Из пламени. Тайна Изумрудной долины

В ночной тишине к кованому забору виллы семьи Уильямс, увитому декоративным плющом с гроздьями пурпурных цветов, подъехал белый Форд Торэс. Из автомобиля вышел полный пожилой мужчина в шляпе-котелке, держа в руке изящную металлическую трость, рукоять которой была выполнена в виде вороньей головы с глазами-изумрудами. Уверенной поступью он устремился ко входу в дом, где его встретила пожилая горничная.

— Здравствуйте, мистер Блэк. — сухо улыбнулась она, пропуская гостя внутрь, — Сэр Роджер ждёт вас в своём кабинете.

Мэр Блэк ответил ей таким же сдержанным кивком и, поднявшись по лестнице на второй этаж, быстро нашёл нужную дверь — он часто бывал в этом доме, поэтому прекрасно знал расположение всех комнат. Не успел он дотронуться до ручки, как она сама, скрипнув, опустилась, и дверь распахнулась, будто приглашая его переступить порог.

Оказавшись внутри, мэр погрузился в густой полумрак; единственным источником света в помещении была настольная лампа, стоявшая на широком кленовом столе рядом с аккуратной стопкой бумаги и жестяной подставкой для письменных принадлежностей. До ушей вошедшего донеслось приглушённое звучание музыки. Она исходила из винилового проигрывателя, где играла пластинка с записью «Данте-симфонии» венгерского композитора Ференца Листа. Звучала часть «Ад». После яркой экспозиции вступали духовые, а затем мягко струились пассажи струнных с сурдинами и арфами, создавая атмосферу затаённой тревоги.

Привыкнув к тусклому освещению, мэр скользнул взором по окружающей обстановке и остановился на человеке, сидевшем в кресле за столом. Мужчина, примерно его возраста, судя по седине в некогда густых чёрных волосах, обладал неестественно прямой, гордой осанкой и бледным лицом, что делало его похожим на вылепленную из воска фигуру. Он склонялся над листом бумаги, старательно выводя каждую букву. На его левом плече сидел крупный филин с перьями бурого цвета. Изогнутый клюв птицы идеально повторял форму носа её владельца. Своими зоркими янтарными глазами, сверкающими в полумраке, она внимательно следила за каждым движением его кисти, украдкой поглядывая на вошедшего.

Мэр Блэк молча прикрыл дверь и, не дожидаясь разрешения, сел в кресло сбоку от неё.

Не обращая на него никакого внимания, Роджер Уильямс продолжал сосредоточенно писать. Закончив, он отложил ручку и протянул письмо своей птице.

— Лети, Скур. — скомандовал он, — Если не застанешь Наместника на рабочем месте, загляни к нему домой.

В ответ филин послушно кивнул и, издав громкое, резковатое: «угу», взял письмо в клюв, расправил огромные крылья и вылетел в окно за тяжёлыми зелёными, с золотыми узорами, портьерами.

Только после этого Роджер удостоил вниманием своего гостя. Мэр, нервно покусывавший нижнюю губу и теребивший манжет пиджака, явно был охвачен тягостным ожиданием.

— Итак, Джефри, ты не передумал? — поинтересовался старший Уильямс, сцепив пальцы в замок перед собой.

— Нет, господин. — твёрдо ответил мэр, — Питерсону слишком долго всё сходило с рук. Он...

— Что он тебе сделал? — перебил его Роджер, — Ты ведь владеешь всеми действующими пекарнями в городе. Разве этого недостаточно?

Лицо Джефри Блэка залилось краской, выдавая нарастающее напряжение.

— Вы же знаете, как горожане и туристы любят заведение Питерсонов. Несмотря на все мои старания, мне и близко не удаётся достичь их уровня выпечки, особенно после смерти Линды... — вспомнив о покойной супруге, он запнулся; лицо на мгновение омрачилось, — Теодор Питерсон собирается передать семейные рецепты кому попало. — продолжил он с прежним возбуждением, — А в моих руках они... — «...принесут миллионы...» — мелькнула мысль, но он тут же себя одёрнул, — ...сделают множество людей счастливее!

Роджер откинулся на спинку кресла, наслаждаясь зрелищем отчаянных попыток собеседника звучать убедительно, скрывая за благородными намерениями давно овладевшую им жадность.

— Осторожнее, Джефри. — предостерегающе произнёс Роджер, — Ты же знаешь, что за дело взялась бывшая хранительница драконьей магии. Она не собирается отступать и уже получила ордер.

— Как?! — мэр резко вскочил на ноги; его маленькие серые глазки округлились от удивления, — Как вы это допустили?!

Роджер лишь равнодушно пожал плечами.

— Мы уже заставили её побегать. С ней было бы больше хлопот, если бы она обратилась в Центр.

— Я... — мэр, будто под тяжестью невидимого бремени, опустился в кресло и крепко задумался. В нём шла борьба: здравый смысл настоятельно призывал остановиться и не совершать опрометчивых поступков, но как можно смириться с наглостью этого захолустного пекаря? Как он посмел перечить ему — главе города и доверенному лицу самих Уильямсов?! Нет, необходимо положить конец неповиновению! Последующая мысль лишь укрепила его в этом решении. Питерсоны никогда не стремились к расширению своего бизнеса, довольствуясь одной скромной пекарней. Но стоило мэру представить, какие богатства могут принести их бесценные рецепты, попав в правильные руки, как в его глазах зажглись зловещие ярко-зелёные огни. Сомнений больше не осталось, — Я всё же рискну. — решил он, — Прошу вас, господин, предоставьте мне доступ к Сердцу Хаоса, как мы и договаривались. Всего на час, не больше...

Роджер следил за собеседником с пристальным вниманием, как хищная птица, в лапы которой угодила аппетитная, пухлая мышка.

— Подойди. — приказал он.

Как только мэр приблизился, Роджер Уильямс вцепился в его подрагивающую кисть мёртвой хваткой и что-то зашептал на латыни. Их руки обвили тугие магические нити. Дикий ужас сковал сердце Джефри Блэка, и он чуть не осел на пол, оперевшись свободной рукой о край кленового стола. Но вскоре смертельная слабость уступила место ощущению всесилия. Когда Роджер умолк и отстранился, мэр, тяжело дыша, оттянул ворот рубашки и расстегнул пару верхних пуговиц, пытаясь прийти в себя после этого «контрастного душа».

— Дыши, Джефри, ты получил лишь крупицу силы. —  успокаивал его Уильямс, — Она не навредит тебе благодаря особому заклинанию, созданному моим прадедом. В нужный момент ты сможешь обратиться к ней, и она подчинится твоей воле. Но поторопись — у тебя всего час, после чего твоя карета превратится в тыкву, как в старой сказке.

— Д-да... — пробормотал мэр и, опираясь на трость, направился к выходу. Казалось, что его и без того немаленький вес удвоился, заставляя его покачиваться из стороны в сторону.

— Помни, иногда наши желания оборачиваются против нас.

Но мэр Блэк пропустил эти слова мимо ушей. В его голове, словно заевшая пластинка, звучало лишь: «Миллионы... Мои миллионы...»

***

Ровно в полночь над внезапно распахнувшейся дверью пекарни «У Питерсона» громко звякнул колокольчик. Однако коренастый мужчина средних лет, протиравший витрину, даже не взглянул на вошедшего. Он понял, кто это, ведь тяжёлая поступь мэра Блэка выдавала его с головой.

Недовольный таким демонстративно-пренебрежительным отношением, мэр, всё ещё пошатываясь, стремительно приблизился к мужчине, грубо выхватил тряпку из его руки и отбросил в сторону.

— Пора оформлять сделку, мистер Питерсон. — он указал на столик, где оставил свой чёрный кожаный портфель; в голосе звучало нетерпение.

Пекарь равнодушно проследил за направлением его дрожащего пальца и, слегка кивнув, безропотно проследовал за ним и сел на стул напротив.

Из своего портфеля мэр извлёк какой-то документ и протянул его хозяину пекарни.

— Вам всего лишь нужно поставить подпись, чтобы получить... — он положил на стол конверт, из которого выглядывала пачка стодолларовых купюр.

Теодор Питерсон, лишь мельком взглянув на деньги, тут же переключил внимание на документ, касающийся продажи его пекарни, и пробежался глазами по тексту.

— Нет. — твёрдо произнёс он, откладывая документ и отодвигая от себя конверт, — Я уже отказался от сотрудничества с вашей сетью, господин мэр, и говорил вам, что моя пекарня не продаётся.

Джефри Блэк хищно усмехнулся, вставая.

— Что ж, у тебя был шанс решить всё мирным путём, но ты им не воспользовался. — он вскинул руку с тростью, и два изумрудных глаза ворона вспыхнули ярким зелёным светом, — Где твои щенки, которым ты собираешься передать свои рецепты? Струсили? Или ты настолько самонадеян, что считаешь возможным тягаться со мной в одиночку?

Заметив движение под столом, мэр, чьи реакции обострились благодаря поддержке Сердца Хаоса, молниеносно сжал руку в кулак. Пекарь выхватил револьвер из-за пазухи, но ослабшие пальцы разжались, и оружие с гулким стуком упало на пол.

Мэр Блэк разразился судорожным смехом.

— Глупец! — прокричал он. Из его трости вырвался удушливый зеленоватый туман. Теодор схватился за горло, глаза наполнились слезами, смешанными с кровью, словно он вдохнул ядовитый газ, — Трепещи перед Сердцем Хаоса!

Сознание постепенно покидало его, и тяжёлые веки медленно опускались. Как вдруг дверь за витриной, ведущая на кухню, распахнулась. На пороге появились двое, облачённые в тёмные плащи с широкими капюшонами, скрывавшими лица. Один держал в руке волшебную палочку, источавшую голубоватый свет, а другой — техно-магическую трость. Обойдя витрину, они подошли к мэру и его жертве, сбрасывая капюшоны.

— Именем «Порядка, Мира и Закона», я, Анна Элизабет Лейн, приказываю вам немедленно опустить трость и сдаться, мистер Блэк! — Анна извлекла из кармана ордер, полученный днём, и протянула его мэру.

— Немедленно! — поддержал старшую напарницу Чарли.

Джефри Блэк от неожиданности выронил своё орудие, но успел подхватить его другой рукой.

— Хитро, леди Лейн. — прошипел он, как разъярённая змея, которой наступили на хвост, — Использовали подавляющие чары, чтобы я не смог считать вашу магическую энергию?

— Сдавайтесь, Джефри. — невозмутимо повторила Анна, подходя ближе, — Силы, отмеренной вам Уильямсами, недостаточно, чтобы противостоять двум подготовленным агентам.

Мэр прикусил губу от досады и невольно отступил на шаг. Несмотря на жгучее желание попробовать отбиться, он осознавал, что она права. Его новообретённые способности могли помочь припугнуть Теодора или кого-то ещё из горожан, но он не был боевым магом и вряд ли смог бы выстоять в настоящем сражении. Но просто так сдаться? Нет. Это было не в его правилах.

— Если я это сделаю, сможете ли вы гарантировать защиту мне и моей доч... — договорить он не успел. Из глаз ворона вырвались две призрачные руки с длинными, крючковатыми пальцами и вцепились ему в горло. Одновременно с этим ядовитый туман заполнил всё помещение, обволакивая присутствующих. Воздух стал вязким и плотным, затрудняя дыхание, а тела будто бы налились свинцом.

Анна и Чарли повалились на колени.

— Нет-нет-нет... — затараторила Анна, отчаянно пытаясь дотянуться до выпавшей трости.

— Его магия оборачивается против него самого. — прошептал Чарли, с ужасом глядя на мэра.

Кривые пальцы всё сильнее сжимали его посиневшую шею. По краям выпученных глазных яблок расползалась сетка лопнувших капилляров. Бескровные губы шевелились, но с них не сорвалось даже хрипа.

— Эй! — вдруг услышал Чарли голос Теодора Питерсона, отрываясь от этого жуткого зрелища. Пекарь, с залитым кровью лицом, пнул в его сторону свой револьвер.

Времени на раздумья не осталось: ещё немного — и никто из них уже не сможет спастись. Чарли напряг все мышцы, схватил оружие и, с усилием оторвав руку от пола, выстрелил.

Хорошо прицелиться не получилось, но пуля всё же достигла цели, угодив в лоб бьющемуся в агонии мужчине. Тот тут же обмяк, трость выскользнула из его разжавшихся пальцев, глаза потухли. Всё закончилось.

Когда туман рассеялся, к Анне вернулись силы, и она, наконец, смогла дотянуться до своей трости. Опираясь на неё, она поднялась на ноги и помогла напарнику. Поддерживая друг друга, они подошли к убитому.

— О, Мерлин, что я натворил... — пробормотал Чарли, прижав ладонь ко лбу, покрывшемуся капельками холодного пота.

— Он был обречён, сынок. — подбодрил его Теодор, стирая платком кровавые слёзы с лица и шеи.

Но эти слова не принесли утешения. С отвращением Чарли отбросил револьвер, не отводя взора от маленькой круглой раны на лбу мэра, из которой без остановки сочилась кровь.

При виде побледневшего лица напарника, переживавшего мучительные последствия своего первого убийства, Анне стало нестерпимо тяжело. Осознание того, что убитый был не просто случайным человеком, а отцом девушки, которую он любил, лишь усугубляло его переживания.

«Нужно вывести его отсюда.»

Анна решительно взяла Чарли под руку и помогла дойти до скамейки на тротуаре напротив входа в пекарню. Оставив его там, она вернулась внутрь. Нашла на полу ордер, быстро сложила его в несколько раз и убрала в задний карман джинсов.

— Бесполезная бумажка! — раздражённо буркнула она, — Они всегда на шаг впереди...

До её ушей донеслись последние слова Теодора, стоявшего у кассы и разговаривавшего по телефону:

— Хорошо. Жду. — он повесил трубку и подошёл к Анне.

— Вы вызвали полицию? — спросила она.

— Да, мэм. Я заварю вам с напарником успокаивающий травяной чай. — он уже сделал шаг к кухне, но Анна его остановила:

— Не нужно, мы не останемся. — она понимала, что Чарли должен прийти в себя, прежде чем столкнётся с необходимостью отвечать за свои действия перед властями, — Зайдём в участок завтра утром.

— Спасибо вам. — Теодор сердечно пожал ей руку, — Если бы не вы, сейчас я был бы на его месте... — он кивнул в сторону мёртвого тела мэра.

Эта искренняя благодарность слегка смягчила разочарование, вызванное неудачным исходом операции. Попрощавшись с Теодором, Анна стремительно покинула пекарню, словно убегая от своего провала.

Когда утром Чарли рассказал о сомнительных сделках мэра по расширению своей сети «Black in Bake» за счёт поглощения мелкого бизнеса, а также о планах купить пекарню Питерсонов этой ночью, Анна поняла, что без вмешательства Уильямсов не обойдётся. И она оказалась права. Они с Чарли прибыли в пекарню за час до полуночи, договорились обо всём с Теодором и затаились, чтобы поймать мэра с поличным и заставить его свидетельствовать против Уильямсов.

«Моя чёртова самонадеянность! — упрекала себя Анна, открывая портал к мотелю, — Нужно было сразу связаться со шерифом Смитом...»

Анна проводила Чарли до его номера и, когда он сообщил, что устал и хочет побыть один, оставила его, не споря. Её собственное состояние оставляло желать лучшего, поэтому она вряд ли смогла бы ему сейчас хоть чем-то помочь.

Она поднялась на свой этаж.

У входа в номер её встретил Людвиг. Его лицо выражало крайнюю обеспокоенность. Анна запретила мужу участвовать в засаде, объяснив это тем, что отсутствие у него боевого опыта не позволяет достаточно хорошо подавлять свою магическую энергию. Людвиг привык держать всё под контролем, но в последнее время всё чаще сталкивался с угнетающей неопределённостью.

— Как всё прошло? — спросил он, как только Анна переступила порог, — Чарли в порядке?

— Да, он у себя. — устало ответила она.

— Мяу! — громко поприветствовала хозяйку Зара, выбежавшая из спальни. Анна взяла её на руки и направилась в соседнюю комнату. Добравшись до дивана, она бессильно рухнула на него, прижимая к груди тёплую, мурлыкающую кошку.

Заперев входную дверь, Людвиг последовал за женой и, опустившись на край дивана рядом, внимательно посмотрел на неё. По её поникшему лицу он понял: операция провалилась. Но расспрашивать её сейчас было всё равно что подливать масло в огонь — вспышка неизбежна.

— Тебе нужно отдохнуть. — мягко произнёс он, осторожно коснувшись её плеча кончиками пальцев, — Сходи в душ, а я пока подготовлю постель.

«Нет, уснуть сейчас я точно не смогу.» — подумала Анна. Взгляд мужа, полный заботы, которую она так долго отвергала, пробудил в ней желание быть ближе. Она жаждала вернуть контроль над своими ощущениями, получить хоть какую-то разрядку после всего этого хаоса.

Анна встала и отпустила Зару, которая тактично выскользнула за дверь. Когда Людвиг поднялся следом, она подошла к нему вплотную, обвила руками шею и приподнялась на носочки.

— Хочу тебя. — страстно шепнула она прямо ему в ухо и легонько прикусила мочку.

Людвиг, готовый сделать всё, чтобы жена почувствовала себя хоть немного лучше, приобнял её за талию и накрыл её губы своими, ощутив вкус целебного масла с ароматом ежевики.

Они углубили поцелуй, и их языки сплелись в игривом танце. Животом Анна ощутила твёрдость между ног Людвига, от чего у неё самой там внизу мучительно заныло. О, как бы она хотела, чтобы он снял это напряжение. Коснувшись его кисти, она поднесла её ко рту и прикусила указательный палец, обсасывая его; глаза соблазнительно сверкнули. Этот многозначительный взгляд говорил о желании красноречивее любых слов, и Людвиг не стал томить её. Он мягко высвободил руку и скользнул ею под пояс джинсов Анны. Нащупав чувствительную выпуклость между её ног, он надавил на неё большим пальцем, а другими двинулся глубже — к самому влажному и тёплому месту, доставляя ей головокружительное удовольствие.

— Да, ахмм... — простонала она.

Не отрываясь от её глаз с расширенными зрачками, он усилил стимуляцию и ускорил ритм. Ноги Анны стали ватными и колени подогнулись. Чтобы уберечь жену от столкновения с полом, Людвиг обеими руками обхватил её талию и усадил на письменный стол в углу комнаты, а затем стянул с неё джинсы. Анна сделала то же самое со своей футболкой, бюстгальтером и трусиками. Несколько секунд Людвиг созерцал красоту её обнажённого тела, точно видел его в первый раз. Услышав требовательный призыв к продолжению прерванного действа, он припал губами ко внутренней стороне её левого бедра и стал подниматься выше. Снова достигнув чувствительного и теперь уже очень влажного места между ног Анны, он начал ласкать его языком. Она шире развела бёдра, запустила пальцы в его длинные чёрные волосы и, запрокинув голову, громко застонала; их номер был окутан заклинанием тишины, поэтому она не боялась привлечь чьё-то внимание.

Позволив ей всецело погрузиться в блаженный экстаз и кончить, Людвиг встал и, удостоверившись в готовности партнёрши продолжать, снял с себя одежду. Анна скользнула гибкими пальцами вдоль его пресса и коснулась твёрдого места между ног, действуя умело и точно. Когда Людвиг, как и Анна несколько минут назад, не сдержал глухого стона, она ввела в себя его член. Людвиг опёрся о стену, начав осторожно двигаться внутри Анны. Его толчки были плавными и даже немного более медленными, чем им обоим хотелось, ведь он желал растянуть наслаждение, потомить и себя, и её, заставить испытать весь спектр эмоций. Анна обхватила руками его торс, так же медленно оглаживая широкую спину. Людвиг ускорился, и она мгновенно поймала этот ритм, двигаясь в гармонии с ним. Новая волна удовольствия накрыла её с головой.

Всё смешалось: тяжёлые вздохи, капли пота, струящиеся по их телам, учащённое биение двух упоённых любовью сердец. Что бы ни происходило в этом странном городе, оно осталось по ту сторону двери, вместе с их прошлыми разногласиями. Они, растворяясь друг в друге и в этом моменте, одновременно ощущали себя невероятно наполненными. Тепло обволакивало их приятной дымкой, неся покой и удовлетворение.

Кончив следом за ней, Людвиг обмяк и его руки сползли по стене вниз. Чтобы не навалиться на Анну, он вовремя опёрся ими о столешницу.

Продолжая тяжело дышать, супруги встретились взглядами, полными взаимной признательности за этот миг любви. Они соединились в трепетном поцелуе и почти сразу его прервали — дыхание перехватило, и они рассмеялись друг другу в губы.

— Ты восхитительна. — шепнул ей Людвиг, бережно заправляя за ухо налипшую на щёку прядку золотых волос.

— Мрум... — из прихожей донеслось мяуканье Зары, и в ту же секунду в дверь постучали.

— Чёрт! — выругался Людвиг, торопливо натягивая штаны, — Как некстати.

Анна же мгновенно стала собранной. Напряжение, от которого она так усердно пыталась избавиться в момент близости с мужем, вернулось с удвоенной силой.

— Подождите минуту! — крикнула она, спрыгивая со стола.

Они быстро оделись и подошли к двери, отворив её.

На пороге стоял тот самый молодой индеец, которого они встретили в баре.

— Вождь Шиббу хочет с вами поговорить. — сообщил он.