Глава четвертая
Кричала, когда его безжалостные пальцы проникали в горячую влажную плоть, дразня, лаская, выходя и вновь врываясь внутрь. Когда его тело чувственно терлось об ее собственное, задевая болезненно твердые соски и заставляя девушку сгорать в прежде незнакомом огне из похоти и желания. Когда мужская ладонь с силой опускалась на бедра, расцвечивая кожу красными сполохами, когда его пальцы резко дергали за металлическую цепочку зажимов.
Эта пытка казалась бесконечной – то ласковые прикосновения, то – резкая боль, эхом отзывающаяся в каждой клеточке ее тела.
– Ты чувствуешь это? Чувствуешь? – его горячий шепот ввинчивался в затуманенное сознание подобно раскаленному металлу.
О да, она чувствовала!
Ева кричала от невыносимого наслаждения и боли, скручивающих тело подобно ударам тока, но голоса не было, выплеснуть сжигающее изнутри желание не удавалось. Поэтому беззвучные рыдания сотрясали грудь девушки, поэтому слезы безостановочно бежали по бледным щекам.
А ее мучитель вместо того, чтобы остановиться, умело и изощренно вел ее по все новым виткам наслаждения и боли, казалось, искренне наслаждаясь этим процессом.
Только когда Ева начала задыхаться от нехватки воздуха, он, наконец, неохотно отстранился. Большим пальцем стерев влажную дорожку со щеки девушки, мужчина медленно отправил его себе в рот. Вдох и выдох – а затем его палец вдруг оказался у нее во рту. Ощущение его в себе обжигало подобно раскаленной лаве. Точно вся кровь ринулась по венам с утроенной скоростью, концентрируясь между ее широко расставленных ног.
Сквозь влажную пелену слез, застилавших глаза, Ева умоляюще смотрела на своего спутника, в эти правильные черты и легкий прищур горящего взгляда.
– Перейдем к следующей части? – легко предложил он, словно речь шла о самых обыденных вещах. – У нас осталось не так много времени.
Мужчина отступил, отходя к столу и демонстрируя девушке вставший член, испещренный синими жилками. Теперь она уже не смущалась смотреть на него – все ее естество желало, молило о том, чтобы он оказался внутри нее. Прежняя Ева пришла бы в ужас от одной только мысли об этом, но привязанная к крестовине девушка имела мало общего с собой прежней. Одно лишь плотское желание владело разумом, лишь одного сейчас страстно вожделело ее тело.
Точно вняв этим беззвучным мольбам, мужчина, наконец, обернулся и двинулся обратно. Вот только сейчас в его руке был зажат черный гладкий вибратор.
Ева задохнулась от ужаса, смешанного с разочарованием.
Неужели он не хочет сделать это сам?
В распахнутых глазах девушки читались обида и шок; ее взгляд был настолько красноречив, что идущий мужчина вдруг остановился.
– К черту, – с этими словами он отшвырнул вибратор в сторону. – Он мне не понадобится.
Облегчение затопило ее мощным потоком, но новая волна – на сей раз возбуждения – заставила быстро позабыть это чувство.
Мужчина приближался неотвратимо, стремительными шагами, словно больше не хотел или не мог оттягивать неизбежное.
Точно загипнотизированная, Ева следила, как он устраивается между ее расставленных ног, как напрягаются широкие плечи мужчины, когда он начинает медленно входить в нее.
Его член был слишком большим. Девушка чувствовала, как он растягивает узкие складки, проникая внутрь, а затем упирается в естественную преграду.
Невзирая на запрет, Ева все-таки зажмурилась, напрягая тело в ожидании неминуемой боли. Которая никак не наступала.
Осмелев, она приоткрыла глаза – и натолкнулась на широко распахнутый пораженный взгляд ярко-зеленых глаз.
– Ты – девственница?
Она испуганно кивнула, чувствуя, как он выходит из нее.
Мужчина отступил на шаг, полностью потрясенный. Он затряс головой, запуская пятерню в волосы и взъерошивая стильную стрижку.
– Как это может быть...
Мужчина зашагал по комнате, казалось, напрочь позабыв о ней.
Еве оставалось лишь беспомощно наблюдать. Накопившееся возбуждение переросло из наслаждения в боль, затекшие руки и ноги ныли, требуя освобождения.
Внезапно изумленную тишину комнаты прервала негромкая трель.
Телефон? В этом месте?
Мужчина поднял с пола небрежно скинутый плащ и, порывшись в его недрах, действительно вытащил на свет мобильный телефон.
– Порок – это хорошо, – равнодушно бросил он невидимому собеседнику. – Этот код был введен сегодня. Да, доступ полный. Я уже там.
Как быстро он взял себя в руки! И не сказать было по его бесстрастному тону, что еще несколько секунд назад в его голосе звучало такое потрясение.
Закончив разговор, он наконец-то обернулся к ней и подошел ближе. Но выражение его взгляда изменилось. Вместо прежнего обжигающего огня в нем теперь царствовал холод.
– Как же ты собиралась пережить эту ночь? – он зашептал недоверчиво, вглядываясь в лицо девушки, словно пытаясь по глазам прочесть ответ. – Неужели тебе настолько сильно понадобились деньги, что ты согласилась добровольно отдать свое тело на все это?
Вместо продолжения он обвел рукой комнату. Глубокая морщина пересекла его лоб, во взгляде появилось нечто, больше всего похожее на разочарование. Неожиданно девушку со страшной силой охватило желание оправдаться, все объяснить. Она открыла, было, рот – и вновь не смогла исторгнуть из себя ни звука. Слезы бессилия и обиды заструились по бледным щекам. Но мужчина трактовал их по-своему.
Его губы сложились в ожесточенную гримасу.
– Я дам тебе то, в чем ты так нуждаешься.
Он опустил руку вниз, пальцем скользнув во влажное сосредоточение ее женственности. Другой рукой обхватил девушку за подбородок, заставляя смотреть прямо ему в лицо.
Несмотря на недавнюю обиду и боль, Ева не могла противиться наслаждению, которое дарили его пальцы, грубо, но умело задвигавшиеся внутри нее.
Девушка облизала пересохшие губы, невольно привлекая внимание потемневшего мужского взгляда. Мрачно выругавшись на незнакомом языке, мужчина вдруг впился в них жестким поцелуем.
Отнюдь не мягкие губы обрушились на нее, влажный язык раз за разом вторгался в беззащитный рот, в то время как его пальцы одновременно вторгались в нежную плоть. Хищно, агрессивно, словно карая ее за преступление, своей вины в котором она не понимала.
Этих острых ощущений было слишком много для нее одной. Ева почувствовала, как внутри нее стремительно нарастает удовольствие – как переполняющая вулкан лава, которая вот-вот хлынет через жерло мощным потоком наружу.
Словно почувствовав, как она близка к краю, мужчина внезапно грубо укусил ее за нижнюю губу, одновременно усиливая давление пальцев внутри. Этого оказалось достаточно, чтобы стянувший низ живота узел взорвался, и эхо этого взрыва поглотило собой и тело девушки, и ее смятенный разум.
Пока Ева, содрогаясь, приходила в себя, мужчина отошел, отступая назад, к столу. Опершись руками о деревянную поверхность, он опустил голову, восстанавливая дыхание и успокаиваясь. Его возбуждение было слишком большим и очевидным.
Вдруг где-то вдалеке прозвучал глубокий звук, больше всего напоминающий колокол.
Мужчина поднял голову, прислушиваясь. Его лицо исказила кривая усмешка, когда он посмотрел на Еву, произнося:
– Время вышло. Предполагается, что после перерыва мы должны выбрать новых девушек, – он мрачно ухмыльнулся. – Но я не позволю тебе так просто уйти.
Вновь приблизившись, он цепко ухватил ее за подбородок и проговорил.
– Сейчас ты должна будешь подняться на этаж выше. Апартаменты номер три. Я буду ждать там. Поняла? – с этими словами он бросил на стол тонкий пластик карточки.
Ева беспомощно кивнула, озадаченная стремительной сменой его настроения. Мужчина же резко сжал кулаки, словно принятое решение тяготило и его самого, а затем стремительно набросил плащ и вышел, даже не оглянувшись.
Через минуту или две в комнату неслышно вошли девушки в серых накидках и разомкнули крепежи, высвободив Еву. Обретя столь долгожданную свободу, она сползла по гладкому дереву вниз и разразилась беззвучными рыданиями.
Дождавшись, пока слезы закончатся, девушки подняли ее с пола, набросив на плечи серый плащ, и повели из комнаты. Напоследок она успела схватить оставленную им карточку – по традиции, на ней не было почти никакой информации, только название клуба и золотистая тройка. Растирая затекшие руки, она послушно следовала за провожатыми, а в голове набатом продолжали звучать последние услышанные слова.
Почему он так разозлился, поняв, что она невинна? Что в этом было такого преступного? Что именно вызвало такую вспышку гнева?
Одно было понятно точно – девственницей ей осталось быть недолго. Его слова не оставили в этом сомнений, однако при мысли, как именно ей придется с ней расстаться, Еву охватил страх – она вспомнила гневный взгляд мужчины, нахмуренные брови, грубые движения. Он будет безжалостен. Но зачем тогда мужчина все-таки подарил ей наслаждение, в свою очередь оставшись неудовлетворенным?
За этими мыслями Ева не заметила, как сопровождавшие ее девушки разделились. Внезапно оставшаяся с ней единственная спутница резко схватила ее за руку и затащила в небольшое ответвление коридора, где находилась изящная кушетка и маленький столик. В неверном свете Ева увидела сквозь прорезь маски знакомый взгляд. Руби.
В глазах подруги плескался океан боли. Сжав руки, она с мукой в голосе зашептала:
– Прости меня, Ева, прости!
Облегчение, охватившее девушку при виде блондинки, теплой волной растеклось по телу.
Теперь все будет хорошо. Подруга придумает, как вытащить их отсюда.
Руби, зарывшись в волосы Евы, тихонько плакала – впервые за все время их дружбы. Впрочем, она быстро взяла себя в руки. Утерев слезы, блондинка отодвинулась и криво улыбнулась:
– Из меня вышла плохая подруга. Вместо того, чтобы просить у тебя прощение, я тут сама развела сырость.
Несмотря на пережитое потрясение, шок и недавние рыдания Ева просто не смогла не улыбнуться в ответ.
– Все будет в порядке, – словно уговаривая и себя саму заодно, шептала Руби, поглаживая подругу по плечу. – Вот увидишь! Мы выберемся и забудем об этой ночи как о страшном сне.
Оглянувшись по сторонам, она перешла на торопливый шепот:
– Времени осталось мало. Нам нужно выбираться через главный вход, иначе никак. Как только часы пробьют три часа, мы с остальными девушками войдем в центральный зал. Будет вспышка света, помнишь? – шептала блондинка, пытаясь скрыть за улыбкой страх. – Нам хватит пары секунд, чтобы скинуть плащи и нырнуть в толпу. Пока они опомнятся, что кого-то не хватает, мы уже сбежим.
– Ева, ты поняла? Посмотри на меня, – она умоляюще прошептала, смахивая вновь навернувшиеся слезы. – Пожалуйста, прости меня. Я не хотела, чтобы все получилось так...
На глазах Евы тоже появились слезы. Она торопливо вытерла их и постаралась как можно решительнее кивнуть в знак того, что она все поняла.
Руби на миг округлила глаза, точно вспомнив о чем-то, а затем повернулась и схватила с низкого столика уже знакомый Еве пластиковый стаканчик. При виде него девушка инстинктивно отшатнулась, прикрывая рот рукой. Подруга понимающе зашептала:
– Они пили это, чтобы вернуть голос, я видела. А еще я узнала, – она немного колебалась, прежде чем, опустив взгляд, продолжить: – Что девушкам здесь запрещается работать больше двух месяцев, так как в противном случае от этого пойла можно потерять голос навсегда. Вместе с крышей.
На вкус напиток оказался лишь слегка лучше предыдущего. Опустошив стакан, Ева закрыла глаза и оперлась о стену, ожидая эффекта.
Руби продолжала торопливо говорить, словно страшась даже короткого молчания.
– Ты не представляешь, как мне удалось пронести этот стакан сюда! Думаю, сегодняшние записи с камер запечатлели все мои подвиги. На самом деле, мне очень повезло – одной из девушек стало плохо, и я должна была отвести ее в служебные помещения, – она на мгновении отвела взгляд, и Еве оставалось только догадываться, какая именно из комнат могла выпасть этой несчастной. – Там мне и удалось захватить этот стакан, а также взять парочку наших вещей. Я пронесла их под накидкой, представляешь?
Ева, прочистив горло, попыталась произнести что-нибудь в ответ, но все было бесполезно. Голос не желал пока возвращаться.
– Мы не можем больше ждать, – с сожалением заговорила Руби, оглядываясь. – Нужно уходить как можно скорее, пока нас не хватились. Готова?
Ева кивнула в ответ. Быстро натянув на себя захваченные подругой вещи – короткие шорты и топик ¬– она бросила ненужный более прямоугольник карты на столик, поправила плащ и поковыляла в коридор следом за блондинкой. После долгого времени, проведенного в неудобной позе у крестовины, ноги затекли и не желали повиноваться.
На этот раз план Руби сработал как надо.
Присоединившись к уже ожидавшим сигнала девушкам, они заняли место в хвосте шеренги. На лицах многих присутствующих виднелись следы недавних слез. Кто-то плотнее кутался в накидку, словно скрывая синяки или другие повреждения, еще одна или две девушки отличались неестественной бледностью. Закусив губы, они стояли, закрыв глаза, точно держась из последних сил.
Наконец, после гнетущей тишины последних часов шум толпы и громкая музыка показались райскими звуками.
Сердце Евы колотилось как бешеное, пока она на негнущихся ногах следовала за подругой, стараясь не поднимать головы. Возбужденные люди, тянущие руки, смех и голоса – они казались частью другого, нормального мира, мира, в который девушки так отчаянно сейчас желали вернуться.
Заветная вспышка света – и вот они стремительно сбросили плащи, отшатнувшись в сторону от закрывающейся панели. Пара мужчин, стоявших рядом, изумленно округлили глаза, но Руби не было до них дела – поддерживая подругу под руки, она с самым будничным выражением лица направилась к выходу.
Ева обернулась напоследок – брошенные плащи, сиротливым кучками оставшиеся лежать в углу, рано или поздно привлекут к себе внимание. Оставалось надеяться, что это произойдет уже после их ухода.