.

— Как ты тут живешь? — спросила она, обводя рукой захламленную светлую гостиную, совмещенную с кухней.

Бен пожал плечами, обычно храбрый, рядом с такими гостями он стушевался и заметно волновался. Софи утерла нос, подошла к нему и схватила за руку, чтобы передать свои эмоции.

— Спасибо, — сказала она, и Бен кивнул. — Большое, большое спасибо! Мы в долгу перед тобой.

— Так поступил бы каждый.

— К сожалению, не каждый, — ответила Софи и вернулась к Эвелин.

— Какой план-то? — спросил Бен.

— Очистим сердце Софи, там будет видно. Сейчас она в приоритете, — ответил Хантер, догадываясь, что Эвелин про взрыв скал лучше не знать. — Сабрина?

— Да, проведем ритуал через неделю.

— Неделю?

— Мне нужно полнолуние, чтобы черпать из него силу. Слишком сложный ритуал.

Хантер шумно выдохнул: им теперь неделю жить в квартире из двух комнат?! Постоянно терпеть рядом взбалмошную ведьму?

— Я тут не останусь, — заявила Сабрина, раздраженно оглядываясь. — Это дрянь, а не дом.

— Хвала мертвым угодникам, — пожал плечами Бен. — Будем только рады.

Сабрина зло сощурилась, но промолчала. Подошла к столу, вырвала листок из тетради.

— Где перо? Вы тут писать вообще умеете?

Бен подал Сабрине ручку, та понюхала странный предмет.

— Что за ерунда?.. — начала она, попробовала сделать линию и хмыкнула. — Может, не так и плохо.

Мара же прошла по комнате, довольно втягивая энергию, плюхнулась на стул и вытащила из складок платья бутылку рома.

— Мне тут нравится. Выпьем?

Бен беспомощно посмотрел на Хантера, словно тот должен был выгнать и богиню смерти, но друг лишь хлопнул его по плечу и подмигнул.

— Список покупок, — заявила Сабрина, вручая Хантеру исписанный листок.

Он пробежал глазами по списку, устало вздохнул, подавляя злость. Полынь, закаленная стихийном огня медь, иссушенные стихийником земли розы, три бутылки вина с нотами забвения — еще куда ни шло. Но где искать кристаллы из самого хаоса?!

— Где я это все возьму?

— Я откуда знаю? Твоя Софи, твоя проблема.

— Тебе нужна магия дамы Сердец.

Сабрина усмехнулась, вонзая ногти в плечи Хантера.

— Я-то без этой магии справлюсь. А вот твоя Софи без моей помощи — нет. Поэтому, мистер Голд, все по списку, пожалуйста. Найду вас через неделю перед ритуалом.

Сабрина прошелестела платьем вдоль стеллажей и шкафов и выпорхнула за дверь. Бен вздрогнул от хлопка, перевел глаза на Мару, что успела найти стаканы и вовсю пила ром, закусывая конфетами из вазочки.

— Ладно... — Бен потер переносицу, нервно облизал губы. — Спать негде. Эви заняла мою кровать, я на диване.

— Я могу лечь с Эви, не проблема, — сказала Софи.

— Угу, тогда остался еще один диван в спальне и раскладушка. Делите с Марой кто будет с девочками, а кто со мной.

— Очевидно же все! — Мара вспорхнула со стула, прошлась по ковру, довольно вдыхая, в ее руках замерцал бирюзовым череп. — Хантер поспит с девочками, а я на твоем диване. И только тебе выбирать останешься ты на этом диване или займешь раскладушку.

— Э, нет, так дело не пойдет, Мара, — холодно заявил Бен, возвращая самообладание. Первый шок от встречи с ведьмой и богиней ушел, зато появлялись привычные стержень и сталь в глазах. — Это моя квартира. Хочешь себе мужика — домогайся Хантера...

— Хантера домогаться не интересно, солнышко. — Мара провела по щеке Бена, пленяя взглядом, заставляя того чаще дышать. — Грег очень занят. А вот ты очень свободен и очень хорош.

Хантер встретился взглядом с покрасневшей Софи, едва скрыл улыбку, ведь в одном Мара права: она уже приставала к нему два года назад, но быстро поняла, что девушки без душ его не интересуют по умолчанию.

Мара оставила в покое Бена — во всяком случае до захода солнца — и отправилась изучать квартиру. Рассмотрела книги на полке, провела по сувенирам и пустым рамкам для фото, нашла искусственные цветы и кинула их в лицо хозяину квартиры, ставя на их место череп.

— Где фото? — насмешливо спросил богиня.

— Квартира съемная, — пожал плечами Бен, осторожно ставя цветы рядом с черепом. Мара нахмурилась. — Это значит, что я раз в месяц плачу деньги милой бабуле, которая разрешает мне жить тут.

— У-у, дерьмо. — Мара нашла магнитофон, тыкнула на кнопку и вздрогнула, едва раздался сладкий голос Бритни Спирс, поющей о танцах до конца света. — Это еще что за магия?

— Не магия, а магнитофон, работает на батарейках, читает кассеты. Даже магия не мешает ему тут работать.

— А я люблю Бритни Спирс, — улыбнулась Софи. — Если найдем способ пройти через туман — первым делом поедем на ее концерт.

— Если она еще выступает, — пожала плечами Эвелин, схватила Софи за руку и потащила в спальню.

Дверь за сестрами захлопнулась. Мара встрепенулась и облизала губы.

— И все же такая любовь мне тоже по душе, — заявила богиня. — Хоть души у меня и нет. Как она?

— Держится, — ответил Бен. — Плачет по ночам, запирается в ванной. Но держится.

— Рад, что ты был рядом. Ты же... успел?

— Отделалась синяками и психологической травмой.

— Хоть так...

Мара кинула в рот еще одну конфетку, запила ромом, улыбаясь. Похоже, богине нравилось в городе, где витало столько энергии.

— Хантер, я не собираюсь вас всех кормить! Одна девчонка — ладно, но вы все...

— Я только пью, сладкий! — весело заявила Мара. — Но это прекрасное тело помнит как готовить. Не волнуйся.

Под удивленные взгляды Мара открыла холодильный шкаф и зацокала, пытаясь найти еду. Хантер толкнул Бена в бок, и тот все же отправился помогать.

Полчаса спустя Хантер докуривал третью сигарету на балконе, смотря вдаль, любуясь океаном. Чистым. Вдыхая воздух. Чистый. Позволяя теплому ветру ласкать тело. Чистому.

Хантер скучал по обычной жизни, нечего скрывать, но не мог представить, как осядет, будет наслаждаться закатами и воздухом, от которого не жжет в легких.

Он вспомнил Софи. Улыбнулся. Останься она с ним, он бы смог остаться в городе. Не в центре, нет. Но где-нибудь у побережья, в небольшом доме... если Софи, конечно, согласится жить скромно. Вдруг, она привыкла к особняку и не захочет теперь довольствоваться жизнью без слуг и повара?

Хантер вытащил еще одну сигарету, нервничая. Он так мало знает о девушке, в которую влюблен и которую хотел бы сделать своей женой. Занервничал еще сильнее, понимая, что Софи, может, и не захочет стать его женой...

Закурить не успел, ведь дверь открылась и на балкон вышла... Хантер внимательно оглядел девушку: брюки и топ прятались под широким халатом, волосы убраны в хвост, открывая лицо без намека на царапины. А еще глаза: вроде бы такие же, как у Софи, карие, но взгляд совсем чужой.

— Грег, Эви очень благодарна тебе.

Он усмехнулся, раздумывая, делать ли вид, что поверил, что перед ним Софи.

— Не меня благодари, Эвелин, а Бена.

Она покраснела, отвернулась, усмехаясь.

— Софи придумала, а?

— Мы поспорили, отличишь ты нас или нет. Софи решила, будет весело.

— И на что поставила Софи?

Дверь снова открылась и на балкон выбежала Софи. Хантер любовался переменой, отмечая, как ей идут платья, а она игриво провела по его плечам.

— Я поставила, что ты поведешься.

— Тут без вариантов, — качнул головой он. — Тебя всегда выдаст взгляд. Эвелин никогда не будет так на меня смотреть.

Софи закусила губу, краснея, но помрачнела, ведь Эвелин сняла халат, обнажая руки в синяках.

За ужином шла веселая беседа. Они обсуждали жизнь в Хартбруке и на земле магомалий. Умело обходили опасные темы, стараясь насладиться встречей и знакомством.

Мара вовсю флиртовала с Беном и делала намеки в лоб. Тот не реагировал, хоть и смотрел на богиню все пристальнее.

Пару раз Мара лизала щеки сестер, потом довольно чмокала, повторяя, что сестринская любовь вкусная, но Хантер замечал, как задумчива она становилась в эти моменты.

Хантер дал возможность Софи и Эвелин вдоволь обсудить все происходящее, и когда пришел в спальню, они уже спали.

Он лежал на диване, пялился в потолок, грустя, что Софи вроде так близко, но в тоже время так далеко. Он привык ее ни с кем не делить, что она сама к нему тянулась, нуждаясь в заботе и тепле.

Измучив себя, Хантер все же ушел курить, понимая, что уснуть вряд ли сумеет, ведь стоило закрыть глаза, и он представлял, как Софи залезает к нему в кровать, позволяет себя целовать, выгибается навстречу...

Бен тихо похрапывал на раскладушке. Мара же нашлась на балконе. Она мечтательно оглядывала ночной город в свете зачарованных свечей, любовалась звездным небом, что встречалось с океаном.

Хантер сел рядом, закурил, невольно и сам засмотрелся на вид.

— Они не сестры, — заявила Мара. Она протянула руку, и Хантер дал ей сигарету.

— Уверенна?

— Да. Близнецы внутри одинаковые. Отличаются только души. Все остальное... Я называю это магический оттенок. У каждого человека он свой, уникальный, а у близнецов — одинаковый.

Хантер вспомнил, как Мара лизнула щеки обеих сестер сегодня, кивнул, задумавшись. Сигарета опалила пальцы, и он выронил ее, поскорее затушил.

— Все же аномалия?

— Аномальной магии в ней тоже нет. Но природа создала их зачем-то. Может, кто сделал специально — ради проклятия или баланса. Может — нет. Надо выяснить, когда появилась вторая. И помнит ли она свою жизнь до взрыва.

— Им было шесть. Нормально не помнить свою жизнь в таком возрасте.

— С тебя песок сыпется — тебе нормально уже забыть.

Хантер фыркнул, но спорить не стал, хоть по меркам хранителей душ и был совсем юным. Но еще помнил, что не цифра определяет возраст души, а опыт, который она пережила.

— Могу завтра Эви и Бена увести куда-нибудь, — предложила Мара, туша сигарету. Заметив изумления Хантера, пояснила: — Чтобы вы с Софи наконец остались вдвоем и поговорили. А лучше — помолчали на кровати.

Хантер смутился: у него на лице все написано или богиня все же считывает эмоции? Если второе, то жить еще можно, если первое...

— Я сам завтра в город уйду. Мне же вручили список.

— Тогда послезавтра.

— Нет. Софи... пусть сама решит и побудет с сестрой. Верно, скучали друг по другу... Переключись пока на кого другого, а!

— На кого?

— Не знаю... Бена и Эвелин.

— Эти-то? — фыркнула Мара и деловито облизала губы. — Между ними не просто холод, а такой мороз, что я скоро заледенею изнутри. Нет, тут все глухо. Иначе я бы не стала приставать к Бену.

Хантер помассировал виски, мечтая о сне. Вновь представил, как здорово было бы усни Софи в его объятиях, чтобы он мог читать ее эмоции всю ночь...

— Хантер, поговори с ней. Она тоже тебя хочет. Боится немного, но хочет.

— Проведем ритуал и поговорим, — твердо ответил Хантер. — Я спать.

— Стой. — Мара вытащила из складок платья пакетик с травами. — Помогут уснуть.

— Спасибо.

Хантер вернулся на диван, пожевал травы и с удивлением отметил, что наконец расслабляется. Мысли отпустили, позволив мозгу отдохнуть. И он все же уснул.

2

После завтрака следующим утром Грег несмело подошел к Софи, посмотрел на ее браслет, не зная, как начать разговор. Она выдавила улыбку.

— Давай. Я все понимаю.

— Софи...

— Я разрешаю. Давай.

Грег подошел ближе, заглянул в глаза, а она невольно улыбнулась шире, ведь видела, как ему сложно давалось это решение, как он не хотел использовать магию, хоть оба и понимали, что иначе дальше чем на 500 метров он и сам не сумеет уйти.

— Софи, я уйду в город, и очень прошу тебя быть рядом с Марой.

— И не уходить из квартиры, — подмигнула она.

— Было бы славно. Но в случае беды... Главное будь рядом с Марой. Она защитит тебя и Эвелин.

Софи закусила губу, ощущая, как магия расползается по груди, сковывает на секунду и болью остается у сердца. А потом обняла Грега.

— Будь осторожен, — прошептала Софи. — И возвращайся поскорее.

— Я всего лишь за полынью да за закаленной стихийниками огня медью!

— Все равно! Оливер... — Софи нервно облизала губы, не желая даже думать о том, какой шаг может предпринять приемный отец. — Хорошо, что мы связаны браслетом, так я уверена, что тебя не убьют.

Грег усмехнулся, ведь наверняка вспомнил, как она еще недавно злилась, что он отказывался ломать браслет, а теперь сама радовалась такой связи.

Софи с грустью смотрела Грегу и Бену вслед, вышла на балкон и долго наблюдала, пока их фигуры окончательно не скрылись вдали.

Душа болезненно сжалась, едва Софи поняла, что вновь стала пленницей дома. Понимала, почему Грег наотрез отказался брать ее с собой — Оливер не упустит шанс вернуть дочерей домой, а люди знают даму Сердец в лицо и слухи разнесутся по городу моментально. К тому же выйти в люди вдвоем с Эвелин нельзя, но и оставить сестру одну Софи сейчас не могла, ведь знала, как нужна ей.

Солнце медленно поворачивало, начиная заливать балкон. Софи тяжело вздохнула и все же вернулась в прохладу квартиры.

— Что между вами происходит? — спросила Эвелин, откладывая книгу.

— Ничего. — Софи забралась с ногами на диван. Издала самый тяжелый вдох из всех возможных. Эви лукаво посмотрела на сестру.

— Уверена? Он ждал тебя... м-м...

— Двадцать два года, — подсказала Софи, что уже успела объяснить про их ситуацию с Грегом.

— Угу. И... ничего?

— Он ничего не делает! Может, он недоволен, что это я? Разочарован тем, что получил.

Мара многозначительно хмыкнула с кухни, где поедала остатки шоколадных конфет, закинув ноги на стол.

— Тогда какой медузы он медлит?

— Ждет, когда ты перестанешь умирать, красавица, и сможешь с трезвой головой понять, что чувствуешь. Он, видите ли, слишком благороден.

Софи сложила руки на груди, волнуясь так, что вспотели ладони. Она подозревала, что нравится Грегу, но все равно не была уверена, что нравится настолько, чтобы начать с ней отношения.

— Сама-то ты хочешь быть с ним? — спросила Эви.

— Я... мне кажется, я влюбляюсь в него. Он... — Софи закрыла глаза, мечтательно облизала губы, вспоминая, как они целовались. — С той встречи, когда мне было шестнадцать, я знала, что пойду за ним куда угодно. Моя душа словно наконец нашла дом, понимаешь? Словно обрела то спокойствие, о котором мечтала многие годы.

Софи и правда наивно влюбилась в Грега в шестнадцать, когда он залез в ее комнату. Пыталась боятся его, едва он забрал ее на землю магомалий, но не могла. И, может, она и начала это все из интереса и желания обрести союзника, что поможет сбежать от отца. Продолжила, ведь Мара подсказала, как легко манипулировать тем, кто влюблен в тебя, чтобы образумить Хантера и убедить, что взрывать скалы — не лучшая затея. Но теперь знала, что хочет, чтобы он был рядом.

— Правильно все, — сказала Мара и направилась к сестрам. — Ты прошла половое созревание и была готова к любви. Ваши метки нашли друг друга и... все. Процесс запущен. Но не думай, что все так просто. Работать над отношениями все равно придется. Хоть с Грегом это будет не так и сложно.

Мара плюхнулась в кресло напротив, деловито облизала губы, гладя череп, мерцающий розовым.

— Я даже не уверена, что нравлюсь ему!

— О, он влюблен в тебя, красавица!

— Так и не скажешь. Ведет себя так, словно выплачивает долг умершему другу и не может обидеть девчонку.

— Да он хочет тебя! Просто... — Мара задумалась, подбирая слова. — Говорю же! Благородный! Бери все в свои руки, а то до свадьбы секса не будет. Могу научить, что делать с голым мужиком.

— Давай.

Мара изумленно вскинула брови, но потом довольно улыбнулась. Даже Эви навострила уши: какую бы травму ей не оставил Оливер, эротические романы сестры всегда читали вместе. Благо, что в мире без магии такое писать любили.

Богиня смерти провела по черепу, меняя свечение на ярко-красный, наклонилась, показывая декольте на платье.

— В целом, все просто. Раздеваешь его, возбуждаешь посильнее, дальше он все сделает сам. Радуйся, что опыта у него хоть отбавляй. Может, и ждал тебя двадцать два года, но до этого-то был полсотни лет женат.

Софи покраснела, представляя в красках, как снимет штаны с Грега, зажмурилась, а сердце в груди яростно забилось о ребра, словно внутри порхали бабочки.

— Хотя... с Голдом и этого может быть мало... — Мара задумалась, откинулась на спинку кресла. — Важно ему показать, что ты и правда хочешь, а не ради него это делаешь. Он читает твои эмоции, помни об этом. Главное — не так это больно, как тебе могли говорить, если ты готова и достаточно возбуждена. Надо расслабиться, получить удовольствие. Снимаешь с него штаны, толкаешь на диван, садишься сверху и...

— Сам процесс знаком, — воскликнула Эви, краснея, как спелый арбуз. Софи фыркнула, решая, что подробности обсудит наедине с Марой чуть позже. Кто как не бывшая любви подскажет, как сделать секс наиболее приятным?

Мара игриво тряхнула плечами, втянула носом, наслаждаясь энергией, витающей в комнате.

— Ты-то хочешь именно Грега или просто любопытно? — спросила Мара.

— Его. Я уверена.

— Ну и все! Самое важное не делать лишних телодвижений, пока не будешь уверена, что правда готова и хочешь. И не позволять ни одному мужику насильно раздевать тебя! Если страшно, а он настаивает — гони такого мужика куда подальше.

Софи взяла Эви за руку, замечая, что та опустила глаза, погрузилась в тревогу. Мара тоже поняла, что надавила на больное, и отошла к комоду.

— Попросила у Голда для вас кинжалы. — Мара вытащила из ящика два кинжала с черными рукоятками, украшенными камнями. — Каждая девушка имеет право говорить «нет». И защищать себя, если ее «нет» не слышат.

Мара подала им оружие. Софи взвесила в руке кинжал, покрылась мурашками, впервые осознавая, что скоро не сможет защищаться магией дамы Сердец. Часто задышала, почти утопая в панике, но Эви положила руку на ее плечо, напоминая, что рядом.

Всю сознательную жизнь Софи боялась только одного человека — Оливера. Остальные никогда не представляли для нее угрозы, ведь она могла контролировать сердце каждого. И она так привыкла к мысли, что неуязвима, что достаточно просто сбежать из дома, чтобы стать свободной, что теперь, когда все рушилось, оставался только страх, что затягивался на горле.

Софи не было нужды искать подтверждения своей скорой смерти у других. Она и сама давно чувствовала, как увядала, малозаметно, но неотвратимо. Сердце все чаще кололо, напоминая, что оплетено тем, что создано убивать. А использовать силы дамы Сердец с каждым разом становилось все неприятнее. Она не всегда могла контролировать себя, часто теряла сознание.

Оливер знал. Она не раз об этом говорила, но он махал рукой, заявляя, что Софи просто импульсивна и глупа. Потом и вовсе пытался вырезать ее магию кинжалом. С такой безудержной яростью, что она пообещала себе, что убьет его, как только сможет.

Именно в тот день — день, когда ей исполнилось восемнадцать, и она наивно попросила Оливера сломать браслет — она поняла наконец, что в нем нет ни капли любви к ней. Она — оружие, которое он использует, чтобы удерживать трон. И сделает все, что требуется, чтобы его оружие и дальше было в идеальной форме.

Софи стерла слезу со щеки, закусила щеку, надеясь сдержать истерику.

Мара спрашивала, выбрала ли Софи Грега или хотела лишиться невинности из-за интереса. Но как можно не выбрать Грега? Он первый человек — не считая Эви — что увидел в ней не даму Сердец, а просто Софи. И только он действовал из заботы и любви к ней, а не в своих интересах. Уважал ее мнение, обращался нежно и с теплом. Не использовал магию браслета, хотя мог, даже должен был пару раз. Но он так верил в нее, что она просто не могла подвести его.

И не могла не влюбиться в него.

— Софи, — Мара осторожно провела по ее подбородку, — во-первых, рядом с Грегом тебе не нужно сражаться самой. Он порвет глотку любому, кто косо на тебя посмотрит. Во-вторых, жизнь не такая страшная, как тебе кажется. Да, без магии дамы Сердец тебя будет проще обидеть, но я научу тебя, как вырезать сердце кинжалом.

— А тренироваться будем на Оливере? — нервно усмехнулась Эви.

— Я слышала, Голд планирует его кастрировать. Так что сердце вырежем кому-нибудь другому. Да, конфетки?

Эви кивнула, Софи же тяжело вздохнула и все же согласилась.

— Оружие прятать умеете? — спросила Мара.

— Откуда? Оливер учил всему, кроме этого.

— Гаденыш, — качнула головой Мара и взяла Эви за руку. — Я тебя направлю, хорошо? Кинжал теперь — часть тебя. Он всегда рядом, но незрим, и появляется по твоему первому зову. Ты его можешь ощущать. Сосредоточься и представь, как он сливается с кожей.

Софи не отставала и крепко обхватила рукоятку. Сталь казалась слишком тяжелой для ее хрупких плеч, но желание быть всегда защищенной помогало. Она повернула рукой, наблюдая, как оружие медленно растворяется, сливаясь с кожей. Кинжал исчез из поля зрения, но остался его вес.

— Умницы! — воскликнула Мара. — Ну что? Ищем кому сердце будем вырезать?

— Давай просто теорию, — подмигнула Софи. Мара недовольно сощурилась, но согласилась.

3

Хантер и Бен шли по городу, прячась под пышными пальмами от палящего солнца. Здания давили, казалось, они готовы упасть и похоронить под своим весом. Жара добиралась до костей и душила на пару с тревогой, что стражи узнают их.

— Ты мне, кстати, должен новую работу, — усмехнулся Бен.

— Словно тебе нравилось работать на Оливера!

— Нет, но он хорошо платил. Чем мне теперь платить за квартиру?

Это Хантер намекнул Бену два года назад, что у Оливера открыто место главы стражи, а потом попросил ненавязчиво наблюдать за Софи, чтобы убедиться, что все хорошо. Такую высокую должность Бен не получил, но стал обычным стражем, которого ставили в дежурства у ворот.

Близко новенького к дому никто не подпускал — и теперь-то Хантер знал почему: чтобы скрыть факт близнецов — но, к счастью, после просьбы приглядеть за Эвелин, он был начеку и сумел прийти на помощь в нужный момент. Естественно, после кражи дочери и разбитого носа, Оливер вряд ли захочет видеть парня у себя на службе.

— Есть новости?

— Нет. Оливер ушел в подполье. Говорят, в запое, но официальное заявление: болен, поэтому отменил все ближайшие встречи и приемы.

— И Эвелин активно ищут, да? Как и тебя?

— Верно. Потому что он все еще намерен пышно отметить свой день рождения через две недели. Для этого ему нужна хотя бы одна из сестер рядом, а то появятся вопросы о пропаже дамы Сердец.

— Вопросы уже появились. Встретили членов ордена разума: Реджина послала их на разведку, ведь до них дошли слухи, что дама Сердец перестала показывать силу.

— Значит, надо торопиться.

Полынь, медь и розы они купили в паре лавок для стихийников и шаманов. Милые продавщицы — бабули в возрасте — не задавали вопросов, обещали держать в тайне их визит, пряча в карман внушительную сумму монет. Вино с нотами забвение купить оказалось не просто, но Бен знал место, где спиртное продает хранитель разума, поэтому вскоре запасы пополнились на три бутылки.

Проблема оставалась в кристалле из хаоса. Такое в обычных магазинах не продают. Хантер, в целом, не был уверен, что они еще остались, ведь их источник жизни был скрыт куполом.

— Знаю одно место, где может быть кристалл, — сказал Бен и озабочено почесал шею.

— Дай угадаю: любимое заведение Оливера?

— Любимая ведьма Оливера, я бы сказал. Но в другом месте кристаллы вряд ли найдем.

— Ведьма?

— Такая же как твоя Сабрина, только более адекватная. Бывшая нимфа джунглей, но другой территории.

— Кто аномалии разрешил в городе жить?

— Говорю же: любимая ведьма Оливера. По слухам, она научилась запечатывать магию хранителя разума в зельях, поэтому из ее рук ничего не пей.

— Во мне высшая магия, меня не возьмет.

— Лучше не проверять. Телла хороша в своем деле.

Выспросив у Бена все, что возможно, о лавке и ее владелице, Хантер все же спустился по ступенькам в подвал. Спрятал перстень, оставшийся от Моргана, которым открыл дверь. Ожидал холода, но вместо этого окунулся во влажность и жару, что тут же собрались капельками пота на теле. Задрав закатанные рукава рубашки еще выше, он скользнул в тесное помещение.

Бен остался снаружи, ведь его ведьма могла узнать: наверняка Оливер поставил на уши всех, кто на него работал. Хантера Телла тоже могла узнать, но оставалось надеяться, что король все еще верит, что Голд уничтожает орден для него.

Травы свисали с низкого потолка. Дрова трещали в камине, разнося жар и сладкий, терпкий аромат. Ноги утонули в мягком ковре, а Хантер замер под внимательным и хищным взглядом ведьмы. Зеленые волосы были собраны в пучок, пряди свисали у лица, пряча тату, ставшие шрамами. Длинное изумрудное платье выделяло грудь и талию, а разрезы не скрывали стройные ноги.

Телла недовольно глянула на ноги Хантера, и тот поскорее скинул ботинки. Босой подошел ближе и сел в кресло, едва ведьма указала туда рукой.

— Я не видела тебя раньше, — заявила Телла, облизывая губы. Она наклонилась к Хантеру, провела ногтем по его щеке. — Кто дал тебе наводку?

— Я хорошо заплачу, если ты дашь мне кристалл из хаоса. Лучше два.

Телла усмехнулась, откинулась на спинку дивана, смотря на Хантера, как на добычу. Она казалась дикой кошкой, ведь двигалась изящно и грациозно, а в каждом движении ощущалась опасность. Одна ошибка — перегрызет горло.

— Такое дорого стоит. Особенно молчание.

— Назови свою цену.

Телла насмешливо оглядела его, отошла к стеллажу с пузырьками зелий.

— Дорогой Хантер, кристалл не нужен, чтобы уничтожить орден разума.

Хантер усмехнулся, ведь другого и не ждал, хоть и надеялась, что Телла не признает в нем того, кто увел даму Сердец на землю магомалий.

— Назови свою цену, — повторил Хантер.

Телла выбрала флакон с зеленым зельем и отошла к кухне, чтобы заварить чай. Хантер молча ждал, раздумывая, что будет, если он просто отрубит голову ведьме. Пришел к выводу, что так радикально действовать не хотелось бы.

Комнату заполнил ягодный аромат, зазвенела посуда и вскоре на низком столике у дивана и кресел оказались чашки с синим узором. Телла разлила чай, села напротив Хантера, игриво оглядывая его.

— Признаю, что не в восторге от того, что хочет сделать Оливер. — Телла сделала глоток чая, облизала губы. Некогда зеленые глаза теперь стали черными. — Поэтому если мне понравятся твои ответы — я дам тебе кристаллы.

— Зачем Оливеру к источнику? — Хантер поддался вперед, игнорируя чашку.

Телла закусила губу, показала флакон с зеленым зельем.

— Две капли — и ты не сумеешь мне врать, Хантер.

— Во мне высшая магия.

— Поэтому капель две, а не одна. Для справедливости — я тоже приму зелье.

Хантер нахмурился: он может сказать лишнее, а Телла может использовать ситуацию, чтобы узнать, где Софи и Эвелин. Качнул головой, решая, что в таком случае все же отрубит ей голову — ему хватит секунды, чтобы вызвать оружие и поймать ведьму врасплох.

— Сколько будет действовать?

— Две капли — около часа. Что? Так много секретов, что боишься возвращаться к Софи, пока не можешь лгать?

Телла игриво склонила голову, капнула две капли зелья в чашку и подвинула к Хантеру. Чай казался прежним, даже запах не изменился.

— Сколько стоит такое зелье?

— Тебе не хватит.

— Я спрашиваю «сколько».

— Тебе не хватит. Один флакон готовится пять лет.

Хантер нахмурился: зелье не помешало бы, но главное все же получить кристалл. Он выпил чай, дернул плечами, ведь обжог язык, а ягоды сделали напиток слишком терпким и сладким.

Телла капнула две капли зелья себе прямо на язык, уставилась на Хантера со смесью интереса и нетерпения.

— Как ты относишься к даме Сердец, Хантер?

— Я люблю ее.

Слова сорвались с языка прежде, что Хантер успел подумать. А душа вдруг забилась в груди, обдавая тело потом и мурашками. Мысли кружили в голове, сознание окунулось в туман, сквозь который пробирались мысли, которые он отталкивал от себя многие недели.

— О, забыла предупредить. Зелье не только развязывает тебе язык, но и вытаскивает наружу все скрытые желания и мысли. Выворачивает тебя наизнанку, заставляя увидеть то, что ты прятал от самого себя.

Хантер сжал подлокотник кресла, часто дыша. «Выворачивает наизнанку» — довольно точное описание того, что происходило в его сознании сейчас. Мысли быстро сменялись, яркие картинки застилали глаза, подсказывая то, о чем он мечтал, но боялся признать.

— Что задумал Оливер? — выдавил Хантер, пытаясь вернуть мысли в нужное русло.

— Пробраться к источнику и стать аномалией. Стать непобедимым. Уничтожить орден разума.

— Что? Не вышло забрать магию Софи, решил сам поиграть со смертью? Уничтожь он орден, земля магомалий утонет в аномалиях!

— Я знаю, поэтому веду с тобой этот разговор, — оборвала Телла. — Ты же не собираешься уничтожать орден?

— Нет.

Телла довольно улыбнулась сделала глоток чая, не сводя глаз с покрасневшего Хантера. Он вытер пот со лба, нервно сцепил руки в замок, пытаясь хоть как-то избавиться от назойливой мысли. Дикого желания убить одну стерву...

— Оливер подозревал, что ты просто хочешь очистить сердце Софи, поэтому отдал ее тебе. — Телла усмехнулась, видя изумление Хантера. — Он любит ее.

— Поэтому кинжалом пытался вырезать ее магию?

— Он давно видел, что она умирает, и хотел ее так спасти. Но еще он не хочет лишаться власти, поэтому остаться совсем без дамы Сердец тоже не может себе позволить.

Хантер свел брови вместе. Могла ли Телла лгать ему? Что, если на ней зелье не работало? Или она наивно верила, что Оливер действовал из любви к Софи, но на деле ошибалась?

Сознание вдруг затопила Софи. Он представил, как она целует его, позволяет раздеть ее, сделать своей...

Хантер тряхнула головой, а Телла с состраданием оглядела его.

— Сильно любишь, смотрю. — Телла наклонилась к Хантеру. — Зачем тебе кристалл?

— Ведьма джунглей очистит сердце Софи и заберет магию дамы Сердец себе.

Телла выгнула брови, хмыкнула.

— И что дальше, Хантер?

— А потом я убью ведьму.

Он замер, едва сказал это вслух. Думал об этом почти с первого дня, как увел Софи на землю магомалий, но отталкивал всеми силами это гнусное желание. Он же хочет отомстить! Отнять у Оливера дом! Его королевство...

Телла усмехнулась, довольно закусила губу.

— Ну а ведьма чего хочет? Ей на кой эта магия?

— Она хочет взорвать скалы и сделать город еще одной землей магомалий. Оливер ищет Эвелин, верно?

— Верно. Ищет. И не остановится, пока не заберет девчонку себе. Софи он любит как отец. Эвелин же... даже меня пугает его влечение к ней. Береги их. — Телла задумалась, сощурилась. — Что с Оливером? Убьешь?

— Еще не решил. Но ему будет больно. Очень больно.

Телла подняла ногу на диван и задрала платье, показывая лодыжку, на которой мерцал серебряный браслет.

— Я не буду просить тебя не убивать Оливера. Мне все равно, как я получу свободу. Лучше смерть, чем такая жизнь.

Хантер шумно выдохнул. Скольких еще Оливер держит на привязи, как собак?

— Почему на Эвелин нет такого браслета?

— Он любит ее. Не дурак же он в самом деле, чтобы привязывать к себе любимую так. Она возненавидит его за это.

— Словно попытку изнасиловать она простит.

Телла поджала губы, впервые теряя веселые огоньки из глаз. Видимо, не знала. Она опустила ноги на пол, подлила чаю и обхватила горячую чашку руками.

Хантер вдруг осознал, что Оливер узнает про его визит к ведьме: из-за браслета Телле придется рассказать правду. Усмехнулся, ведь она была не глупа и спрашивала лишь то, что можно рассказать, и главное — не пыталась выяснить, где они поселились.

— Я могу тебе помочь? — спросил Хантер и кивнул на браслет.

— Ты же знаешь правила: только владелец может сломать браслет. Ну, только если и меня выиграешь в карты, — подмигнула Телла, но стала серьезной. — Я устала и готова уйти.

Хантер кивнул, а Телла отошла к шкафу, вырастила ноготь и использовала его вместо ключа, чтобы открыть дверцу. В ее руках замерцали кристаллы: темно-синие с розовыми и бирюзовыми разводами, искрящиеся, пышущие магией.

— Последние, — сказала Телла, подавая кристаллы Хантеру. — Не возвращайся, тебя будут ждать здесь.

— Что я должен?

— Убить Оливера. Заставь его утонуть в собственной крови.

Телла хлопнула Хантера по плечу и плюхнулась на диван, устало закрыла глаза.

— Что-то еще? — спросила она, ведь Хантер не уходил.

— Просто... ты не знаешь, почему их двое?

Телла улыбнулась краешком губ, пожала плечами.

— Оливер пытался узнать. Увы. В итоге мы решили, что их разделили после рождения.

Хантер кивнул, хотя Мара ясно дала понять, что Софи и Эвелин не сестры. Он уже пошел к выходу, как Телла его окликнула:

— Оливер любит их. И эта любовь делает из него монстра. Будь осторожен, Хантер.

Пару минут спустя он вышел на улицу и облегченно выдохнул. Вечерний ветер обдул вспотевшее тело, а заходящее солнце не пекло, а осторожно грело, давая возможность остыть после жаркого подвала.

Бен нашелся на ночном рынке еды, где уже открывали палатки. Хантер упал к нему за столик и нахмурился.

— Ближайшие полчаса я молчу.

— Таки попался, а? Чтоб у тебя такого спросить...

— Я сам выпил. Условия сделки. — Хантер показал край кристалла и поскорее замотал его обратно в платок. Бен восхищенно хмыкнул, словно не верил в успех затеи, выслушал рассказ о встрече с Теллой.

— Ладно. Классно! Так ты любишь Софи?

Хантер рыкнул от злости, против воли выдавил «да» и толкнул смеющегося друга в плечо.

— Да ладно! Все уже знают, что ты влюбился, как дурак. Дальше что?

— Дальше... — Хантер сощурился, ища палатку с выпечкой. — Куплю Софи шоколадных кексов с бананом, о которых она мне прожужжала все уши, пока мы были на земле магомалий.

Бен фыркнул, сложил руки на груди. Весь его взгляд так и говорил, что друг влип по самое не могу. Но Хантер знал — после зелья ярче, чем до этого — что не влип, а получил шанс вновь обрести счастье. Действие зелья испарялось, но мысли о Софи так и норовили утащить в небытие, заставляли бежать скорее к ней, чтобы увидеть, вдохнуть аромат ее тела, обнять...

А еще теперь Хантер твердо был уверен, что убьет Сабрину, едва та заберет магию дамы Сердец.

— Почему ты помогаешь? — спросил Хантер. Бен давно говорил, что ему план со взрывом скал не по душе, но продолжал участвовать.

— Хм. Оливер — кусок дерьма. Сам знаешь.

Хантер молчал, вновь жалея, что Телла отказалась продать зелье правды.

— Да и мой друг, которому я обязан жизнью, влюбился в даму Сердец. Надо помогать этому бедолаге!

— Я серьезно.

— Так я тоже. Сам видишь, что творит Оливер — кто-то должен это остановить. Почему не мы?

— И правда — почему не мы? — устало спросил Хантер.

— И ты должен мне монет. Это ж надо: за два дня потратил все мои накопления!

Хантер лишь пожал плечами: с этим они разберутся позже. Наверно.

4

Дни медленно тянулись. Из квартиры старались выходить поменьше, ведь боялись, что их засекут стражи Оливера. Сестрам и вовсе запретили покидать помещение даже по одной.

Софи оценила кексы с бананом и каждый день Хантер ходил до кафе за добавкой, радуясь, что есть повод побыть на улице. Сидел в тени. Курил. Думал.

Он скучал по Софи. Казалось бы, она всегда рядом, в поле зрения, но одновременно так далеко, ведь все время отдавала Эвелин, который нужна была поддержка. Неожиданно сестры сдружились с Марой, и втроем они образовали женский клуб. Оставалось лишь удивляться, как богиня смерти тянулась к смертным девчонкам.

Бен-таки вернулся на диван, сдавшись под натиском богини смерти. Хантер посмеивался над другом, напоминая, что у Мары нет души, но, кажется, Бен был не против просто развлечься.

За два дня до ритуала Хантер сидел на кухне, читал газету, сведя брови вместе, и жевал блинчики, которые приготовила Мара. Богиня все еще не ела ничего кроме конфет, которые запивала ромом, но готовила много и вкусно.

Новости не радовали: Оливер продолжал притворяться больным, но лекари и врачи заявляли, что к дню рождения он должен пойти на поправку.

Из спальни раздались крики. Одна из сестер резко рванула дверь на себя и вылетела в гостиную, огляделась и, найдя Хантера, пошла к нему. Злая, с горящими глазами, с покрасневшими щеками, но даже это не могло обмануть: Эвелин. Без вариантов.

— Грег, ты должен знать, — недовольно заговорила Эвелин, часто дыша. Она села за стол, отобрала у Хантера кофе и сделала пару глотков.

Из спальни вышла Софи. Она наблюдала за происходящим, едва скрывая насмешливую улыбку.

— Софи решила, что будет весело, если я притворюсь ей и залезу к тебе в кровать ночью.

— На диван, — поправила Софи.

— Да не важно! Я в ваши отношения лезть не собираюсь! Сами разбирайтесь, что у вас там происходит!

— Это же просто шутка! Было бы весело! — Софи вышла на кухню, села рядом с Хантером, который лишь устало разглядывал сестер. — Узнаешь меня по взгляду, да? В темноте бы...

— По взгляду и эмоциям, Софи. Твои — горячие, у Эвелин — холодные и тягучие. Без шансов. Хотите пошутить — шутите над Беном.

— Поддерживаю! — вскинула руку Мара, что читала книгу на диване. — Он вас вообще не различает. Особенно, когда вы одеваетесь одинаково.

Софи сложила руки на груди: над Беном она шутить не собиралась. Но вот Хантера почему-то хотела задеть, обмануть, и иногда так на него смотрела, словно ждала чего-то, а он, дурак такой, не понимал чего.

Мара вышла к ним, встретилась взглядом с Хантером и тот кивнул, понимая, что за разговор она затеяла. Сестры, заметив их гляделки, напряглись.

— Вы не близнецы, девочки, — твердо заявила Мара, садясь за стол. — И мы бы хотели понять, почему вы выглядите одинаково.

Девочки переглянулись. Софи поскорее схватила Эвелин за руку, чтобы поддержать, передавая свои эмоции.

— Это не страшно, просто факт, — успокоил Хантер.

— С чего вы вообще взяли, что мы не сестры? — спросила Софи. Напряженная, уверенная, она гордо выпрямила спину, не желая показывать, что ее задела эта новость.

— С того, что внутри вы разные на вкус. У каждого человека свой магический оттенок, но у близнецов — одинаковый.

— И у нас он разный?

— Верно. Остается вопрос, почему вы выглядите одинаково. — Мара положила череп на стол и тот мигнул красным. — Я могла бы предположить, что Оливер меняет внешность Эвелин, но она уже больше недели живет с Беном — это мы исключаем. Да и я не могу найти мотив. Аномалией она тоже не может быть. Значит, остается одно: вас создала природа.

— И зачем? — просипела Эвелин.

Мара тряхнула плечами и закинула в рот конфетку.

— Да медуза его знает. Но у меня к тебе вопрос, Эви: с какого периода ты помнишь свою жизнь?

Эвелин задумалась, нервно облизала губы.

— Я не помню родителей, раннее детство... помню... — Эви напряглась. — Наверно сразу как Оливер меня нашел.

— Я тоже помню нашу встречу, — кивнула Софи. — Нам было шесть.

Хантер забил пальцами по столу, встретился взглядом с Марой, и та шумно выдохнула.

— Значит, ты взрослела вместе с Софи. Я могла бы предположить, что ты родилась раньше и просто застыла во времени, из-за чего природа создала смертного двойника, но нет. Ты обычная, живая девчонка.

— Это плохо?

— Мы не знаем, — сказала Мара.

— Уверен, что это ничего не значит, — твердо сказал Хантер. — Теперь вы с нами, и мы не позволим этому как-то влиять на ваши жизни.

— Ну а ДНК? Может, мы лучше найдем, кто сделает нам тест ДНК? Уверена, в Хартбруке еще остались врачи и ученые, которые помнят, как это делается!

Мара с недоумением уставилась на Хантера, тот усмехнулся и тряхнул плечами, не желая вдаваться в подробности науки мира без магии.

— Что за ерунда такая? Я верю в магию, куколки. И магия твердо говорит, что у вас разные родители, хотя такого быть не должно, раз вы выглядите абсолютно идентично.

— И это ничего не меняет, — ответила Софи. — Мы выросли вместе, значит, мы семья.

— Так я и не спорю! Просто факт. Но я бы очень хотела знать, где родилась Эвелин. В мире без магии или у нас. Хм.

Мара взяла череп, прижала в груди и ушла в гостиную, завершая разговор.

Софи снова внимательно оглядела Хантера. Нахмурилась и, поджав губы, поскорее скрылась в спальне.