Глава 7. Аллергия
Иван говорил странные вещи:
- Нам надо просить свидание с Лёвушкой! Как можно скорее. Иначе беда неминуема. Надо спасти Анну!
- Да что случилось-то? – Фёдор Михайлович не понимал.
- Федя! Посмотри на себя! Ты давно видел себя в зеркале? Ты же живой труп!
«Федя...что-то новое для Ивана», - посмеялся про себя Фёдор Михайлович, но промолчал. Тем временем Иван горячо продолжал:
- Нам надо к Лёвушке, как можно скорее! Как можно скорее надо спасти Анну.
Подошла Лизавета. Она снова выиграла, была весела и беспечна!
- Феденька, познакомь мне со своим приятелем! Поехали все вместе к Энделю пить шампанское!
Лизавета была настроена игриво. Ей хотелось сорить деньгами, развлекаться, шалить.
Иван побледнел. Он с ужасом смотрел на Лизавету, потом закричал и бросился бежать - дальше, дальше от этого гиблого места.
Фёдор Михайлович с трудом его догнал, схватил за рукав, тряхнул - слегка привёл в чувство.
- Ты скажешь, наконец, что случилось? -требовал он.
Фёдор Михайлович смотрел на Ивана - тот был плох: воспалённые красные глаза, выпирающие скулы над впалыми щеками. И взгляд – рассеянный, блуждающий, затравленный. Одежда бывшего модника тоже оставляла желать лучшего: потертый камзол, рваная штанина, как будто он зацепился, перелезая через забор, измятый цилиндр.
-Что случилось? – повторил Фёдор Михайлович.
Иван повёл рассеянным взглядом и неожиданно спросил:
- Кто эта женщина? Давеча в игорном доме.
- Лизавета. Моя любимая женщина, моя душа, ангел-спаситель.
Иван на миг онемел, но уже чётко и твёрдо проговорил:
- Это она. Та женщина, которая обещала помочь. Она приходила.
Фёдор Михайлович не стал разубеждать, понимая плачевное состояние душевного Иванова расстройства.
- У меня, Феденька, начались странные видения: мне мерещатся собаки.
«Феденька... говорит, как с маленьким, - подумал Фёдор Михайлович, - плох, совсем плох...». Тем временем Иван продолжал:
- А по ночам слуховые галлюцинации: собачий вой или лай- противный, протяжный, хриплый, страшный -то поочередно, то хором. И запахи... Запахи -отвратительные, собачьи. И клочья... Клочья шерсти – по всему двору, а вчерась на пороге дома. Задыхаюсь я, Федя, от собачьей шерсти, от запахов.
Иван закашлялся, долго, мучительно. Фёдор Михайлович заметил на платке капли крови. «Чахотка?!»
- Не чахотка, - продолжал Иван, - аллергия губит меня. Приходила женщина- та самая, ты говоришь - Лизавета, - обещала помочь, только мы должны спасти Анну! Феденька, милый, пойдём к Лёвушке! Пожалуйста! – умолял и плакал Иван. То мычал, словно немой, то бубнил: «Загубил... Загубил тварь божью... Зачем?.. Зачем?..»
Фёдор Михайлович ничего не понимал, но жалел Ваньку.
А к Лёвушке сходить надо бы. Тем более, что денег уже достаточно не только на побег для Лёвушки, но и для всех остальных.