Глава VII. Les craintes
«Вечерний бал, полночь
Напуганная, побледневшая герцогиня попятилась назад, её взгляд постепенно остекленел, словно лишившись жизненного огонька. Карие глаза следили за приближающимся силуэтом мужчины.
— Идём со мной в мир мёртвых, любовь моя... — пропел он. Мужчина поманил пальцем, тем самым, приблизив даму к себе. — Усни в моих объятиях и не думай ни о чём...
— Убирайся! Убирайся! Я не нуждаюсь в тебе! — вскричала она, её лицо покраснело от злости. Герцогиня постаралась прийти в себя.
— Вот как?.. — с презрением отрезал Смерть, оттолкнув Элизабет, — но я всегда буду ждать твоего зова. Я приду за тобой...
Молодой человек взмахнул плащом, нагнав тёмный туман на бальную залу. В мгновение ока всё стало прежним. Кажется, гости будто и не видели ничего пугающего, кроме двух демонов, один из которых с хохотом исчез вместе с внезапным появлением Смерти.
Но тут по залу разнёсся звук приглушённого удара, сменившийся встревоженным аханьем мужчин и вскриками со стороны дам. Бездыханная герцогиня Австро-Венгрии лежала на полу. Её окружила толпа приближённых и гостей.»
Созвездия во тьме, тихая Тьма. Необъятная, холодная, чёрная. Мне нравится погружаться в неё всё глубже?.. Я растворяюсь в ней, словно кусок сахара в терпком кофе. Да, пожалуйста, позволь мне кануть на дно, я в твоей власти. Моё тело подчиняется, поток уносит его.
«Но взор мой влекли, мерцая вдали, вечерней звезды лучи. Тонкий свет еле тлел, но душу согрел в холодной, лунной ночи.»*
— Aut vincere, aut mori... — молвил мне голос, похожий на звучание церковных колоколов в воскресное утро.
Надежда озарилась предо мною первыми проблесками рассвета. Пытаюсь сделать вдох — бессмысленно. Нет! Я не согласна! Постой, я не могу, мне страшно! Слишком далеко от поверхности. Моё горло сжимается, словно кто-то душит меня. Глаза леденеют, в висках, по венам, разветвляется змеями боль. Один вдох... Руки судорожно рвутся к шее, пытаются остановить безжалостную агонию. Шум в голове усиливается, становятся слышны удары барабанов, как бывает на парадах, и громкие аплодисменты ладоней в белоснежных перчатках. Постойте, но я не Шопен... Почему мне аплодируют люди, сидящие в зале?..
Звук отдёргивающихся тяжёлых занавесей окончательно пробудил Мелони ото сна. Лунное сияние пыли наполнило комнату номера. Лиловые лучи предрассветной ночи отразились в зеркале туалетного столика и играючи заблестели на хрустальных серёжках люстры.
Дама очнулась прижатой к изголовью. Грудь учащённо вздымалась, из глаз текли слёзы. Она прикрыла руками рот и, наклонившись лицом вниз, глухо разрыдалась. Девичье тельце содрогалось от дрожи.
— Вам приснился страшный сон? — спросил бархатный голос демона, что присел рядом. — О, нет-нет, не удивляйтесь... Вам пора бы давно привыкнуть к тому, что все звуки, каждый шорох и даже писк крысы легкодоступны моему слуху.
— Я... Нет, ничего!.. — отрезала девушка, дрожащими руками сжимая ткань одеяла.
— Но, моя юная леди... — ласкательно прошептал искуситель и легонько дотронулся до девичьего ушка, словно её кожи коснулось перо голубя. — Слёзы никогда не помогут в трудной ситуации...
Худощавые пальцы демона гладящим движением очертили контуры кукольного личика и приподняли содрогающийся от всхлипов подбородок юной графини. Томный взгляд оценивающе погрузился в глаза дамы, будто пытался разглядеть таящиеся в них страхи... Мелони впервые могла наблюдать черты лица молодого человека так близко. Глаза — два медовых янтаря, отражающие в себе нежный рассвет и бледно-лиловые облака. Нечто в них напоминало живопись на расписных потолках в церкви Мюнхена и тонкие нити дыма, какие исходят от благовоний ладана. Мгновение, и в них, блеснувши коркой кровавой вишни и вином, загорелся триумфальный огонёк. Юная леди была напугана, но не ощущала, как левая рука демона трепетно ухватила хрупкое плечо с фаустовской печатью.
— Вы потеряли смысл жизни?.. — наклонив даму, змеиным шёпотом спросил Себастьян.
— Да... — мёртвым тоном ответила она.
— Вы сдаётесь, мисс Фауст?.. — дворецкий вскинул правую бровь. Его рот искривился в подобии улыбки, длинный язык прошёлся по ряду безобразных зубов.
— Никогда, чёрт, — посмотрев на демона, холодно произнесла юница.
Одарив щёку мерзавца пощёчиной, Мелони поднялась с кровати и подошла к окну, скрестив руки за спиной.
— Однако сегодня хорошее наступление утра. Многообещающий день, — промурлыкал дворецкий, повернувшись к стоящей спиной графине, и вальяжно уселся на краю кровати, закинув ногу на ногу. — Я приготовил вам завтрак...
— Для начала приготовь мне ванну.
— Всенепременно, миледи, — произнёс учтивый слуга и медленно вышел из комнаты.
Ванная комната, выложенная мраморной плиткой бледно-малинового цвета, была просторной. Небольшое оконце круглой формы с готической мозаикой размещалось над ванной на пьедестале, по углам которой располагались колонны с растениями.
Дама опустилась в тёплую воду с лепестками роз и откинула голову на бортик. Ледяные пальцы дворецкого прикоснулись к её волосам, промывая их белоснежной, похожей на снег, пеной.
— Ты не видел Микаэля?.. — шёпотом спросила Мелони, поддавшись назад.
— Простите?
С подоконника спрыгнул котёнок с голубыми глазами и быстрыми шажками подбежал к ванне, на задних лапках поднявшись на пьедестал.
— Mon ange, почему ты прятался здесь? — протянув сахарную ручку к кошачьему носику, ласково спросила графиня. — Тебя тоже напугали мои сновидения, когда ты спал рядом, да?..
Белый зверёк прикрыл ангельский взгляд и протяжно заурчал.
— Вы дали ему необычное имя, миледи, — прошептал Себастьян, слабо улыбнувшись заинтересованному котёнку, который его невзлюбил.
По окну заморосил дождь. Оба перевели взгляд на капли, стекающие по цветной мозаики стекла.
— Погода так неожиданно испортилась... Быть может, если она нормализуется, прогуляемся по Парижу, раз случай позволяет?.. — растягивая вопрос, тихо спросил демон. Молодой человек стоял спиной к даме, пока она надевала халат и протирала полотенцем мокрые волосы. Когда графиня подошла к нему за гребнем, он добавил, хитро прищурившись: — Я всегда сдерживаю свои обещания.
— Я знаю, Себастьян.
Покинув ванную, Мелони стала на ходу расчёсывать бледнеющие на фоне зажжённых свечей канделябров волосы.
— Идём со мной, honey, — с заботой произнесла дама шипящему на демона котёнку. — Ты появился совсем недавно, а я успела полюбить тебя.
Микаэль лесной лаской пробежал мимо дворецкого и, остановившись у девичьих ног, огляделся по сторонам.
— Газета, миледи, — сзади подошёл Михаэлис, протянув юнице сегодняшний выпуск «Аlbany Ledger».
Лёгким кивком головы Мелони поблагодарила дворецкого, взяв из его рук газету и, присев на край кровати, прочитала вступительную статью.
— «Если юная леди выглядит грустной, это ещё не признак того, что она влюблена; возможно, она просто думает о мороженом».
— Это тонкий намёк? — спросил демон, устремив на графиню заинтересованный взгляд.
— С чего бы? Я не ем сладкое.
— Да, да... Не считая клубники в шоколаде, полное блюдце которой было съедено вами вчера.
Юная графиня спрятала лицо за страницами газеты, скрывая широкую улыбку и счастливый взгляд.
— Чёрт!.. — она резко посмотрела на свои пальцы. — Они все чёрные...
Себастьян взглянул на девичьи руки, издевательски усмехнувшись.
— Прекрати! — обиженно произнесла Мелони, метнув газету на пол. — Она
будет смываться целую вечность!..
— Словно малое дитя! — строго процедил Себастьян. Из кармана фрака демон достал накрахмаленный платок и, наклонившись к даме, схватил её за запястье.
Юница вскрикнула и стала отбиваться.
— Прекрати, прекрати! У тебя хватка, как у дикого зверя!
— Вы очень непослушны... Позвольте же мне... — он начал усердно оттирать девичьи руки от смоляных и липких чернил.
— Убирайся! — в порыве юной злости крикнула Мелони, ударив его по обеим щекам.
Голова Себастьяна дрогнула, и густые пряди смоляных волос упали на лицо. Молодой человек отстранился. Наступило пугающее молчание. Графиня в удивлении приоткрыла губы, не отводя глаз от застывшего дворецкого. На коже бледных щёк траурными мазками чернели свежие кляксы. Мужское тело пробрал озноб, переходящий в глухой нечеловеческий смех.
— Как я и думал, миледи, — скрипящим, как половицы в заброшенном особняке, голосом проговорил Михаэлис.
— Я не хотела... — прошептала графиня, отстраняясь от нависающего демона к изголовью кровати. Рука незаметно потянулась к подвязке с револьвером.
Молодой человек повалил девушку, отчего та опёрлась локтями о скользящую простынь из шёлка. Между их лицами оставалось совсем чуть-чуть расстояния.
— Вы так и будете тратить время на детские шалости? — шепнул свой вопрос на ухо дамы Себастьян. Рука с благородно-длинными пальцами легла вплотную с девичьим бедром.
— До той поры, пока в тебе не исчерпается вся наглость.
В давно померкших, казалось бы, глазах со стеклянным взглядом взбушевался океан с серебристой пеной. Вся злость их излилась на лицо дворецкого штурмовыми волнами. Дамское личико, похожее на кукольное своей бледностью и фарфоровой кожей, похолодело. Пухлые губки были поджаты, щёки заалели тускнеющим закатом.
Кошачьи глаза демона игриво мерцали, а его рука галантной медленностью приподняла подол кружевного платья до основания бедра. Пальцы с эбеновыми ногтями трепетно прошлись по заживающим ранам на худощавой ножке, исследуя участок кожи, как астроном складывает созвездия из звёзд на ночном небе.
— Почему вы не предупредили меня о ранах на бедре? — смягчённым голосом спросил Себастьян. Его нынешний тон напоминал кошачье мурлыкание. Почти идеальное лицо молодого человека (не считая родинки под левым глазом) стало обаятельным. Засохшие чернила покрыли чуть пухлые щёки тонкой коркой, уголки мягких губ приподнялись в загадочной полуулыбке.
Пребывая в полном оцепенении из-за действий дворецкого, Мелони лишь слабо качнула головой, отдёрнув подол ночного платья.
— Мне важно заботиться о вашем благополучии, миледи. Приходится идти на крайние меры, если вы скрываете то, что может нанести вред вашему здоровью.
Графиня отвела взгляд, стеснительно прикусив губу.
— Вы позволите мне обработать их? — присев на одно колено, спросил очаровательный демон, печально сложив брови на лбу.
— Поскорее, — лаконично прошептала Мелони. Девушке было очень неловко повторять ритуал обработки ран во второй раз.
Себастьян с нежной заботой закатал подол платьица до основания бедра и, проведя мокрым полотенцем по ранам, увлечённо прищурил глаза.
— Вам не больно?.. — спросил он.
— Нет. Мне неловко.
— В чём причина вашей неловкости?..
— Этим должна заниматься камеристка, а не... — Мелони замолчала, прикрыв глаза. — Дворецкий... Если бы кто-то узнал...
— Никто не узнает, поверьте мне, — горделиво произнёс Себастьян, приподнимая девичью ногу и перебинтовывая бедро. — Ваши ноги такие худые... Несмотря на небольшой лоскут бинта, остаётся ещё немного ткани...
— Ты не швея, чтобы делать мерки моего тела.
— Справился бы гораздо лучше мисс Хопкинс, — недовольно пробубнил демон, складывая остаток бинта в карман фрака.
Юница подняла с пола газету и, вернувшись на кровать, начала завтракать блинами с фруктовым салатом.
— Когда ты успел приготовить завтрак? — с улыбкой спросила дама, делая глоток свежевыжатого апельсинового сока.
— Если бы я не смог справиться с такой посильной для меня задачей, я бы не имел права называться вашим дворецким.
— Чудесно. Благодарю, Себастьян.
Откинув волосы на спину, Мелони встала с кровати, подошла к шкафу и распахнула плетеные двери.
— Я помогу вам зашнуровать корсет, — вежливо произнёс демон, с руки которого свисал кружевной корсет с шёлковыми лентами.
— Что? — озадаченно спросила девушка, обернувшись назад. — Я ношу его очень редко, мы говорили с тобой по этому поводу...
— Понимаю, понимаю... Но вы являетесь графиней, поэтому, пожалуйста, постарайтесь соблюдать правила, присущие представительницам высшего света.
— Я выберу платье и подберу под него корсет.
— Не обременяйте себя, миледи. Учитывая ваши предпочтения в цветовой гамме нарядов, я сделал подходящий выбор.
Дама достала бледно-кремовое платье с сердцевидным декольте и короткими рукавами, кружевные вставки которых украшали два банта на плечах.
— Вас очень украсит это платье, — отвлечённо произнёс Себастьян.
— Я не стану надевать корсет... — с неловкостью в голосе сказала графиня.
— А я нe стану затягивать его по принятым нормам, — прошептал дворецкий.
— Ты не можешь видеть меня в нижнем белье. Надевание корсета было обязанностью Матильды.
Демон протянул графине широкую ленту из мягкой чёрной ткани.
— Вы завяжите мне глаза. Можете не переживать, я справлюсь без возможности видения.
Мелони приняла ленту и смущённо наморщила лоб, когда молодой человек наклонился, чтобы она смогла завязать ленту на его затылке.
После этого Михаэлис поднялся, юница передала ему корсет и, сняв ночное платье, приблизилась к нему спиной. Её щёки и всё лицо в целом напоминали оттенок недавно сорванного персика. Несмотря на то, что демон обладает нечеловеческими способностями, Мелони удивилась, когда он ловко надел на её талию корсет и с лёгкостью зашнуровал скользящие ленты.
— Вам помочь с платьем? — кратко спросил дворецкий.
— Нет.
Девушка, торопясь, надела платье. Вырез оказался слишком широким, из-за чего чужим взорам открывались девичьи плечи, на одном из которых выделялась фаустовская печать.
— Позвольте... — Себастьян накинул на оголённые плечики графини меховую накидку, имеющую французское название «Sortie-de-bal».
— Спасибо, — улыбнувшись, произнесла Мелони. — А ты снова будешь носить форму дворецкого?
— Нет. Я переоденусь, если позволите... — поклонившись, проговорил дворецкий и скрылся за дверью соседней комнаты.
Надев кружевные перчатки, Мелони села на кровать, где сладко посапывал белоснежный котёнок. Почувствовав присутствие девушки, Микаэль проснулся и запрыгнул на её коленки. Он начал мурлыкать.
— Мой славный любимец... — шептала графиня, поглаживая дымчатую белую шёрстку кота. — У тебя такие красивые глаза, mon ange. Я бы поцеловала тебя, но воздержусь.
Портальная дверь номера со скрипом открылась.
— Кенти? — с удивлением спросила Мелони, повернув голову в сторону неприятного звука.
— Я ничего не слышала и уже ухожу!
— Что-то случилось? — донёсся бархатный голос из соседней комнаты. Из-за двери ванной появился Себастьян и отдёрнул края фрака с дамасским узором.
Ривергоил стеснительно закрыла за собой дверь и непонимающе оглядела присутствующих.
— Я больше не буду подслушивать, правда! — дама с пшеничными волосами стыдливо отвела взгляд.
— Но мы не говорили, — с лёгкой улыбкой произнесла юная графиня.
Девушка скрестила руки на груди и недоверчиво посмотрела на собеседницу, ухмыльнувшись.
— Ах!.. Микаэль, выгляни на секунду... — прошептала Мелони, и рядом показалась сонная физиономия котёнка, который от недосыпа упал на спину, прикрыв глаза.
— Когда вы успели завести кота?
— Он предпочёл появиться сам, — со смешком ответил Себастьян, поправляющий чёрные перчатки с кружевом у запястья.
— Как денди лондонский одет! — осмотрев новый наряд демона, с восторгом воскликнула Кенти.
— Благодарю, мисс Ривергоил, — вежливо проговорил молодой человек. Михаэлис надел очки в роговой оправе и шляпу котелок.
— Очки? — вскинув одну бровь, спросила графиня.
Дворецкий посмотрел на Мелони, обиженно насупив брови.
— Вам не нравится?
— Не моё дело следить за твоими предпочтениями в моде. Идём, Кенти.
Дамы вышли в коридор, где витал приятный восточный аромат с нотками ванили. Они спустились в главный зал. Начался роскошный бал. Великолепное зрелище дополнили разлетающиеся с потолка конфетти и брызги искристого шампанского. Со всех сторон слышался заливистый смех дам в вычурных масках и их кавалеров в забавных костюмах.
— Позвольте пригласить вас на танец, — к Ривергоил мгновенно подошёл обаятельный молодой человек с педантично заглаженными волосами золотистого отлива.
— С удовольствием, — не без стеснения пролепетала дама и, взглянув на графиню стыдливым взглядом, последовала за незнакомцем.
Мелони присматривалась к гостям. Рядом с новогодней ёлкой стояла компания людей преклонного возраста: мужчина с волосами, собранными в хвост (вероятнее всего, это был парик) и саблей на поясе. Его наряд 17 века гармонировал с нарядом его супруги, в особенности, с её высоким париком цвета дымчатой розы и напудренным лицом (бледность которого не уступала личику Кенти в её истинном облике). Рядом с парой стояли ещё двое: высокий мужчина, облачённый в костюм с накидкой из чёрного бархата; его лицо скрывала маска с чёрным длинным носом. Наряд его компаньона почти в точности повторял описание облика героя романа Гастона Леру «Призрак Оперы» — Эрика.
Пока графиня приглядывалась к присутствующим, к ней подошёл мужчина небольшого роста в чёрной маске с драгоценными камнями алого цвета. На ткани его тёмно-зелёного костюма блестели броши в виде бабочек с рисунками глаз на крыльях.
— Добрый вечер, юная леди, — начал гость, растягивая свою речь. От него тянуло резким запахом коньяка. — Не составите мне компанию на сегодня, м?..
— Прошу прощения, но я не могу...
— Какова причина? — приблизившись, спросил незнакомец.
— У меня много дел, но я пришла навестить леди Баварскую, — холодно отрезала графиня, делая шаг назад.
— Не буду мешать.
Оскорблённый мужчина покинул зал, а Мелони устало выдохнула.
— Вижу, у вас появляется всё больше поклонников.
— А если бы меня похитили и убили? — обернувшись к пришедшему демону, процедила дама. Часть лица привлекательного щеголя скрывала маска из чёрного кружева.
— Пьеса бы закончилась, и занавес упал на таком скучном моменте... Я бы просто поглотил вашу душу. Всё.
Себастьян хищно оскалился, устремив неморгающий взгляд на похолодевшую графиню.
— Нехорошо стоять в стороне, пока все уносятся вихрем менуэта, — проговорил молодой человек, взяв Мелони за обе руки. Дворецкий закружил девушку в старинном вальсе. — Даже если вы выберете самоубийство, я не остановлю вас...
— Никогда, — с нескрываемой ненавистью съязвила дама, с лёгкостью поспевая за его отрывистыми движениями. — Не убьёт, но сделает сильнее.
— Безусловно, — глухо рассмеявшись, прошипел демон.
Светлый зал, напоминающий райский дворец, и оркестр, исполняющий Вивальди, — всё стало исчезать. Мелодия искажённо сорвалась с нот, будто кто-то провёл длинными ногтями по сухой стене. Светло-цветочные стены рассыпались по мелким крупинкам. Мраморный пол под ногами сменился осколками битого стекла.
— Боитесь?
— Нет, — сухо ответила девушка. Происходящее напоминало одно из сновидений, к которым она давно привыкла.
Вальсирующих окружали зеркала с чёрными трещинами; из Зазеркалья лезли безобразные носороги с щупальцами вместо рогов и жирные мокрицы.
— Ты не напугаешь меня несуществующими монстрами.
Мелони молча отвела взгляд от зеркал и, придерживая дворецкого за плечо, продолжала спокойно танцевать, словно её ноги не ступали по острым осколкам.
— Я и не пытался вселить в вас страх, —глубоким голосом прошептал Себастьян.
— Я не была готова к этому, когда заключала сделку, — спокойно проговорила графиня, слабо улыбнувшись. Только глаза выдавали внутреннее смятение и страх, — но я привыкла. Меня не сломить жалкими иллюзиями — игрой разума.
Дворецкий заливисто расхохотался. Его мерзопакостный смех пронзил и без того потрескавшиеся зеркала, обратив их в гнилые рамы, ведущие в темный лес. Из бывших зеркал в зал проник туман. Серая пелена покрыла имитацию пола свернувшимися клубками, что в целом напоминало пенку на прокисшем молоке. Издалека необъятного пространства пронёсся звон сломанной стальной трубы, будто во мраке упал громоздкий мост. Этот режущий слух звук сменился мелодией, какую очень часто можно услышать из кукольных шарманок.
Из-за гнилых стволов деревьев леса выглядывало множество глаз. Мелони пригляделась. Знакомые глаза... Мгновение и сотни бабочек вылетели из рам бывших зеркал, облетая всю комнату. Графиня зажмурилась. Открыв глаза, зрение девушки затмило пеленой от яркого света дорогих люстр, золочёные рамы живописных картин и изысканные элементы декора блестели на фоне горящих свечей канделябров. Приглашённые громко смеялись, играли в карты, вальсировали, а бушующий оркестр на этот раз исполнял Штрауса. Дама почувствовала приятный восточный аромат, смешавшийся с запахом французских духов, нарезных фруктов и молочного шоколада.
— Благодарю вас за столь приятный танец, мисс Грей, — с улыбкой Мефистофеля прошептал демон, придерживая графиню за запястье левой руки.
Мелони растерянно высвободила руку и, неслышно сглотнув, покинула торжество.
Немного помедлив, демон вышел следом.
Кремовые стены длинного коридора с узором в стиле барокко были погружены в предутреннюю мглу. Расписные узоры, казалось было, потускнели, лишились вычурного окраса и стали походить на серебристые паутины. В коридоре стоял холод, и ветер слегка задувал внутрь, раскачивая дорогие хрустальные люстры с потушенными свечами. По шахматному полу из мрамора эхом разносился стук дамских туфлей. Походка юной графини была уверенной, несмотря на её до сих пор не зажившие раны на ногах. Дама прикусывала губу и слегка закатывала глаза, но никак не выдавала свою боль, признание которой считала уделом слабых. Наблюдение заставило демона усмехнуться. До чего же выносливая душа... Юная графиня шла впереди и сахарными пальчиками придерживала на ключице меховую накидку.
Постепенно мгла рассеивалась, и сквозь французские окна стали попадать первые лучи персикового рассвета и, подобно сиянию розового кварца, отражать мягкие хлопья снега, что накрывали землю жемчужной вуалью. Тени танцевали на потолке с лепниной, похожей на заварной крем, мерцали на хрустальных серёжках люстр, а лучи освещали пространство коридора мыльным светом из-за заснеженных рисунков на стёклах. С тенями исчез покрывающий коридор мрак.
Молодой человек продолжал идти сзади. Его полная кошачьей грации походка была совершенно неслышной, взгляд тусклых тёмно-осенних глаз прожигал Мелони. Ноющее чувство боли в месте человеческого тела, которое люди называют животом, казалось невыносимым. Ровно три года порождение тьмы мучает дикий голод. Но педантичный демон любил насыщаться душами после свершения контракта. Такие души имеют особый вкус. Сейчас же, он, подобно зрителю в старом театре, наблюдает за поворотом событий, происходящих в интригующей пьесе. Демон хотел насладиться каждым моментом замечательной актёрской игры и, наконец, торжествовать, подобно Дон Жуану, после падения тяжёлого занавеса. Осталось совсем немного...
Графиня остановилась у одного из окон, наблюдая за снегопадом и тщательнее укутываясь в мех накидки. Дамское лицо сохраняло холодное смирение, не считая стеклянных глаз. Глаза — зеркало души. Идеально ровные слёзы, катившиеся по кукольным щекам, отражали внутренние муки, которые старалась пережить Мелони. Левая рука крепко сжала кулон — подарок Сиэля. В камне хрусталя таилось единственное воспоминание, сохранившиеся после их последней встречи, и с которым графиня никогда не расставалась. Юница опустила голову. Девичьи губы прошептали слова, составляющие некое заклинание на латинском языке. «Aut vincere, aut mori»**, — зачарованно нашёптывала Мелони каждый день и каждую ночь, таким образом предохраняя себя от плохих мыслей.
— Sed memento mori...*** — еле слышно произнёс демон, искривив рот в остром оскале. Словно туманные от опиума глаза нечеловека пьяняще блеснули.
____________________________
1
Кенти в это время танцевала на балу с обаятельным, как ей показалось, молодым человеком. У него были заглаженные пшеничные волосы, небольшие губы и сверкающие глаза.
— Вы красива, madame!.. — не без смущения произнёс он, кружа её вслед за остальными парами.
— Merci, merci, Рудольф, я польщена, — отвечала покрасневшая Ривергоил.
— Mon chéri, как долго вы пробудите здесь, в Париже? Не хотите бросить всё и уехать со мной? Я покажу вам все прелести своей Родины...
— У меня друзья здесь, не могу оставить их, драгоценный!
Вальс подошёл к концу. Дамы и их кавалеры, взявшись за руки, освободили бальное пространство, кивая друг другу головой, в знак благодарности за медленный танец.
Пара присела на два кремовых кресла.
— Madame Ривергоил, я был бы счастлив, уехали бы вы со мной!.. Я полюбил ваши золотистые локоны, ваши манящие глаза, ваши нежные ручки! — влюблённо лепетал кавалер, держа даму за руки, и смотрел ей в глаза.
— Я несомненно подумаю, дорогой. Прощайте на сегодня!.. — с ноткой величия в голосе произнесла Кенти и, освободившись, покинула зал, возвращаясь в номер.
Призрачная леди была счастлива. Она шла по коридору и обаятельно улыбалась, откидывая на ходу золотистые волосы с цветами флёрдоранжа в передних прядях. Поднявшись на второй этаж, Кенти остановилась у дверей номеров и решила постучать в комнату Рины. На три глухих постукивания ответила тишина... Стены номера алхимика предательски хранили молчание. Ривергоил задумалась и опустила взгляд. Из-под двери выглядывал пожелтевший конверт с неизвестным символом на бурой печати. «Странно...» — подумала дама, подняв письмо и раскрывая его. Бледно-зелёные глаза расширились от ужаса, когда она прочитала послание, написанное неразборчивым почерком:
«Рина Лис, обвиняемая в краже одного ценного манускрипта „гл. ***, посл. 4 Тайные основы алхимии: Умение владеть магией огня" и других мелких кражах <...>, предстанет перед судом Хранителей и, по решению В. Совета, в дальнейшем будет приговорена к казни <..>
ἡ Ἰωνία, εκτέλεση sir Αγίρικ 、»
Письмо выпало из рук побледневшей девушки. Она, поражённая пугающим известием, прикрыла лицо, стараясь успокоиться.
«Может быть, это просто неудачная шутка?..»
Схватив пожелтевшую бумагу, Ривергоил быстрым шагом спустилась вниз, где в коридоре, у окна, увидела стоящую в одиночестве Мелони.
— Что-то случилось, Кенти? — спросила графиня, обеспокоившись видом побледневшей девушки.
— Прочти это, — дрожащим, лишённым эмоций голосом прошептала она, передав письмо в руки Грей.
Дама задумчиво опустила руку со странным текстом и молча уставилась в окно.
— Не молчи, прошу тебя! — с надеждой в голосе попросила Кенти. — Что это значит?
— Нам нужно возвращаться в Лондон по приказу её Величества, — холодно, возможно даже с раздражением, проговорила Мелони. На переносице собрались складки, губы были поджаты. — Но мы должны найти Рину.
Негромкие голоса говорящих эхом передавались в другой конец коридора, откуда торопливой поступью шёл незнакомец в длинном плаще.
Графиня обернулась в сторону подходящего, придерживая руку наравне с ногой, на которой, в подвязке, хранился серебряный револьвер.
— Я помогу вам спасти Рину Лис, — со странным акцентом сказал он, откинув меховой капюшон.
____________________________
* — Поэма Э.А. По «Вечерняя звезда».
** — (с лат.) «Или победить, или умереть».
*** (с лат.) «Помни о смерти».