5 глава
Пять лет спустя
После знакомства с Давидом Демидовым я словно парила над землей. Не знаю, была ли это влюбленность или просто
огромная благодарность, но одно его
имя приводило меня в трепет, и я
усердно выискивала крупицы любой информации о нем: в машине всегда включала радио в надежде услышать что-нибудь о Демидовых; проходя мимо
газетных раскладок, внимательно
читала заголовки; регулярно сбегала
из дома в город и засиживалась в
интернет-кафе, разыскивая свежие
новости.
АидДемидов, отец Давида и глава
клана Демидовых, скончался от
рака в своей постели в окружении
родных. Об этом трубили все газеты.
Для моего отца это известие стало и
праздником, и головной болью. Он
радовался, потому что был уверен, что Демидова наказал смертью сам Бог и не просто так, а услышав его, отцовские, молитвы. А нервничал, потому что совершенно не знал, чего ждать от «этой демонической бабы», как он называл жену Аида Демидова, Диану. Она была деятельной, властной и ни черта не боялась. Смирновых в том числе.
Ее предвыборная программа, обещавшая Питеру легализацию
практически всего, что только
требует легализации, пользовалась
огромным успехом - все только об этом и говорили. Отец считал, что Диана приближает апокалипсис, но ни его дурное настроение, ни вспышки раздражения, ни попытки разжечь во мне ненависть к Демидовам - ничто не могло подрезать мои крылья и заставить ненавидеть их. Давид спас
меня. Я спасла его. И это протянуло
незримую, но прочную нить между
нами.
Рассказы отца о том, что Демидовы
едят детей и прислуживают Сатане
с каждым днем казались мне все
менее реалистичными. Они скорее
были похожи на страшилки, которые рассказывают друг другу в ночь Хэллоуина, но уже на следующее утро вспоминают со смехом.
Да, в Демидовых, в их внешности
угадывалось что-то демоническое:
высокий рост, загорелая кожа,
слишком много татуировок,
ярко-синие, словно горевшие
газовым пламенем глаза, опасный
прищур, надменные губы и
улыбки, не сулившие ничего
хорошего. Да, у них были деньги,
связи, гипнотическое обаяние испособность выходить сухими из
воды. Да, они могли стать реальной
угрозой для тех, кто становился им
поперек горла. Да, Денис и Оля,
вероятно, заслуживали колонии для
несовершеннолетних.
Но они не были сатанистами или
прислужниками дьявола. Они были
людьми. Иначе бы Давию не смог
влюбиться в ту, что знает наизусть
молитвы и носит крестик. Иначе он
превратился бы в горсть пепла, как
только переступил порог нашего
дома: над ним у нас висело распятие
в пол моего роста. Иначе бы он не
воскликнул «Иисусе» в тот момент,
когда увидел меня на своей кухне,
прикованную к батарее.
Иначе бы Елена Малышенко, первая жена Аида Демидова, не погибла бы в огне со своими детьми, ибо демонам не страшно пламя.
Давиб упомянул о ней, когда вез меня домой в ночь похищения, и еще о том, что это моя семья виновата в ее смерти. Я начала искать информацию о ней и выяснила, что Елена Демидова,
Малышенко в девичестве, действительно погибла вместе со своими детьми в большом пожаре больше двадцати лет назад. Вполне вероятно, что Смирновы
приложили к этому руку, потому что вто время война между кланами была на пике.
Потом на одном из деловых банкетов Аид повстречал Диану, дочку сербского медиамагната и, по слухам, мафиози. Она родила ему сыновей Диму, Давида и близнецов
Денис и Оля. Все они родились
в Питере, и никто никогда не
заподозрил бы в их облике смешанной крови, но на одном видео, которое кто-то из друзей Давида загрузил в «Инстаграм», он бегло говорил на французском с кем-то, кто не попал в кадр.
Его голос звучал совершенно иначе -
ниже и опасней. И он словно весь сам перевоплотился в другого человека, с которым лучше не встречаться на темной улице. Ох уж эти славянские языки с их рычащими «р» и гортанным
выговором - они необъяснимым
образом тут же превращали
джентльмена в революционера и
бунтаря. Я даже могла вообразить
Давида на броневике, в шапке-ушанке и красным знаменем в руках, участвующего в боях Февральской революции.
После смерти отца Давид возобновил отношения с семьей. На одном из новостных порталов я нашла фотографии, где он с братьями пьет коньяк на какой-то приватной вечеринке. Там же была Алиса - в черном бархатном платье, вся в бриллиантах, с сияющими глазами. Настоящая принцесса, которая однажды станет полноправной хозяйкой дома Демидовых.
Демидовы жили к югу от Питера, в
старинном поселении Эннискерри, что в графстве, среди живописных
ирландских лесов и долин. В огромном доме, который когда-то был замком, но затем его модернизировали и усовершенствовали. Я разглядывала
его на «Гугл-картах» и узнавала те
места, где волей судьбы однажды уже побывала. Узнала подъездную дорожку, сад и шарообразные деревья, что окружали его по периметру.
В мечтах я воображала, что однажды
приеду туда снова. Но не как пленница, а как гостья.
В моей голове зрели грандиозные
планы по примирению наших
семейств, и отступать просто так я не собиралась.
* * *
Незадолго до моего двадцатилетия
на продажу было выставлено
историческое здание в богатом
пригороде Питера, и глаз на него
положили и Демидовы, и Смирновы.Первые, думаю, устроили бы там вип-клуб, место для закрытых тусовок или музей рок-музыки, потому
что в здании раньше жил какой-то
богемный музыкант. А мой отец
планировал открыть там школу
иконописи или другого богоугодного
искусства. Он был просто одержим
идеей купить этот дом, потому что
когда-то давно - еще до богемного
рок-музыканта - там жил то ли
епископ, то ли кардинал. На потолках.до сих пор сохранилась лепнина, а на стенах - остатки фресок.
Продавец объявил дату аукциона, и в назначенный день на торги явилась куча народу. Я напросилась пойти с отцом, потому что надеялась увидеть там Давида. Надела лучшее платье
и долго колдовала над прической.
Но тот так и не явился. Сражаться за
желанную недвижимость туда пришла сама Диана Демидова - пчелиная королева дома Демидовых. Вся в
черном, темные волосы убраны вверх в затейливую прическу, дымчатые.солнечные очки, которые она не спешила снимать, и драгоценности, стоившие, наверно, столько же, сколько и дом, который она собиралась купить.
Расположившись со своими советчиками и телохранителями
на другом конце зала, она была
полностью поглощена торгами
и сидела на стуле совершенно
неподвижно. Только один раз
обернулась и посмотрела туда, где
сидели Смирновы и, соответственно, я. Только тогда Диана наконец сняла
очки, и я увидела ее лицо. Вот от кого Давид и его братья унаследовали свою надменную красоту. Ее губы выгнулись
в едва заметной ухмылке, когда она
увидела моего отца. Словно говоря ему: «Тебе нужно продать душу дьяволу, если хочешь тягаться со мной, Смирнов».
Пока все были заняты торгами,
меня внезапно осенила идея,
настолько безумная, что я задержала дыхание. Такие безумные идеи еще не приходили в голову ни одному из Смирновых. Я вынула из сумочки записную книжку, выдернула из нее двойной лист и написала записку. Или
лучше сказать «письмо», потому что
такие женщины, как Диана Демидова, наверняка читают только письма - записки ей просто никто не смеет.отправлять.
Да, я написала письмо Диане Демидовой , от волнения глубоко
продавливая ручкой бумагу. Как
положено, представилась, пожелала удачных торгов, попросила ее передать привет Давиду и Алисе и - я еще раз оглянулась на отца - пригласила Демидовых на свой день рождения. Я пообещала стать гарантом их неприкосновенности. Заверила, что праздник будет хоть куда. И в самом конце написала, что даже древняя вражда может закончиться, если найдется хоть один человек, готовый
протянуть руку. Потом я быстренько
перекрестилась, каменея от страха,
сложила лист бумаги вчетверо и
шепотом попросила официанта,
разносившего шампанское, передать записку «во-о-он той женщине. Да, Диане Демидовой, вы не ослышались».
Диана получила мою записку вместе с бокалом шампанского, развернула ее и прочла. Затем обернулась и уставилась на меня так, словно.меня никогда не существовало, но я вдруг появилась из ниоткуда, как на магическом шоу. Что-то вроде говорящего кролика из шляпы фокусника. Я робко улыбнулась ей, надеясь, что моя улыбка не.выглядит так, будто меня шарахнуло электричеством.
Потом она отвернулась, допила
шампанское и поставила бокал
на поднос официанта. Туда же отправилось мое письмо. Я указала
в нем свой номер телефона, так что,
по-видимому, названивать мне она не собиралась.
Отец в ту ночь проиграл аукцион.
Дом ушел Диане вместе со всем,
что в нем было: фресками, лепниной, мебелью и призраком епископа. Она послала моему отцу еще одну надменную улыбку и вышла из зала, неся на голове невидимую корону.
Я ждала, что отец начнет орать в
машине и размахивать в воздухе
кулаком. Что он поочередно помянет всех Демидовых недобрым словом, а когда доберется до Дианы - лучше затыкать уши. Но он молчал всю дорогу. В дом ввалился, шатаясь словно пьяный. Роза все поняла, как только.увидела его. Предложила ему коньяка и сигару. Он прошел мимо нее в свой кабинет, вынимая на ходу телефон и.сминая ковер шаркающими шагами.
Предчувствуя неладное, я отправилась следом и припала ухом к двери его кабинета. Он открыл бутылку, налил себе стакан и кому-то позвонил. Я слышала обрывки разговора: «Узнай,
где… Чем раньше, тем лучше… Здесь
не ты должна задавать вопросы… Я
просто хочу знать, где эта потаскуха
шатается… (я выкатила глаза от изумления: отец никогда не
использовал подобных слов). Поэтому ты выяснишь… Нет, я не поменяю мнение утром, Малышенко! Поэтому
просто выясни, где ее будет носить в
ближайшее время!»
Паника и ужас шевельнулись внутри. Отец говорил с кем-то из своих людей и явно замышлял что-то недоброе. Что-то плохое должно было случиться
в скором времени с Дианой Демидовой. Я чувствовала это нутром, а нутро меня редко подводило. Я вошла в комнату,
как только отец закончил разговор.
Обняла его и, прижавшись к его плечу лицом, сказала:
- Пожалуйста, не делай ничего, что
может…
- Все, что я делаю, угодно Богу! -
перебил он, дыша на меня алкоголем и
злобой. - Ступай в кровать.
Я была готова умолять, но его
глаза заставили меня умолкнуть -
красные, навыкате и будто бы слегка расфокусированнные. Знак, что нужно убираться в комнату и не дергать - как там говорят? - дьявола за усы. Забавно, что слово «дьявол» было весьма применимо к моему, такому набожному и такому праведному, отцу.
* * *
Я пыталась предупредить их. Искала в сети номера телефонов Демидовых
(безуспешно), писала им в соцсети
(все мои сообщения так и не были
прочтены), и даже забралась в
кабинет к отцу, чтобы разыскать
какое-нибудь досье на Ричардсов, где был бы указан их адрес или телефон. Роза застукала меня, когда я рылась в ящиках отцовского стола.
Я, бегая по комнате и заламывая
руки, призналась, что отец затевает
недоброе. Она выслушала меня и
сказала:
- Бог не позволит плохому случиться.
Почему-то для меня это прозвучало как дурная шутка. Я даже хотела вспылить в ответ: «Что за бред?! Да посмотри вокруг! Бог только этим и занимается:.позволяет, позволяет и позволяет!».Но Роза крепко обняла меня и повторила:
- Бог не позволит плохому случиться. И если твоя вера сильна, то ты сама знаешь это.
В тот день я пошла к самой большой
иконе в доме и молилась, пока коленибне одеревенели. Вложила в молитву всю себя, всю энергию, так что, когда поднялась, почувствовала себя обесточенной и пустой.
Утром следующего дня я узнала из
новостей, что машина Дианы Демидовой взорвалась на парковке возле того самого дома, который она купила. Сама она осталась цела, потому что механизм сработал чуть раньше, чем.должен был. Утирая слезы, я побежала.к иконе, у которой молилась накануне,
и расцеловала ее.
Отец все эти дни подолгу закрывался в кабинете, и я надеялась, что он выйдет
оттуда нескоро. Мне было страшно. Я избегала встречаться с ним взглядом, если оказывалась с ним в одной комнате. И Роза тоже смотрела на него не так, как раньше, а иначе: пристально и отчужденно.
* * *
Ответ Демидовых заставил себя ждать.
Двумя неделями позже я возвращалась из церкви вместе с, моим охранником. Машина, на которой меня обычно забирали, сломалась, так что мой охранник взял внедорожник отца.
Мы ехали по шоссе через лес и
внезапно увидели стоящий посреди
дороги обшарпанный грузовик,
нагруженный колотыми дровами.
Грузовик перекрыл дорогу так, что не объехать. Охранник выругался, вышел из машины и отправился искать шофера.Он отошел совсем недалеко, метров на двадцать, как я вдруг услышала металлический щелчок, повернула голову и увидела человека в маске, наставившего на меня дуло винтовки. Он стоял на обочине, в тени деревьев,Охранник не видел его и продолжал идти к
грузовику.
Я знала, что меня уже ничто не
убережет. С такого расстояния не
промахиваются. Даже если это
не киллер Демидовых, а обычный
головорез, то и он не промахнется. Я
знала: нужно упасть на пол, открыть противоположную дверь, спрятаться за машиной и звать охранника - у того при
себе всегда пушка. Но меня просто
парализовало от ужаса. Вот-вот должен был грохнуть выстрел, но звук я, скорей всего, уже бы не услышала.
Но ничего не произошло. Снайпер
внезапно исчез и я, на грани обморока, медленно сползла на пол. Охранник вернулся через две минуты, обматерил
водилу грузовика, на которого, со слов охраны, должно быть, понос напал, - и спросил, почему я лежу на полу.
Я плакала и дрожала, и он тут же
почуял неладное. Выхватил пушку,
начал озираться по сторонам - тишина, никого. Потом прыгнул за руль и, пригнувшись, рванул в обратную сторону, на поиски объездной.
Должно быть, киллер Демидовых охотился за отцом, а потом увидел меня и передумал. То ли рука не
поднялась прикончить юную
девчушку, то ли Демидовы запретили своим людям стрелять в меня.
Так или иначе, но я вернулась домой
в целости и сохранности. Только спать потом не могла пару недель и начала.замечать, что у меня чаще обычного дергаются веки и дрожат руки. Иногда так сильно, что я даже не могла играть на фортепиано: пальцы попадали не на
те клавиши.
Отец пришел ко мне тем вечером -
мрачнее прежнего. Мы не говорили с ним почти две недели, но сейчас его кое-что очень сильно интересовало.
- Я все думаю о том, почему киллер
не выстрелил в тебя, - сказал он. - Нет никакой логики в том, чтобы…
- Быть милосердным? - усмехнулась
я, намекая ему на его собственное
покушение на Диану.
- Когда-нибудь ты поймешь меня, -
произнес он.
- Нет, не пойму! Меня убьют раньше!
А все потому, что ты не можешь найти способ не провоцировать Демидовых!
- Тебя не убьют, моя пташка, - с
сарказмом ответил отец. - Демидовым
по вкусу то, что ты делаешь.
- И что же я делаю? - вскочила я. Я была почти такой же высокой, как и он, и смотрела ему прямо в глаза.
- Отращиваешь свое маленькое жало, которым однажды отравишь меня.
- Что?! - воскликнула я.
- Когда-то давно, еще до того, как я
ступил на путь служения Господу,
одна гадалка сказала мне, будто бы я
умру от руки женщины. - Он взял мою фотографию со стола, повертел ее в.руках и поставил на место. - Потом я узнал, что гадания - это игры дьявола и никто, кроме Бога, не может знать твою судьбу. Но знаешь, что, Маша? Ни дня не проходит, чтобы я не думал
об этом. О, эта женщина должна быть коварной, как аспид, чтобы добраться до меня… Что ты на это скажешь?
Я отступила, вглядываясь в его лицо
и разыскивая в его глазах признаки
злости. Но он не был зол. Скорее, полон горечи и разочарования. И тогда я просто шагнула к нему и робко обняла.
- Тебя убьет старуха по имени Подагра, - сказала я ему. - Или старуха по имени Пневмония. Придет за тобой, когда тебе
будет сто лет, папа! Когда ты уже и сам будешь рад сбежать отсюда в рай!
Он пожал плечами и сказал:
- Шофер уже ищет другую работу.
- Что? Нет! - выдохнула я.
Охранник мне нравился, он был отличным парнем. Я успела
привыкнуть к нему, пока он работал
моим телохранителем.
- Вести себя так, будто ты только вчера родилась, - нормально для тебя, но не для твоего телохранителя . Он с таким
же успехом мог привести тебя в тир и поставить там вместо мишени.
- Да ладно, он не виноват!
- Не становись на защиту того, кто
облажался. Никогда. Не стоит ходить по гнилым доскам.
* * *
Встречая подъезжающих гостей, я все надеялась, что из очередной машины выйдут Демидовы в сопровождении телохранителей. Что я протяну им руку - такая взрослая, такая демократичная
и готовая стать гарантом их
неприкосновенности. Семья, конечно, придет в бешенство, но вряд ли осмелится сказать или сделать что-то противозаконное в присутствии всех
этих гостей и фотографов, которых
я специально позвала целую толпу!
Конечно, все будут поначалу на взводе, но потом я налью всем вина, усажу в саду за один стол и, возможно, один простой разговор решит то, что до сих пор не могли решить ножи и пистолеты?
Но Демидовы так и не появились.
Я почти смирилась с этим
поражением, как вдруг вслед за
последним прибывшим гостем
подъехала машина доставки и из нее вышел курьер с огромной коробкой, перевязанной красным бантом.
- Мария Смирнова? - спросил он, переводя взгляд с меня на моих подруг, стоявших рядом.
- Это я! - воскликнула я.
- Я возьму, - оттеснил меня Сава и
взял вместо меня коробку. - Интересно, от кого!
- Не знаю, но я открою ее прямо сейчас!
- Не раньше, чем ее проверит сапер,
- заявил Максим и приказал нашим
людям нести коробку в сад, подальше от дома.
Мне так и не позволили открыть ее и унесли так далеко от дома, как только смогли. До всех гостей тем временем уже дошел слух, что я получила подарок, который мог быть опасен. Прекрасно, ничего не скажешь… Когда я танцевала с приятелем из универа,.мне позвонил отец и сказал, что
проверка окончена и я могу узнать, что было в коробке.
Я оставила гостей и побежала
прямиком в сад, где уже находилась вся моя семья, за исключением малышки Агнес - ее уже отправили спать. Роза шагнула мне навстречу, крепко взяла за руку и повела обратно в дом.
- Ты не будешь на это смотреть, -
взволнованно сказала она.
- Что там было? Надеюсь, не бомба?
Никто не пострадал?
- Мария, поди сюда, - позвал отец,
заметив меня.
- Иди в дом, - шепнула мне Роза.
- Дорогая, не уводи ее, -
предостерегающе сказал отец. - Она
должна на это посмотреть.
Он взял меня за руку и повел к поляне, на которой уже стояли Сава, Макс и.люди из нашей охраны. Место освещал тусклый свет садовых фонарей, и если
бы не музыка, доносившаяся из дома, то атмосфера была бы чудовищно мрачной.
Посреди поляны лежала разрезанная.на части коробка. Что-то округлое
лежало под упаковочной бумагой.
- Ничего она не должна,- запротестовала Роза.
Пока снова не начались споры и
ругань, я быстро подошла к холмику и сорвала с него бумагу. На траве лежала.голова овцы - еще теплая: в теплом.свете садовых фонарей было отчетливо видно, как над ней курился пар. В ее зубы была вложена роза. Ее срезали
совсем недавно, она еще не успела увянуть. На шипах и стебле запеклась кровь.
На гербе Смирновых был изображен
ягненок с нимбом и красные розы.
Поэтому этот подарок означал не что иное, как разрушение и смерть.
* * *
Пытаясь унять отчаяние и тоску,
я выпила три стакана крепкой
выпивки и, не зная толком своей
дозы, прилично опьянела. Чувство
было такое, что я перемещаюсь в
пространстве без помощи ног. Все лица слились в одну пеструю пелену. Духота и взрывы смеха сводили с ума.
Я оставила гостей и снова пошла в сад, к тому самому месту, где раньше лежал мой «подарок». На поляне уже было чисто, убрали обрывки упаковочной.бумаги и, собственно, сам «подарок». Я села на скамью, поставила рядом стакан с коктейлем, а потом меня
стошнило. Прямо на дорожку. Помню, что кто-то из проходящих мимо гостей - боже, какой стыд - принялся приводить
меня в чувство. Мне протянули платок,.а потом повели к фонтану, где я могла бы умыть лицо.
- Я сама виновата, мне не нужно б-было приглашать Демидовых, - принялась.вслух размышлять я, громко икая и снимая с лица мокрые волосы. - Вот и получила. Но, п-понимаешь, я должна
была попытаться, поэтому и написала Диане ту записку на аукционе. И все надеялась, что они придут. И мой отец ни-и-и-ничегошеньки не смог бы
сделать с ними на глазах у всех моих гостей!
Тот, кто помогал мне прийти в
себя, внезапно рассмеялся, а потом
переспросил:
- Стоп. Вы пригласили Демидовых на
свой день рождения, ничего не сказав отцу? Серьезно?!
Алкогольный туман стал немного
рассеиваться, и я обнаружила себя
сидящей на корточках у фонтана. На
мои плечи были заботливо накинут
пиджак. Рядом сидела какая-то девушка.с сигаретой в зубах и надвинутой.на глаза шляпе. Лет двадцать.семь-двадцать восемь на вид, татуировки на лице, белоснежная рубашка со свободно расстегнутым воротом. В общем, гангстерский видок, даже слишком
.
- Кто вы? Я вас не приглашала.
- Зашла к вашему отцу на пару слов. По работе, - ответила она.
- Вы киллер? - ровно спросила я, словно речь шла о чем-то до ужаса обыденном.
- Нет, - фыркнула она.
- Телохранитель?
- Не думала, что выгляжу настолько
хорошо, - сострила она. - Что, если я
просто курьер…
Я еще раз окинула ее взглядом. Она
кто угодно, но не сантехник и не
курьер. Скорее все-таки киллер. Для
телохранителя слишком умное лицо и проницательный взгляд, а для курьера слишком хорошо одета. Дорогая, судя по крою и фактуре ткани, рубашка, часы Patek Philippe, запонки с камнями - стекляшки так не сверкают, рубашка
навыпуск скрывала пояс брюк, а за
поясом обычно носят оружие.
- Могу поспорить, что если сейчас
залезу к вам под рубашку, то обнаружу там пистолет, - сказала я.
- Не стоит, - рассмеялась она, признавая, что моя догадка верна.
- Приятно осознавать, что я не
ошиблась, … - вопросительно
замолчала я.
- Виолетта, - ответила она.
- Очень приятно. А мне представляться,
наверно, не нужно?
- Не нужно, - подтвердила она. - Я в курсе, кто вы. Как вы себя чувствуете?
- Джин, и ром, и… кажется, то была
текила - наконец покинули мой
организм, так что гораздо лучше.
Она дала мне руку. Прежде чем протянуть свою, на всякий случай я вытерла ее о подол платья. Ее ладонь оказалась теплой и крепкой. Меня качнуло, как только я поднялась. Она была выше, и
мне пришлось откинуть голову, чтобы разглядеть ее получше.
- Где вы умудрились раздобыть тут
алкоголь? - поинтересовалась она. - Я не заметила стола с горячительными напитками.
- Родители решили, что не будут
подавать гостям ничего крепче сидра, потому что алкоголь - это лучший друг порока. Так что пришлось пробираться
на кухню и порыться в шкафах.
Виолетта рассмеялась . Смех был
низким и приятным. Ее глаза были
зелёными и излучали тепло.
- Смотрю, вы не сильно уважаете
правила.
- Вообще-то уважаю. Просто возникла чрезвычайная ситуация. Не кажды день получаешь подарки вроде…
- Вы уже рассказали мне.
- Правда? Я уже рассказала вам про
голову овцы? Окровавленную голову,
еще теплую? - пробормотала я, снова
чувствуя тошноту.
- Странно, что вы ожидали от
Демидовых чего-то иного. Учитывая,
что две семьи воюют и периодически
режут друг другу глотки.
- Думаете, это Демидовы?
- А есть еще кто-то, кто мог бы подарить вам голову овцы?
- Да, - кивнула я. - Мой отец. Мне
кажется, чтобы преподнести мне
урок, он сделал бы все что угодно. Он мог узнать, что я отправила записку Диане, и наказал меня.
Виолетта ничего не ответила. Будто бы задумалась о чем-то.
- Думаете, я слишком наивная? -
спросила я. - Потому что я в самом
деле думала, что это хорошая идея -
пригласить их. Мы очень разные, но
разве не стоит попробовать, когда на
кону жизни?
- И что, Дениса Демидова, вы бы тоже рады были видеть? - прищурилась она. - После всего, что он с вами когда-то сделал?
- Откуда вы знаете, что он сделал со
мной?
Эта девушка была слишком хорошо
обо всем осведомлена. Возможно, она - одна из тех, кто особо приближен к отцу.
- Думаю, вам пора вернуться к гостям, - сменила тему Виолетта - Задуть свечи на торте и все такое.
- Думаете, со свечками у меня больше шансов? - хмыкнула я. - Именинные свечи, падающие звезды, ресничка на
щеке, колодцы желаний и прочая…магия дураков. Думаете, у меня есть
шанс примирить всех, прибегнув
только к ней?
- Магия дураков, - повторила она с
улыбкой. - Нет, она точно не поможет.
- А что поможет?
- Ну, - вздохнула она. - Я знаю как
минимум два средства.
- Какие? - возбужденно спросила я.
- Первое чуть получше, другое чуть
похуже. С какого начать?
- С первого.
- Кровь, - ответила она и, видя, что
я не слишком вникаю, пустилась
в объяснения: - Есть типичный
старинный способ королей мирить
враждующие кланы подданных:
женить отпрысков. Вот вы бы,
например, могли выйти замуж за
кого-нибудь из Демидовых, родить
ребенка от него и - вуаля. Была война - нет войны. Не станут же бабушки с дедушками убивать собственного внучонка.
- Маловероятно, - ответила я. -Звучит маловероятно даже для такой
мечтательной овечки, как я. А второй способ?
- Смерть, - пожала плечами Виолетта . - Смерть в итоге мирит всех.
Пару минут мы шли по парку в полном молчании. Потом Виолетта достала из кармана вибрирующий телефон и приложила его к уху.
- Малышенко, - назвалась она и отошла в сторону.
Значит, Виолетта Малышенко . Какие-то колесики пришли в движение в моей голове, и я тут же догадалась, кто она. Волна удушья подкатился к горлу. Это с ней мой отец разговаривал в ту ночь,
когда хотел выяснить, где бы и как
подловить Диану Демидову.
Она пару минут поговорила с кем-то о неких фотографиях и свидетельствах, после чего мы продолжили маршрут до
дома.
- Теперь я знаю, кто вы, - сказала я.
- Валяйте, - усмехнулась она.
- Вы тот самый детектив, который
добывает для моего отца информацию о Демидовах.
- Мое почтение, - шутливо поклонилась она и протянула мне руку.
Но я не дала ей руки.
- Вы - глаза и уши моего отца. Вы
помогаете ему убивать. Ваши руки в
крови, Малышенко . Боюсь, мы не
сможем быть друзьями.
Она выпрямилась, но, казалось,
ничуть не оскорбилась.На ее губах
продолжала играть легкая улыбка. Я
вернула ей пиджак.
- Я и не рассчитывала на вашу дружбу, Мария Смирнова. Просто шла к парковке и увидела, что вам не очень хорошо. Но
теперь, думаю, могу продолжить свой путь. - И она развернулась и двинулась прочь.
- Я еще не закончила! - крикнула я ей вслед. - Смирновы враждуют с Демидовыми испокон веков, мой отец потерял кучу
родных, он не может иначе, ненависть.передалась ему с молоком матери!
Малышенок продолжала шагать прочь, так что мне пришлось припустить за ней,
чтобы не орать на весь парк.
- Но вы, Виолетта Малышенко , вы делаете свое дело ради денег, ради наживы, и поэтому… поэтому…
- Поэтому что? - резко развернулась она . В ее голосе прозвучал акцент, которого я раньше не замечала, - кажется, французский. - Вы будете бежать за мной до самой парковки, чтобы сказать, как презираете меня?
Я от неожиданности умолкла.
- С днем рождения, Мария Смирнова, - сказала она, села в навороченный черный седан и уехала.
* * *
Не успел утихнуть звук мотора
машины Малышенко, а я уже пожалела о.своей резкости. Глупо винить людей за то, что они выполняют грязную
работу за деньги. В конце концов, не все рождаются под счастливой звездой - так, чтобы сразу были и распашонки, вышитые золотом, и накопительные банковские счета, лопающиеся от средств к совершеннолетию.
Некоторым приходится впахивать по полной, а то и приторговывать честью и моралью. И не мне их судить. Даже если сильно хочется.
Я вернулась к гостям, исполнила
несколько сонат на рояле, украшенном горой белых и красных роз, задула свечи на торте и, как малое дитя, в очередной раз обратилась к «магии
дураков»: загадала желание увидеть
Давида Демидова еще хотя бы раз.
Древние греки верили, что дым свечей в храмах может донести твои молитвы до богов. Что ж, наверно, древним грекам было бы интересно узнать, что спустя две с половиной тысячи лет люди по-прежнему в это верят…
Когда гости разошлись, у меня не
осталось сил даже открыть остальные подарки. Я решила сделать это утром, когда моя голова перестанет кружиться
и трещать. Но домашние настояли,
чтобы я развернула хотя бы один.
Роза выбрала маленькую красную
коробку, перевязанную черным
бантом, и я открыла ее.
Внутри лежал странный металлический стержень, похожий
на брелок, и записка: «Возможно,
куботан (брелок с ключами для самозащиты) - не самый романтический подарок, но меня греет мысль, что в схватке со злом у тебя будет маленькое
преимущество. Храни тебя небо. Друг».
- Боже правый, это подарок от Давида, - пробормотала я.
Ко мне подошел Сава, взглянул на
подарок и восторженно промурлыкал:
«Куботан? Мило». Он попробовал
заглянуть в записку, но я спрятала ее в карман.
Отец повертел куботан в пальцах и
вернул мне.
- Подарок что надо. Только вот он не
от Демидова . Почта ничего такого не доставляла, гостей с их свертками
охрана сверяла со списком, а
посторонние сюда не проникли бы. Ни одна вещь извне не попала бы сюда. Разве там нет подписи?
- Написано только, что это от друга.
- Могу я взглянуть на записку?
Я хотела отказать, но потом
подумала, что в записке нет ничего
криминального и лучше бы отцу
самому в этом убедиться. Он бегло
прочел ее и вернул мне.
- Друг, - фыркнул он. - Не верь никому, но особенно тем, кто называет себя твоим другом.