Из пламени. Тайна Изумрудной долины

1993 год. За день до событий прошлой главы

Бар «Дурная вода», расположенный на Аппер-стрит в Лондоне, стал популярным местом среди горожан — как волшебников, так и обычных людей. Здесь предлагали уникальные светящиеся коктейли со вкусом, который мог изменяться по желанию клиента в процессе питья. Меню заведения изобиловало и более традиционными напитками, но именно за этими чудо-коктейлями сюда обычно стремились попасть ищущие новых ощущений гости столицы и работники Сити, желающие расслабиться после напряжённого трудового дня. Кроме того, в баре имелась закрытая зона в углу основного зала, где посетители могли в непринуждённой обстановке обсудить самые щепетильные вопросы.

Нынче вечером бар, по обыкновению, был переполнен, и даже уютная приватная зона не могла похвастаться свободными местами.

За одним из столиков сидел мужчина средних лет, не спеша потягивая виноградный мартини из конусообразного бокала на длинной тонкой ножке. Судя по тёплому оливковому оттенку кожи и тёмным волосам с небольшой проседью у висков, он имел явные индийские корни. Одет он был как типичный офисный клерк: скромный серый костюм, слегка помятая светлая рубашка и очки на прямом, умеренно широком носу. Напротив него сидела женщина в строгом, но не лишённом изящества чёрном атласном платье и чёрных сетчатых перчатках по локоть; густые золотистые волосы были пострижены в стильное каре; неброский макияж подчёркивал природную красоту её лица и придавал образу завершённость.

— Вот ваши новые документы. — опустошив бокал, мужчина вытащил из кармана брюк небольшой бумажный свёрток и протянул своей компаньонке. Она же, не теряя времени, передала ему взамен такой же по размеру, но значительно более увесистый жёлтый конверт.

— Благодарю за оперативность, Киран. Ты как всегда нас выручаешь.

Не проявляя ни малейшего смущения, Киран принял конверт и сразу заглянул внутрь. Увидев содержимое, он довольно сощурился, спрятал деньги в тот же карман и, поднявшись на ноги, с неловкой напускной галантностью отвесил ей неуклюжий поклон.

— С тобой приятно иметь дело, Энн. — сказал он, фамильярно припав губами к протянутой руке. Затем резко развернулся на каблуках и бодро зашагал к выходу из зала, обронив напоследок: — Передавай привет Фрэнку.

Анна осталась совершенно равнодушна к манерам старого знакомого. Она проводила его слегка затуманенным — то ли от выпитого алкоголя, то ли от нахлынувших воспоминаний, — взглядом, убрала свёрток в свою маленькую, но удивительно вместительную сумочку, висевшую на спинке стула, встала и направилась к кассе.

Расплачиваясь за заказ, она краем глаза уловила знакомый силуэт у барной стойки и, повернувшись в ту сторону, не сдержала удивлённого возгласа:

— Ален?!

Анна тут же прикрыла рот ладонью, надеясь, что громкая музыка, бившая в уши, заглушила её голос. Но мужчина, к которому она обратилась, уже поднял на неё глаза.

Ален выглядел не менее удивлённым. Кривая усмешка, появившаяся на губах, всегда делала выражение его лица невыразимо отталкивающим, но на этот раз выдала усталость и горечь. Даже в полумраке зала, освещённого тусклым светом декоративных ламп, Анна заметила, что некогда горделивое и ухоженное лицо бывшего союзного чиновника стало осунувшимся и измождённым; небрежно отросшая рыжая борода добавляла ему несколько лишних лет, а фиолетовые тени под глазами и дрожащие пальцы, сжимающие полупустой стакан пива, говорили о том, что он давно стал завсегдатаем подобных мест.

— Какая встреча. Хах! — с его губ сорвался нервный смешок, — За это стоит выпить. — жестом подозвав бармена, он указал на свой стакан: — Обнови. И даме налей.

Бармен уже собирался выполнить просьбу, достав чистый стакан с полки за стойкой, но Анна покачала головой, дав понять, что это лишнее.

— Я не собираюсь пить с тобой, Ален. Прощай.

Она развернулась и стремительно зашагала прочь, но Ален, вскочив со стула, бросился за ней, расталкивая попадавшихся на пути гостей.

— Анна, подожди! — крикнул он, догнав её и схватив за руку. Однако, встретившись с её неумолимым взглядом, тут же разжал хватку.

Они остановились в самом центре зала, где было больше всего народу, поэтому, отступив на шаг, Ален немедленно столкнулся с молодым человеком, который нёс на подносе несколько светящихся коктейлей.

— Куда ты прёшь, придурок?! — парень грубо пихнул его локтем под ребро, чуть не расплескав драгоценное содержимое своих бокалов. С другой стороны Алена толкнули ещё два человека и он, потеряв равновесие, полетел на пол. Но вдруг почувствовал поддержку: Анна оказалась рядом и подставила руку. Она довела его до стойки и больше не спешила уходить.

— Говори, что хотел, и не бегай за мной впредь. — твёрдо произнесла она, выражая явное нетерпение.

Плюхнувшись на своё место, Ален сделал несколько глотков пива для смелости и, утерев бороду, пробормотал:

— Прости меня...

И без громыхающей музыки, что доносилась из больших техно-магических колонок неподалёку, Анна едва ли смогла бы разобрать его слова, поэтому пришлось читать по губам.

— Я давно тебя простила. — она не смягчилась, ей всё ещё был неприятен этот диалог, но говорила она искренне.

— Правда? — Ален снова криво усмехнулся, посмотрев на неё с недоверием, — Что, даже не порадуешься краху своего врага?

— Это не в моих правилах. — спокойно отозвалась Анна, — Но ты, похоже, так этого и не понял.

— Да нет, — он осёкся и перевёл рассеянный взгляд на пузырящийся в стакане напиток, — я многое понял... после того, как Хэмилтон ушёл в отставку пять лет назад. Центр тогда устроил глобальную чистку кадров, и меня, несмотря на годы верной службы, вышвырнули на улицу, как ненужного щенка.

— Жизнь расставила всё на свои места. — сухо заключила она, словно ставя точку в давно завершённой истории.

— Справедливо. — тихо согласился Ален, потянувшись к стакану. Но, прежде чем его пальцы коснулись покрытого испариной стекла, Анна быстро отодвинула его в сторону.

— Тем не менее, жизнь циклична, и конец чего-то одного — это обязательно начало чего-то другого.

В этих жесте и словах было что-то, чего он никак не ожидал: не злорадство, не холодная насмешка и даже не равнодушие, а странное, совершенно чуждое ему сострадание. Анна оказалась права: он действительно не понимал её.

— А ты... не разучилась говорить красиво. — съязвить не получилось — голос предательски дрогнул.

В свете софитов над барной стойкой на глазах заблестели слёзы. Ален торопливо сморгнул их, пытаясь сохранить остатки самообладания, и открыл рот, чтобы что-то добавить, но слова застревали в горле. Внутри бушевал ураган эмоций: горечь от растоптанных амбиций, стыд за прошлое и внезапное осознание собственной беспомощности.

— Ты совершил много ошибок, — продолжила Анна без тени упрёка, — но, как сказал один мудрый человек: «Количество ошибок не имеет значения по сравнению с готовностью их исправлять».

— Разве можно исправить то, что уже разрушено?.. — обречённо возразил он.

— Нет, но можно попытаться сохранить то, что ещё цело.

Анна подошла ближе и осторожно опустила руку на его плечо. Вздрогнув всем телом, Ален ощутил будто по позвоночнику пробежал разряд электричества, но не шелохнулся. Обессиленный и подавленный, он покорно принял эту столь необходимую поддержку, и поднял на Анну полные неосознанной признательности глаза.

Перед ним стояла женщина, которую он когда-то страстно желал, а затем с таким же рвением ненавидел. Он хотел сломить её дух своим гневом, заставить пожалеть о том болезненном отказе, унизить, чтобы самому возвыситься. Но вместо этого оказался на дне — разбитым и опустошённым. Теперь же он видел в ней не объект своих несбывшихся желаний и не жертву вероломных игр власти, а личность — сильную, благородную и свободную. Она всегда была такой, но признать это у него получилось только сейчас.

После долгой, мучительной паузы, в течении которой Ален тщетно пытался подобрать правильные слова, он, наконец, выдохнул и произнёс с нескрываемым восхищением:

— Ты невероятная женщина, Энн. И мне жаль, что я причинил тебе столько боли.

Анна слегка прикрыла глаза, принимая это запоздалое раскаяние, и наклонилась к его уху.

— Боль делает нас сильнее, Ален. — её вкрадчивый шёпот проникал в самое сердце, — Боль сделала меня той, кто я есть.

С этими словами она выпрямилась и отстранилась, словно разрывая ту незримую нить, тянущуюся из прошлого, что ещё связывала их.

— Будь счастлива! — крикнул он ей в спину.

Анна замерла на мгновение, обернулась, одарив его почти тёплой прощальной улыбкой, которую он навсегда сохранит в памяти, и затерялась в шумной толпе посетителей знаменитого столичного бара.