Список

Солнце встало очень рано и залило все степную долину мягким светом. В воздухе отчего-то стоял легкий запах гари, и на солнечном свету была ясно видна дымка. Уолтер, натянув на себя свитер и накрывшись сверху пледом, подошел к подоконнику с кое-где облупившейся краской и поглядел вдаль. Там, где-то далеко от дома он видел одинокую фигуру, что вела за собой маленькую группку овец, испуганно жавшихся друг к другу и неохотно шедших вперед, как бы не подгонял их пастырь. Уолтер приоткрыл форточку, и из щели подул прохладный ветер. Он обернулся на спящую Маргарет и заметил, как даже во сне напряжено ее лицо. Должно быть, его вчерашнее путешествие и грубое обращение занимали все ее мысли до самого момента, когда сознание не отправилось в страну грез. Уолтер вернулся лишь к двум часам ночи, когда Марко, заметно утомленный разговором и начинавший зевать, деликатно попросил его уступить хотя бы половину кровати. С чувством неясной тревоги Уолтер вернулся к себе в комнату и, воспользовавшись тем, что Маргарет заснула, сунул найденный трофей под кровать, хоть это было и не самое безопасное место.

Приведя себя в порядок, Уолтер вышел в коридор. По всему дому стояла гробовая тишина, только где-то далеко внизу слышались голоса. На Уолтера нашла какая-то беспричинная тоска, но он даже не подал виду. Только теперь он заметил, что весь коридор второго этажа был устлан довольно мягким ковром, который выглядел весьма дорого в той дешевенькой обстановке особнячка, которую наблюдал Уолтер. Он медленно двинулся вперед, внимательно оглядывая помещение, как будто был каким-то проверяющим, а не постояльцем. Половина стены была отделана деревянными панелями, кое-где поцарапанными, а кое-где и продырявленными, остальная половина была оклеена светло-зелеными обоями. Уолтер терпеть не мог все оттенки зеленого, за исключением самого яркого оттенка, какой бывает у только что родившейся листвы. Плинтусы тоже имели не первой свежести вид, но в целом весь коридор не вызывал неприятных ощущений от своего вида.

Перила лестницы были здорово истерты и, по всей видимости, никто не собирался исправлять это положение. Уолтер сунул руки в карманы, чтобы по привычке не держаться за перила. Он чувствовал себя избалованным ребенком, которому все время покупали новые и красивые игрушки, которые надоедали ему через несколько дней, а тут вдруг подсунули старого потрепанного плюшевого медведя, предыдущий владелец которого постоянно его тискал и превратил в безобразный мешок с опилками. Недовольно скривив губы, Уолтер поспешил вниз.

В столовой уже не было крыс, они, по-видимому, опасались вылезать днем, чтобы не получить по своим мерзким серым хвостам. Уолтер изо всех сил старался идти тихо, чтобы половицы не скрипели, и ему это удалось. Он приблизился к обшарпанной двери, грозно накренившейся в его сторону и грозившей вырвать верхнюю петлю с корнями, и прислонился к стене спиной, напрягая слух. В помещении было всего три человека, в голосе одного из которых он узнал Марко, второй голос, казалось, был Тони, хотя Уолтер не был уверен, ведь вчерашним вечером он старался не слушать его зудения под ухом, а третий принадлежал кому-то из женщин, но здесь Уолтер бессилен был что-то предположить. Говорили они очень тихо, будто хотели скрыть содержание разговора от лишних ушей, и тон их был очень беспокойным, что крайне насторожило и Уолтера. Решив не терзать себя сомнениями, он отлип от безобразных зеленых обоев и зашел в столовую, обнаружив там Тони, Марко и Глен. Если компания Марко-Тони его и не удивляла, то Глен им воспринималась как чужеродный элемент, к тому же и с другой половины жильцов. Впрочем, и к другой половине она не клеилась, ибо общая веселость, которой заразились даже Блейл и Айзек, не захватила ее. Уолтер только гадал, что она вообще делала в комнате, когда Уоррен разложил карты.

- Доброе утро, - подперев кулаком щеку, произнес Марко. Глен и Тони повернулись в один миг и, обнаружив на пороге еще немного сонного Уолтера в свитере черного цвета, облегавшим его худенькую фигуру, заметно успокоились. Уолтер сделал некое подобие кивка и присел за стол рядом с Марко, довольный тем, что может наблюдать изменения в лицах Тони и Глен.

- Почему у нас здесь так невесело? - поинтересовался Уолтер, упорно игнорируя свой орущий желудок. - Мистер Фишер превратился в крысу?

- Если бы так случилось, то было бы счастье, - ответил Тони с недовольной физиономией. - Конечно, никто бы не собрался уходить далеко - дороги никто не знает - но таких шуток, простите, я не воспринимаю.

- Да в чем дело-то?

- Я проснулась где-то в четыре, или чуть позже, - заговорила Глен на удивление грубым голосом, не свойственным хрупкой девушке ее типажа. - Едок из меня никакой, я только налила себе стакан молока и сжевала какую-то булку, и пришло мне в голову, раз совсем уж не спится, выйти на двор, проветрится. Вот тут-то меня и обломали, причем очень жестоко.

Она выдержала паузу, заставив Уолтера недоуменно поднять бровь, и произнесла:

- Все двери и окна замурованы к чертовой матери!

- В каком смысле замурованы?

- В прямом, - развел руками Тони. - Закрыты, скорей всего, снаружи, а рамы забиты гвоздями, за исключением форточек, и гвозди замазаны краской. В форточку не вылезешь, да и стекла с досками не станешь выбивать, все-таки не твой дом.

- Окна-то, может, он и не за ночь заколотил, - продолжила Глен, - никто всю неделю их и не думал открывать, на дворе холодрыга собачья. Но дверь когда успел? Сукин сын, чтоб он сдох со своими шуточками.

Уолтер откинулся на спинку стула, обнял себя своими неимоверно длинными руками и начал качаться туда-сюда. А он ведь с самого начала подозревал, что Фишер не так прост! Двери с окнами были закрыты, но Уолтер даже не догадался встать и проверить тот люк в конце коридора, через который он с Марко прошлым вечером попал в подвал. Очевидно, и его товарищ напрочь забыл об этом выходе, а, может, и не решился его проверять, чтобы ни Тони, ни Глен не прознали об этой лазейке.

- Но где сам Фишер? - спросил Уолтер, вдруг вспомнив о самом виновнике суматохи.

- Его нет в доме, - ответил Марко.

- Вот тебе и на! - воскликнул Уолтер. - Что делать будем?

- Ждать его до ужина.

- А другие уже знают?

- С чего бы? - саркастически поинтересовалась Глен. - Они все пьяные в стельку, продерут глаза, только когда луна на дворе появится.

- Значит, пусть сами натыкаются на неприятные новости, мы им ничего говорить не будем.

Решение Уолтера было единогласно поддержано, что заставило того насторожиться. Уже в который раз его желудок заорал, словно его резали как ягненка, и Уолтер неохотно поднялся из-за стола, чтобы найти в холодильнике, любезно предоставленном и ежедневно пополнявшемся Фишером, что-нибудь соответствующее его кулинарным предпочтениям.

С появлением Уолтера разговор, начатый ими, заглох на середине пути: то ли все забыли о нем, то ли не хотели при Уолтере разговаривать. В повисшей, как паутина под потолком, тишине Уолтер молча готовил себе яичницу, возя лопаткой по старенькой сковороде. На дворе был двадцать первый век, а весь дом как будто перекочевал в почти что первозданном виде из двадцатого или даже девятнадцатого века. Керосиновые лампы, вместо электричества, старая газовая плита, на вид которой было не меньше двух десятков лет, скрипящие полы, старые подвалы... все это нагромоздилось здесь на нынешних жителей, которые будто приехали в пансион, а получили вместо него заброшенный дом с привидениями. Хозяин дома куда-то исчез, заперев своих гостей здесь как в тюрьме. Выходило так, будто Фишер устроил здесь совсем неудачный аттракцион с не развлекательной, а запугивающей функцией.

Податься было некуда, Уолтер решил перепроверить запертую дверь, но вскоре убедился, что она и впрямь наглухо закрыта. Тут-то ему в голову и пришла мысль о подвале, но едва он приблизился к люку, как на первом этаже появились проспавшиеся обитатели дома, заставившие его своим видом прикинуться идущим в столовую. С недовольной миной он вновь уселся за стол, обнаружив, что разговор между Марко, Тони и Глен возобновился, но говорили они только о той компании, что с минуты на минуту должна была столкнуться с весьма неприятной новостью. Первым в столовой оказался чешущий в плешивом затылке Уоррен, который уставился на сидящих с недоумением. На его вопрос: «Что с дверью?» последовал столь же лаконичный ответ: «Заперта», что заставило мышцы его лица нервно подрагивать. Следом за ним в столовую ввалились и остальные члены «пропитой» компании, в точности с таким же выражением лица, как у их предводителя, только вот в затылке уже никто не чесал. Глен, решив над ними сжалиться, только и сообщила, что Фишер запер все двери и окна и «смылся».

Гнетущая атмосфера повисла в воздухе, словно дымовая завеса снаружи дома, жильцы дома, обнаружившие столь неприятный сюрприз, разбрелись по разным частям кухни, и теперь у каждого из них ежеминутно что-то валилось из рук, заставляя прогибающиеся половицы вздрагивать. Каково же было в эти моменты несчастным крысам, которые так хорошо, пусть и голодно, но жили в этом доме, не тревожимые человеческим присутствием? Впрочем, эти самые люди теперь поменялись ролями с крысиным народом и выглядели какими-то забитыми. Завтрак прошел в полном молчании, лишь изредка кто-то переглядывался, а когда последний жилец - Маргарет - появился на пороге столовой, то многие нервно сглотнули, точь-в-точь как Марко и его собеседники, когда появился Уолтер.

Фишер не появился и к обеду. Да и стоило его ждать? Все надеялись лишь, что он все-таки появится к ужину, но вот только уже никто не думал, что обещанная им авантюра будет шибко хорошей. Лишь после обеда Уолтер смог выделить всего минуту, чтобы проверить злополучный люк, и обнаружил его незапертым. С души его словно камень свалился.

- Ему же надо как-то попасть обратно в дом, - произнес хриплый голос у него за спиной. Уолтер резко обернулся, и крышка люка выскользнула из его пальцев и громыхнула на весь этаж. Перед ним стоял Марко.

- Мы должны проваливать отсюда, пока он не появился, - произнес Уолтер, поднимаясь с колен. - И...

Уолтер оборвал себя на полуслове и нагнулся к полу, повернув левое ухо к половицам. В ту же минуту его сердце резко ухнуло вниз: побег не удался. Точно так же, как и вчера, он услышал грохот крышки люка глубоко внизу и понял, что Фишер вернулся раньше, чем его ожидали. Теперь пришла очередь Марко хватать Уолтера за шкирку и волочь его от подвала на лестницу. Завернув за угол, они оба остановились, и Марко приблизился к самому углу, чтобы краем глаза увидеть люк. Через некоторое время крышка поднялась на несколько сантиметров, и лишь через мгновение Фишер появился на поверхности, полный уверенности в том, что никто его не видит. Он тихонько опустил крышку на место и направился в столовую, беспрестанно озираясь по сторонам, будто опасался слежки. Воспользовавшись представившимся случаем, Марко поволок Уолтера прочь, чтобы - не дай Бог! - не попасться на глаза хозяину дома.

Еще несколько раз до ужина Уолтер спускался вниз на разведку, но всякий раз обнаруживал, что Фишер околачивается где-то рядом: то в столовой, то в подсобке рядом, то в коридоре. Наконец, когда часы пробили семь, Уолтер и Марко первыми спустились в столовую, обнаружив, что стол накрыт, а хозяин дома возится с чем-то в подсобке. Причина постоянного копошения внизу, которое Уолтер никак не мог объяснить, теперь стала ясна как день: крышка люка теперь была придавлена массивным пианино, которое всего несколько часов назад ютилось в одном из углов подсобки. Конечно, кроме Марко и Уолтера никто не обнаружил бы такой перестановки, ибо никому еще не приходило в голову заходить в эту часть дома. Уолтер был в ярости: весь день ему не везло с побегом, мысли о котором посещали его весь день, а теперь уж точно он здесь застрял, и - кто знает? - надолго ли. Впрочем, тут же его сознание возразило ему: ведь доля правды в словах Марко была - кругом сплошная степь, дома фермеров далеко, а город еще дальше. Как в такой дремучей дыре можно отыскать верную дорогу? Проще сгнить здесь, в этом доме вместе с досками, чем умереть с голоду в степи.

Спустя всего десять минут гости собрались в столовой, но вот Фишер все никак не вылезал из своей подсобки, да и звуков никаких не подавал. Когда же он появился в столовой, никто не спешил задавать ему вопросов, все лишь глядели на него исподлобья, ковыряя вилкой в политом соевым соусом куске мяса, и ждали, когда он сам пояснит все, что происходит.

- Ну что же, - произнес, наконец, Фишер, когда почти все уже перешли к десерту, - должен заметить, что я задолжал вам ответы на некоторые вопросы.

Некоторые тут же бросили столовые приборы в тарелки и, опираясь на крышку стола, уставились с недовольством Фишера, который это недовольство проигнорировал.

-Не стану тянуть резину, - продолжил он, - и перейду сразу к делу. Наверняка каждого из вас мучает мысль о том, почему двери и окна заколочены? Я прав? - и не дождавшись ответа, продолжил, - так вот эта была необходимая мера, ведь я был уверен, что уже кто-то из вас помышляет о побеге, - глаза Фишера странно сверкнули и встретились с глазами Уолтера. - А я не люблю неприятных сюрпризов. Что же касается моего обещания: сейчас я поясню вам правила игры, которые вы вынуждены принять, ведь другого пути у вас нет. В этом доме всего две двери: парадная и запасной выход. На каждой двери и на окнах стоит маленькая бомба с таймером, поставленным на десять часов. Все бомбы соединены между собой таким образом, что, если кто-то вздумает обезвреживать какую-то из них, то сработает ловушка и все бомбы взорвутся. Дом взлетит на воздух, но я сомневаюсь, что вы это допустите.

Вокруг стола началась мышиная возня, кто-то начал беспокойно ерзать на стуле, гневное выражение некоторых лиц сменилось неподдельным испугом, никто не понимал, шутит ли Фишер, или же нет.

- Но, - поднял ладонь Фишер, - одна из бомб выпадает из цепи. Она соединена с другими, но провода в ней повреждены и сигнала нет. Ваша задача состоит в том, чтобы найти выход отсюда. Но выйти смогут только четверо из вас, остальные же, если к тому моменту вы друг друга не поубиваете, будут убиты мной. Я буду ждать снаружи, но помните: у вас всего десять часов, не больше.

Фишер поднялся из-за стола, доставая из кармана пиджака пистолет. Первым очнулся Уоррен, он вскочил с места, схватив столовый нож, и замахнулся на Фишера, но тот среагировал быстрее и выстрелил ему в запястье. Нож со звоном упал на пол, а кровь из раны закапала рядом, окропив блестящее лезвие. Уоррен схватился за раненную руку и завыл, изо всех сил сжав зубы и падая обратно на стул. Когда он открыл глаза, Тони, сидевший напротив него, безошибочно прочитал в его взгляде ненависть.

- Кто-то еще желает выразить протест? - осведомился Фишер, довольно ухмыляясь. - Я попрошу сидящих слева от меня отправиться на второй этаж и начать поиски там, а остальные начнут отсюда, ибо мне не хочется, чтобы вы сразу друг другу перерезали глотки. Пошевеливайтесь!

По счастливой случайности, а, может, и по умыслу, Уолтер оказался сидящим ближе к дверям в компании Марко, Маргарет и Тони. Он первым взял инициативу в свои руки и рывком поднялся из-за стола, схватив по дороге Марко и жену за руки, Тони лишь оставалось следовать за ними. Уолтер бросился вверх по лестнице, достиг своей комнаты и рывком распахнул дверь. Задыхаясь от волнения, он полез под кровать и, к огромному своему облегчению, нащупал там рукоять топора. Маргарет, прибывшая в комнату первой, застыла на пороге, заметив знакомое ей оружие в руках Уолтера. Он уселся на грязный пол и сдул с лица прядь волос, упрямо лезшую ему в глаза. Он как-то странно улыбнулся и произнес:

- Ну что, сыграем?