Нарушеные обещания

***Pov Мари***

Flasback

Это была обычная ночь. Осаму уснул рядом. Это получилось само собой. Он пришёл рассказать мне о том, что нашёл нам работу, где мафия, наконец, отстанет от нас, ведь так попросил Ода. И за разговором он не заметил, как заснул. Устал, наверное.

Честно, я не могла так спокойно, как он, пережить смерть дяди. Он обещал мне… Я знала, что он умрёт раньше… Но я не думала, что это случится так скоро и неожиданно.

От этих мыслей захотелось плакать. А ведь я никогда не умела сдерживать слёзы. Я всегда плакала, когда этого хотелось.

Я аккуратно встала с койки. Нога всё ещё болела, поэтому я старалась не слишком сильно на неё опираться. Из обуви были лишь больничные тапочки, но в них ходить было только больнее.

На столе лежала какая-то тетрадь. Кажется, мы с Осаму играли в крестики-нолики. Да. Я просто аккуратно вырвала чистый листок и взяла ручку.

С каждой строчкой рука дрожала всё сильнее. Приходилось опираться на локти, потому что пястье тоже всё ещё болело. Такие тяжёлые ожоги не проходят за 2-3 дня.

Дописав последние слова, склонилась над столом. Дрожь с рук перешла на всё тело. А из глаз нескончаемым потоком лились слёзы.

Листок размок, но иероглифы ещё можно было разобрать. В любом случае меня это не сильно беспокоило. По крайней мере сейчас это было последним, о чём я думала.

Аккуратно, стараясь не разбудить единственного и самого лучшего друга, которого я только могла найти, похромала к выходу.

Сбежать из больницы ночью с моей-то способностью оказалось довольно просто. Достаточно было лишь сорвать кран в ванной в то время, когда туда выстроилась целая очередь.

Поднялась шумиха, и весь персонал носился вокруг крана. Я лишь похихикивала в кулак от проделанной шалости и по-тихому съёбывала с места «преступления».

Когда с одним всё устаканилось, я усилила напор в самом душе. Мне почему-то казалось, что его починить будет гораздо труднее. Я спускалась по лестнице, прыгая на одной ноге и держась за перила.

Как оказалось, охрана слодко спала на своём рабочем месте, ведь кому взбредёт в голову побег из больницы, где о пациентах и заботятся, и кормят их, и поят. Действительно.

К утру мне удалось добраться до дома Осаму. Вы, наверное, сейчас задаётесь вопросом «почему именно сюда, почему не к себе».

Потому что в таком переполохе Дазай проснётся довольно скоро, если уже не проснулся. А в городе он найдёт меня быстро; даже слишком. Скорее всего, он уже начал свои поиски. Поэтому нужно торопиться.

Я ещё в больнице стащила ключи от квартиры друга, поэтому проблем возникнуть не должно.

Дверь открылась, а я пропрыгала к кладовке. Достала оттуда костыли и оперлась на них, подняв больную ногу. Боль в руке приходилось терпеть. Ведь иначе мне не сбежать.

Я позволила себе стащить у него один чистый лист А4 с пистолетом, что лежал рядом на крайний случай, и написать новую записку. В ней я сообщила о том, что взяла костыли и вернуть, увы, не смогу, сказала, что он знает, где ключи, ведь я положила их именно туда, где Осаму оставлял их всегда. Прикрепив записку к двери скотчем, я пошла туда, где меня точно не будут искать.

Лес. Тот самый кленовый лес, где мы и заблудились. Туда он ни за что не пойдёт, узнав о том, что я собираюсь умереть. А я собираюсь. Он ведь обязательно помешает или спасёт меня, если узнает.

Я сидела, оперевшись на ствол дерева. Было тихо и спокойно. Светало. Ничто не предвещало того, что меня найдут. Поэтому я не торопилась и сосредотачивалась. Умирать было страшно. Но жить совершенно не хотелось. Только не после того, как умерли все родные мне люди.

Рука с пистолетом у виска дрожала. Мне было жутко страшно. Но в то же время пробирала какая-то непонятная эйфория. Неужели, Осаму так хотел умереть только от этого?

За раздумиями я не замечаю, как рядом останавливается машина. Чёрная с затонированными окнами. На таких обычно мафиози разъезжают, если я не путаю. Неужели, он нашёл? Только дверь приоткрывается, как я уверенно (на самом деле, нет) ставлю палец на курок.

— Осаму! Стой! Прежде, чем ты что-то скажешь, скажу я! Н-не тебе меня отговаривать!!! — дрожащим от волнения голосом произнесла я, а указательный палец на курке сильно дрожал, угрожая нажать на него совершенно случайно (что для меня было бы лучшим исходом).

Дверь полностью распахнулась, и я увидела парня с ярко-красными волосами. На нём была красная широкая куртка и джинсы. А правый глаз прикрыт медицинской повязкой.

— Эй, милая, ты меня с кем-то путаешь! — задорно ухмыльнулся он.

От удивления я раскрыла рот и выпучила глаза. Пистолет сам собой вывалился из руки. А затем, и она обессиленно упала на землю. С одной стороны я была рада, что это не Каштанка, но с другой… Было как-то стыдно.

— Фух… Я-то думала, он нашёл меня… — словно в бреду, шептала я.

— Девушка, не подскажешь, как до Киото доехать? Мне бы свалить из Йокогамы побыстрее! — спросил парень, неожиданно быстро оказавшись рядом со мной.

— А? Что? Киото? — удивлённо спрашивала я.

— Да, раз уж ты нежилец уже, то могу сказать. — он снова усмехнулся, а в прищуренном глазу пробежала искорка веселья. — Меня Портовая мафия разыскивает.

— Э… Это к западу от Йокогамы. — приходя в себя, сказала я.

— В том-то и дело, радость моя. Я не шарю в этом. — он подмигнул и поднял с земли пистолет. — Кроме того, ты так никогда не решишься! Давай, ты покажешь дорогу до Киото, а я застрелю тебя?

Он так спокойно говорит об этом… А вдруг я хочу, чтобы меня (вернее, мой труп) нашли здесь? И при этом он так злорадно улыбался. Становится как-то страшно…

— Л-ладно. — согласилась я, поняв, что защищаться могу только способностью, а если его ищет мафия, то он скорее всего тоже одарённый. — Только, пожалуйста, сделай это быстро…

Парень подал мне руку, и я всё ещё дрожащей приняла помощь. От резкого поднятия голова немного закружилась, а перед глазами заплясали разноцветные кружочки; и, запутавшись в своих ногах, я упала в его сторону {А: «В его объятия» прозвучит как-то слишком романтично, согласитесь}. Он крепко стоял на своих двоих и обнимал меня. Как-то… неловко, чтоли?

— Я, конечно, бомба на ножках, но ещё ни одна девушка не бросалась на меня после слов «Я тебя застрелю». — он усмехнулся, всё ещё прижимая меня к себе.

— Как-то это «застрелю» прозвучало слишком двусмысленно. — ответила я со слабой усмешкой (скорее, по привычке).

— А ты, значит, язва! — задорно хмыкнул парень и, наконец, отпустил меня.

Я же приподняла больную ногу, чтобы не касаться ею земли. Что-что, а терпеть боль от заражения я не намерена.

— Что там у тебя с ногой? — спросил вдруг он и схватил за неё, из-за чего я свалилась на спину (благо, хоть в больничную пижаму одета, а не в привычную юбку).

Из-за неожиданности я не успела подумать, и подставила руки к земле, смягчая падение. Руку начало сильно жечь и щипать, отчего я сжала ладонь второй рукой и зарычала от боли.

— А… Ожог. Ясно… А с рукой-то что? Ударилась? — съязвил он. — Надо было учиться падать в детстве, а не платья примерять.

— Тоже ожог. — фыркнула я и поставила ему подножку, свалив на землю рядом со мной.

Его слова были довольно обидными, поэтому я не сдержалась. Очень хотелось тоже что-нибудь съязвить, но я не находила в нём ничего такого особенного. Рост. Высокий, но не слишком. Предметы одежды или аксесуары… Нет, ничего нет.

Пока эта кудахтолка кряхтела на земле, я аккуратно поднялась, опираясь на табличку, что здесь недавно поставили.

— Дай угадаю, бомба ты только на словах. — усмехнулась я, смотря на него сверху вниз. — Из тебя, как я погляжу, и брёвнышко неплохое.

— Я про внешность говорил. — беззлобно фыркнул он и поднялся с земли.

Я усмехнулась и, опираясь на него, попрыгала к машине. Однако, вскоре парню это надоело. Он зачем-то чуть-чуть отошёл, наклонился и поднял меня на руки.

— Ты совсем сдурел? Глаза лишние? — кричала я, брыкаясь.

— Эй, малышка, тихо! Мы бы весь день так до машины корячились! — хмыкнул он. — Ты, знаешь, не из лёгких.

Я тихо лежала у него на руках и не брыкалась. Через несколько секунд меня положили на переднее пассажирское сидение автомобиля.

— Как звать? — спросил он, заводя машину.

— Имеет значение? — спросила я.

— Нил Гейман. И предупреждаю сразу. Я одарённый. — он проигнорировал мой вопрос и представился.

— Мария Одинцова. Зови просто Мари. Я тоже одарённая… Но, думаю, это уже не имеет смысла. — еле слышно проговорила я, и он уставился на меня ожидаючи. — А… Вперёд. Я знаю, как отсюда выехать на главную.

Мы долго ехали молча, я лишь иногда указывала ему дорогу. Разговор как-то не клеился. Мне вообще-то плевать, но почему-то неловко.

— А… Почему тебя мафия ищет? — тихо спросила я. — Н-налево.

— Да я в магазине пересёкся с их боссом, обозвал его педофилом. Ну, там была причина… — с усмешкой ответил он. — Ну, дело чуть и не дошло до драки. А потом я ему ещё и слова одного призрака передал. Неприятные были слова. Вот он и пообещал меня убить. Неделю назад это ещё было.

— Да, Мори-сенсея легко можно принять за педофила. Он так носится с Элис-чан. А вообще он бы не стал за тобой гоняться… Он вообще-то адекватный. Наверное. — похихикивая, сказала я. — А призрак…

— А, это моя способность. Я вижу призраков своим правым глазом. Поэтому и закрываю его. — его немного передёрнуло. — Есть среди призраков такие выродки, которые постоянно надоедают.

Дальше мы ехали весело переговариваясь. Он задавал вопросы мне. Я — ему. Как-то так мы даже забыли о том, что надо было свернуть, и пришлось ехать до следующего поворота в Киото.

— А почему ты сдохнуть-то хотела? Вроде, весёлая. — спросил вдруг Нил.

Я опустила голову. Глаза начали болеть. Перед ними снова и снова прокручивались воспоминания о смерти родителей и дяди. И единственная фраза: «Это Я во всём виновата!»

— Ну… Если коротко, то родители и дядя умерли. — прошептала я. — Уже не осталось никого, ради кого я могу жить.

— А как же эти твои суицидник и Каспер? — ухмыльнулся Гейман.

— Ну… Федька… Я редко его вижу. Не удивлюсь, если он узнает обо всём только когда прилетит сюда… А Каштанка так старается умереть, что, я уверена, скоро ему это удастся.

Дорога дальше была тихой. Через какое-то время Нилу надоело, что я просто показываю пальцем туда, куда нужно ехать. Поэтому он остановил машину, на всякий случай спросил у меня, умею ли я водить. Кхм… Водить, конечно, умею… Но не факт, что по общепринятым правилам и нормам. Я тронулась с места и сразу дала по газам.

— Куда ты прёшь под 150 километров в час по встречке? — держась, а сидение, прокричал он.

— Не ори в ухо! — рыкнула я. — Я на семейное собрание опаздываю!

Я мельком взглянула на парня и увидела, как он побледнел. Это было что-то. Настроение от этого немного (самую малость) улучшилось, из-за чего я позволила себе усмешку.

— Шучу. Прорвёмся как-нибудь.

— Слушай, а давай я не буду тебя убивать? Мне с блондинками страшно дело иметь. — сказал он. — Шучу, ты слишком весёлая. Просто пережди. Уверен, у тебя всё наладится.

— Давай! Тогда я поселюсь с тобой и вообще не буду улыбаться, пока ты меня не убьёшь. — усмехнулась я. — Мы даже можем поспорить. Если за 4 года я смирюсь со смертью дяди, то…

— Мне не нужно будет тебя убивать. — весело улыбнулся Гейман.

— А если не смирюсь…

— Убью.

_________________________________

Итак, вот то, чего кто-то так долго ждал.

Наверное, многие  из вас заметили отсылку к «Благим знамениям». Почему не Терри Пратчет? Да потому что захотелось. Да и книга получилась больше подростковой в основном благодаря Гейману. А в этом фанфике Нил, как раз, и будет шебутным (как подросток), который скрывает свои проблемы, боясь их показать остальным.

И советую вам запомнит этого парня. Он сыграет очень большую роль в фагфике. И, да его тоже можно отнести к "двойникам" Мари. Просто обстоятельства были немного другими, и поэтому Нил стал таким.

А теперь хотелось бы немного принаглеть и попросить вас написать хотя бы коротенький отзыв. Мне будет очень приятно.