>возвращение<
Люди видят то, что хотят видеть, наплевав на правду.
Когда мы приехали, к нам подошёл какой — то, незнакомый нам, мужик, который сказал, мол наша семья послала его за нами. Вот узколоб! Он даже не знает, что мы сиротки, и что семьи у нас нет, после чего мы убежали от него, а он остановился, перестал бежать за нами, видно, пошёл разводить других детей. Забравшись на паром, мы сели у его носа, мы укрылись пледом, Энни положила свою голову мне на плечо, а я приобняла её. Приехав в приют, мы какое — то время постояли у его двери, не решаясь зайти, так что мы с Энни приняли решение поспать под огромным деревом, что мы, собственно, и сделали. Утром над нашими лицами был вид на прекрасный белый цветок, как же хорошо жить в мире, где присутствуют цветы! Увидев молочника, мы с Энни поняли, что это — наш шанс. Мы подошли к мистеру Эйвери и поздоровались с ним, а тот от неожиданности подпрыгнул, и начал нервно смеяться
—О, господи, а мы знакомы?—хохотал черноволосый молочник в шляпе.
—Пока ещё нет, но я вас знаю.—сказала рыжеволосая.—Думаю, в дороге мы подружимся.
—В дороге?—уточнил молочник, он явно не ожидал, что мы собираемся ехать с ним, но, что ж пожелать? Жизнь сама состоит из неожиданностей, не так ли?
—Да, хозяйка попросила отвезти нас на вокзал, знаю, по нам не скажешь, но мы сёстры, и, оказывается, у нас есть богатая тётя с трагической любовью, которая решила нас забрать, так как ей очень грустно жить одной, после того, как её муж погиб в отважной схватке с царем, она такая великодушная! А теперь, если вы не против, отвезите нас в новую жизнь! И, извините, денег у нас нет, но мы готовы вам помогать. Знаю, мы немного худоваты, но силы присутствуют, это я вам гарантирую.—придумала историю Энн.
—Мы направляемся в Галифакс, там мы родились. Наконец — то мы оставим позади годы мучений, нам предстоит обучиться этикету, но мы готовы!—поддержала я рыжеволосую.
—Кажется, вы поднялись в обществе. Что ж, ладно, запрыгиваете, но этой займёт несколько часов.—сказал молочник, на что мы сказали, что всё хорошо, и нас всё устраивает.
Мы с Энн помогали молочнику, Энни забирала пустые банки, а я ставила полные. Добросердечный молочник угостил нас своей едой и дал нам по бутылке молока, пока мы рассказывали про то, как наши родители вели шпионаж! Прибывши на вокзал, мы начали зарабатывать деньги, рассказывавши стихи. Большенство отказывались от нашего предложения, но находились и те, кто был не прочь послушать нас.
—Где страх с надеждой столкнулись в вечной битве! Где радость, иногда, сомнения порождает, и не понять, что каждый искренне желает!
Заметив двух симпатичных и, на первый взгляд даже добрых девушек, мы решили предложить им послушать возвышенно рассказанную поэму о трагической безответной любви, и каково было наше удивление, когда они согласились.
—Если любишь, люби не за что, не за умные речи, не за взгляд и улыбку, за это легко разлюбить, а люби за любовь! За удачу негаданной встречи, и за то, что на свете ничего нет прекрасней любви!—начала я.
—Не люби меня с целью, не стоит любить для того, чтобы высушись слёзы!
Тут, откуда не возьмись, появляется Мэттью, который нас звал, удивлению Энн не было ни конца, ни края, а обо мне так не скажешь, я сразу бросилась в разговор, даже не дав закончить рассказывать Энни свою часть поэмы.
—Должно быть Марилла нашла брошь, потому что Энни— не воровка.—сказала я.
—А теперь извините, мы пытаемся заработать, нам надо на поезд.—сказала Энни.—И сделать румяными щёки, но люби для любви.—продолжила она рассказывать поэму, но по лицам девушек, которые нас слушали было видно, что им уже перехотелось что — либо слушать, так что они поблагодарили нас, и сказали, что уже услышали достаточно, мы предложили им забрать деньги, но они их не забрали, а просто удалились с наших глаз долой.
—Энн, Эви, пожалуйста, послушайте меня, я приехал забрать вас в Зелёные крыши.—сказал Мэттью, на что Энни спросила:
—Зачем? Чтобы выгнать нас, когда захочется? Мы теперь сами себе семья. Стихи! Рассказываем стихи!
—Я проделал долгий путь.
—Мы тоже, только у нас не было выбора, нам пришлось проделать этот путь.—ответила я на слова Мэттью.
После минуты споров, какой — то незнакомый нам мужик спросил у нас, пристаёт ли к нам Мэттью, Энн ответила, что да, что он пристаёт, а мистер Катберт ответил, что мы его дочери, мы с Энни были шокированы, и одновременно чувствовали себя самыми счастливыми людьми в Новой Шотландии и в Канаде, да и вообще, во всём мире. Обнявшись с мистером Катбертом, мы отправились домой.
{ домой }
***
Вернувшись, мне показалось, что мисс Катберт не была нам особо рада, единственное, что она сказала — это « Рада, что вы вернулись, пожалуйста, отнесите вещи в комнату, я приготовлю ужин». И сказала она это безо всяких эмоций, ни единой эмоции, это вся реакция, я надеялась, что она хотя бы нас обнимет. Наверно, она рада нам, где — то в глубине души, ведь должно быть что — нибудь? Прийдя в нашу комнату, мы увидели вишню, нашу прекрасную вишню, и платья, что сшила нам Марилла, которые лежали на кровати, а сверху на них были ленточки. Мисс Катберт поднялась к нам, наверх, чтобы сказать, что ужин будет простой, и наша помощь не понадобится, чтобы мы просто спускались вниз. По лицу Энни было видно, что она считает, что Марилла нам не рада, возможно, это правда...
***
На завтраке мы с Энни сидели тихо, даже слова не проронили, что очень удивило мистера Катберта, он наблюдал за нами, словно ждал, пока мы заговорим, но никто не начинал разговор, так что это решила сделать я.
—Я, если честно, уже успела соскучиться по Белль. И что — то королевы Пенелопы давненько нет. Кстати, как дела у Джерри? Надо будет сходить к нему.
—Передашь ему булочки?—спросила Марилла.
—Хорошо, мисс Катберт! А ещё погода хорошая, я этому очень рада. Обычно люди не задумываются о погоде, о том, какая она иногда замечательная, а я каждый день обращаю внимание на погоду, такая привычка в почёте.—говорила я, откусывая тост, а Мэттью заулыбался.—Я рада, что я вернулась, было приятно вновь увидеть белую дорогу восторга и лучезарное озеро. Мне нравится представлять их, но увидеть в живую куда лучше!
—Ради Бога, Эви, давайте позавтракаем в тишине!—возмутилась мисс Катберт.
—Хорошо, миссис Катберт, я постараюсь. Кстати, у вас есть какие — нибудь книги? Я очень люблю читать, часто воровала книги в приюте, особенно мне нравится «Гордость и предубеждение», или же «Джейн Эйр», фамилия, как у меня. Когда я читаю, всегда представляю себя главным персонажем, а представлять себя Джейн Эйр было особенно легко, читая свою фамилию в книге.—я сделала паузу, вспомнив своё обещание Марилле.—Простите.—я усмехнулась.
***
—С возвращением.—сказал Джерри.—Рад, что ты вернулась, будет, с кем поговорить, Энн меня недолюбливает, не знаешь почему? Нет?
—Спасибо, я рада, что мы с Энни вернулись. Это тебе от миссис Катберт.—сказала я, протягивая корзину с хлебобулочными изделиями.—А Энн тебя недолюбливает, потому что Катберты хотели двух мальчиков, а приехали из приюта две девочки, я и Энни, после Катберты взяли тебя, а Энни ревнует, чтоли, ибо у них появился ты, мальчик, она считает, что ты нас заменяешь.
—Merci, но ведь вас взяли, как детей, а меня, как работника, так зачем ревновать? Смысла нет...
—Не знаю, просто у Энни никогда не было дома, и ... она нуждается в любви больше, чем кто — либо из нас, она куда эмоциональнее нас, я сама лицезрела её отчаяние, когда нас отослали. От её печали, она, казалось, не смогла и слова вымолвить из своих уст, а её ланиты в миг стали бледными, хотя когда — то были румяными.
—Слушай, я ... я не знаю таких слов!—растерялся Джерри, что неудивительно, не знаю, почему.
—Извини, просто иногда мне нравится использовать высоколитературные слова, чтобы описать ситуацию, как можно поэтичнее.
—Ну вот, опять не понял!—усмехнулся Байнард.
***
Я, Диана и Энн бегаем по полю, наслаждаясь великолепным свежим воздухом, что сейчас парит повсюду, и, смеясь, мы наслаждались моментом.
—Ах, вы такие умные, Энн, Эви! Я бы никогда не додумалась читать стихи за деньги, и вы вернулись прямо к пикнику. Вы знали, что он будет здесь? Я очень рада, что вы вернулись, девочки!
—Только ты и рада!—улыбнулась Энни.
—Но, кажется, ещё Мэттью. А так же Джерри.—добавила я.
—Джерри? А ему — то чего радоваться? Да и вообще, Мэттью не стоило уговаривать Мариллу.
—Не говори так, Энни, уверенна, это неправда.—сказала я.
—Мисс Катберт не была нам рада, ей было плевать.—ответила Энн.
—Думаю, она была нам рада, но не показала этого, вы так не думаете?—спросила я.
—Но Рейчел Линд сказала маме, что мисс Катберт разрывало на части, когда вы ушли.
—Невозможно.—сказала Энни.
—Она была так расстроена, что Рейчел Линд боялась, что она ... сляжет.
—Невозможно.—повторила рыжеволосая.
—Так она сказала маме.
—Почему она ничего не показывает? Трудно поверить, что она горевала, мы ей совсем не нравимся.—сделала выводы Энн.
—Зато вы дома!—улыбнулась Диана, своей прелестной улыбкой, после чего мы обнялись.
—Я по тебе ( вам ) скучала.—сказали мы втроём в унисон, так что было неясно, что кому адресовано.
—Я не хочу показаться неблагодарной, моё сердце наполнено радостью.—мы залезли на забор.—Но я боюсь, что они в любой момент могут нас выгнать.—сказала я.
—Но если всё уже решено, то почему?—поинтересовалась Барри.
—Мы не хотим сильно привязываться, если всё может исчезнуть.—ответила Энни.
—Лови!—сказала Диана, мы слезли с забора и начали кидать друг другу яблоки, которые были у нас в руках, и ловить.
***
Вернувшись домой, мы увидели, как Марилла вешала наши вещи на сушилку, параллельно улыбаясь, когда смотрела на наши платья.
{ Если весь мир будет ненавидеть тебя, и считать тебя дурной, но при этом ты чиста перед собственной совестью, ты всегда найдёшь друзей }.
***
День пикника. Барри воистину организовывают сногсшибательные пикники. Тут собираются очень многие семьи, и не абы кабы кто, а очень, как мне кажется, состоятельные люди. Увидев Диану, мы ей помахали, а она нам в ответ, мы уже, было, хотели подбежать друг к другу, но миссис Барри остановила Диану. Увидев семейство Линд, а точнее миссис Рейчел и мистера Томаса, я с улыбкой пошла к ним. Энни была грустная, так как Диана не подбежала к нам в ответ, а я понимала, что черноволосая хотела это сделать, но её строгая мама не позволила ей этого.
—Здравствуйте, добрый день, миссис Линд и мистер Линд, неимоверно и безгранично рада вас видеть!—сказала я, улыбаясь им. Казалось бы, только недавно невзлюбила Рейчел всем сердцем, а тут, так рада её видеть.
—А вот и мы! Вот и мы все. Здравствуйте, Катберты, и здравствуйте, дорогие Эви и Энн.
Катберты и Линды ушли вперёд, а мы с Энни шли сзади, ловля на себе презирающие взгляды, и слыша не самые добрые слова о нас.
{ Люди говорят про других ужасные вещи, не зная истины. Почему нынче никто не понимает, что статус людей не важен, и что мы все друг другу равные? Как никак, мы все люди. Каждые из нас были созданы Богом, как и другие }.
—Боже, Катберты взяли бродяжек.
—Бродячих собачек.
—Они у них как дочки, или как прислуги?
—У одной из них ужасные рыжие волосы, а у другой ужасные странные глаза, интересно, пойдут ли они в школу?
—Слышал, одна из учреждений в Новой Шотландии, а другая из приюта в Лондоне.
—Из психбольницы?
—Нет, из приюта, но разницы может и не быть.
—Боже!
—За ними нужен глаз да глаз!
—Вы маленькие сиротки! Вы жили на помойке!—пели маленькие дети, кружась вокруг нас с Энни.—Грязнули, грязнули!—мы с Энни не выдержали такой несправедливости и убежали подальше отсюда! Спрятались за деревом, сели за ним.
Лёжа в обнимку, мы плакали. Как в самый первый день на Острове Принца Эдуарда. За нами пришла Марилла, подняв шляпки, которые мы уронили, когда бежали.
—Энн, Эви!
—Оставьте нас!—попросила я, не поднимая глаз на мисс Катберт.
—Энн, Эви!
—Вы вернули нас из чувства долга!? Поэтому? Нам и одними было бы хорошо, лучше, чем здесь! Зачем вы нас вернули, если мы вам не нужны?—не выдержала Энни, и выплеснула все эмоции, что скопились у неё в душе последнии три дня.
—Эви, Энн, вы нам нужны!
—Очевидно, что нет!—поддержала я Энн.—Мы не знаем, что делать ! ...
—У меня к вам вопрос, я хочу спросить, вы простите меня? Мне очень жаль, девочки! Когда пропала брошь, я поспешила с выводами. И что ещё хуже, я заставила Энн солгать, а Эви тоже оказалась в безвыходной ситуации, ведь ты дорожишь Энн, так что ты не могла оставить её одну, отправляться назад, и была вынуждена отправиться с Энни, что вам оставалось делать? Страшно вспомнить! И теперь я знаю, что вы говорили правду, вы честные девочки, и даже сейчас, это — восхитительное качество. Это моя вина, я виновата во всём, что вы пережили. Вы чудом вернулись в Зелёные крыши. Если вы сможете поверить мне, и простить меня, тогда мы сможем начать заново.
Мы подвинулись к Марилле, сели с двух сторон и положили свои головы ей на плечи.
***
—Энн, Эви, спуститесь, пожалуйста.—звала нас с моей огненно — рыжей родственной душой, Энн, Марилла.
—Да, мисс Катберт?—спросили мы, выполняя её просьбу, спускаясь вниз.
—Можно и просто Марилла.
—В смысле?
—Можете называть меня Марилла.
—Оуу, можно говорить «тётя Марилла»?—Энн вновь за своё, к слову, Марилла не разрешила, ведь не стоит называть людей чужими именами.
—Раз речь зашла о именах, мы хотим, чтобы вы подписались и взяли наше, если вы согласны.—мы зашли в прихожую, где стояла Марилла, Мэттью, а перед ними на специальной подставке стояла из семейная книга.
—Я приготовил для вас ручку.—сказал Мэттью.
—Может, возьмёмся за руки у бегущего ручья и поклянёмся вечно быть Катбертами?—спросила я у Мариллы и Мэттью.
—Или порежем пальцы и обменяемся кровью, в знак нашей преданности?—спросила Энн, честно, я не очень хочу резать палец, но ради такого торжества. Марилла и Мэттью стояли в недоумении.
—Нам нужна какая — нибудь церемония, в честь этого восхитительного момента.—объяснила я.—У нас раньше не было семьи, и я считаю, что нам нужно торжество, согласны?
—У меня в шкафу есть малиновая настойка, мы можем выпить по рюмке в честь праздника.—сказала Марилла.—Так будет пристойно.
—Значит, за Катбертов?—спросил Мэттью.
—За Катбертов!
—И за Ширли — Катбертов!
—А также Эйр — Катбертов!
{ К такому я могу привыкнуть }.
Наши с Энни руки тряслись, когда пришло время подписываться, а веснушчатая и вовсе прослезилась, зато я знаю, что этот день я никогда не забуду, напротив, запомню навсегда.
{ Этой ручкой я беру вас, Мэттью и Марилла Катберт и Энн Ширли — Катберт в мою семью, навсегда. Мы будете моими, а я вашей. Навеки. Эвелин Эйр — Катберт }.
—Ой, а можно добавить Оливия? Я всегда хотела быть Оливией! Эвелин Оливия ...
—Ну всё, хватит, достаточно!