Проклятие безумного Пастуха

В тот момент, когда последний спасенный гоблин прошел в рассечение, Фородир, решивший остаться на родине, уже закрыл вход в пещеру обломками и сидел в ней, ожидая, пока странные существа, напитанные энергией, марионетки, снующие в поисках выживших, не уйдут.

Отец Огора, как бы подумали остальные, обладал слабым Видением, но, как и младший сын, имел редкую мутацию, которая привела к способности предотвращать момент смерти.

Адхайне чувствовала свой конец и еле заметно тускнела, находясь при этом в живом объекте. Потому, когда братья и сестры его народа начали потихоньку угасать, Фородир дал сигнал сыну рассечь в лесу, что охраняли черные волки, пространство в безопасный пустой мир.

Там уже были гоблины, но они жили в мире с матерью-землей и являлись теми, кто выжил после схожего нападения. Один из них и дал его сыну Секиру, решив помочь собратьям на той стороне, ведь несколькими днями ранее Дагад познакомился с благодетелем, нечаянно пожав ему руку, когда просунул свою через небольшое отверстие. Мальчик был слишком слаб, чтобы открыть сечку пошире, потому они обменивались письмами, вкладывая их в ладонь друг друга.

И, конечно же, с каждым взаимодействием, Дагад совершенствовал свое искусство расширять дыры пространства, передавая вещицы побольше: всякие украшения, ягоды и фрукты.

Но энергия, задерживающаяся в нем, разрушала неокрепший организм. Вскоре, он перестал ходить, говорил и писал еле-еле, совсем не хотел есть и пить. А к своему концу собрался с силами и рискнул открыть проход на ту сторону так широко, чтобы смогла пройти Секира.

Энергия в Дагаде оплела его своими путами, провожая в последний путь.

Огор тогда схватил его тело и убежал прятать по просьбе отца, ведь нападения не прекращались, а когда явились гоблины с гор, наступила настоящая бойня. Эти чудовища будто ждали подкрепления, чтобы унести как можно больше жизней в ту ночь. А он желал лучшего для своего младшего сына, так пусть же его тело похоронят на родной земле.

Фородир знал, на какую жестокую боль обрекает собственного сына, а тот лишь, молча повиновался ему, делая тяжесть вины отца еще более невыносимой, но выбора не оставалось. Нужно было собрать выживших и отвести к назначенному месту.

От этой важной цели его не смогла отвлечь даже смерть собственного сына, но проявилась неясная ситуация, возможно, угрожающая родному миру гоблинов в дальнейшем.

Марионетки, куклы, набитые мертвой энергией, осторожно утаскивали тела павших в неизвестном направлении, и когда несколько отправились по следам сына, пришлось отвлечь их на себя, а позже и остаться здесь, без возможности убедиться, все ли в порядке с его семьей и остальными.

Задачи перед собой Фородир поставил две: спрятать все наиболее опасные артефакты его народа и вернуться домой с телом сына. Но для начала нужно было дождаться, когда странные создания покинут эти земли.

В пещере спалось плохо. Сыро и холодно. От голода сводило желудок. Чтобы куклы не нашли его, пришлось освободить тело от энергии и передать ее в землю, если они обладали Видением, а возможно, так оно и было на самом деле, ибо преследовать сына так точно и уверенно можно было лишь по его адхайне, то у него серьезные проблемы. Но откуда у простых мясных игрушек возможность видеть? Кто еще так искусно взаимодействует с энергией?

У него не было ответов. Лишь догадки.

Самое главное – переждать опасность, а остальное пока неважно.

Еще с детства, Фородир мог отделять частички крови мира от живых объектов, передавая ее между сосудами без вреда для них, но чужая энергия, довольно долго просуществовавшая в объекте, может циркулировать по инородному для нее носителю лишь 17 часов и 32 минуты, так что по истечению этого времени она вернется в свое привычное положение, благо, марионетки покинули поле бойни задолго до пробуждения Фородира и не смогли засечь гоблина, находящегося на грани жизни и смерти.

Перенос своей адхайне дался тяжело, чертовски хотелось есть и спать, но времени оставалось в обрез, возможно, эти твари ищут так же и артефакты.

Побродив по опустевшему от трупов полю и найдя раздавленную обломками корзину с уцелевшими яблоками, куски мяса, обваленные в гоблинской крови и песке, и баночку с перетертым в сахаре шиповником, гоблин разжег костер поодаль, чтобы вдруг не прознали о его внезапном присутствии.

Мини-лагерь решено было организовать прямо возле леса Удунуи, благо, волки причисляли гоблинов к своим. Жаль, что Додо не знал об этом, ведь тогда можно было избежать смерти гиены, который отважился сопроводить его, хотя, возможно, это не спасло бы ни того, ни другого.

В озере Фородир отмыл мясо диких животных от смрада братской засохшей крови и кинул его в огонь, завернув в листья смородины.

Мясо решено было есть руками, когда как для варенья из шиповника Фородир нашёл маленькую ложечку. Взял её у младенца из окоченевший ручки, которая торчала из-под завала, догоревшей к утру, хижины.

Фородир не заметил, как съел большую часть сладкого угощения, а уже к полудню гоблин решил завалить пещеру с вещами его старшего сына и уйти на поиски артефактов.

К счастью или нет, гоблины с гор - не единственные собратья Фородира, так что стоило для начала направиться ещё к одному поселению. Оно было маленькое, неприметное, и находилось на той стороне леса. Отец Огора надеялся, что их навыки скрытности спасли тех от участи клана с гор, логово клана представляло из себя сеть катакомб, начинающихся где-то посередине леса.

И единственным, кто знал один из тайных проходов в погреба, был выходец оттуда же, оставшиеся с любимой женщиной на поверхности, Фородир.

Когда солнце оказалось в зените, гоблин оставил мясо, как подношение в знак благодарности за защиту волкам, затушил костёр босыми ногами и зашёл на территорию диких черных хозяев леса.

Деревья так плотно прилегали друг к другу макушками, что не видно было ни солнца, ни неба, ни птиц, парящих высоко над ними, но чужак, как ни в чем не бывало, продолжил идти в мрачной тишине. Найденное оружие решено было оставить позади, не стоило смущать им здешних обитателей, ведь милость их – всё, что есть у него сейчас.

Гноллы также мирно сосуществовали с волками Удунуи, но те обозлились на трусливых гиен, когда те, поджав хвосты, удрали прочь от напавших на их дом, вместо того, чтобы отстоять свои территории. На гноллах так же нередко оставался запах людей, потому волки решили, что это гиены своим слепым сотрудничеством привели их сюда. Немало волчьей крови пролилось при защите гнолльего поселения, как оказалось зря.

Гоблины напротив, хоть и не вмешивались в конфликты, но нравились местным обитателям. Они не брали чересчур много благ леса, таких как лечебные коренья и травы, ягоды и, конечно же, мясо, добытое в честный охоте.

И хоть они и не являлись полноценными жителями леса, зеленокожие всегда приносили угощение для его хранителей.

Волки редко выходили из леса, и в ту страшную ночь не пришли на помощь гоблином, боясь навлечь на себя беду, но когда к его границам приблизился Фородир, несколько черных лохматых загривков мелькнули близ лагеря гоблина, чтобы принять его подношение и проводить до нужного ему места. Один даже дал потрепать себя по большой вытянутой морде, а двое других как бы ненароком вложили в ладони гостя веточку рябины и смородины, чтобы тот подкрепился перед входом в Криволесье.

Именно на его территории и находилась круглая дубовая дверка, замаскированная высохшими ветками и листьями.

Фородир пропустил через неё крохотный поток энергии, чтобы спустя несколько секунд услышать характерный щелчок щеколды, открывающий тоннель к тайному поселению гоблинов.

Проехавшись спиной по спуску вниз, отдаленно напоминающему устройство будущей подземной таверны Куллы, Фородир попал в небольшое помещение, заставленное глиняными горшками с засушенными грибами и маринованным мясом, стеклянными банками с засолками и вареньем из рябины, шиповника, смородины, малины и шишек.

В тот момент, когда гоблин неудачно приземлился коленями в два таких горшка, чуть не разбив их, дверка в соседнее помещение отворилась, пропуская внутрь сгорбившегося собрата в перепачканных землёй чёрных штанах, ярко контрастирующих с его бледно-зеленой кожей.

Он как раз собирался взять из погреба две баночки к столу, но осекся, испуганно вглядываясь в лицо незнакомца, и буквально через минуту настороженного молчания, собрат издал короткое "ага" и повернулся обратно к двери, чтобы тихо сказать стоящему сзади "смотри".

Клан под землёй славился своей дремучестью и немногословностью, потому даже такая скудная реакция на его появления обрадовала нежданного гостя.

Ему не терпелось рассказать, что произошло с его семьёй и что нужно срочно уходить в другие земли, но зная упрямство своей родни, немного поумерил свой пыл и, для начала, попробовал объяснить ситуацию, чтобы плавно подвести их к решению покинуть дом родной, по их мнению, такой уютный, привычный, надёжный, что никто не посмеет к ним сунуться.

Мясо, набитое энергией это не остановит, у нескольких из них гоблин заметил глаза своих собратьев, позволяющих им видеть потоки энергии, слабо, но ощутимо, непозволительная роскошь для безмозглых марионеток. Встревоженные внезапным появлением Фородира, решили собраться в гостиной, где обычно трапезничали и показывали друг другу пойманный улов.

Несколько старших гоблинов отвели молодняк по своем комнаткам, чтобы без посторонних и перепуганных обсудить насущность дела. Их было трое, и все они сели у камина, предложив место напротив Фородиру, но тот отказался, так и оставшись стоять с миской предложенного салата в руках.

Если бы они знали, как обстоят дела у них под носом, то, наверное, не сидели бы так спокойно, не смотрели бы так снисходительно на чужака.

- Ты знаешь, где мы живём, но не похоже, что ты из нашего клана. - усмехнувшись, заметил самый старший из троицы, махнув рукой в сторону гостя, указывая на существенное отличие в оттенке зелёной кожи. - Хотя, возможно, ты ушел, будучи юным и неопытным, чтобы вернуться к своим корням. Ожидаемо. Все, кто уходят своими дорогами, возвращаются обратно в родной дом.

Седая коса говорившего спускалась рыбьим хвостом по правому плечу и не доходила и до груди, скорее всего, тут было принято подстригать свои волосы, дабы они не цеплялись за корешки, что выглядывали из потолка, норовя зацепить неосторожного обитателя здешних тоннелей и пещер.

Тот, кто сидел посередине, неодобрительно цокнул языком на слова своего друга и обратился к Фородиру, задумчиво поглаживая щетину с пробившийся сединой, что не скажешь о его каштановых волосах, в которых была вплетена целая серебристая прядь. В белке, испещренном красными нитями сосудов, у него красовалась жемчужина, второй же глаз ещё мог видеть, но уже не так хорошо, как в минувшие годы молодости.

- Не стоит сходу ворчать, Урда. Зачем ты пришел к нам, в наш тихий, спокойный край? - с нажимом спросил он, акцентируя внимание на последних двух словах.

Явно было видно, что ни ему, ни его собратьям не хотелось связываться с чем-то опасным или некомфортным, но потрепанный вид измазанного в крови гоблина не сулил ничего хорошего.

- На клан с гор напали. Нам удалось спасти три или четыре семьи. После нас следующими на истребление пойдёте вы. Мы ушли в другой мир, там тихо и спокойно, никаких войн и бедствий. Я пришёл, чтобы предложить вам уйти с нами.

Тут в разговор вмешался третий, сидящий лицом к камину и постукивающий по еле-еле взявшемуся полену короткой кочергой. Он не сильно потянул себя за косматую бороду, чтобы повернуть голову к устроившему переполох и бросить тихое:

- Не факт, что они найдут нас здесь.
Вот он. Главный мешающий язык в переговорах с двумя другими. Старый, дремучий гоблин-затворник, который будет против покинуть десятилетиями обжитой дом.

Фородир заранее предположил, какими доводами будет оперировать его оппонент.

«Можем переждать здесь, сколько потребуется, у нас море еды и большой запас воды.

«То, что они напали на вас, не значит, что они нападут на нас»

«Они не найдут нас, мы слишком хорошо прячемся»

Два других задумчиво наклонили головы в сторону последнего говорившего, чтобы после согласно закивать, увидев при этом гримасу мрачного удовлетворения на лице гостя. Присутствующие заметили перемены в лице гоблина и ещё больше насторожились. Фородир примерно представлял возможные тупики этой беседы, а так как те уперлись в тот, что был продуман им лучше всего, ликование отразилось на его лице, а жажда вести разговор и успешно манипулировать сразу троими возбуждала.

- Эти твари носят в глазницах не что иное, как глаза павших собратьев. А вы все знаете, что это значит. Вопрос времени, когда они найдут вас по следу адхайне. Они уже используют части наших тел, и они как раз получили тела наших павших собратьев целиком, оставив на поле боя лишь ненужный биоматериал. Младенцев, раздавленных балками, досками, сожжённых в огне, настолько истерзанных, что их уже невозможно использовать. Они получат все ваши секреты быстрее, чем мы закончим этот разговор. Вы, конечно, можете остаться здесь, но не советую. Кто знает, куда пойдёт именно Ваш глаз или тело Вашего ребёнка. - отец Огора говорил жёстко с маниакальной улыбкой, выводя каждое слово, явно наслаждаюсь переменой закостенелых гоблинов своего прежнего народа.

Было бы забавно пронаблюдать, как их сгубит собственная самоуверенность, но то, что случилось с его сыном, и то, что собратья не откликнулись на мольбы о помощи, чтобы скрыть другой клан среди тоннелей подземного королевства хоть и выводило его на более жестокую сторону самого себя, все же остужало голову пониманием, как сильно горе от потери семьи.

Мама всегда учила его скрытности, прививала ему паранойю, страх ко всему и осторожность во всём.

«Но мама, разве это спасёт вас сейчас?»

Сонок показала ему, что значит смелость, жертвенность, холодный расчетливый ум и горячее сердце. Она сочетала в себе несочетаемое так ловко и интуитивно, что невозможно было не покориться ей. Невозможно было не желать защитить это в ней.

Такая отважная и храбрая, она первая собрала всех на площади селения, чтобы повести за собой к безопасности и покою.

Ну а старые, заносчивые крысы попрятались под землю, думая, что находятся в безопасности. Надо же, их уловки и умение скрывать своё присутствие не помогут против столь искусного монстра. Помнится, так и гибли народы людей, чьи правители выбирали засунуть голову в песок, вместо того чтобы защищать свой народ в час нужды. И сейчас история может повториться, но уже с его родным народом.

Так тому и быть. Он лишь предложит помощь.

- Ту'ингор, возможно, дело и правда серьезное. – тихо сказал Урда, оборачиваясь и пристально вглядываясь в слабые языки пламени на полене.

- И правда, Ул'агарат. Нам надо к нему прислушаться. – чуть громче своего собрата ответил гоблин с бородой.