20.
– Я правильно понимаю, Томас, вы отдали ей макет с марихуаной и пошли домой? - осипшим голосом спросил прокурор.
– Да, все верно.
– Где вы взяли наркотик?
– Там, где и все берту. Я купил его у беженцев.
– С какой целью? Перепродажи?
Томас посмотрел на Себастьяна, которые едва заметно кивнул головой.
"Нужно создать хороший образ, в который люди поверят".
– Нет, для личного употребления, – тихо сказал юноша.
– То есть вы хотите сказать, что никто из школы никогда не предлагал вам продать им немного "травки"?
– Нет. Никто не знал, что я ее употребляю.
– Так почему же Скарлетт подошла к вам с подобной просьбой?
– Она попросила, чтобы я купил наркотик для нее.
– И вы не отказали. Благородно с вашей стороны продать девушке наркотик. И сколько вы с нее взяли?
– Нисколько.
– Вы отдали его бесплатно?
– Верно.
Марк Улисс достал платок и вытер лоб. Из-за спертого воздуха, духоты и полноты своего тела дыхание его было частым и хриплым. Он дал себе передышку, чтобы поднабраться сил перед последним, решающим вопросом.
– Итак, вы утверждаете, что наркотики у вас были только для личного употребления?
– Да.
– Хорошо. Тогда что вы скажете на эти два десятка анонимных заявлений, в которых утверждается, что не кто иной, как подозреваемый, был одним из тех людей, что занимался продажей наркотиков в городе. В этих заявлениях подробно расписано, когда и как именно были приобретены наркотики у Томаса.
– Протестую, Ваша честь! Эти заявления не имеют никаких доказательств.
– Протест принят.
Марк Уиллис и сам знал, что эти бумаги ничего не стоят. Однако даже такое представление в конечном итоге могло сыграть на руку обвинителю.
– Хорошо, Ваша честь, – прокурор снова протер лоб и, повернувшись к присяжным, сделал самое суровое лицо и громогласно продолжил. – Думаю, ни для кого не секрет, как работает драгдилер. Он всегда дает наркотик на пробу, играет на доверии, пытается стать вам другом.
Да, у меня нет никаких доказательств. Все потому, что единственным доказательством являются смерти от передозировки! Подсудимый утверждает, что купил наркотики для личного употребления. Однако я склонен думать, что он всего-навсего хотел подсадить бедную девушку на наркотик. Сначала легкий, потом тяжелый. У меня все, Ваша честь.
– Спасибо, господин прокурор. У вас будут вопросы к обвиняемому, мистер Манчини?
– Да, Ваша честь, – адвокат поднялся и подошел к Томасу. – Скажи, Томас, когда ты в следующий раз увидел Скарлетт.
– В воскресенье.
Томас встал раньше всех. На улице едва поднялось СОЛНЦЕ. Голова болела. Суббота с некоторых пор стала его нелюбимым днем недели. В этот день отчим позволял себе выпить больше, чем обычно. В состоянии алкогольного опьянения он искал мишень для своих претензий. Когда-то Томас просто уходил вечером из дома и шатался где-нибудь по улице, пока в его доме не утихнут крики. Это было просто. Просто уйти. Люди привыкли считать, что уходят от проблем только слабаки. Только Томас уходил от проблем отчима, который искал виноватых в своей "загубленной" жизни. Его пьяная ругань не волновала Томаса до некоторого времени. До того дня, когда он заметил на руках матери синяки. Их нанесли не его руки, но по его вине. Томас знал, что если бы он был дома, до этого бы не дошло.
С тех пор он старался оставаться дома как можно чаще. Пусть пьяные претензии летят в него. Это было похоже на чувство, когда на тебя лает собака. Лает и лает. Ты знаешь, что это всего-навсего лай, в котором нет смысла. Это просто поток звуков, которые не значат ничего. Главное, что отчим больше не трогал мать. А лай, это только лай, он не оставляет синяков.
Вчера Томас вернулся домой поздно, заглянул в комнату матери. Глаза, опухшие от слез. Главное, что она спит. В гостевой храпел отчим, заботливо накрытый пледом. Вокруг не было ни следа вчерашнего кутежа перед телевизором. Ни пустых бутылок от пива, ни чипсов, ни соринки. Лишь перегар напоминал о том, что вчера он пил.
Томас прошел на кухню и открыл холодильник. В бумажном пакете лежал гостинец для тети Сэлли и ее мужчин. Засунув пакет в рюкзак и захватив питьевой йогурт, Томас вышел через задний ход. Сев на велик, он выехал на пустую воскресную улицу.
"Интересно, как проходит утро в нормальной семье?" – подумал Томас, выезжая из города.
Кейт лежала лицом к стене. Воскресное утро напоминало сумасшедший дом. Билла и Колина с трудом смогли уложить прошлым вечером. Энергия перед игрой хлестала из них. Финальная игра сезона. Они хотели там быть. Это был последний матч для многих мальчиков, которые в следующим учебном году перейдут в старшие классы, а на их места придут такие фанатичные ребята, как братья Смит. С семи утра они бегали по дому, одетые в спортивную форму. Ни просьбы, ни угрозы, ни даже мороженое – ничто не могло заставить их поспать еще хотя бы час. Поэтому сонные Кейт и Сэм уже сидели на кухне, попивая утренний кофе и прощаясь с мечтами о теплой кровати.
Скарлетт никто не трогал. Она сказала матери, что у нее "эти" дни. Это было ложь. Но ей так хотелось, чтобы от нее все сегодня отстали. Хотя бы сегодня ее никто не трогал.
Старый Chevrolet загудел под окном. С криками в него погрузилась вся семья и отправилась на стадион. Скарлетт Была одна. Она села на кровати и посмотрела на старый футляр из-под скрипки. Еще в начальной школе она хотела научиться играть. А сейчас скрипка просто лежала и собирала пыль на шкафу. Футляр скрывал в себе так и нетронутый пакет марихуаны. Это первая серьезная тайна от матери. Глядя на него, Скарлетт чувствовало, что вместе с этим пакетом она принесла в дом что-то новое. Или новое было в ней самой? Сейчас этот старый футляр был символом перемен внутри нее.
"Как же приятно сидеть на кухне одной. Это идеальное утро".
Кофе казался вкуснее, чем обычно. Он не был осквернен криками братьев, упреками матери, дурацкими шутками отца. Взяв чашку и накинув куртку, Скарлетт вышла в сад. В воздухе приятно пахло цветами. Было тихо и прохладно.
"Сейчас выпью кофе и помоюсь в душе", – Скарлетт сделала пару глотков. – "Интересно, как моются беженцы?"
Мысли мигом вернули ее в тот маленький домик. Запах рыбы. Тусклый свет.
"Откуда у них душ? Его нет. Пять братьев, тетя Сэлли и ее муж. Семь человек. И нет душа".
Скарлетт посмотрела на чашку. И вдруг почему-то ей стало совестно, что она может позволить себе спокойно выпить чашку горячего кофе, а потом пойти принять горячий душ. Она никогда не задумывалась о том, как живут беженцы. Отец рассказывал, что "грачи" те же звери, только что ходить умеют.
"Помню, когда они только приехали, казались такими испуганными и жалкими. Боялись всего. Лишь одно слово знали "спасибо". А потом совсем забыли и его. Зато много новых выучили. "Дай. Должен. Мое. Пособие". Как ни старайся, дикого зверя не приучить. Дай ему один раз кусок мяса, а на второй он вместе с куском оторвет тебе руку", – так говорил Сэм.
Когда Скарлетт это слушала, это не вызывало у нее никаких эмоций. Сейчас ей стало больно от слов отца. Позавчера она была в гостях у этих людей. И это они угощали ее едой, не прося ничего взамен.
Перед глазами у нее сидел Джек. Маленький мальчик, который потерял родителей.
"Взяли бы мои родители соседского ребенка, если бы его родители погибли? Скорее всего, нет. Его бы ждал приют. Или улица", – девушка допила кофе и пошла в дом.
"Правильно сказал Томас, хватит забивать себе голову всякой ерундой".
Счастье было недолгим. Билл и Колин, заряженные победой своей будущей команды, бегали по двору и уже оттачивали свои навыки по футболу вместе с отцом. Сегодня вечером была запланирована встреча с подружками. Пятничное обсуждение платьев вылилось в воскресный поход по магазинам. Выходить нужно было через полчаса, но настроения совсем не было. Единственное, почему девушка, перебарывая себя, собиралась пойти, так это отговорка от Джонни, который весь день настойчиво уговаривал ее о встрече.
Скарлетт взяла ключи от машины и вышла во двор. Братья все так же играли в бейсбол с отцом.
"Интересно, играл ли Джек хоть раз в бейсбол?"
По никому не известным причинам весь день, чтобы Скарлетт ни делала, она все время сравнивала свою жизнь и жизнь беженцев. Как бы она ни старалась, два мира сталкивались в ее голове в самых простых и обыденных деталях.
– Что творится с этим миром? Где красивые платья? Неужели наш мир обнищал, или у нас стали такие высокие запросы? – сказала Моника.
Весь вечер ее нытье действовало ей на нервы. До сегодняшнего дня Скарлетт не замечала, что ее подруги без умолку болтают. Нескончаемый поток нытья. Просто река.
– Господи, поскорее бы уже свалить из этого города. Посмотри, – Моника указала пальцем на проходившую мимо девушку лет 14. – Посмотри, вот все выглядят, как она, – абсолютно безвкусно.
Это было сказано намеренно громко, из-за чего проходившая девушка смутилась.
– Да, представляю, что станет с этим городом, когда мы все разъедемся. Вроде бы живем в двадцать первом веке, а такое чувство, что интернет есть только у нас. Хотя, может, это просто дело вкуса? – сказала Фиби, попивая кофе.
– Или его отсутствие, – пробурчала Моника, снова оценивая животным взглядом проходящего мужчину. – Господи, что за задница у этого жеребца.
– Моника, ему же лет сорок. Он тебе в отцы годится, – сказала Фиби.
– Ой, да кончай строить из себя ангелочка. После двух рюмок ты бы первая на него накинулась.
– Ничего бы я не накинулась, – пародируя Монику, сказала Фиби.
– Ну да. Пойми, девочка моя, у этих мужчин огромный опыт по части секса. Это не наши сверстники, которые только что и умеют, так это мериться членами, а на деле пфффф... – Моника изобразила падение самолета. – Мужчина в возрасте, особенно такой привлекательный, знает себе цену. Он уже не молод, но хорошее впечатление оставить хочет. Такие мужчины знают, как доставить настоящие удовольствие, а не эти три-четыре жалких стона.
– Откуда такие познания в плане зрелых мужчин? Богатый опыт? – колко спросила Скарлетт.
– Не знаю. Спроси у своего отца, – улыбаясь сказал Моника. – О, магазин костюмов. Пойдемте найдем Фиби костюм ангела, в котором она пойдет к тому мужику с накачанным задом.
Скарлетт взглянула на часы. Уже почти девять вечера. Хотелось домой, а от разговоров Моники хотелось еще и напиться или убить кого-нибудь. Но Скарлетт не могла первая заговорить о доме.
В магазине было пусто. До Хэллоуина было еще полгода, так что пока магазин перебивался костюмированными вечеринками, фанатами комиксов и фантастики. Такой типичный фанат как раз листал выпуск человека-паука за прилавком. Даже три красивые девушки не смогли оторвать его от этого дела.
– Фиби, думаю, ему и женщина-кошка понравится, – сказала Моника, надевая черную маску.
– Может, пойдем уже поедим, я что-то проголодалась, – сказал Фиби.
– После шести вредно есть, – сказал Моника и продолжила ходить по магазину. – Вау, чудо-женщина и супермен. Сколько? Сто долларов за ночь ролевых игр. Как думаешь, Скарлетт, Джонни бы понравилось?
– Ты бы хорошо смотрелась в роли чудо-женщины, – сказала девушка.
Скарлетт знала, что Моника давно сохнет по Джонни. Как бы она ни хотела это скрыть, это было всем очевидно. Скарлетт сказала это не от чувства ревности, это была простая злость. Сейчас она хотела домой.
– Ладно, поехали домой, – сказала Фиби.
Моника ничего не ответила. Девушки пошли к выходу. И когда они уже собирались выходить, Скарлетт увидела треугольную шляпу, точь-в-точь, как у Джека Воробья.
– Сколько стоит шляпа? – спросила девушка.
Продавец недовольно оторвал глаза от комикса. Он обвел девушек глазами.
– Это шляпа капитана Джека Воробья, – осведомил ее продавец. – Она для детей от пяти лет.
– Это в подарок для брата.
Продавец недовольно поднялся с кресла и достал шляпу.
– Двадцать пять долларов, – отрезал он.
– Да это грабеж, в магазине простая шляпа стоит в пять раз дешевле, – сказала Моника.
– Так и покупайте тогда простую шляпу, – спокойно сказал продавец и собрался уже убрать шляпу обратно.
– Нет, все в порядке я ее беру.
– Вот, прошу внимание присяжных обратить на то, что первое смс от Скарлетт пришло Томасу в воскресенье в 21:20. Оно было следующего содержания:
"Привет. Есть минутка? Могу тебе позвонить?"
– Заостряю ваше внимание, что Скарлетт первая написала ему, – адвокат держал в руках распечатанную переписку смс сообщений.
– Почему ты не ответил на него, Томас? – спросил Себастьян.
– Я просто позвонил.
– Знал ли ты, кто тебе написал?
– Я догадывался.
– О чем был разговор?
Девушки разъехались по домам. Скарлетт стояла на одиноком перекрестке, ожидая, когда загорится зеленый свет. На соседнем сиденье лежала треугольная шляпа капитана Воробья. Девушка мысленно представляла счастливое лицо Джека, когда он получит от нее такой подарок.
"Это бы замечательно дополнило его наряд".
Главный вопрос был в том, как ее передать мальчику. Она достала из кармана пропуск Томаса. Номер на нем быть старым, но Скарлетт все же решила отправить на него смс. Если номер рабочий, то он перезвонит, а если нет, то она может передать шляпу завтра после школы.
Девушка припарковалась на окраине города, на соседней улице от дома Томаса. Она взяла свой телефон и стала набирать смс. Скарлетт набирала и стирала, набирала и стирала. Она откладывала телефон и уже собиралась уехать. Но куда? Она не хотела домой. Не хотела к подругам. Посмотрев на рядом лежащую шляпу, она схватила телефон, быстро набрала смс и отправила.
В этот же момент она почувствовала, как ее захлестывает волна страха.
"Господи, пусть этот номер уже заблокирован".
Она сидела в темноте. Никто не знал, что сейчас Скарлетт Смит, самая красивая девушка в городе, трясется от страха, сидя в машине напротив какого-то магазина.
Прошло десять минут. Ни звонка, ни смс не было. Мотор тихо зарычал. Скарлетт вырулила на дорогу и поехала домой.
"Как я и думала, заблокирован".
Яркий свет фонарика телефона замигал в машине. Телефон лежал дисплеем вниз. Кто-то звонил. Наверное, каждого человека ждет такой звонок. Рано или поздно чей-то номер вызовет в душе те же самые чувства, что сейчас испытывала Скарлетт. В этот момент она хотела, чтобы это был Томас. Но в то же время хотела, чтобы это просто была мама или Моника, но только не он. Она не готова с ним говорить. С кем угодно, но только не с ним.
– Алло, – произнесла девушка, стараясь ответить как можно спокойнее.
– Привет, Скарлетт. Ты хотела со мной поговорить?
"Это был он. Этот номер его!"
– Да, хотела. А как ты узнал, что это я?
– В моей телефонной книге всего три номера, моей мамы, отчима и тети Сэлли. Больше никто, кроме тебя, не знает мой номер
– Понятно, – тихо ответила девушка.
Она хотела что-то сказать, что-то связанное со шляпой, но язык словно примерз к небу.
"Скажи уже что-нибудь, ради БОГА".
– Скарлетт?
– Томас...
Одновременно сказали они.
– Говори, прости, что я тебя прервала, – виновато сказала девушка.
"Вот я дура!"
– Да нет, нет. Прости, что я перебил. О чем ты хотела сказать?
– Я просто была в магазине, – "так, хорошо", – и случайно наткнулась на шляпу Джека Воробья. Я решила, что раз ты не взял с меня деньги, то... Я думаю, от подарка Джеку ты не откажешься?
– Треугольная шляпа?
– Да, как в фильме.
– Это классный подарок. Правда, я не знаю, стоит ли...
– Ты просто передашь ему, а стоит или нет, Джек уже сам решит. Хорошо?
Томас замолчал. В момент разговора он стоял напротив дома тети Сэлли. Вчера ночью приехали мужчины, поэтому в доме царила атмосфера праздника. Обычно в этот единственный выходной день мужчины позволяли себе выпить по паре бутылочек самого дешевого пива и поговорить по душам. Естественно, Томас был почетным гостем.
В этот вечер все разговоры о нехватке денег, скором отъезде и веселых историях с фермы были отведены на второй план. Сегодня всеобщий интерес вызвал лишь один случай. Это было посещение их дома Скарлетт. Все с улыбкой смотрели на Томаса. Миллион вопросов, на которые он с трудом находил ответы. Всем было интересно, кто она такая, откуда Томас ее знает, как давно они встречаются – и все в таком духе. За вечер история о том, как Скарлетт отужинала в их доме, была рассказана три раза, тремя очевидцами событий, каждый из которых приплетал все новые и новые детали.
Правда, не все были так возбуждены появлением Скарлетт среди семьи беженцев. После ужина, когда вся семья заняла место в гостевой комнате и, наслаждаясь пивом, стала смотреть телевизор, дядя Брэд позвал Томаса на улицу покурить и поболтать.
Как и всегда в воскресенье, из всех соседских домов, в которых еще кто-то жил, доносился смех и веселье. Завтра рано утром все мужчины и большая часть женщин снова уедут на каторжную работу.
Томас и Брэд закурили, стоя на крыльце.
– Томас, я хочу сказать тебе спасибо, что ты приглядываешь за тетей Сэлли и моими сыновьями, пока нас нет. Я знаю, что ты не обязан этого делать.
– Что значит "не обязан"? Вы моя семья, дядя Брэд. Это самое малое, что я могу для тебя сделать. И хватит уже говорить мне "спасибо". Ты каждый раз когда слишком много выпиваешь, начинаешь всем говорить "спасибо", а у тети Сэлли просить прощения.
– Да, это верно, – он покосился на двоившуюся в его руках бутылку. – Что ты хотел, дешевое пиво слишком быстро бьет в голову. Но все равно, спасибо тебе.
Дядя потрепал племянника по плечу.
– Знаешь, Томас, я хотел тебе еще кое-что сказать.
– Я слушаю, дядя Брэд.
– Я, конечно, тебе не отец. Я знал твоего отца, мы были с ним друзьями. Поэтому я считаю своим долгом поговорить с тобой.
– О чем же?
– Ты уже взрослый, настоящий мужчина. Знаешь, это не мое дело. Но я просто хочу тебе сказать, будь осторожен с этой девушкой...
– Дядя...
– Я не договорил. Мне уже 54 года. Я много повидал за свои полвека. Может быть, эта страна окончательно убила во мне чувство веры в людей или так старость сказывается, но все же... Томас, ты и я, мы оба знаем, в какой мы сейчас с тобой стране. И что она сделала с нами. Оглянись вокруг? Разве это жизнь?
Я не виню эту девушку в том, в каком положении мы оказались, и, быть может, она и правда, "самая замечательная", как говорит наш капитан. Но, Томас! Пусть эта девушка и не принесет тебе зла. Но поверь мне, за ней стоит очень много людей, которые спят и видят, как испортить тебе жизнь. Я просто хочу, чтобы ты понимал, на что ты идешь. Я люблю тебя, как сына. Ты же знаешь, – улыбаясь сказал мужчина.
– Хорошо, дядя. Я понял тебя.
– Нет, Томас! – крепкая рука схватила Томаса за плечо. – Приводя ее сюда, ты подвергаешь опасности не только себя, но и мою семью.
– Я не... – такими безумными глазами дядя смотрел на него впервые.
– Ты должен отделаться от этой девки! Пока она не погубила тебя! И нас! Я серьезно! Ты меня понял?!
Томас вдруг ощутил, что нарушил какую-то незримую границу. Под суровым взглядом дяди он почувствовал себя предателем.
– Да, дядя, – тихо сказал он.
Знакомая улыбка снова появилась на лице мужчины.
– Ладно, пойду возьму баночку этого "дерьма".
Как только мужчина скрылся за дверью, Томасу пришла СМС.
– Хорошо, – наконец сказал Томас.
– Тогда я прямо сейчас могу тебе ее завезти. Я как раз сейчас еду из магазина, могу заехать.
"Что я делаю?!" – подумала девушка.
– Ты знаешь, я сейчас не дома.
– А, понятно, – виновато сказала Скарлетт.
– Я сейчас как раз у тети Сэлли. Думаю, я скоро уже поеду домой. Через часа два буду дома.
– А на чем ты поедешь?
– На велосипеде.
– Ты не боишься ездить по дороге ночью на велосипеде? Не боишься, какого-нибудь пьяного водителя?
– Нет. Если честно, я раньше об этом не задумывался, но теперь буду ехать с опаской.
– Знаешь, я сейчас никуда не спешу. Если хочешь, я могу тебя забрать.
Томас не знал, что сказать. Девушка хочет проехать за ним почти сто километров. В его голове сразу завертелись сказанные недавно слова дяди Брэда.
"ТЫ ДОЛЖЕН ОТДЕЛАТЬСЯ ОТ ЭТОЙ ДЕВКИ!"
Сама Скарлетт тоже испугалась. Поэтому сразу хотела исправить свою ошибку.
– Ну если ты не хочешь, то я могу передать...
– Хорошо, – спокойно сказал Томас.
"Что ж, лучше сделать это сразу".
– Серьезно?
– Да, почему нет?
– Да, почему бы и нет, – смеясь сказала девушка.
– Тогда я буду ждать. Напиши мне, когда ты подъедешь.
– Хорошо.
– Я подъезжаю, – Себастьян поднял листок с увеличенным изображением смс сообщения. – Отправлено Скарлетт в 22.12. Где вы находились в это время, Томас?
– Я был гостях у тети.
– И что вы сделали, когда получили это смс сообщение?
– Я взял Джека и мы отправились на стоянку.
– Зачем вы взяли с собой Джека?
– Скарлетт хотела передать ему шляпу Капитана Джека Воробья. Я решил, что он будет счастлив получить подарок из ее рук.
– Прошу обратить ваше внимание, господа присяжные, что владелец магазина, находившегося в торговом центре "Macy's", опознал Скарлетт как девушку, которая вечером в воскресенье купила у него шляпу "Капитана Джека Воробья" за 25$. Его показания приложены к делу.
– Итак, что было дальше Томас?
В воскресный вечер город беженцев выглядел иначе. В нем стало много света, на улицах ходили люди, которые болтали и смеялись, на парковке перед городом было много машин, вокруг которых стояли уставшие мужчины и лениво пытались хоть как-нибудь починить уже разваливающиеся рабочие машины. Большинство из них были старыми ржавыми пикапами, в кузове которых установлены сидячие места.
Скарлетт не стала заезжать на парковку, а остановилась около дороги.
Неподалеку стояли Томас с Джеком. Мальчик все никак не мог дождаться, когда приедет девушка. Брат уже сказал ему, что у нее для него подарок. Поэтому малыш не мог спокойно стоять на месте.
– А что это за подарок, а, Томас? Ну скажи, ты ведь знаешь?
– Я ничего не знаю, – улыбаясь, отвечал брат.
– Не ври, все ты знаешь, – дергая за руку, говорил Джек. – А она точно сказала, что приедет мне его вручить?
– Точно, она уже подъезжает.
И когда красный минивэн остановился у дороги, Джек поднял радостные глаза на Томаса, словно спрашивая: "Это она?", на что Томас утвердительно кивнул головой. И тогда мальчик со всех ног побежал к машине.
Скарлетт взяла шляпу и надела ее на свою голову.
– Привет, Скарлетт ... – радостно закричал Джек. Он хотел залезть на переднее сиденье, но когда увидел девушку в шляпе, его словно парализовало.
– Привет, Джек. Как твои дела? – Скарлетт сделала басистый голос, которым, в ее представлении, разговаривали пираты.
– Хорошо, – тихо сказал мальчик, не отрывая глаз от шляпы. – А что это у тебя на голове?
– Это мой тебе подарок.
– Мне? – еще тише спросил мальчик, на глазах которого выступили слезы.
– Ну, конечно, тебе, – девушка протянула треуголку мальчику. – Ну, ты будешь ее забирать?
Сквозь слезы мальчик радостно завизжал и, быстро перепрыгнув сиденье, бросился на шею девушки.
– Спасибо, спасибо, большое спасибо, Скарлетт! – от крепкого объятия шейные позвонки хрустнули. – Ты самая лучшая на свете, самая, самая!
– Смотри, он всем так говорит, когда ему что-то дарят, – сказал Томас, который стоял около открытой двери.
– Томас, смотри, это же та самая... – мальчик так переполняли эмоции, что он просто не мог говорить.
– Да, да. Шляпа Джека Воробья.
– Капитана Джека Воробья! – в один голос поправили его Джек и Скарлетт.
– Ну все, беги домой, а то мама тебя отругает, – Томас заботливо поднял мальчишку и поставил на землю.
– Да, да, – счастливыми и мокрыми глазами Джек еще раз посмотрел на Скарлетт. Он хотел еще что-нибудь сказать, но так и не смог. Неуклюже перебирая ногами и одной рукой придерживая новую шляпу, он побежал домой, с нетерпением предвкушая, как на случившееся отреагирует семья.
Томас закинул свой велик в вместительный багажник минивэна.
– Подождешь меня еще пару минут, хорошо?
Девушка смотрела, как Томас быстрым шагом скрылся в темноте соснового леса.
Город беженцев скрылся за поворотом.
– Спасибо большое за подарок, – глядя на дорогу, сказал Томас.
– Не за что.
– Джеку никто и никогда не делал таких подарков. Для него это очень много значит.
– Мне было приятно сделать ему подарок.
Несколько поворотов остались позади. Каждый чувствовал себя неуютно в этой тишине, но никто не мог найти смелость начать разговор. Скарлетт изредка смотрела на Томаса, маскируя свой взгляд в зеркалах заднего вида.
Сам парень смотрел на дорогу. Он боялся смотреть на Скарлетт. Позавчера он чувствовал себя уверенно. Тогда он был экскурсоводом в мир, в котором он чувствовал себя спокойно. Ему нравилось, что девушка была зажата и испугана. Томас бы никогда и не подумал, что Скарлетт может быть такой.
Однако сейчас она сама ему написала, приехала с подарком и везла его домой. Еще этот разговор не выходил у Томаса из головы.
"Черт! Кончено, дядя прав! Сто тысяч раз прав! Зря ее привез..."
– Знаешь, мои подруги болтают без умолку. Особенно Моника. Ты знаешь ее?
– Лично не знаком.
– Ну да. Странно, я привыкла, что разговор появляется сам собой.
– Просто люди ходят с тобой поговорить, ты же Скарлетт Смит, – улыбаясь, сказал Томас.
– Может быть, – спокойно ответила девушка.
Ее задела эта фраза. И Томас это заметил.
– Прости. Я не хотел тебя обидеть, – Томас посмотрел на девушку, которая улыбнулась, глядя на него.
"Дядя прав. Но... Я не верю, что она желает мне зла".
– Ничего страшного.
– Думаю, дело во мне. Со мной мало кто разговаривает, особенно из девушек. Я просто не знаю, как это. С чего начать и что уместно говорить.
– Знаешь что, может, тогда расскажешь мне что-нибудь?
– Рассказать?! – удивленно спросил Томас.
– Да, почему нет? Все, что я знаю, тебе будет не интересно. А я с большим удовольствием послушаю тебя.
– Я не знаю, что тебе рассказать.
– Расскажи, что стало с матерью Джека.
Томас искоса посмотрел на девушку, которая лишь виновато подняла плечи вверх.
– Джек сам мне рассказал. Я обещаю, что никогда никому об этом расскажу.
– Хорошо, – Томас даже не удивился.
"Джек никогда не умел держать язык за зубами".
– Что ты знаешь?
– Джек сказал, что его мать уехала на работу, оставив его у тети Сэлли и больше не вернулась. Ему было 2 года.
– Да. Три года назад. После смерти отца Джека – Алана. Электрический стул. На что рассчитывает правительство, когда увольняет всех беженцев с работы? Что они просто будут сидеть в своих домиках и умирать? Люди сами провоцируют других, а потом за совершенные преступления вводят смертную казнь. Знаешь, как назвал эти законы мой дядя Брэд?
– Как?
– "Гуманный геноцид", – Томас так сильно сжал в руках рюкзак, что тот издал хруст. – Ладно. К чему теперь эти разговоры? После смерти мужа матери Джека пришлось найти работу. Единственный вариант – это работа на ферме или на свалке. В одном месте ты весь день под палящим солнцем собираешь ягоды, полешь траву, поливаешь растения. И все за какие-то пять долларов. На свалке ты роешься в вонючем мусоре, сортируешь отходы. Весь день от одной кучи мусора к другой. Там платят чуть больше, но дядя говорит, что люди потом не могут отделаться от этой вони, она впитывается в их кожу. Они не отличают ни вкусов, ни запахов. Все для них пахнет одной тухлятиной.
Мать Джека пошла на свалку. На ферму ее не взяли. Не знаю, может, это так работа убивает тебя, или она просто не смогла пережить смерть мужа, но с работой она не справлялась. А на свалке правила простые, если не справляешься, то "до свидания". Желающих работать хоть отбавляй. Люди из трех городов, таких как наш, скитаются туда-сюда в поисках работы.
Однажды какая-то женщина сказала, что мать Джека слишком красива для этой работы. Что есть место, где ее красоту оценят по достоинству. Говорят, на одной из трасс есть бордель, где работают одни беженки. Работа простая, клиентов хоть отбавляй, каждый вечер полно водителей, которые готовы за пару долларов провести незабываемую ночь с мулаткой. Вот она туда и поехала. Больше я ничего о ней ничего не слышал.
Когда Томас говорил, его взгляд блуждал где-то вдалеке. Скарлетт слушала Томаса, и так ярко себе все представляла, словно в этот момент она была на той самой ферме, где ее спина горела от палящего СОЛНЦА, на той самой свалке, где она вдыхала невыносимый запах мусора, и словно она была той самой девушкой, которую волокут на заднее сиденье грузовика.
Томас посмотрел ей в глаза и увидел страх.
– Прости, наверное, такое не стоит рассказывать. Не следует так пугать девушку.
– Нет, нет. Ты не виноват. Знаешь, я просто никогда не задумывалась, чем зарабатывают на хлеб беженцы.
– Тебе не надо такое знать.
– Почему? Разве знать правду это плохо?
– А зачем? Что это изменит? Ты самая лучшая ученица в школе. У тебя есть семья, друзья, всеобщая любовь. Через год в этой стране не будет ни одного беженца, за некоторым исключением. Ты поступишь в институт, уедешь в другой город. Потом найдешь работу. Тебя ждет счастливое будущие. Через пару лет никто и не вспомнит, что где-то рядом жили беженцы. Как не вспомнишь и ты.
Скарлетт остановила машину и посмотрела Томасу в глаза.
– Что ты хочешь сказать? Что я такая же, как все?! Что мне, как и всем, плевать?!
Томас не отводил взгляда и смотрел в ее голубые глаза.
"Ты должен отделаться от нее, ты должен!"
Томасу было жаль ее. Но, как ни крути, дядя был прав. Если ее отец, или мать, или вообще кто-либо в городе узнает, что она общается с беженцами, начнутся большие проблемы.
Глубоко вздохнув, юноша подумал лишь: "Прости".
– Почему же тебе должно быть до нас дело? Потому что где-то сидит маленький мальчик, у которого нет ни мамы, ни папы и который мнит себя пиратом Джеком Воробьем? Хочешь правду? Ведь ты ее так жаждешь?
– Ну давай, скажи!
– Знаешь, почему ты написала и привезла эту шляпу? Потому что ты давным-давно привыкла, что тебя все обожают, все тобой восхищаются. Этого ты добиваешься и сейчас. Теперь все беженцы будут говорить, "что за прелесть эта Скарлетт Смит, ей не наплевать на нас, она привезла шляпу мальчику-беженцу".
– Это не так...
– А что дальше? Ты показала себя с лучшей стороны. Может, теперь ты поедешь с моим дядей на ферму? Поможешь ему там? Я не думаю. Знаешь, сколько людей было в городе и всех задаривали подарками? И где они все сейчас? Хоть один приехал второй раз? Никому нет дела до того, как выживают там люди. Никому. Нас любили, пока это было выгодно. Думаешь, все те, кто боготворят тебя, останутся того же мнения, когда узнают, что ты общаешься с "грачами"? Все вокруг лишь ждут, когда ты оступишься. Никто не протянет тебе руку, а наоборот – затопчут ногами. Ты живешь в мире иллюзий. Вот она, твоя правда!
Скарлетт смотрела на него и не верила своим ушам.
"Как он может такое говорить мне?!"
– Выметайся, – тихо сказала она.
Томас вышел из машины и достал велосипед из багажника. Скарлетт нажала на газ и оставила его одного на темной дороги.
Сев на велосипед, Томас посмотрел на удаляющиеся габариты автомобиля.
"Черт! Я же сделал все правильно! ДА! Правильно. Тогда отчего мне так плохо?"