Ассасины. Твое противоядие

Кондитерскую «Ля бу» мы обнаружили с Николетт пару лет назад, когда она только открылась. Подруга – заядлый любитель сладкого, иногда мне казалось, что у нее какое-то помешательство или даже расстройство. А меня в такие места силком было не затащить. Меня раздражало обилие ярких десертов на витринах, которые буквально кричали о количестве красителя в них.

«Ля бу» была другим местом.

Мы просто как-то проходили мимо, как я увидела их светло-бежевую вывеску с золотистыми буквами и показала Николетт, предлагая зайти, раз уж она любительница. Она даже не заметила бы их окно, ведь за стеклом не было зеленых и розовых тортов и целых фигур из макарунов. Зато было видно, как сидят расслабленно люди на светлых диванчиках и пьют кофе, наслаждаясь размеренностью.

Я прониклась душой к этому месту. Николетт тоже оценила их выпечку. «Ля бу» смогли угодить и ей, сладкоежке, и мне, любительнице сбалансированных вкусов. Их крем-брюле покорил когда-то мое сердце, как и кофе, который они подавали в белых маленьких чашечках.

Эндари задержался на входе, втягивая воздух и слегка улыбнулся.

– Идешь? – спросила я, подходя к баристе за кассой.

– Да. Что посоветуешь? – спросил он у меня.

– А что ты любишь?

– Что-то с корицей.

– Неудивительно, – отозвалась я.

– Почему?

Я пожала плечами, потому что ощутила какую-то стыдливость. Не могу же я ему сказать о том, что чувствую от него ароматы корицы и гвоздики. Будет еще шутить, что я принюхивалась активно к нему.

– Тут очень вкусные булочки с корицей, а сверху они смазаны сливочным кремом.

– Тогда возьму их. А ты что обычно берешь?

– Слойку с пеканом и капучино.

Он резво подошел к баристе и сделал заказ. Я недовольно надула губы, поймав его ухмыляющийся взгляд. Бариста сказала, что принесет все за наш столик, а мы можем присаживаться.

– Я могла сама купить!

– Возмещаю затраты, – невозмутимо ответил он.

– Ты всегда делаешь так, как захочешь? – спросила я.

– Я делают так, как считаю правильно.

– А твое «правильно» всегда совпадает с общепринятым «правильно»?

– Ты задаешь много вопросов, а сама на мои не отвечаешь, – припомнил мне Эндари.

Я обреченно выдохнула, поняв, что он прав. Нам принесли заказ, и я отпила горячий напиток.

– Но я все равно отвечу, несмотря на то, что у нас нет взаимности в ответах.

– Какое великодушие. – Я откусила слойку, она была восхитительно теплой и не приторной.

– Иногда нет. Мне порой приходится поступать так, как правильно для всех, но не для меня. Тем не менее, большую часть времени я стараюсь прислушиваться к себе.

– Прислушиваться к себе – роскошь для ассасина.

– К сожалению, да, – ответил он грустно.

Ему пришло сообщение, он быстро забарабанил по экрану телефона.

– Опять отчеты?

– А? – он отвлекся от телефона, посмотрел на меня, а затем на лице снова заиграла наглая улыбочка. – Переживаешь, с кем еще переписываюсь кроме тебя?

– Просто поинтересовалась из чисто светского любопытства.

– Тебе не о чем беспокоиться. Я не переписываюсь с другими женщинами, если это не моя мать и сестры.

– И не я, – брякнула я зачем-то.

Его глаза хищно заблестели, что я предпочла отвести взгляд и сосредоточиться на слойке.

– И, если это моя жена, верно, – сказал он мягко и с расстановкой.

Он рассматривал меня с каким-то звериным интересом. Я неловко поерзала на сидении, ругая тут же себя. Я ведь умею себя контролировать, все свои движения и рефлексы. Тогда почему рядом с ним годы тренировок идут псу под хвост?

– А ты с кем еще переписываешься?

– Ни с кем, – ответила я. – Я чаще вижусь с друзьями либо созваниваюсь.

– Так я, получается, первый! – заявил он с какой-то прям-таки неприличной радостью.

– Ага. Получается так. – Я продолжала жевать слойку и смотреть на нее так, как будто ничего интереснее в этом мире не было. Хотя я так хотела поднять взгляд и столкнуться с его золотистыми глазами. Было ощущение, что если я на него посмотрю, то его радость в прямом смысле обнимет меня.

– А ты смотришь сериалы еще с кем-нибудь? – спросил он снова.

– Нет, – ответила я с полной обреченностью, осознавая, какой же он болтливый.

– И снова я первый.

– У тебя какие-то галочки по поводу того, чтоб быть первым?

Улыбка слезла с его лица, и он внимательно посмотрел на меня. Мне стало неловко. Я опять невпопад брякнула. Но я не могла заставить свой мозг контролировать все происходящее, я и так много думаю о том, как не проколоться. На светские беседы сил уже не хватало, чтоб и тут заниматься контролем. Я отпила кофе и сделала вид, что ничего особенного не спросила.

– Первенство часто дает преимущество в жизни. Какие-то ассоциации, рождает доверие и особую близость. Но нет, я не могу сказать, что важно быть первым во всем. Важно, как ты продолжаешь общаться с человеком. Тогда все становится не важным.

– Ты хочешь, чтоб я тебе доверяла? – Я посмотрела прямо ему в глаза.

Он грустно посмотрел на меня.

– Да, я бы этого хотел. Хотя, понимаю, что причин у тебя мало.

– Мало, – подтвердила я.

– Но я бы хотел это исправить.

Я накрутила прядь волос на палец, думая, как сменить тему.

– Это хорошее желание. Когда есть доверие в работе – результаты более плодотворные.

– Верно, – ответил он.

После завтрака мы отправились с гильдию, где я дальше продолжала заниматься анализом, а Эндари смотреть отчеты.

– С телом и одеждой все понятно. Но на нем же были и железные вещи. Они могли расплавиться? – спросил он.

– Мелкие, вроде тонких цепочек. И ДНК на таком не остается.

– А куда тогда дели оружие? Переплавили? – спросил он.

– Вряд ли. Кузнецы по требованию правительства могут рассказать, какое оружие и куда расплавили. Убийца мог об этом подумать.

– Тоже верно. Тупик...

В день после убийства я не отдала Христофору оружие Рафиуса как раз по этой причине. Ведь по описанию он мог опознать мечи и кинжалы. Будет, конечно, неприятно, если Эндари узнает, что я в тех датах свой клинок в два переплавила. Но у меня была официальная причина, которую даже Нитта подтвердит – Лоуренс и Николетт стали обучать меня бою на двух клинках, чтоб отточить мастерство. А улики вроде крови и яда давно расплавились в кузнице.

А оружие... я давно его вымыла, отчистила следы и продала на металлолом. Сдачу металлолома гильдия проводила периодически, так что моего имени в списках нет. А то, что наша организация, как и все сдает металл. Ну, это не новость.

Эндари видимо пришла в голову эта мысль.

– А можно ли посмотреть списки, кто сдает металлолом и в каком количестве?

– Да, конечно. Сделай запрос через Нитту.

Количество металла от гильдии ему ничего не скажет. Ему даже в голову не придет нас проверять. А если захочет – ничего не узнает.

– Ага, я еще задержусь, выйду в город. Не теряй. Я вернусь домой сразу.

– Отсыпаться в отель пошел? – ехидно спросила я.

– Ты такого плохого мнения обо мне? Считаешь, что я слабый или что я могу сжульничать? – обиделся он. – Во-первых, одна бессонная ночь меня не утомит, хотя я предпочитаю утомляться по-другому. – Я на этой фразе скорчила лицо, выражающее: «Опять ты о своем». – Во-вторых, я честен в спорах.

– Иди уже! – проворчала я.

Я занялась анализом праха убитого, хотя спокойно понимала, что ничего нового больше не найдем. Это был пепел, уничтоженный огнепылким раствором. Точка. Следов яда не найти. А нашли бы – там обычный легкий паралитик. Его не сложно купить даже у начинающих мастеров ядов, да при желании самому можно сделать.

Не думала я, что мой минимальный арсенал ночью сыграет мне на руку. Если бы я использовала сильный яд... Кто знает. Может меня и проще было бы найти. А может тогда я бы не успела пообщаться с ним и сразу сдалась бы Каросу, сказав, что он первый напал на меня. А под конец он разговорился, укрепив мнение, что сдаваться не следует.

Так! Какие данные еще есть, и какие я могу предоставить? Мне хотелось дать побольше информации, безопасной для меня, разумеется. Но при этом, чтоб были видны мои старания, и благодаря этому отвести лишние подозрения от меня.

Я стала изучать пепел дальше. Посчитала сколько дней назад было сожжено тело. Поставила дату, которая совпадала с убийством. Значит сожгли тело прямо на мосту. Вроде это безопасно написать. Что еще? Металлических деталей не обнаружено, значит мелкие детали расплавились и находятся, где-то в реке, либо их сняли. Если расплавились, значит было потрачено около десяти миллиграмм раствора с действующим веществом пятьдесят процентов. Такой продается в каждом городе, изготовителей много. Да, я одна из них, для гильдии. Часть идет перекупщикам, гильдия зарабатывает не только с заказов на людей или шпионаж.

Ко мне постучались, это была Мэри.

– Тебя Нитта вызывает, – сообщила она мне.

– Да, иду.

– Дай, пожалуйста, эликсир для регенерации тканей. В медкабинете мало осталось

– Конечно.

Я достала баночку и протянула ей.

– Сложно задание планируется?

– Да, надеюсь на лоскутки не порвут, – хмыкнула она. – Спасибо.

Она вышла, а я сделала себе галочку пополнить запасы медкабинета.

Я зашла в кабинет Нитты, она как обычно дымила весь день. Может это секрет ее спокойствия?

– Вызывали?

– Да, читала отчеты, которые посылаются в Карос. Все в порядке?

– По данным из праха мало чего удалось выяснить, я прикрепила свежий отчет, пять минут назад закончила. Отправила в Карос и для капитана.

Она что-то щелкнула в компьютере и пробежалась глазами.

– Ага, огнепылкий такой раствор. Опасная вещица.

Она смотрела на меня смеющимися глазами.

– Верно.

– Чем планируешь заниматься дальше?

– Дождусь возвращения Эндари, посмотрим. Пока проверю медкабинет на наличие нужных веществ.

– Как часто ты проводишь инвентаризацию?

– Раз в месяц.

– Что обычно ты там делаешь? – Она и так знала, но хотела услышать от меня.

– Проверяю количество веществ, пересчитываю все, заношу в журнал. Пишу сколько было потрачено за период.

– У нас же нет пофамильного отчета, кому, что и когда выдавали?

– Нет, вы упразднили эту систему пять лет назад. Я просто пишу, что использовали за период.

– Да, верно. Было бы очень неудобно каждому ассасину перед заданием так отчитываться. Важно качество выполнения, а не эта бюрократия.

– Все так, госпожа Нитта.

Она довольно покачала головой, а мне от этого диалога стало легче. Я знала, зачем она спросила меня. Для успокоения. Все-таки, она – лучший руководитель.

Я зашла в медкабинет, проверила списки, посчитала все, что нужно и пополнила запасы. Нужно будет то же самое сделать на складе ядов в оружейной. Но на это уже сегодня сил не было. Я поняла, что глаза потихоньку начинают закрываться. Я зашла в столовую, которая больше называлась так, чем была ею. Здесь было много запасов кофе, очень гадкого, но крепкого, чай в пакетиках, протеиновые батончики и немного фруктов.

Не знала я, что опущусь до такого. Время было четыре часа, а я... сделала то, от чего отказывалась всю жизнь и насмехалась над теми, кто так поступает. Налила гадкий кофе.

Нет, я уважала фильтр-кофе, но не этот. Но выбора было немного. Кофе не является жульничеством, так что я со спокойной совестью и ужасным разочарованием в самой себе выпила.

Фу! Лучше бы я дошла до какой-нибудь пекарни, где его делают. Хотя... До «Ля бу» идти минут тридцать, а в лапшичной его не подают. А я не люблю есть в других местах.

Вряд ли протеиновый батончик меня спасет. Но я буду держаться. Я даже не столько хотела задать Эндари вопрос, сколько не хотела отвечать на его. Но большего всего подстегивал азарт. Я просто хотела его обыграть. Увидеть его сонное лицо, уйти спать... а затем самодовольно разбудить его и смотреть, как он будет хлопать глазами.

Эта картинка в голове придавала мне сил.

Я вернулась в кабинет, где стала создавать новые противоядия для пополнения кабинета, чтоб было с запасом, бралась за самые легкие. Не уверена была, что смогу изготовить те, где важны секунды при помешивании или взвешивание сотых миллиграммов.

Я дошла до дома, сделала свою вечернюю рутину, нарезала салат и пожарила мясо. Все как обычно, за исключением пары вещей: я приготовила на двоих, и спать хотелось невероятно. Я жалостливо посматривала на часы, которые показывали лишь семь вечера. Я боялась уснуть, вдруг придет Эндари. Если он найдет меня спящей, это вдвойне стыдно будет. Проиграть спор, да еще так глупо!

Я хотела сделать себе кофе, но поморщила нос.

Ну уж нет! Мой кофе в турке – это утренний ритуал, не хочу портить его.

Но крепкий черный чай, с, прости Судьба меня, двумя ложками сахара. Кошмар какой. Куда ты катишься, Рейни? Что будет следующим? Начнешь пить в одиночестве? Затаскивать парней из баров к себе на ночь? Наклонные дорожки начинаются с малого.

Раздался звонок в дверь. Я еле поволочила ноги и открыла дверь.

На пороге стоял Эндари с легкой улыбкой, будь она неладна!

Как можно так бодро улыбаться, когда хочешь спать?

– Ты слишком довольный! Ты, наверняка спал в отеле.

– Нет, когда я в Лероне, я сплю только с тобой. Ой, прости у тебя. Но ты можешь не волноваться. Я не сплю в других местах, ни один, ни с кем-то еще.

– Последнее было не обязательно добавлять, – сказала я ворчливо.

– А кто это у нас тут такой недовольный? Что, Рейни, сейчас упадешь в постель?

– Не дождешься! Я усну не раньше тебя.

Эндари разулся и прошел в комнату. Он нагло обернулся и подмигнул.

– И как бы будем это контролировать? Я в твоей спальне или ты на диване?

– У нас ночных вылазок не предвидится? – спросила я.

– Нет.

– Тогда будем смотреть сериалы и фильмы на диване, рано или поздно кто-то уснет! – рявкнула я. – С утра я в гильдию не пойду, я сделала большой объем работы сегодня.

– Получается, у нас есть много времени, чтоб выспаться.

– Как-то ты неактивно ведешь расследования, – заметила я. – Либо ведешь половину за моей спиной.

Эндари положил себе еды и присел ко мне на диван, он скосил глаза на чашку с чаем и на открытую сахарницу на столе. Взгляд стал совсем-совсем ехидным. О, нет! Я не переживу шуток насчет сладкого. Но он не стал ерничать.

– Я веду еще дела, – сказал он осторожно. – Не связанные с убийством Рафиуса.

– Гос.тайна? – спросила я.

– Гос.тайна, – ответил он моими же словами с тяжелым выдохом. – А по поводу скорости. Мне было велено не торопиться, они каждый отчет спрашивают все ли внимательно проверили. У меня, конечно, много предложений, что еще можно сделать. Но они хотят, чтоб я действовал медленно. И я жду каждый раз отмашки на дальнейшие действия.

Это все было сказано очень раздраженным тоном, и он очень яростно стучал вилкой, когда нацеплял мясо, что меня дернуло спросить:

– Тебе это не нравится?

– Рафиус – мой дядя, хоть и кровная связь никак не повлияла на наше общение, мы больше были коллегами. Но все равно меня раздражает эта неторопливость отца, как будто это не его родной брат погиб. А еще мне не нравится, что кого-то из нашего народа тут убили, а их как будто с королем вообще это не волнует. – Он резко осекся, и посмотрел на меня. – Забудь, что я это сказал.

– Все в порядке. Я не выдам.

– Они даже не дают информацию зачем он был в Каросе, говорят это очень секретно.

Я осознала, что понимаю в ситуации больше Эндари. И понимала, почему ему не сообщают всех деталей. Так он в безопасности. И меня пока не спугнули. Но надо все сделать, чтоб они не узнали, что заданием была именно я.

– Когда ты возьмешь меня в Карос? – спросила я. – Я ведь для этого вышла замуж за тебя.

– Пока приказов привести тебя не поступало.

– Зачем вообще на этом настаивали? Если это не сразу нужно было.

– Я не знаю. Предполагалось, что ты могла бы сверить ДНК с тем, что у нас есть от него. Какие-то отчеты лично показать главе штаба ассасинов. А если дело раскрыто будет – отправиться на награждение лично от короля.

Это было бы не награждение, а похоронная церемония!

– О, я была бы рада, если бы мне медальку по почте прислали, – пошутила я.

– Боюсь так не получится, – он улыбнулся. – Все будет помпезно и под орекстр.

– Ты не любишь это все? – спросила я аккуратно.

– Не очень.

Я включила телевизор, где заканчивался какой-то приключенческий фильм, а после него уже должна была начаться серий «Розы дикого моря».

– Ты же носом клюешь, – сказал Эндари. – Иди спи. Не мучая себя.

– Серьезно? – я скептически на него посмотрела. – Ты думаешь, скажешь: «Иди спи», и я пойду, чтоб ты выиграл?

– Попробовать стоило.

Мы досмотрели фильм, начали наблюдать за Делайлой, обсуждать ее действия. Эндари пару раз доходил до стола, где заваривал нам чай. Я сонная стала раздражительной, и стала злиться на саму себя за то, как легко пустила его на свою кухню. Но с удовлетворением замечала, что он старается быть аккуратным, все вытирает, кладет на место.

За «Розой дикого моря» начался какой-то боевик, я поглядывала украдкой на Эндари, он зевал, но держался. Он искоса наблюдал, как я подложила подушку под спину, чтоб сидеть было удобнее. Я села полубоком, облокотившись на подушку и подобрала колени, обхватив руками. На его лица легкая хитрая улыбка.

Я совершенно перестала понимать, что происходит на экране. Там периодически раздавались взрывы, звук огнестрельного оружия, какие-то крики. Я уже не знала, кто главный герой, а кто злодей.

Все слилось в одно пятно.

Последнее, что я помнила, что подушка была сначала мягкой, а потом жестковатой. Подушка зачем-то погладила меня по волосам и понюхала их. Какая странная подушка! Нос подушки замер около моей макушки в легком поцелуе. Кажется, она откинула мне волосы с лица. Я хотела было возмутиться, заворчать, но сил не было говорить.

Затем я оказалась как будто в невесомости. Меня куда-то несли. И подушка стала мягкой как на моей кровати. Мне было холодно, и я поджала ноги. Затем кто-то, наверное, жесткая подушка стала мне греть ноги, укрыв одеялом и подержав теплые руки на них.

Затем подоткнули его со всех сторон и прошептали:

– Светлых снов, Рейни!

И снова погладили по голове. Это было до невозможности сладко и приятно. Думаю, эта подушка не так уж и плоха.