Мир Аданеса

Холодно. Так холодно, что внутренности сводит судорогой. Я пытался убежать, но душащий мороз преследовал меня везде. Пальцы окоченели и не разгибались от морозного вечернего бриза. К горлу подступила кислота, живот сводит, ещё чуть-чуть и меня вывернет наизнанку. Руки дрожали, а я жадно пытался схватить воздух ртом. Раньше я был готов рискнуть своей и Дорна жизнью, но сейчас... Сейчас это означает убить их. Жертва самим собой казалась такой далёкой и незначительной, но скорее всего я просто делал из себя героя и не верил словам Дорна о смерти. Но теперь я знаю, что это правда, мне страшно умирать, я хочу жить! Теперь мне страшно, ужасно страшно. Не только за себя, но и за тех, кого я могу называть своей семьёй. Они любят меня, надеются на меня, берегут меня. Так чем они хуже тех же Томаса и Кёрли?

Не видя ничего вокруг, меня понесло глубоко в лес, за высокие кусты и дряхлые пни. Пристанище я себе нашёл под небольшим, почти засохшим деревом. Листва и иголки древ повыше закрывали солнце, не оставляя другим растениям достаточно пищи. Но плотный слой всё же скрыл меня в тени, где я мог побыть в тишине.

- Ты Аданес? - неожиданно кто-то отдёрнул меня.

Склонившись надо мной, спросил Тарочи. Я даже и не услышал, как он подобрался. Вытерев сопли и слёзы мне даже удалось разглядеть в нём знакомые черты. В последнюю нашу с ним встречу он походил на напуганное животное, в позапрошлую он и был этим животным в симбиозе, но сейчас он выглядит чересчур обыденно для того, кто прошёл через всё это. Повседневная одежда выглядела неуместно для такого как он. Спортивные бордовые штаны на размер больше его, обувь на высокой подошве и бежевая ветровка с острым воротником задёрнутый вверх, железный медальон на шее, цепи свисающие с карманов куртки и пришитые дополнительные отсеки. Я даже не сразу его узнал.

- Ты так изменился, но всё также хмурый. - Тарочи промолчал. - Как ты меня нашёл?

- Я могу чувствовать, где ты находишься. Это осталось от Дорна. Ты его знаешь, - он отвечал словно каменный. Без эмоций, сухо, но при этом с долей неуверенности. Может он ещё не привык общаться?

- К сожалению да, знаю. Ты ради этого меня искал?

- Нет. - отрезал он и замолчал. А потом пригвоздил суровым, но в то же время напуганным взглядом, запечатанным на его лице. - Мама попросила меня помочь тебе с ней связаться. Мама переживает что ты потерял с ней связь.

- М-мама? - дрожащим голосом спросил я. - Ты говоришь про Рааву?

Тарочи кивнул головой и стёр рукавом незаметно подступившую слезу. После, тяжело вздохнув, он осмотрелся и рассказал, как она начала являться в его снах и просить наладить наш с ней контакт. Было ужасно слышать, как она голодала и выглядела поникшей от того, что Тарочи не мог добраться до меня из-за медицинского персонала. Наконец дослушав рассказ, я спросил:

- Но как мне с ней поговорить? Нам надо это решить!

- Ничего решать не надо, - резко добавил Тарочи, - ты должен заснуть и тогда я перенаправлю искру своей силы тебе, а вместе с ней и доступ к Рааве.

- Тогда надо уснуть. Лучше дождаться ночи или выпросить снотворное? Думаю, лучше снотворное, так быстрее. - Вскочив с места я был уже готов бежать. - Пошли!

- Не утруждай ни себя, ни меня. - На его шее пробились длинные, фиолетовые вены. - Я знаю способ быстрее, - сзади раздался хруст древесины. Последнее что я видел - полное облегчения лицо Тарочи.

***

Тёмно-синяя вечность словно окутывала меня. Всё это пространство похоже на тёплый океан, но я мог дышать и чётко видеть. Но ничего кроме бесконечных переплетающихся лучей света тут не было. «Я помню это место!» Вдруг откликнулось в моём сознании. Я уже был тут пару раз. Во сне после суда и после рассказа Габбера о лагере. Прошло уже столько времени, что это место кажется чем-то из прошлой жизни...

Незнакомый голос прозвучал настолько глухо что не только слова, но и кому он принадлежит не узнать, понятно лишь направление куда плыть. Вверх, вверх, только вверх. Чем дольше я плыл, тем больше нечленораздельные звуки начали образовываться в слова: «скорее», «плыть», «капли». Резкий пурпурный импульс протолкнул меня вперёд, ближе к источнику света. Чужой прилив энергии наполнил меня.

Находясь почти у самой поверхности цвет неба сменился с тёмного на светлый, ослепив привыкшие к мраку глаза. Меня выкинуло в небольшой цветочный сад прямиком из каменного фонтана в центре. Оранжевые, синие, зелёные, белые лепестки наполняли и окружали даже деревья, душа территорию. Они были настолько тусклыми и вялыми, что казалось будто их покрыли пылью. Хотел было заглянуть за сад, но за зарослями не было ничего кроме бездны и непроглядного тумана. И всё это было лишь крыльцом перед скромным домом. Он манил, ах как же он меня манил. Красота из высеченных булыжников, томных балок из тёмного дерева, стёкла словно водная гладь. Сам домишка был небольшой, но двухэтажный. Из кирпичной трубы шёл дым с ароматом свежего хлеба и пряных трав. Без простора, однако в его виде было нечто захватывающее и ужасно уютное. Старомодный дом с обвивающими вокруг него лианами казался мне домом. Шаг, ещё один и я уже у двери, решаюсь постучаться.

Почему я так волнуюсь? Почему моё сердце так отчаянно колотится, а каждый выдох словно выдавливает воздух из груди? Мне впервые так страшно и приятно одновременно. Словно поняв мои намерения дом сам открыл свои двери и пригласил внутрь. Сушёные листья, ножи, плита, большой кувшин, тут явно кухня. Вдруг из коридора послышались шаги по скрипящему полу. Осознание ударило в голову - «Сейчас я встречу её, Рааву. Мне так радостно!» Ноги дрожали.

- Ты меньше, чем я ожидала. - Сдержано сказала «голубая» девушка. - Видимо ты потерял крупицы сил при перемещении сквозь колыбель.

Ужасно больно услышать такое, в то же время с печалью меня наполнил гнев. Её слова словно клинки, пронзившие мою плоть. Я почувствовал вину за свою мелкость, хотя не должен был. Но неужели это первое что она сказала, увидев меня?

- Моё имя Аданес, и я пришёл, потому что ты звала меня. - Тихо, и настолько уверенно насколько мог промямлил я.

- Ох, прости за грубость, я вовсе не это имела ввиду. Просто удивилась. - Она неловко прикусила кулачок и указала на стул. - Прошу, присядь.

Раава усадила меня за стол, а сама начала рыться в верхних полках. Её волосы походили на яркое голубое небо или чистую воду. По размерам она была почти вдвое выше меня, не менее трёх метров бархатной и бледной кожи. Острый гордый нос, заострённые уши, волевой подбородок. Длинное, воздушное, синее платье полностью закрывало ноги волоклось с ней по полу, шёрхая следом. Но самым примечательной чертой были кандалы и свисающие с них цепи, на шее и кистях. Их жуткое бренчание сопровождало каждое её движение, когда она брала травы, когда кипятила воду, когда заваривала чай.

Наконец она закончила, положила нам обоим сосуды для напитка: мне - фарфоровую чашку, ей - доверху заполненное ведро. С чая ещё шёл густой пар как она схватила ведро за дно и залила в себя тридцать литров за три глотка. Я хотел последовать её примеру, но обжог губы еле дотронувшись до чайной глади.

На кухне повисла давящая тишина, Раава смотрела прямо на меня не отводя взгляд. Она рассматривала мои руки, мои волосы и черты лица. Её взор можно почти физически почувствовать.

- Могу я называть тебя мамой? - Только через мгновение я понял, насколько жалко и глупо это звучало. От стыда я весь покраснел и попытался увести тему, но слова просто не лезли в голову.

- О бедное дитя, - ласково обратилась Раава. Она обошла стол и встала на колени чтобы наши лица были на одном уровне. - Прошу, прости меня за то, что оставила тебя одного. Если бы я могла я бы всё отдала чтобы каждый день видеть тебя и помогать, но наша связь была прервана. - Раава щёлкнула пальцем, комната начала деформироваться и неожиданно превратилась в спальню. - Но не бойся, теперь всё хорошо, мы вместе.

Шикарные покои, широкая кровать с шторами закрывающими от солнца, стены с нарисованным звёздным небом. Она села на подушку, уперевшись спиной к стене и уложила мою голову себе на колени. Её тонкая, но такая тёплая рука игралась с моими кудрями и разглаживала кожу на лице. Так хорошо... так приятно...

- Аданес, я хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя, люблю как мама и переживаю за тебя. - От этих шёпотом сказанных слов всё тело налилось кровью, а на глазах образовались слёзы, стекающие на её руку. - К сожалению, ты стал частью одной большой войны, о которой понятия не имеешь и тебе трудно, тебе сложно. Ты запутался в своих целях. Твоя цель защищать других, но ты не сможешь это сделать, пока другие гниют заживо.

- Но как? Как мне защитить других? - Спросил я, заранее зная ответ.

- Уничтожь колыбель. Ты могуч и сможешь сделать это. Сила, которую я тебе даровала невероятна. Она редка и дика, но ты должен совладать с ней и делать как тебе подсказывает сердце.

- А когда я уничтожу купол я смогу остаться с моими друзьями? - Её рука дёрнулась от неожиданности, задев прикрытое веко.

- Ты втянут в войну о которой даже не подозреваешь, с врагом о котором даже не догадываешься. В это трудное время ты нужен не только этому месту, но и сотням другим мирам. Они в опасности, а твоя сила может помочь защитить их. Прошу, помоги своей мамочке, тогда ты будешь свободен до конца своей жизни.

Я не мог говорить. То, что она сказала убило меня изнутри. Томас, Кёрли, Габбер - мне придётся их бросить. Хочу остаться с ними! Только не это! Мне страшно! Мама!

- Мам, а ты правда убьёшь других аномалий после того, как я уничтожу купол? - Спросил я, всё ещё лежа на коленях. Раава наклонилась ко мне и с ужасом оглядела моё размякшее лицо.

- Нет, - вдруг сухо ответила она, дёрнув меня за кудрю - если хочешь я оставлю их в живых.

Видимо она поняла меня без слов, просто приняла кивок и продолжала нежно прикасаться к моему лицу. Её платье было соткано из самых мягких тканей из возможных. Я погружался в него носом и словно оказывался в раю. Нет, то, что там происходило невозможно описать словами, только чувствами: спокойствие, усталость, умиротворённость, дом.

- И запомни. Ты не аномалия, ты Рево́м. Аданес Ревом.

Её голос как белый шум, успокаивал и завораживал. Сладкий как мёд он тянулся в каждом звуке произнесённым ей. Я ловил любое слово, выкинутое из её рта, и внимал информацию. Не хотелось, чтобы она замолкала ни на минуту, уж очень приятно он звучал. В это же время мама перестала меня поглаживать, лоб почувствовался таким пустым, таким холодным, что я сам вернул её руки на место. Раава в моменте недовольно цокнула, но промолчала и продолжила массировать мне голову.

- Кстати, - вдруг спросила мама, - а почему «Аданес»? Почему ты выбрал себе именно это имя? - Раава пригнулась и посмотрела на меня своими любопытными глазами.

- Это не я придумал, - громко вздохнув ответил я, - мне имя придумал друг. В честь персонажа какой-то книги, даже и не помню какой. А чего ты спрашиваешь?

- Да так, - замешкалась девушка, - просто, когда я тебя создавала, мне понравилось совершенно другое имя, я даже внушила его тебе, но видимо всё это исчезло при перемещение через купол. - Раава на секунду замолчала и вернулась в изначальное положение. - Я называла тебя Опал, как драгоценный камень. Ты помнишь это?

Как бы я не старался, но в моём разуме ничего не дрогнуло при звучании этого имени. Ни единого воспоминания не промелькнуло перед моими глазами, как бы я не старался и не хотел. Поняв это, Раава расстроилась и встала с кровати, оставив меня одного. Она поправила помявшееся платье и грациозно выпрямилась, походя на прекрасного лебедя, только лазурно-голубого.

- Тебе пора, - строго сказала она, - через минуту ты проснёшься, и твои люди начнут тебя расспрашивать. Не взболтни лишнего. Скажи, что всё прошло нормально и теперь ты уверен в своём решении уничтожить колыбель. - вдруг её взгляд смягчился. Стал больше походить на взгляд любящего родителя, отчего в груди заныло. - Я люблю тебя, не разочаруй мамочку. До встречи... - Она сжала мои щёки в ладонях и чмокнула в щёку, оставив горячий след.

В следующее мгновение меня откинуло куда-то далеко, за пределы дома и сада, за пределы снов и фантазий - за купол. Томас и Кёрли жарко спорили и ругались, стоя над кроватью, в которой я лежал. Заметив, что я очнулся, они смыли прекрасный поцелуй Раавы своим. Начали расспрашивать, водить по лицу, даже переживать. Поймав чёрствое выражение лица Тарочи с другого конца комнаты, я сказал то, что показалось мне нужным сказать:

- Всё прошло нормально, я лишь убедился в своём решении уничтожить колы... купол. - Глупая осечка будто сама себя исправила.

«Какой у меня холодный говор» - Вдруг удивился я про себя.

- Простите что заставил вас переживать, всё хорошо. - Тарочи промолчал и вышел из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью.