>новый дом<
Моя жизнь — идеальное кладбище похороненных надежд.
—Девочка, чьи волосы когда — то блестели при малейшем свете, сейчас были тёмные, словно ночное небо. Оливия не понимает, почему люди относятся к ней не так, как она заслуживает? Сейчас черноволосая была отдана духами в старый дом, в котором, по слухам, водятся призраки, теперь девочка поняла, что это чистейшая правда. Оливия спряталась на чердаке, предварительно захватив принадлежности для писания и начала запечатление на листке новой истории. «Неужели вплоть до моего совершеннолетия я обречена на неполноценную жизнь? Неужели вплоть до моего совершеннолетия моя жизнь есть и будет кладбищем похороненных надежд?»
Читала вслух Эвелин Эйр начало своего нового рассказа, сидя на чердаке. Несложно было догадаться, что девочка описывала свою жизнь, только в отличии от рассказа, Эвелин радовалась жизни и всегда пыталась находить что — то прекрасное даже в самых ужасных происшествий.
—Эвелин Эйр, подойди к директрисе!—услышала я голос воспитательницы. Что же я уже натворила? Спустившись в кабинет директрисы, я постучалась и вошла в него.
—Здравствуйте, мы хотели меня видеть?
—Да!—резко крикнула женщина, которая, как вы могли понять, не самая добрая личность.—Завтра утром тебя и девочку из другого приюта забирают в Зелёные крыши на удочерение, иди, подготовь вещи и ложись пораньше, поняла? А теперь вон.—сказала она.
Если бы она сказала что — то другое, то я обратила бы внимание на её злой тон, но сейчас моё внимание было обращено только на то, что скоро у меня будет дом! Меня возьмут не в качестве слуги, а как дочку! Вещи у меня были итак собраны, потому что я только вернулась из временной семьи, где я была в качестве помощницы, сейчас я бежала на чердак, чтобы помолиться. Все дети в приюте были безбожники, все, кроме меня.
—Милостивый отец небесный, я хотела бы поблагодарить вас за все блага, что посетили меня сегодня. Обычно в виде желания я прошу, чтобы мои глаза стали одного цвета, а не нескольких, но сейчас я хочу попросить только о том, чтобы Зелёные крыши стали моим домом, где меня удочерят, и где я познаю любовь. Хочу, чтобы меня там приняли и полюбили. Аминь.
После молитвы я побежала в комнату, где легла спать в предвкушении нового утра. И, возможно, самого прекрасного утра в моей жизни. И, к слову о глазах, это единственная вещь, в которой я не нахожу ничего славного! Они у меня двух цветов, выглядит ужасно странно! Почему мои глаза не могут быть либо голубыми, либо карие? Хороший вопрос.
***
Проснувшись рано утром, я не смогла больше уснуть. От волнения, естественно. Умывшись, я одела белую блузку с свободными рукавами с буфами, оборочками и кружевом, коричневый корсаж и коричневую пышную юбку с кружевом, длиной чуть длиннее колен. Волосы я заплела в две объёмные косы. После чего я направилась навстречу приключениям!
***
Приехав на вокзал, где меня должен был забрать мистер Катберт, я увидела девочку, которая сидела на скамье. Две рыжих косички из негустых прямых волос, лицо, усыпанное веснушками, прекраснейшие, великолепнейшие, голубые глаза, голубые, словно чистое небо или утреннее море.
—Здравствуй!—поздоровалась я с рыжей, подходя к ней.—Могу ли я присесть рядом с тобой?—спросила я, стоя около скамейки, на которой сидела веснушчатая.
—Доброго дня, конечно можно!—ответила она, отодвигаясь к краю скамейки, чтобы было место для меня.—Меня зовут Энн Ширли, а твоё имя как? Кстати, у тебя очень красивые глаза.
—Спасибо! Я — Эвелин Эйр.—сказала я, присаживаясь к Ширли.—Какая замечательная вишня.—сказала я, смотря на дерево с белоснежными лепестками.
—Твоя фамилия как из рассказа о Джейн Эйр, а насчёт вишни, да, она воистину великолепна! Что думаешь, когда смотришь на дерево, окутанное белыми лепестками?
—Я думаю, конечно же, о невесте! О невесте в белой фате, и в белом платье с рукавами с буфами!
—Именно! О невесте. Кстати, куда направляешься?—поинтересовалась голубоглазая.
—Я направляюсь, можно сказать, в новую жизнь. Я из приюта, меня забирают в Зелёные крыши.
—Серьёзно? Меня тоже! Я тоже из приюта, и вчера меня предупредили о том, что я и какая — то девочка из другого приюта отправятся к Катбертам, вот это совпадение!
—Да, неожиданно. Что ж, давай ждать мистера Катберта. Как ты думаешь, почему они с миссис Катберт прожили жизнь вдвоём? Может из — за ошибки прошлого, или после того, как пережили трагическую, но преданную любовь?
—Или же чья — то любовь погибла из — за затонувшего судна, но кто — то из Катбертов всё ещё надеятся, что это была ошибка, а его, или её суженный или суженная жива!
—Ты придумываешь такие славные замечательные истории! Если мистер Катберт не приедет, то я хотела бы переночевать на этой замечательной вишне.—восхитилась я.
—Благодарю.—сказала Энн.—Это мистер Катберт?—спросила Ширли, я повернулась влево и увидела Мэттью Катберта.
—Да, ты права.—я взяла веснушчатую за руку.—Нам пора.—мы встали и подошли к нему.—Вы — Мэттью Катберт из Зелёных крыш? Я очень рада вас видеть! Мы уже начали волноваться, что вы не приедете, и я начала представлять, что могло вас задержать. Я решила, что если вас не будет, то я пойду по путям к тому огромному вишнёвому дереву, заберусь на него и переночую. Мне было бы нестрашно, и как же чудесно спать на дереве, окружённым лунным светом, вы согласны?—я сделала паузу, мистер Катберт промолчал.—А ещё я представляю, что разочаровала вас. Знаю, я неказистая, но хоть я и худая, силы у меня есть.
—Я тоже худая, да и внешность у меня не как у принцессы Корделии, но я тоже сильная, поэтому я смогу вам помогать. Я навеки вам благодарна, что вы нас удочеряете! Вы услада наших глаз, мистер Катберт. Погода сегодня подходит под моё настроение, сейчас так солнечно, природа словно трепещет! Я неимоверно рада, что у меня появится дом, ведь меня всегда брали как помощницу, слугу, и так далее, а тут меня взяли как дочку, за что я у вас навсегда в долгу! И я хотела бы, чтобы вы тоже были рады, как и я, ведь у вас появилась дочка, точнее дочки, вы ведь хотели детей? Надеюсь да, ведь если я права, то вы сейчас, должно быть, очень рады, хоть и не показываете нам это.
С двух сторон мы с Энн пожимали руки мистера Катберта, странно, что они у него не отвалились. Мы с Энн весьма похожи, как мне кажется. Мистер Катберт отпустил наши руки, а я даже не заметила, что уже достаточно долго пожимаю его руку, забавно.
—Идёмте за мной.—единственное, что сказал Мэттью, в ответ на наши длинные речи. Он воистину не выглядит, словно рад нам.—Давайте я возьму ваши сумки. Я протянула ему свою сумку, предварительно поблагодарив.
—Я сама понесу, она не тяжёлая. Там все мои пожитки, но она не тяжёлая. Если держать её неправильно, то она раскроется, так что лучше я сама, я знаю, как ей пользоваться.—сказала Энн.—Я безмерно в восторге, что буду жить с вами и вашей сестрой, в восторге! Вы с сестрой просто герои из книги. Работящие порядочные люди, живущие одни, в тихом доме, мечтающие о любимом ребёнке, и мы с Эвелин намеренны стать лучшими дочерьми для вас обоих. Мы уверенны, что справимся.
—Честно говоря, такого опыта у меня мало, так как, как Энн сказала ранее про себя, меня обычно берут в семьи не как дочь, так что вы представляете мою радость, моё сердце вырывается из груди. Знаете, я долго думала и я намерена быть послушной и покорной, но и достаточно весёлой, чтобы оживить дом, в котором вы жили столько лет, не зная радости от счастливой девочки, и её живого воображения!
—Вы ведь всегда хотели дочь?—спросила Энн, с надеждой на лице.—Всегда? В глубине души? Я как — то прочитала, что вырастая, дочь становится другом. Моё сердце замирает даже от звучания этой фразы!
За время поездки мы успели попрощаться с вишней, подружиться с лошадью, мы с Энн даже придумали ей имя, Белль, ведь такой замечательной лошадке должны были дать хорошее имя, а не ... кобыла. Кобыла — это вообще считается за имя? Я думаю, что нет, зато «Белль» с французского означает «красивая». Я нашла в приюте пару книжек о французском языке, читала их, вдохновлялась. Французский — замечательный язык, он звучит романтично, и до ужаса красиво, мягко. Так же мы успели услышать от Мэттью, что мы с Энн можем говорить сколько хотим, ведь он не против разговоров. Помимо этого, Энн говорила о том, что ненавидит свои рыжие волосы, а я её успокаивала, говоря, что её волосы, словно поцелуй огня. Решили, что аллее больше подходит название «Белая дорога восторга», а пруд Барри мы назвали «Лучезарное озеро», обсудили гусей, то, что они очень романтичные птицы, о том, что у них одна пара на всю жизнь, они выбирают себе пару из всех гусей, и живут вместе до самой смерти. А так же убедились в том, что слово «дом» прекрасное, но приехав в Зелёные крыши, мы очень сильно разочаровались, и не потому что нам там на понравилось, там первоклассно, просто мы поняли неизбежную вещь ...
—Мэттью Катберт, кто это такие?—возмутилась миссис Марилла Катберт, когда увидела нас.—Где мальчики?
—Мальчиков там не было,—ответил мистер Катберт.—Лишь они.
—Не было мальчиков? Но должны были быть, мы просили миссис Спенсер о мальчиков!
—Ну, у нас девочка, она привезла их, я спрашивал на станции, я должен был их привезти, их нельзя было там оставлять, даже если произошла ошибка.
—Да, ситуация у нас сложная, надо отправить их обратно.
—Мы вам не нужны,—сказала Энн.—Я так и знала.—рыжеволосая упала на колени, она куда более впечатлительнее и эмоциональнее, чем я.
—Энни, пожалуйста!—сказала я, пытаясь помочь веснушчатей встать.
—Вставай же, дитя, что ты делаешь? Послушай меня, вставай.—Энн встала.—Как вас зовут?
—Эвелин Эйр, но, пожалуйста, называйте меня Эви. Я всегда хотела, чтобы меня так называли друзья, но у меня из не было, так что я прошу об этом у вас.—сказала я.
—А меня пожалуйста, называете Корделия, или Пенелопа, у неё трагическая история, трагическая, как и у меня.—сказала Энн, но мисс Катберт этого не одобрила.—меня зовут Энн, скучное Энн. Только, можете произносить его с двумя «н»? Энн с двумя «н» звучит более утончённо.
***
{ Не хочу выказывать неуважение, но разве девочка не может помогать на ферме? Я же могу, я сильная как мальчик, и я люблю проводить время на улице, а не взаперти, на кухне. Не понимаю этой глупости. А вдруг, в этом мире не останется мальчиков? Ни одного? Глупо, что девочкам нельзя работать на ферме! Девочки могут всё то же, что и мальчики, и даже больше! Вы считаете себя хрупкой и неумелой? Потому что я не такая. } — Эвелин Эйр.
И даже больше.
***
На ужин нам с Энн не удалось ничего поесть, так как мы были в пучине отчаяния, а когда мы пришли в комнату, которая у нас одна двоих, мы расплакались, и лёжа в обнимку, уснули.
***
—Принцесса солнечного блеска, Корделия, я, королева лунного блеска, Оливия, хочу преподнести тебе этот цветок вишни в знак моей бесконечной благодарности за то, что ты кинулась на произвол судьбы, чтобы спасти это королевство. Отныне ты запомнишься как смелая, отважная и независимая девушка, в сердцах каждого из нас.—сказала я, мы с Энни играли в принцесс и королев, чтобы хоть как — то разрядить напряжённую обстановку.
—Дорогая королева лунного блеска, Оливия, я принимаю твой дар. Была бы у меня книга, я вложила бы в неё твои волшебные цветы, чтобы навеки запомнить это прекрасное мгновение, несмотря ни на что. Я, принцесса солнечного блеска, Корделия, буду вечно хранить твой дар!—сказала мне Энн, поцеловав цветок вишни, который она приняла от меня.—Пусть поцелуй докажет мою преданность.
—Что вы делаете?—спросила в недоумении Марилла, которая только что зашла в комнату.
—Мы представляли, словно мы — принцесса и королева, принцесса Корделия спасла всё королевство, или даже весь мир от, казалось, неизбежной беды, а королева Оливия вознаградила принцессу цветком райского дерева.—объясняла я, попутно переодеваясь из пижамы в платье, тоже самое делала Энн, а миссис Катберт в свою очередь заправляла кровать.
—А ещё мы представляли, что вы разрешили нам остаться у вас.—сказала Энни.
—Переодевайтесь, а после спускайтесь вниз, завтракать. После завтрака поедем к миссис Спенсер.—сказала миссис Катберт, после чего удалилась из комнаты.
Очередной надежды не стало.
После того, как мы спустились, мы разглядывали драгоценности, а Марилла Катберт подумала, что мы воруем их, но убедившись, что это не так, мы пошли завтракать.
—Сегодня я уже голодна, мир не кажется степью, печальной и дикой, как прошлой ночью. Я рада, что погода сегодня хорошая, и нам не придётся ехать под дождём, такое было бы тяжело вынести.—подметила я.
—Читать грустные истории приятно и представлять, как ты героически их переживаешь, но самой горевать непросто.—добавила Энни.
—Да ради Бога, помолчите уже!—сказала Марилла.—Вы слишком много говорите.
—Да, мэм.—ответили мы с рыжей в унисон.
—Чтобы вы знали, я решил узнать, сможет ли мне помогать тот француз?—прервал тишину Мэттью, а мы с Энн переглянулись, и поняв, что мы думаем об одном и том же, кивнули. Вскочив из — за стола, мы решили прибрать.
—Мы можем доить корову, и рубить дрова. Мы можем стирать, гладить, выбивать и протирать пыль, и ещё много всего.—самоуверенно говорила я, убирая грязную посуду со стола.
—Нашим умением нет конца и края! Если вы дадите нам шанс, мы помоем за вами посуду, мисс Катберт, вот увидите, мы всё сделаем!—добавила веснушчатая, приближаясь к чайнику.
—Осторожно с чайником, бери двумя руками!—воскликнула седоволосая ( поистине странно звучит ).—Теперь мне все ясно, вся эта затея глупа! Мы не можешь создать семью, главное — родная кровь.—после этих слов, с Энн что — то случилось, она остановилась и выронила из рук ложки и вилки, возможно, плохое воспоминание.
—Извините, мисс Катберт! Ничего не разбилось. Теперь вы точно не разрешите мне остаться?
—Да я и не собиралась.—съязвила Марилла.
После нашей с Энни мини — уборки, мы отправились к миссис Спенсер, где нас поджидало неожиданное стечение обстоятельств.
—Эви, Энн, я ... я сказал, что найму мальчика не чтобы избавиться от вас, я надеялся, что вы останетесь.—сказал Мэттью, после чего мы его поблагодарили, сказали, что никогда его не забудем, и обняли, а потом уехали, по дороге Марилла задала нам вопрос о том, как мы стали сиротками.
—Моих родителей звали Уолтер и Берта Ширли. Они были молодожёнами, бедными, как цирковые мыши, когда мне было три месяца, они умерли от лихорадки, так что я зарабатывала себе на пропитание сколько себя помню. Мне повезло, что меня отдали на удочерение, и я не осталась в приюте.
—У меня же было по — другому. Моих родителей звали Джонатан и Ненси Эйр. Они, если верить директрисе нашего приюта, были довольно состоятельными людьми. Жили в любви, равноправии. Мама планировала написать книгу в защиту женщин, отец хотел написать книгу в защиту темнокожих людей, но они не успели, так что я планирую сделать это за них. Когда в следствии несчастного инцидента, причину которого и вообще, что случилось я не знаю. Пока я, будучи двухлетним ребёнком, отправлялась в приют, за моё будущее безжалостно спорили, и пока его решали, пришли к выводу, что других родных у меня нет, так что приняли решение оставить меня в приюте. Обычно меня отдавали в многодетные семьи, там было ... просто ужасающие. Я никогда не понимала, если дети — это бремя, то почему их так много рожают?
Когда мы приехали и подошли к миссис Спенсер, поняли, что она явно не ожидала нас здесь увидеть.
—Ну и ну, я вас совсем не ожидала увидеть, но я вам рада. Как дела, милая Энн?—спросила она, на что Энн ответила, что нормально.—А ты, должно быть Эвелин, вторая девочка из приюта?—обратилась она ко мне, на что я кивнула.—Что вас привело, мисс Катберт?
—Дело в том, миссис Спенсер, что произошла странная ошибка, и я пришла разобраться. Мы с Мэттью просили привести нам мальчика из приюта. Мы сказали вашему брату, Роберту, что нам нужен мальчик.—на что она ответила, что это очень шокирующе, и что ей сказали, что Катбертам нужны две девочки, а так же попросила прощения.—Мы сами виноваты, надо было отправиться к вам лично, а не передавать важные сообщения всего лишь на словах. В любом случае ошибка произошла, и я хочу её исправить, их примут обратно в приют?
—Думаю, да,—ответила блондинка.—Но им необязательно возвращаться. Моя соседка, миссис Блюет жаловалась, что обременена своей огромной семьёй и ей хотелось бы девочек в помощницы. Энн и Эвелин подойдут. Это просто судьба, мы сходим к ней, она точно согласится.
Увидев миссис Блюет, я впала в шок, ведь я до последнего не верила в существование ведьм, а тут ведьма, да ещё и наяву! Ладно, я просто шучу, но она поистине похожа на ведьму. Морщины, чёрные волосы, собранные в лохматый пучок, злой взгляд. Поистине ведьма ...
—Сколько вам лет?—спросила «ведьма».
—Энн Ширли, мне тринадцать.
—Эвелин Эйр, мне двенадцать, но в скором времени будет тринадцать.
—Ты,—ведьма указала на Энн.—Выглядишь не очень, но ты жилистая. Не знаю, вроде, жилистые лучшие работники.
—С вашего позволения, это — вздор. Энни превосходна такая, какая она и есть, а она итак имеет высшую степень превосходительства.—сказала я, на что Марилла и черноволосая ведьма на меня косо посмотрели, но ничего не ответили, а Энни улыбнулась мне во все зубы.
—Если я возьму вас к себе, вы должны слушаться, говорить только тогда, когда спрашивают, я не потерплю пререканий, а если будете лениться — познакомитесь с моим сапогом. Не знаю, что делать с этим,—ведьма указала на рыдающего ребёнка, мда уж, с такой мамой, я бы тоже так рыдала.—Он меня в могилу сведёт.
—У него колики.—заметила я.
—Что?—спросила ведьма в злом тоне.
—Его надо запеленать.—сказала Энни.
—И поможет укропная вода.—добавила я.
—Энн и Эвелин работали в больших семьях.
—И продолжат, у меня не богадельня. Я заберу их у вас, миссис Катберт, могу и прямо сейчас.
—Даже не знаю. Мы с Мэттью ещё не до конца решили, хотим ли мы их, я пришла только сообщить об ошибке. Нам пора домой, чтобы обсудить всё с моим братом. Я не могу ничего решать, не посоветовавшись с ним. Если мы захотим от них отказаться, то привезём их к вам. В обратном случае они останутся у нас. Вы согласны, миссис Блюет?
—Выбора у меня нет.
—Хорошо, хорошего вам дня.
Будучи шокированными словами Мариллы, мы пошли обратно к лошадям в спешке, чтобы добраться домой и быстрее поведать Мэттью радостную новость. Приехав обратно в Зелёные крыши, так и было, Мэттью был очень рад нашему возвращению, и тому, что Марилла разрешила нам остаться дома. Для нас с Энни эта была не менее радостная новость, мы на испытательном сроке, и у нас есть пять дней, чтобы доказать Катбертам то, что мы достойны остаться у них жить. Ночью, перед сном, Марилла подметила, что прошлой ночью мы не сложили вещи, перед тем как лечь спать. Она сказала, что это неряшливая привычка, что не допустит такого в своем доме, она сказала, чтобы отнюдь мы всегда аккуратно складывали свои вещи перед сном, мы же ответили, что вчера нам было очень грустно, поэтому мы не сложили вещи, и больше такого не повторится. Хотела добавить, что удивлению миссис Катберт не было придела, когда она узнала, что Энни не умеет молиться, я сказала, что научу рыжую делать это.
—Энни, молиться совсем не трудно, для начала надо встать на колени ...
— Зачем вставать на колени для молитв? Знаете, что я сделала бы, если захотела помолиться? Я бы пошла на огромную поляну, одна одинёшенька, или в густой непроглядный лес. И я смотрела бы на небо, вверх, вверх, вверх, на прекрасное, бесконечное, синее небо и просто прочувствовала молитву. Я готова, что говорить?
— Ты можешь молиться сама. Поблагодари бога за блага, и скромно попроси о чём хочешь, вот так ... Милостивый отец небесный, я хочу поблагодарить вас за то, что сегодня у меня была вода, еда, одежда, обувь, место жительства, за прекрасную Белль, за Зелёные крыши, за принцессу Корделию и королеву Оливию. На данный момент моё самое огромное желание — это остаться в зелёных мезонинах вместе с моей родственной душой — Энн Ширли и с Мариллой и Мэттью Катбертами. Аминь.
Энн повторила за мной, только свою молитву, после чего мы легли спать. Я уверена, эта ночь обещает быть куда лучше, чем прошлая. Пока у меня есть шанс, я буду беспощадно бороться за то ,чтобы остаться в этом прекрасном месте.
На утро мы с моей родственной душой проснулись очень — очень рано, ведь нам не терпелось начать доказывать Катбертам, что мы готовы, и что мы достойны остаться у них жить. Когда мы проснулись, я сплела Энн две французские косы, себе я сплела такие же. После, мы вышли на улицу и пошли в курятник, доставать яйца, предварительно сделав друг другу венки из диких цветов и одев их друг на друга во время игры в наших прекрасных принцессу Корделию и королеву Оливию. Когда мы шли домой, с корзиной, наполненной яйцами, нам навстречу вышла мисс Катберт.
—Яйца! Одно дело сделано, и вам не надо кур представлять. Мы проснулась с рассветом, не могли спать от волнения. Хотели доказать вам, что мы должны остаться. В Зелёные крыши невозможно не влюбиться.
***
—Твоё царство, и сила, и слава вовеки. Аминь.—учила Энни молитву.—Мне нравится эта молитва, она милая. Очи наш, сущий на небесах! Как будто строчки из песни.
—Поскорее её выучи.—ответила Марилла.
—Отче наш, сущий на небесах ...
—Какое решение мы не приняли бы , Энн понадобится другая одежда, кроме этой ветоши.—сказала Марилла.
—Ох, миссис Катберт, точно! Почему вы раньше об этом не сказали! Энни, идём со мной. Мама завещала мне много платьев на разные возрасты, я подарю тебя какое — либо!
—Эви, ты ... хочешь подарить мне своё платье?—удивилась Энн.
—Да! Пойдём!
Поднявшись в нашу с Энни комнату, я показала ей свои платья, чтобы та выбрала себе то, которое хочет.
—Вот это,—я указала на тёмно — синее платье.—Моё любимое. Думаю, тебе подошло бы зелёно — салатовое, не находишь?
—Мне оно очень нравится!—глаза Энн наполнились слезами радости.—Оно великолепно! У меня никогда в жизни не было такого красивого платья, да и вообще, подарка, ты — ангел.—я обняла Энни, а та меня в ответ.
Спустившись на кухню, я сидела за столом, вместе с Мариллой и Мэттью, мы ждали, пока спустится Энн, чтобы посмотреть, как на ней смотрится платье. И вот, Энни спускается в зелёно — салатовом платье с рукавами с буфами, с оборочками и с кружевом.
—Энн, ты прям выглядишь сногсшибательно!—сказала я, любуясь своей, почти, сестрой.
—Эви, иди, примерь своё тёмно — синее платье, и мы будем как королева лунного блеска, Оливия, и принцесса солнечного блеска, Корделия!—сказала Энн, после чего я ушла наверх, чтобы одеть своё любимое платье. Одев его, и спустившись вниз, мы с Энни встали перед зеркалом.
—Мы взаправду похожи на Оливию и Корделию.
В итоге мисс Катберт всё же решила сшить нам с Энн обычные платья, для ежедневного ношения. Мне — коричневого цвета, Энн — точно такого же цвета. После чего мы с рыжеволосой пошли в нашу комнату, чтобы Энн доучивала молитву, после того, как рыжеволосая доделала своё дело, мы спустились вниз, где нас поджидал не самый приятный сюрприз.
—Я выучила её наизусть, миссис Катберт!
—Да, это правда! Я проверяла Энни, она всё запомнила, каждое слово.
—Энн, Эви, это — наша соседка, миссис Линд.
—Да уж,—миссис Линд указала пальцем на Энни.—Выбрали тебя точно не за внешность. Она очень худая и некрасивая, Марилла.—миссис Линд посмеялась.—Торчат коленки и локти. Ты видела её веснушки? А волосы рыжие, как морковка, Боже мой!
—Что, простите, да как вы смеете? Как смеете вы говорить такое про Энн. Она прекрасна, красива, да и вообще, она великолепна! Её волосы можно сравнить разве что с поцелуем огня, а её веснушки — дар солнца, если вы этого не видите, то советую купить очки, вы слишком старая, чтобы полагаться на свои глаза, мой вам совет!
—Я вас ненавижу ... —обратилась к Рейчел Линд Энни.—Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Как вы смеете называть меня тощей и страшной? Как вы смеете называть меня веснушчатой и рыжей? Вы — грубая, бесчувственная женщина! А вам понравится, если так будут говорить про вас? А что, если вам скажут, что вы толстая и неуклюжая, и что у вас нет и капли воображения?! И мне плевать, если я ранила ваши чувства. Надеюсь, что я их ранила, потому что вы ранили мои сильнее, чем за всю мою жизнь! И я никогда вас не прощу. Никогда! Никогда!—крикнула Энни, после чего я побежала за ней.
Конечно же, бесспорно, когда Энни немного успокоилась и остыла, мы пошли домой, где нам с Энни сказали сидеть в комнате, пока мы не извинимся перед Линд. Энни была рада, что высказала всё Рейчел, я тоже была рада, что я высказалась, как и Энн, поэтому мы не хотели извиняться, поэтому нам оставалось сидеть в комнате. Мы много воображали, это помогало нам скоротать время. Мэттью уговорил нас извиниться, чтобы мы могли выйти из комнаты, а ещё он сказал, что без нам ему очень скучно и одиноко, это довольно таки мило, но перспектива у нас унизительная и нечестная.
***
—О, миссис Линд, нам просто невероятно жаль! Мы не можем передать свою скорбь, даже если бы задействовали весь словарь! Мы ужасно себя повели и опозорили наших друзей, Катбертов, которые позволили нам остаться у них, хоть мы и не мальчики. Мы ужасно нечестивые и неблагодарные! И мы заслуживаем наказания, чтобы нас отослали с глаз людей!
—Я не должна была выходить из себя, из — за того, что вы сказали правду! Это всё правда, каждое вообще слово! Мои волосы рыжие, и я веснушчатая, худая и страшная!
—Мы вам тоже сказали правду, но не должны были! Миссис Линд, пожалуйста, пожалуйста, простите нас!
—Если вы нас не простите, то маленьких сироток ждёт жизнь, полная скорби. Пожалуйста, простите нас, миссис Линд!
Переигрываем? Факт. Но наше извинение произвело успех! Прийдя домой, мы увидели мальчика, который работал в сарае, после чего мы с Энни пошли с них знакомиться.
—Кто ты?—жёстко спросила Энни, она явно невзлюбила этого паренька.
—Bonjour! Je m'appelle Jerry. Jerry Baynard.
—Bonjour, je m'appelle Evelyn Eyre et voici Anne Shirley.
{ Здравствуйте, меня зовут Эвелин Эйр, а это Энн Ширли. } —кстати об этом, как я и говорила ранее, у меня в приюте были книжки по французскому.
Энн взаправду, всем сердцем невзлюбила Джерри, а я посчитала его достаточно забавным и милым, а ещё он сказал, что у меня необычные глаза, но красивые.
***
Мистер Катберт сказал, что нас в гости приглашает семья Барри, наши соседи, довольно таки состоятельные люди, у которых есть две дочери с изумительными манерами, одна, к слову, наша ровесница. Марилла завязала косички Энни своей белой лентой, а мой пучок она обвязала вокруг синей лентой. Одевшись в наши платья, то есть, Энн одела своё зелёное, а я своё синие, мы отправились в гости. Мы вели себя спокойно. Гулявши по саду, мы поняли, что очень понравились Диане, после чего мы решили быть тремя лучшими подругами. Мы поклялись. Это было так романтично, словами не передать!
{ Торжественно клянусь быть верной моим душевным подругам, Энн Ширли и Диане Барри, пока солнце и луна светят в небе. }
Сегодня был прекрасный день, мы произвели хорошее впечатление на мисс Барри, а Диана не против наших с Энн историй. Ещё, у Дианы есть младшая сестра, Минимей, она довольно милая. На следующей неделе они устраивают пикник на лучезарном озере, мы с Энни никогда не были на пикниках, поэтому очень надеемся, что мы сможем посетить его. Марилла сказала отнести Энн её брошь и шаль в её комнату, а я пошла в нашу с Энни комнату.
Сейчас вечер, я только помолилась, сейчас это только доделала Энни, вдруг, в нашу комнату входит мисс Катберт.
—Где моя брошь?—спросила Марилла.
—Она должна быть на шале.—ответила Энн.
—Её там нет, и в шкатулке тоже, ты её взяла?
—Я с ней играла, но я её не брала.
—Тебе нельзя было её трогать.
—Простите, она такая красивая, что я не устояла.
—Ты должна была оставить шаль на стуле.
—Так и было.
—Я уже везде посмотрела, но я её не нашла!—Марилла сделала паузу.—Верни её. Сейчас же.
—Но я её не брала, мисс Катберт, честное слово.
—Я тебе не верю, где ещё ей быть? Признавайся.
—Но я ...
—Я не собираюсь жить с воровкой. Признай, что украла брошку, иначе тебе прийдётся покинуть Зелёные крыши.
—Но я её не брала!
—Сознайся! Или отправишься обратно в приют.
—Если я не признаюсь, то вы меня выгоните?
—Сознайся, что натворила.
—Если сознаюсь, останусь в Зелёных крышах?
—Ты брала брошь, или нет?
—Я её потеряла. Я играла в леди Корделию и вышла на улицу. Я наклонилась, чтобы загадать желание у колодца, когда набирала воду, и уронила её. Я слышала, как она упала в воду, исчезнув в глубине. Мне очень жаль, мисс Катберт.
—Собирай вещи.
—Нет! Вы же говорили, что я могу остаться, если сознаюсь.
—Я говорила, сколько значила для меня эта брошь.
—Нет! Я же всё выдумала! Это история — вымысел, я не брала брошь, я не знаю, где она. Пожалуйста, мисс Катберт, вы должны мне поверить!
—Я ничего тебе не должна!
—Пожалуйста, мисс Катберт!
—Я не могу доверять твоим словам!
—Пожалуйста ...
—Достаточно! На ночь останешься здесь, а утром, с рассветом, ты уедешь!
Я не понимала что происходит. Ничего не понимала. Ни единого слова. Что случилось? Меня очень терзал этот вопрос, но понимание того, что Энни отправляется обратно в приют, терзало меня больше. Даже не думав, я сказала:
—Миссис Катберт, я тоже играла с брошью, так что будет честно, если мы вместе отправимся в приют. Да и вообще, это я повела Энни к колодцу, и предложила наклониться над ним. Энни говорила, что не стоит идти на улицу, иначе брошь может потеряться, но я не послушала, так что вина по — большей части моя.—сказала я на выдохе, когда Марилла уже выходила из комнаты.
—Значит отправьтесь в приют вместе.—сказала седоволосая, громко хлопнув дверью.
—Эви , зачем? Ты не должна была ...—говорила мне заплаканная Энни.
—Я должна была, Энни. Думаешь, я бы бросила тебя одну на произвол судьбы? Мы больше не подруги, Энн. Теперь ты мне как сестра. И я тебе обещаю, отныне я всегда буду с тобой, не важно, хоть в воду, хоть в огонь. Мы ведь теперь связанны, Энни, связаны невидимой нитью. Мы обязательно как — нибудь справимся, клянусь.
***
Рано утром, как и говорила Марилла, мы отправились в путь. Перспектива у нас унизительная и нечестная. Вновь. Держась за руки, мы с Энн смотрели в окно поезда, уезжая из Эвонли, я старалась запомнить каждое дерево, каждую травку, но этого сделать не получалось, ведь моя голова была заполнена совершенно другими вещами. Моё сердце никогда не билось так быстро и громко, это было очевидно, сердце буквально разрывалась на миллиарды мелких частиц. Мы с Энни воистину попали в несправедливое положение. Мы никогда не знаем, что преподнесёт нам жизнь, и эти сюрпризы не всегда благоприятные, они неизбежны. Никогда не стоит к чему — то привязываться, если всё легко может рухнуть, жаль, что я осознала это так поздно, лучше бы я поняла это, когда так сильно привязывалась к Зелёным мезанинам, но в них нельзя не влюбиться, с этим не поспоришь. Скрепя сердцем и душой, я думала, что же будет дальше? Я возвращаюсь не в свой приют, а мы едем в приют, где жила Энни, что тоже меня огорчает, ведь по её рассказам, там — настоящее кладбище, только люди все живые.
—Энни, как ты?—спросила я, на что рыжеволосая ответила, что хорошо.—У нас перспектива унизительная и нечестная, а так же несправедливая, в добавок неблагоприятная, мерзкая, грубая, бессовестная, бесчестная и малопорядочная. Но ничего, мы и не с таким сталкивались, как я и говорила ранее, мы справимся, вместе.
{ вместе }