Один день короля Харууна

После того, как Викки ушла, он расправил помятые кустики, выровнял забор и отправился прочь тем же путём, каким Остен привёл его сюда.

Он помахал рукой санитарам, свернул за дом Ионы, перекинулся с ним, ещё сидящим на крыльце, парой слов, пересёк улицу, нырнул в дыру в заборе и пошёл так же, как крался сегодня утром, только в обратную сторону — мимо огорода с травами за больницей, преодолел второй забор и оказался на территории кошачьего дома. К самому дому он не пошёл, а присел по ту сторону забора, у той его части, что была к больнице ближе всего.

Харуун пошарил по земле руками, а потом стал последовательно осматривать пространство перед собой. Рыжий кот спокойно наблюдал за ним с поленницы. Харуун поднялся и, согнувшись, перешёл на другое место, едва не споткнувшись об играющих котят. Он обогнул поленницу и пошарил за ней, а потом выпрямился, уловив какое-то движение в другой стороне.

Не слишком далеко, но так, что он не заметил сразу, шла какая-то напряжённая возня, которая то прекращалась, то затевалась вновь. Харуун приблизился и обнаружил серую кошку, которая прижималась к земле, ворча и скрывая что-то между лап. На неё наседали ещё четверо пушистых, видимо, учуявших добычу. Харуун настиг их за пару шагов, распугал злодеев. Кошка попробовала сбежать, но он ухватил её буквально за хвост, получил по руке когтями, однако добычу свою не выпустил. Кошка рычала, в зубах у неё была зажата куриная кость. Харуун отобрал её, осмотрел и безошибочно узнал кость от грудки, которая остаётся, если съесть мясо и хрящ. Он бросил её обратно кошке и поднялся.

— Ты чего по земле ползал? — спросил Марти, подбираясь к нему и опасливо заглядывая в лицо.

— Потерял кое-что, — безэмоционально сказал Харуун.

— А я подумал, что ты у кошки еду отнимаешь.

Харуун промолчал.

— Альфреда окотилась, хочешь посмотреть? — спросил Марти. — Бенни сейчас с ней.

— Нет, — ответил Харуун. — Не хочу её беспокоить. Пойду, пожалуй.

Он направился к забору, перескочил через него и крадучись отправился обратно к больнице. Ему было все равно, что подумал про него Марти, который наверняка смотрел ему вслед.

Подойдя к окну больницы, он сначала заглянул в окно. Туркаса уже убрали в саван, и теперь Анна сидела на краю кровати и поспешно зашивала его. Она была одна. Харуун подтянулся на подоконнике, Анна вздрогнула, ахнула и выронила иголку.

Харуун приложил палец к губам, чтобы она не шумела.

— Тихо, — произнёс он шёпотом. — Не хочу заходить через дверь. Как снаружи?

— Повозку уже снаряжают, только ждут, пока дошью, — ответила Анна шёпотом. — Остен пошёл приглашать людей на похороны.

— Я нашёл куриную кость во дворе дома кошек, — сказал Харуун, — Остен может быть прав, Туркаса убили. Заставили выпить яд, а мясо для отвода глаз бросили туда, где его точно съедят.

— Что же делать? — спросила Анна.

— Ничего, — откликнулся Харуун. — Просто будь осторожнее. Или забудь об этом.

Не было похоже, что убийца она, хотя...

— Если его отравили, какой это мог быть яд?

— Какой угодно, от многих трав можно умереть мгновенно. Ты думаешь, зря мы учимся различать травы?

— Вот именно, все, кто хоть раз выходил за стены, знают, как выглядят алый корень или инеистый мох.

— Их ещё нужно принести, — неслышно сказала Анна, вновь берясь за иголку. — И где-то хранить.

— Или вырастить, просто вырастить на крыше дома или где-нибудь ещё. Где-то найти...

— Конечно, не думал же убийца, что Туркас вернётся, не готовился же его отравить.

— Это всё ещё очень зыбко, кроме косточки, у меня нет подтверждений.

— Кого ты подозреваешь в убийстве? — спросила Анна.

— Много кого. Например, тебя.

— Меня?

Анна снова прекратила шить, уставилась на Харууна прозрачными глазами.

— Ты была с Туркасом, ты толкла что-то в ступке, ты могла напоить его ядом и уйти.

— Я этого не делала...

— А если вспомнить, какая ты была на церемонии...

— Я этого не делала! — крикнула Анна с неожиданной злостью. — Если тебе напела Джанин, то я в этом не виновата! Я врач, а не убийца!

— Тш-ш! — заволновался Харуун. — Не кричи, я тебе верю. Зашивай, остальное моя забота. Про наш разговор молчи. И вот что...

— Что?

— Не торопись.

Харуун спрыгнул обратно на улицу, попетлял задворками, едва пролез в щель между домами и вышел на улицу, оглядевшись и убедившись, что никто не заметил, откуда он явился. Он бросил взгляд в сторону больницы, которая осталась довольно далеко. Перед ней действительно стояла повозка, возле — двое стражников, и народ уже собирался, чтобы участвовать в церемонии. Не то чтобы многие хотели проводить Туркаса в последний путь.

Харуун перебежал на Вторую, снова сунулся в щели, проулки и через огороды добежал до дома Леа на другой стороне Главной. Он ворвался в него, по обыкновению, быстро и без предупреждения.

— Стучать надо! — рявкнула Леа. Она стояла спиной ко входу и готовила обед. — Сядь. Что ты хотел?

Харуун плюхнулся на ту табуретку, на которой сидел утром, и прижался затылком к стене. Затылок гудел. Он откупорил флягу и отпил из неё. Вода принесла небольшое облегчение.

— Послушай меня, ты, затворница, — сказал он. — Слышала, что Туркас умер?

— Слышала.

— Я должен участвовать в похоронах.

— Если похороны будут как обычно, то разумеется, почему бы не выйти в лес, кишащий страшными тварями, раз тебе так захотелось, — подтвердила Леа.

— Не как обычно мы не придумали, — отозвался Харуун. — Пока нас не будет, вот что сделаешь ты...

— Погоди, — прервала Леа. — Разве пока процессия не вернулась, все не должны сидеть тихо по домам?

— Они и будут сидеть тихо по домам! А ты будешь обходить их со списком.

— Каким списком?

— Списком жителей, поимённым! Вон у тебя заготовлен, я знаю! Возьми чистый, для учёта воды.

— Так, и что я должна буду делать? Не воду же учитывать, ещё следующий отчётный месяц не начался, мы только сегодня закончили...

— Знаю, не части. Предварительно из этого списка вычеркнешь себя, меня, Джанин, Ватракса, Викки и всех тех, кого ты точно видела возле школы во время церемонии. Кого ты точно видела, а не тебе кажется, что видела! Потом к тебе придёт Шуша со списком... Проклятье, стража уже сменилась! К тебе придёт Шуша со списком...

Харуун сжал пальцами переносицу.

— С тобой всё в порядке? — спросила Леа. Она присела перед ним на корточки и заглядывала в лицо. — Какой список? Почему придёт Шуша?

— Список сегодняшних караулов. Стражников, которые были на своих постах во время открытого урока, тоже вычеркнешь. С оставшимся списком пойдёшь по домам и будешь спрашивать...

— Что спрашивать, Харуун?

— Что угодно, хоть про воду, хоть про налог, хоть про самочувствие, хоть про прошлые грехи! Но вторым вопросом ты должна задать следующий: был ли ты у школы и кого видел рядом с собой.

Леа прикусила нижнюю губу и нахмурилась.

— Я не стану этого делать, пока ты не объяснишь мне, что к чему.

Придётся, видимо, говорить. Харуун вздохнул.

— Туркас умер не сам. Его убили. Напоили ядом, пока Анна отлучалась. Пока все стояли возле школы. Моя цель — выяснить, кого там не было. Потому что тот, кого там не было, и есть убийца. И я хочу, чтобы Джанин о расследовании узнала как можно позднее. И Ватракс, и Викки, потому что они обязательно доложат ей.

— Почему ты не хочешь, чтобы она знала?

Харуун посмотрел на неё с осуждением.

— Леа, она вот-вот родит. Она и так пришла смотреть на Туркаса и пыталась открыть следствие, сидела в больнице со своим пузом и диктовала протокол. А сама еле передвигается и всё время хочет спать. Ты хочешь, чтобы у неё от нервов начались осложнения?

Леа покачала головой и поднялась.

— Я сделаю как ты сказал, мой король, — сказала она.

Это «мой король» показало всё её отношение к тому, что затеял Харуун.

— Ты не веришь моим подозрениям?

— У меня есть другие проблемы, помимо того, чтобы расследовать, кто убил этого отщепенца, — сухо ответила Леа, помешала мясо на сковороде и пошла к полкам, где хранились её документы. — Даже если кто-то и убил, то мне всё равно.

Харуун кивнул, хоть она этого и не видела, и вышел.