Глава 7. Перерождение
пять уколов в вену, но я буду всё помнить.
боль заменила мне лучших друзей.
можешь смотреть,
но руками не трогай.
ведь моё тело сгоревший музей.
* * *
Ломку можно только отложить – исключить невозможно. Причём, чем дольше переносить её наступление, тем безжалостней она будет проходить. Говорят, это одна из самых изощренных из всех существующих пыток. Но это не так. Люди ошибаются. Потому что – это гораздо страшней.
Ломка воздаёт тебе за каждый сделанный тобой укол и она выше разумного понимания того, что мы понимаем под болью. Это такое состояние, когда всё тело выворачивает наизнанку, а потом вворачивает обратно. Это состояние, когда каждая клеточка тебя одновременно и совершенно невыносимо: жжёт, свербит, ноет, колит, скручивается, гниёт, разрывается и всё остальное в таком роде.
Мэйсон лежит так уже минут десять, но ему кажется, что прошла целая вечность. Руки согнуты в локтях. Пальцы без какой – либо жалости вцепились в собственные волосы, пытаясь хоть как – то заглушить эту боль. Ног совсем не чувствуется.. Всё что происходит во круг – полная неразбериха.
Глаза закрыты.
Тяжело дышать.
Вдох.
На выдохе ломаются последние кости, оповещая о жуткой боли по всему периметру тела.
Секунды мучительно тянутся, пытка же продолжает усиливаться и усиливаться. Из головы не выходят мысли о том, что это не прекратиться никогда вообще. Бросает то в жар, то в холод, тело покрыто липким потом, его лихорадит и трясёт всё время, мышцы напряжены. Совершенно непонятно откуда поступает боль – словно состоишь не из клеток, а из мучительной боли, больше не человек, а большая капсула страдания. Хочется орать, выдирать из себя куски мяса, разбежаться и со всей силы впечататься головой в стену.
Глаза приоткрываются.
Темно.
Ни единого звука.
Ни души.
Вдох.
Пару секунд и вот оно.. Снова.
Этот ужасный скрежет пробирается к нему в голову. Виски будто сдавливают бетонными плитами. Вновь перед глазами всё плывёт. От этого звука, хочется вырвать себе перепонки, казалось бы ещё чуть - чуть, и из ушей польётся кровь.
Сил больше не осталось. От безысходности он начинает орать раздирая своё горло до крови ногтями..
— Помогите, ну пожалуйста. Кто – нибудь, умоляю!!! – он упал на пол и отполз в угол комнаты поджав под себя ноги. – Пусть на время… Пусть на короткое время… Всё готов отдать, лишь только «жить”. Пусть даже в окружении ненависти и унижения, пусть в компаниях предателей и отморозков, – но «жить”. Пусть даже так никчемно и убого, без любви и друзей, без поддержки, в атмосфере вечной лжи и самообмана, в состоянии бесконечного ожидания этого кошмара – но только не в этом кошмаре сейчас. – больше не было сил даже что – либо шептать.
Дверь в комнату открывается и в неё заходит Эшли, та самая рыжеволосая бестия [ как называл её Кук ], девушка его соседа. От увиденного у неё расширились зрачки.
Мэйсон лежал в углу свернувшись калачиком. Его волосы были сильно взъерошены, на полу и на руках была кровь, а мебель вокруг вся разбросана и перевёрнута.
Её испуг длился пару минут, но потом придя в себя, она решилась подойти к нему.
— Мэйсон что с тобой? Ты слышишь меня? – медленно приблизившись спросила девушка. Парень лежал неподвижно, смотря в одну точку, временами всхлипывая.
Она подошла ближе и аккуратно попыталась приподнять его голову, заметив разодранное горло, у неё началась паника.
— Боже вставай же давай. Ну же.. Помогите пожалуйста, человеку плохо!!! – кричала она во всё горло.
Охрана прибежала через минут пять. Это не удивительно, что его никто не слышал, так как, была суббота и все разъезжаются на выходные по домам. Только в это время Кук мог принимать наркотики, ни от кого не прячась. Но сегодня, что – то пошло не так, и парень не насчитал нужную дозу. Сегодня бы могло всё закончится, если бы не эта «бестия».
Машина скорой помощи через полчаса доставила Мэйсона в больницу. А Эшли в это время решила собрать все необходимые вещи для Кука, чтобы завтра их отвёз Найджел.
Глаза. Ужасно жгут глаза. Не могу пошевелиться. Здесь так холодно – проговорил одними губами Кук.
— Я знаю. – раздалось где – то со стороны. Парень резко открыл глаза и увидел перед собой рыжеволосую девушку. – Ничего не говори, тебе нельзя. А холодно здесь, потому что ты только что отошёл от процедуры. – она привстала и повыше натянута одеяло на Кука.
— Какого хрена ты здесь делаешь? – кое – как Мэйсон выдавил из себя.
— Ну Найджел уехал к родителям и попросил навещать тебя иногда..
— Найджел? Навещать? Кто вы мне такие, что приходите сюда? Я не хочу вас видеть. И где я вообще нахожусь.?
— Ты в больнице, – Мэйсон попытался встать, но Эшли его остановила. – не бойся, об этом никто не знает. Даже твои родители. – девушка взяла Кука за руку, но тот её одёрнул. – Это твоя жизнь и решение принимать тебе.. Ни я ни Найджел – мы не имеем права вмешиваться в это.. Здесь работает моя мама и я попросила её не ставить в известность никого о том, что ты употребляешь, сам знаешь что.. Только ты вправе это решать.. Но пожалуйста не будь таким тираном, позволь помочь тебе. Найджел очень переживает за тебя, ведь он действительно считает, что вы друзья.
Кук молча слушал, девушку.. Он готов был сдаться. Готов был уже довериться, но перед глазами вновь всплывал тот вечер.
— Вот держи, – Данте протянул ему всё необходимое для укола, а сам сел замер в ожидании..
— Мне опять здесь это делать? – спросил его парень
— Конечно. Я должен быть убеждён в том, что ты сам принимаешь это, а не распространяешь всем от моего имени..
— Данте, ты же знаешь я никогда.. – у Кука дрожал голос.
— Шыряй давай, – вскрикнул собеседник..
Но он не мог. Точнее не хотел уже этого делать. Ему бы остановиться, закончить всё..
И тогда Данте сделал всё за него. У Мэйсона онемело тело после укола… А на утро он очнулся в каком – то заброшенном здании, его руки и одежда были в крови.
Ничего не соображая, он добрался домой, а позже сообщили о найденном теле девушки около озера. Тогда он и понял всю цену друзьям и их плату, за то, что он для них делал. Больше ему такого не хотелось. Он просто не мог кому – то довериться. Просто нельзя.
— Пошла вон отсюда. Мне плевать на вашу грёбаную заботу. Проваливай уже быстрее.
Девушка вскочила со стула и направилась к выходу.
— Ты не прав. Цени, то, что у тебя осталось. Найджел придёт к тебе завтра. – на последних словах она вышла из палаты.
Мэйсон уткнулся в подушку и закричал. Ему было больно, но не физически. Он ненавидит себя за слабость, за то, что вокруг него все страдают по его инициативе.. Ему действительно плохо сейчас, но ведь потом..
Потом, уже совсем скоро, собрав остатки сил, начать лечиться по-настоящему, измениться, стать нормальным человеком, вернуть к себе уважение и доверие близких и родителей…. но только не прямо сейчас, а потом- потом-потом. А сейчас: ну дайте, ну найдите, ну принесите… ну последний разочек, а потом ВСЁ, всем готов поклясться!!!!
И так каждый раз..
Именно после таких мыслей, а вовсе не от боли он орал, орал и до хрипоты сдирал глотку. Потому что опять врал – себе и всем, потому что в очередной раз продавал и перепродавал самые высшие и неприкасаемые ценности, потому что опять за дозу предавал искренние чувства и любовь самых близких людей.
На самом деле,- это кровь, это вырывание с мясом своей печени, это хруст костей. А если ты выживешь (выживешь, куда ты денешься, ну пару-тройку дней ты будешь орать, что хочешь сдохнуть, именно не умереть а сдохнуть) начнется такой страшный депрессняк, что тебе ломка покажется раем небесным. Ничего не будет волновать тебя месяца два. Цвет этих месяцев — серый. Остальные цвета пеpестанут сyществовать, запах пеpестанет сyществовать. Вкуса у еды не будет вообще. Ты будешь чувствовать себя никем. С yтpа до вечеpа ты, свернувшись в комок, лежишь и ничего не чyвствyешь. Hи боли, ни pадости, ни солнца, ни жизни. А вокруг только серость. Серость и ничего более…
* * *
Прошёл уже месяц спустя того, как я попал сюда. Да мне было тяжело. Было невыносимо, но я терпел. Я держался как мог. Родителям сказал, что с группой уехали в экспедицию..
Найджел приходил ко мне с Эшли через день. Я даже пересмотрел своё отношение к ним. Мне уже не хотелось убить его при первой же возможности, а Эшли попросту перестала бесить. Они оказались довольно интересными людьми. Я сам и не заметил как привязался к ним.
Что касается наркотиков, то тут другое. Вы же понимаете, что вылезти из этого дерьма, просто так не получится. Но по-тихоньку от дня ко дню свет солнца снова стал радовать мои глаза, а желание кайфа, именно моральная зависимость, отступила на задний план. Мне снова захотелось жить, жить и достигнуть чего-либо, того, что я достоин в этой жизни. Но ведь никто не может мне сказать, что будет ожидать меня уже завтра.
Так незаметно пришел месяц январь….