Фотовспышка

Венир никогда не скрывал своих чувств.

Всё во Франции удивляло его с самого первого дня. В столице он был проездом когда-то совсем давно, ещё будучи семилетним мальчишкой, он прятался за спину отца: Мишель Д'Авор добродушно посмеивался, крутя густые усы, немного по-гусарски закрученные вверх. Где-то на заднем дворе дома слышался детский смех, скрипели качели. Жеми и Миколай иногда пробегали мимо них, не обращая внимание ни на взрослых мужчин, ни на Венира. В тот день он запомнил немного, но первое и главное воспоминание, бережно хранимое в памяти, касалось именно десятилетней Жеми. Его привлекло то странное сочетание выражения её лица и глаз: широкий смеющийся рот и совершенно спокойный светлый взгляд, сухо скользнувший по выглядывающему из-за широкой спины отца Вениру. Это был первый раз, когда они встретились, хотя через столько лет Жеми его, естественно, не вспомнила. Каждая минута, проведённая с ней, была запечатана так бережно, чтобы ничто не могло потревожить воспоминания в голове Венира.

Она стояла в окружении, кажется, бесконечного количества людей, всё внимательнее желающих разглядеть сделанное ею фото для вступительных испытаний: улыбающаяся девочка, малышка, на фоне жуткой картины – абстрактном изображении отражения её спины в ремнях смирительной рубашки. Венир видел, что Жеми было неуютно, кончики ушей покраснели так сильно, словно она сдерживалась, чтобы не применить как минимум огнестрел и не разогнать толпу.

- Приношу свои извинения, я совершенно не специально! – он пролил воду совсем рядом со стендом, едва не заставив нескольких человек поскользнуться на моментально подмёрзшем полу. Большая часть отвлеклась от Жеми на него, кто-то подбежал помочь «пострадавшим», освобождая дорогу для девушки. Краем глаза Венир увидел, как Жеми скрывается в соседнем коридоре.

- Ты не сильно-то пыталась сбежать... если так неприятно быть в центре внимания, надо было уйти, нет? – Венир вышел из-за угла, не смотря на Жеми, устало присевшую у большого окна. Она облокотилась головой о стену, зажмуриваясь и слегка потягиваясь.

- Ты кто? - она спросила это мягко и максимально вежливо, стараясь ничем не выдать себя.

- Венир. Племянник Виктории, она тебе приходится... троюродной тётей по первому браку дедушки Арти, - взгляд Жеми не прояснился ни на грамм. – Ты не помнишь её, да?

Он махнул рукой, присаживаясь рядом.

- Это неважно. Я твой фанат, на самом деле, - Жеми немного нервно дёрнула плечом. - И поэтому спас от той толпы. Не благодари.

- Спасибо, Венир.

Венир весело засмеялся. Да, именно такой он и встречал Жеми каждый раз: наперекор другим, каждый раз – делать то, что удивит и иногда шокирует.

- Тебе нравится Картье-Брессон?

- Мм, немного, - протянула она задумчиво. - Тебе поэтому понравились мои фото? Я вдохновлялась его работами.

- Тётя говорила, что однажды встречала его, хотя ей никто не верит. Я тоже.

- Почему?

Венир пожал плечами и протянул руку.

- Приятно познакомится?

Жеми пожала руку в ответ, согласно кивая.

Они поднялись с пола. Шум в главном холле поутих. Вышли вместе, но через секунду Жеми уже захватила мать, слегка взволнованно поглядывая на парня.

- Не волнуйтесь, мадам. Я просто подошёл познакомиться.

Оликка пробормотал что-то вроде "шустрый мальчишка" и увела дочь.

Венир начал усердно заниматься, планируя поступить в академию через три года. Его взяли раньше: сначала на подготовительные курсы через год, а через два - на полноценное обучение. Море, преподававший на курсах, увидел в нём талант, и с первого дня вкладывал немало сил в его картины и самого Венира. Было тяжело. Требования в академии были выше, чем он представлял изначально. А спрос с него за ожидания преподавателей казался просто непосильным для оправдания ожиданий. Это утомляло бы больше, если бы благодаря учёбе он не виделся с Жеми каждый день. Потом Венир познакомился с её друзьями: Амели, Шуми и Лени, и влился в их круг, мог находиться рядом не вызывая подозрений. Но он был честным в своих чувствах, потому не скрывал и любовь к Жеми.

Тяжелее учёбы оказалось другое: с первого дня знакомства, постепенно сближаясь, он постоянно чувствовал, что для Жеми оставался важным только на одну сотую. Были друзья, были родные, был её муж, который словно знал обо всём и ревностно оберегал её от любого общения с ним. Венир, ослеплённый ещё незрелыми чувствами, тринадцатилетний мальчишка, боялся даже взглянуть на отца Жеми, и не думал ни о каких препятствиях. Горячая кровь и бурное воображение рисовало ему безоблачное будущее.

Однажды у них состоялся очень странный разговор. Тогда Венир ещё не знал о болезни Жеми, не догадывался о том, что все его планы рушатся не только людьми, но и природой, обделившей девушку способностью чувствовать хоть что-то, кроме физической боли.

Они сидели во дворе академии. Жеми лениво листала ленту в инстаграме, уткнувшись лицом в колени. Один глаз был сонно прикрыт, другим она цепляла мелькающие записи и фото, не обращая внимание на что-то конкретное. Венир подозревал, что социальные сети и любое виртуальное общение для Жеми было совершенно как мелкие монеты – неважные, не весомые, практически бесполезные.

Он сплетал её белые волосы в простую косу, мурлыкая под нос услышанную где-то песню, когда девушка медленно подняла голову и чётко спросила:

- Знаешь это чувство, когда смотришь на человека – и тебя переполняют эмоции? И ты словно набит чем-то до отказа, во всех частях тела, уголках сердца; в голове шум и какой-то переполох, словно в теле пожар, и что-то внутри пытается собраться с мыслями, чтобы его потушить.

Жеми не оборачивалась, но чувствовала его взгляд, Венир уверен, что чувствовала, знала, что он слушает. Парень ждал чего-то: возможно, что она хоть немного откроется ему, покажет нечто большее, чем свой талант. Он слышал предисловие, уверенный, что дальше прозвучит её история, суховатые описания жизни (Жеми никогда не говорила слишком много, путаясь в мыслях и чувства – конечно, потом Венир узнал, что путаться было не в чем). Она была река, текущая в одном направлении, и всё в её голове – как ему казалось – шло стройно и ровно.

- Ошибка системы, перегруз, будто ещё секунда – и останется от тебя уголёк, когда сгоришь, или кто-то завладеет твоим разумом, чтобы прожить не больше пары минут. И всё это – от одного взгляда. Каждый раз. На определённого, единственного человека, способного довести тебя до этого состояния... Знаешь, - она повернулась лицом к Вениру, глядя серьёзно, в упор. – Я никогда не чувствовала подобного.

Признание застало его врасплох. Он с негодованием во взгляде смотрел на Жеми, не решая спросить, с чего она тогда заговорила об этом. В её взгляде было другое: она хотела рассказать ему, показать себя настоящую. Девушка знала о его чувствах к ней и надеялась, что, может, теперь он поможет ей понять эмоции. Новые, любые. Возможно, объяснит ей любовь?

Венир думал, что он ничего не значил для Жеми. Но увлечённый её странной одержимостью понять то, что оказалось недоступно, не смог отстраниться. Зажить обычной жизнью, начать жить для себя. К любви, до краёв наполненной чувством восхищения, примешался азарт. Со дня смерти Корте теперь Венир делал всё, чтобы по-настоящему сблизиться с Жеми, стать её проводником, поводырём, другом.

В день похорон её брата его старания наконец принесли плоды. Жеми признала его место. Рядом с ней. Одна сотая на одного мёртвого мужа и брата уже не казалась такой маленькой долей.

* Денежнаяединица, равная 1/100 турецкой лиры