17. Хелен Лоранс
– Хватит реветь! – восклицает мама, врываясь в мою комнату. – Давай за работу, в доме бардак, она штаны просиживает, – мать выходит, хлопнув дверью.
Я до последнего держусь, чтобы снова не впасть в истерику. Три недели я не выходила из дома. Мать как-то узнала о случившемся и о том, что Ник виноват в том, что я не улетела в Лондон. Я не смогла восстановиться в институте, и теперь для мамы я враг номер один. Когда она посадила меня под домашний арест, я искала способы, как сбежать, но всё напрасно. А потом она пришла и сказала, что Ник скончался, и с того момента я с кровати не вставала. Конечно, я ей сразу не поверила, ведь доктор сказал, что всё хорошо, сотрясение — это не страшно. Но позже мама сказала, что у него остановилось сердце, в тот момент меня даже не интересовало, откуда она это знает. Я возненавидела её, возненавидела себя, я ненавидела весь мир. Думала: «А что, если можно было всё изменить?», «А что, если бы я так не поступила?». Я виновата в его смерти, я во всём виновата!
Открывается дверь, и в комнату входит Агата. Она первый раз со школы пришла одна, родители решили, что ей пора начинать взрослеть, поэтому перестали встречать со школы. Моя маленькая принцесса отлично со всем справляется. Она подходит ко мне и садится на край кровати.
– Хелен, – шепчет она и протягивает мне небольшую коробочку.
– Что это? – спрашиваю я, вытирая слёзы рукавом кофты.
– Открой, – на детском лице появляется улыбка.
Я беру в руки эту маленькую коробочку и снимаю с неё крышку. Моё сердце замирает, слёзы моментально высыхают на лице, меня бросает в дрожь, и на какую-то секунду я подумала, что потеряю сознание.
В коробочке подвеска, серьги и заколки, всё то, что я отдала Нику в день нашей ссоры, а сверху на них записка.
Я хочу увидеть тебя, Хелена Лоранс. Я буду ждать тебя возле института в четыре часа вечера.
Я сжала эту бумажку в руке и, схватив за плечи сестру, стала её трясти.
– Где, чёрт возьми, ты это взяла? – я была зла, я была уверена, что это чья-то неуместная шутка. – Отвечай!
Детские глазки расширились, видимо, малышка испугалась.
– Мне... Мне Николас дал, – дрожащим голосом она проговорила.
– Как Николас? Ты его видела?
– Да, он Ноа со школы забирал, и мы на площадку ходили. Только Хелен, маме не говори, а то она меня накажет.
Я прижимаю сестру к груди и чувствую её тепло. Моя кровь начинает закипать, слёзы продолжают литься, только на этот раз от радости.
Он жив, он жив! Господи, он жив!
Моя душа кричала во всю, но сама я и звука не издавала. Я отстранилась от сестры, посмотрев в её зелёные, как у меня, глаза.
– Конечно, маленькая, я не скажу маме. Но и ты, пожалуйста, не говори про эту коробку ни маме, ни Софе, ладно?
– Хорошо, – сестрёнка встаёт с кровати и бежит к себе в комнату. А я хватаю часы и смотрю на время.
До четырёх часов остался всего час.
София ещё не пришла из института, видимо, задерживают на дополнительных занятиях, ведь скоро экзамены, на которые, к сожалению, я не иду.
Я одеваюсь как можно быстрее и выбегаю в коридор, надеваю кроссовки, не завязывая шнурки, как передо мной появляется мама.
– Куда это вы собрались, юная леди? – грубым голосом произносит она, и прожигает меня своим пристальным взглядом. Её руки сложены в позу на груди, что прибавляет ей больше устрашения, и выражает её недовольство.
– Ты мне солгала! Картер жив! Мама, это грех! Ты грешна! Нельзя хоронить живого человека, – я стала повышать голос, хотя раньше этого никогда не делала.
– Кого это я похоронила? Такие, как семья Картеров, вообще не заслуживают на существование. Я просто хочу тебя уберечь от этого. Ты не знаешь, что он за человек, – продолжала она тарахтеть то, что мне совсем не ясно было.
– Как будто ты знаешь? Мама, меня... – я не успеваю договорить, как она меня перебивает.
– Позволь мне кое-что рассказать тебе, дочь, – она присела на стул в коридоре и сложила руки на коленях. – Десять лет назад ваш папа работал на одного богатого дядю на стройке, для нас это были очень тяжёлые времена. Папа всю душу вложил в этот проект, и ему должны были хорошо заплатить. Но когда время пришло к расчету... – глаза матери наполнились слезами. – Его обманули, и наша семья осталась без средств к существованию, потому что ему не заплатили за проект. Хелен, ваш папа не погиб, он не выдержал этого и свёл счёты с жизнью.
Мои глаза так же наполнились слезами, мои руки задрожали от услышанного. Почему? Зачем он так поступил? Зачем он оставил своих маленьких дочек? Неужели у него не было выхода?
– Мам, а причём здесь Николас?
– Этот проект принадлежал компании Картеров. Владельцем компании был Лиам Картер. Хелена, отец Николаса виноват в гибели твоего отца. Он его предал.
Моё сердце упало в пятки, я не знала этого и лучше бы не знала. Я думала, что мой отец погиб в автокатастрофе. Мне лгали все эти десять лет. Я не знаю, кого я сейчас больше ненавижу: мать или семью Картера.
Этот весь рассказ был для того, чтобы убедить меня остаться дома, но нет. Мне стоит увидеть Картера и поговорить с ним. Я беру себя в руки, хватаю ключи с полки и выскакиваю за двери.
– Прости, мам, – я хлопнула дверью и побежала на остановку.
Дождавшись своего автобуса, я занимаю свободное место и на протяжении получаса думаю о предстоящем разговоре с Ником.
Его отец предал моего. Мой папа наложил на себя руки из-за Лиама Картера. Я не понимаю, почему, за что он так поступил с моим отцом? Мать сказала, что я не знаю, что Ник за человек, неужели он такой же, как отец, неужели он обманщик и предатель? Хотя чему я удивляюсь, он ведь раз обманул меня. Мне кажется, стоит держаться от него подальше. Я не хочу, чтобы он сделал мне больно так же, как его отец когда-то моему.
Выхожу из автобуса и направляюсь к институту. Николас сидит на парапете фонтана, приближаюсь к нему, и на его лице появляется улыбка. Он протягивает руки, чтобы обнять меня, и его улыбка исчезает, как только я делаю шаг назад.
– Ты не рада меня видеть?
– Николас, я пришла сказать…
Что я хочу ему сказать? Что я каждый день ревела, потому что думала, что он мёртв, или то, что я очень скучала? Не думаю, что после услышанного про отца я хочу ему что-то рассказывать. Пусть мама меня и обманула, но про папу она бы не стала врать.
– Нам не стоит общаться, – нервно проговорила я, сжимая ткань своей кофты в руках, зная, что очевидно пожалею о своих словах.
– Я не понимаю, Хелена, если это из-за того, что я тебя тогда выгнал, то прости. У меня было сотрясение, я не хотел тебя обидеть, – он делает шаг ближе, а я снова отступаю назад.
– Нет, дело вовсе не в этом. Я узнала правду о своём отце. В его гибели виноват твой отец, Картер.
– Что? – он заметно стал нервничать. – Мой отец не убийца! – грубо и достаточно громко произносит он. Я слегка запаниковала, но не подавала виду, я сделала ещё пару шагов назад.
– Нет, но он предатель и обманщик. Прости, Ник, но гены передаются по наследству, – я вкладываю ему в руку коробочку, разворачиваюсь и иду назад к остановке.
После того как я узнала, что Ник жив, я должна была броситься в его объятия и радоваться тому, что мать соврала, но почему-то я не хочу его видеть. На душе паршиво, будто я виновата во всём, что происходит или происходило ранее.