1.⚜️Повелители тьмы⚜️

– Уиллоу, ты меня слышишь?
Женский голос рядом с моим ухом пронзил теплый, темный кокон, в котором я плыла, дрейфуя и мечтая о залитом солнцем пляже в Испании.
– Я думаю, она просыпается. Вызовите врача, - донесся издалека женский голос. Затем она снова заговорила, на этот раз ближе.
– Уиллоу, ты слышишь мой голос?
Я почувствовала, как что-то ткнулось мне в руку, похожее на собачий нос, и поняла, что это была другая рука. Ее рука.
– Сожми, если ты меня слышишь.
Я сосредоточила всю свою энергию на руке, и потребовалась каждая унция моей силы, чтобы заставить пальцы двигаться. Затем, где-то на задворках моего сознания, темное тепло моего кокона потянуло меня назад.
– Она сделала это! - воскликнул женский голос. Она казалась дружелюбной, взрослой, как та учительница естественных наук, которая была у меня однажды. Как же ее звали? Я не могла вспомнить ничего, кроме ее голоса и доброты. Она недолго продержалась в...
Где? Откуда я ее знала? Воспоминание исчезло, как только я увидела, как оно вспыхнуло в темных глубинах моего сознания.
Что с ней случилось? Она улетела. В Испанию.
Самолет в Испанию плавно падает под дождем. Но, подождите, рифма звучит не так.
Случилась ли авиакатастрофа? Все смешалось у меня в голове, и я все еще не могла открыть глаза. Попала ли я в авиакатастрофу? Это казалось неправильным. Я не могла позволить себе летать.
– Уиллоу, дорогая, сожми еще раз, когда придет доктор. Ты должна доказать, что ты просыпаешься.
Энергия вокруг меня изменилась, словно порыв ветра унес запах едкого дыма в сторону моего блаженного темного покоя.
– Ты уже говорила это раньше, Флора, - мужской голос вонзился мне в голову, как нож. У него был тот острый, резкий тон, от которого у меня всегда скрежетали зубы. Как один из школьных тренеров. Крупный, с темными, задумчивыми глазами, наполненными решительным гневом всякий раз, когда он выпивал.
Стал ли он врачом?
– Я полагаю, что твоя разыгравшаяся фантазия дает надежду на то, что это случится, - продолжил мужчина. – Я знаю, как сильно ты хочешь, чтобы это произошло, поэтому ты примешь что угодно за свидетельство ее сознания. Насколько нам известно, у нас на кровати лежит прекрасный кусок мяса и ничего больше.
Я была оскорблена тем, что меня назвали мясом. Я презирала мужчин, которые не видели в женщинах ничего большего. Я презирала его за то, что он назвал меня красивой, как будто он мог оценить мою внешность.
Назло жестокому голосу и чтобы придать Флоре немного уверенности, я сосредоточила все свое существо на своей руке и снова сжала ее.
– Доктор Норрис, я клянусь! Я только что почувствовала ее!
– Дай-ка я попробую, - ответил мужчина с нетерпеливым отвращением. Ее пальцы заменили его тонкие, гладкие, элегантные пальцы.
– Она ничего не делает, - сказал Норрис, как будто довольный моей неудачей. – Это еще одна ложная тревога.
С единственной целью доказать, что Норрис ошибался, я вложила все свои силы в то, чтобы сжать его нежные пальцы. Я хотела, чтобы ему было больно. Я хотела почувствовать, как его кости трутся друг о друга под моей силой.
Однако все, на что я была способна – это слегка сжать его, так что все планы мести были отброшены на второй план, когда он воскликнул:
– Да будь я проклят! Найди Ремингтона. В конце концов, это может сработать!
Он отпустил мою руку и оставил ее свисать с края кровати, а меня снова отбросило в темноту.

* * *

– Нельзя пить слишком много за один раз, - сказала Флора, поднося кружку с водой к моим губам.
Я была в сознании всего пару дней и снова училась жить. Я покидала больничную койку только для того, чтобы быстро дойти до ванной или принять быстрый душ в соседней ванной комнате, и каждый раз, когда я это делала, у меня горели ноги.
Я только что отправился в свою самую длинную прогулку на сегодняшний день. Целых семь минут, пока я добиралась до конца коридора и возвращалась в комнату, я лежала в постели совершенно обессиленная.
Флоре, как оказалось, было за сорок. Она понравилась мне с того момента, как мы встретились. Она излучала нежную заботу, которую испытываешь, когда по-настоящему любишь кого-то, а Флора любила своих пациентов. Мне казалось, что в моей жизни было не так уж много любви, но я не была уверена. Ничто из того, что имело хоть какой-то смысл, не пробивалось сквозь туман в моем сознании.
Она держала кружку, пока я пила прохладную воду и втягивала несколько кусочков льда, чтобы они хрустели у меня на зубах. Это ощущение привязывало меня к комнате. К кровати. К сознанию. Несмотря на то, что в эти дни я вышла из комы, меня все еще иногда охватывало ощущение туманности. Как будто темнота пыталась затащить меня обратно в себя. В кокон, в это блаженное место, где было так хорошо.
Однако я боролась с этим, изо всех сил стараясь оставаться в сознании и присутствовать в реальности.
Кусочки льда помогали.
Извините, я уже упоминала об этом. Иногда моему мозгу казалось, что он крутится в колесе хомяка, вращаясь снова и снова и повторяя одну и ту же информацию снова и снова.
– Мы собираемся расчесать тебя, если ты сможешь сесть, - сказала Флора и поставила кружку на ближайший столик.
Я знала, что нахожусь в больнице, но это не было похоже ни на одну палату, которую я когда-либо видела. Во-первых, здесь было слишком изысканно, а еда была восхитительной. Как обед в пятизвездочном отеле, а не помои, которые обычно накладывали тебе на тарелку, когда ты был пациентом.
Это помещение больше походило на комнату для гостей в красивом доме с медицинским оборудованием, и весь персонал был хорошо знаком со мной.
Вежливый и услужливо выполняющий все мои потребности, как если бы я была любимицей или знаменитостью.
Я не знала, кто за это платит, но я боялась, что в какой-то момент они попросят меня покрыть это, и я чувствовала, что за моим именем ничего нет.
Я попыталась сесть и была встревожена тем, насколько я была слаба. Мои мышцы, казалось, не реагировали, когда я приказывала им двигаться, поэтому я прилагала больше силы воли, пока мои руки не поднялись как будто сами по себе.
Флора помогла мне подняться, и я сидела, наклонившись вперед, пока она проводила расческой по моим длинным, густым, волнистым волосам.
Единственная прядь упала мне на глаза, и она была темной, почти угольно-черной.
Но это казалось неправильным. Я дернулась, и тревога пронзила мое тело, наполнив мои руки энергией, так что я подняла одну и схватилась за оставшиеся волосы.
– Как долго я здесь нахожусь?
Я ахнула, уставившись на локоны в своей руке.
– Не знаю, не слишком долго, может быть, пару месяцев, - сказала Флора. – С момента аварии.
– Авария? - спросила я. – Какая авария?
– Мы уже обсуждали это, - сказала Флора с огромным, осторожным терпением. – Ты попала в автомобильную аварию. Однажды вечером после уроков танцев ты разбила свой "Мерседес". Но ты можешь узнать все подробности у мистера Ремингтона, когда придет время.
– Кто такой мистер Ремингтон? - спросила я. – И что случилось с моими волосами?
– У тебя идеальные волосы, - сказала Флора с улыбкой. – Когда ты попала сюда, они были испачканы кровью, но мы вымыли их и позаботились о них.
У меня сложилось отчетливое впечатление, что она избегала каких-то важных подробностей о моей жизни. Я не знала почему. Я почти ничего не знала. Каждый раз, когда я пыталась зафиксировать какой-то достоверный факт о себе, он испарялся, как туман в лучах утреннего солнца.
– Они слишком длинные, - сказал я. – И такие черные. Я уже много лет не видела такого цвета. У меня ощущения, словно у меня были короткие волосы. И они были ярко-розовыми.
Флора рассмеялась, осторожно взяла мои волосы из рук и продолжила расчесывать их сзади. Медленными, осторожными движениями.
– Это что-то новенькое, - сказала она. – Я много лет помогаю пациентам, находящимся в коме, и это первый раз, когда кто-то запутался в собственных волосах, дорогая.
– Они были розовыми, - сказала я, но как только я представила себя в зеркале с ярко-розовой копной коротко подстриженных волос, все исчезло. Растворилось, колышась перед моим внутренним взором.
Изображение, которое заменило его, было лицом, которое я видела в зеркале сегодня утром. Худощавая девушка со впалыми щеками и длинными, густыми, красивыми волосами. Темные, красивые волосы.
– Я лично мыла их, милая, - сказала Флора, и я прислонилась к ней, позволяя ей утешать меня. Она была гораздо большим, чем просто медсестра. Теперь она была мне другом. Путеводитель по этому новому, запутанному миру. – Они всегда были длинными, темными и совершенно великолепными.
– Где мой телефон? У меня есть фотографии в телефоне. Я могу показать их тебе, - сказала я.
– Телефон?
Флора снова рассмеялась, но беспокойство взяло верх, когда она посмотрела на меня и поняла, что я не шучу.
– Телефоны прикреплены к стене, милая. А фотоаппараты делают снимки. Я думаю, что из-за комы у тебя помутился рассудок.
Я была уверена, что раньше у меня были розовые волосы и телефон, который я могла держать в руке и фотографировать с ним, но чем усерднее я пыталась представить это, тем туманнее все это становилось. Затем, наконец, как раз в тот момент, когда я почти ухватилась за определенное воспоминание, все они растворились в тумане. После них в моем сознании ничего не осталось, и я поняла, что даже не знаю, о чем я спорила.
– Наверное, ты права, - сказала я. – Должно быть, это был сон. Странный сон приснился мне, когда я спала.
– Мозг вытворяет забавные вещи, когда ты в коме, - прошептала она и рассеянно расчесала выбившуюся прядь. – Поначалу ты будешь сбита с толку, смешивая все свои сны с черными пятнами, которые ты не можешь вспомнить. Это нормально. Просто имей это в виду. Все нормально.
– Спасибо, - сказала я, и меня начало клонить в сон, я натянула одеяло повыше, верхнее металлическое покрывало зашуршало, когда я его сдвинула. Норрис сказал, что это должно было стимулировать исцеление. Это все еще казалось странным, но я не беспокоилась об этом.
Я была едва в сознании, когда она помогла мне откинуться на подушки и провалиться в темноту.

* * *
– У тебя гости, - весело сообщила Флора пару дней спустя. Мне было трудно следить за днями, потому что в моей комнате не было окон. Был занавес. Это была толстая штуковина в цветочек, которая свисала с потолка и почти доставала до пола, но открывалась в зеркальное окно, в котором отражалось мое лицо.
Это было для моей же безопасности, сказала Флора. Чтобы я не выпала и не пыталась покончить жизнь самоубийством , бросившись с уступа, из-за возникшей у меня путаницы после комы.
Самоубийство, по-видимому, было побочным эффектом обширной черепно-мозговой травмы. Каждый день я узнаю что-то новое.
Или еще несколько вещей, например, тот факт, что мои родители собирались навестить меня.
Только у меня не было родителей.
По крайней мере, я так думала. Где-то в глубине моей затуманенной головы таилось воспоминание о том, как я рано потеряла их. Шок от травмы и долгий путь через горе. Но Флора заверила меня, что это просто сюжетная линия популярного фильма, который я смотрела в ночь перед аварией.
– Они здесь? - спросила я, садясь. Теперь я могла садиться самостоятельно, так что это был бонус.
– Так и есть, - весело сказала Флора.
– Они очень хотели тебя увидеть. Знаешь, они были чрезвычайно обеспокоены. Вот почему они платят за этот первоклассный уход и следят за тем, чтобы я была рядом с тобой двадцать четыре часа в сутки.
Я заметила, что Флора, казалось, никогда не спала. Я не спрашивала ее, есть ли у нее жизнь вне этой больницы и меня, просто потому, что не хотела разрушать иллюзию. Я чувствовала себя так, словно она была моей единственной опорой в мире, и если я напомню ей, что она должна быть где-то в другом месте, она бросит меня.
А тьма все продолжала тянуть на меня, обольстительно нашептывая, что меня здесь не должно было быть. Я была чужой.
– Не могу дождаться, когда познакомлюсь с ними, - сказала я и на мгновение увидела, как лицо Флоры потемнело от неодобрения.
– Я имею в виду увижу их. Но, разумеется, я уже знакома с ними. Они мои родители.
Я отшутилась, но это показалось мне фальшивым. Неискренним. Я не думала, что я фальшивая девушка за пределами этих четырех стен.
– Где она?
Я услышала голос женщины еще до того, как увидела ее лицо. Она была громкой, требовательной, и в ней было что-то надменное, острое, как бритва, как будто ее слова могли разрезать тебя пополам, потому что она была женщиной, которая всегда получала то, что хотела.
Его я тоже уже слышала. Успокаивающий, но скользкий. В нем было что-то не так.
– Вон там, дорогая, - сказал он. – Не надо кричать на этих бедных медсестер. Они и так перегружены работой.
– Сюда, вниз, - радостно крикнула Флора.
И две фигуры заполнили мой дверной проем, как мне сказали, мои родители.
Но в тот момент, когда я увидела их лица, все рухнуло, и все снова стало неправильным.
Они не были моими родителями. Они были похожи на моих родителей, старше, чем я помню, потому что мои родители умерли много лет назад. Эти люди были клонами, но плохо сделанными клонами. Их лица искажали жестокими ухмылками, а одежда была слишком дорогой и слишком безупречной.
Это были не мои родители, все было неправильным, и ничто не казалось мне своим.
Я бы сделала все, что угодно, лишь бы снова погрузиться во тьму.