Из пламени. Тайна Изумрудной долины

Медленно продвигаясь по длинному коридору, освещённому тусклым подрагивающим светом потолочных ламп, Чарли Брайтвуд приближался к кабинету главы академии Союза, размышляя о причинах этого внезапного вызова. Всего десять минут назад староста группы сообщил ему, что ректор ждёт его по какому-то неотложному и, как он понял, важному делу. Уж что-что, а накручивать себя Чарли умел отлично, поэтому, прежде чем постучать, он остановился, глубоко вздохнул и попытался натянуть на лицо маску спокойствия. Вдруг с той стороны послышались шаги. Едва он успел отпрянуть, как дверь резко распахнулась и из кабинета ректора выскочила его молодая секретарша, держа в руках целую кипу бумаг.

— Через полчаса я всё заполню и принесу вам, сэр! — крикнула она находу.

— Не торопись, Кейси, — бросил ей вслед седовласый мужчина в тёмно-зелёном атласном костюме, остановившийся в дверях, — проверь всё как следует, чтобы не случилось такого казуса, как в прошлый раз.

Девушка уже была на другом конце коридора — так быстро она двигалась, — но слова начальника расслышала.

— Да-да, конечно, сэр... — торопливо проговорила она и завернула за угол.

Чарли наблюдал за этим суматошным диалогом, скромно стоя у окна напротив растворённой двери.

— Курсант Брайтвуд, ну что вы там мнётесь?! — наконец, заметил его ректор, — Подите сюда!

Чарли мгновенно исполнил команду, как хорошо вышколенный солдат, кем он, собственно, и собирался стать, и быстро шагнул в кабинет. Ректор направился к своему столу и устроился в кресле, жестом приглашая Чарли занять место напротив, одновременно протягивая ему какой-то документ, исписанный мелким, крючковатым почерком. Парень послушно сел и бегло пробежался глазами по тексту.

— Меня отстраняют от занятий?! — не сдержал он удивленного возгласа и тут же прикрыл рот рукой, извиняясь за эту вспышку.

— Нет, конечно, нет. — поспешил успокоить его ректор, — Просто вам предстоит пройти досрочную полевую практику.

Глаза Чарли всё больше округлялись от недоумения.

— Подробности вам сообщит мастер Лейн, которая станет вашим куратором. — произнёс устало ректор, игнорируя настойчивый вопрос во взгляде курсанта. Рабочий день подходил к концу, и главе академии явно не хотелось углубляться в объяснения, — Она ждёт вас в своём кабинете. А сейчас, пожалуйста, подпишите заявление. — одним движением кисти он передал Чарли шариковую ручку из металлической подставки рядом с собой.

Не желая докучать ему лишними вопросами, парень молча выполнил просьбу и, попрощавшись, вышел. С одной стороны, он испытывал облегчение, ведь избежал выговора или отстранения, по поводу чего уже успел себя накрутить, хотя на то не было никаких явных причин. Чарли старательно посещал все занятия, даже не самые обязательные; выступал в роли заместителя старосты своей группы, который часто перекладывал на него собственные обязанности, пользуясь безотказностью сокурсника; да и преподаватели хвалили его за усердие и сообразительность. Пожалуй, единственное, чего ему недоставало, — это уверенности в себе, из-за чего Чарли часто оставался в тени более инициативных одногруппников, проявлявших большую активность не только во время боевых учений, но и в теории. Поэтому Чарли и не мог уложить в голове, с чего вдруг его решили отправить на преждевременную практику, да ещё и к самому востребованному в академии приглашённому эксперту? Откуда такое внимание к его персоне?

В своих раздумьях он добрался до кабинета Анны, застав её за наведением порядка на книжных полках. Дверь была приоткрыта, поэтому Чарли, легонько постучав, вошёл.

— Добрый вечер, мэм. — поздоровался он, когда она повернулась.

— Здравствуйте, мистер Брайтвуд. — приветливо улыбнулась Анна, определяя последнюю книгу на полку, — Вы как раз вовремя. Присаживайтесь. — она кивнула на стул рядом со своим креслом, затем устроилась поудобнее, и Чарли последовал её примеру.

— Разве вы не в отпуске? — позволил себе полюбопытствовать он.

— Не совсем. Скорее это можно назвать внеплановой командировкой. — без долгих предисловий она протянула ему послание из Гринстоуна.

Чарли молча принял его и прочёл.

Не дожидаясь вполне закономерного вопроса, Анна поспешила объяснить:

— Автор письма обратился ко мне за помощью, и в процессе небольшого расследования я поняла, что дело действительно серьёзное.

— Значит, вы собираетесь туда поехать?

Анна кивнула.

— И хотите, чтобы я составил вам компанию?

— Именно так.

— Но почему я? — продолжал недоумевать он, — Вы могли выбрать кого угодно из академии.

— Однако я выбрала вас, Чарли. — Анна приподнялась, забирая у него листок с вырезками и передавая копию папки из союзного архива. В другую копию, которую собиралась оставить себе, она аккуратно вложила конверт с посланием, — Я вижу в вас потенциал. Вы обладаете множеством способностей, необходимых хорошему оперативнику, но внутренняя скованность мешает вам раскрыть их в полной мере.

Чарли прекрасно знал о таком своём недостатке, но робость была неотъемлемой частью его натуры, и он уже давно потерял надежду преодолеть её.

— Вам не хватает практического опыта, — заметила Анна, — и я решила, что наше небольшое приключение станет для вас отличной возможностью восполнить этот пробел.

Чарли всё ещё не мог поверить своим ушам. Неужели он — ничем не примечательный курсант со средними оценками — отправится на настоящее дело, так ещё и в компании самой Анны Лейн?!

— Вы меня слушаете? — слегка повысила голос Анна, заметив его отсутствующий взгляд. Она уже начала делиться деталями предстоящей поездки, но, казалось, Чарли пропускает её слова мимо ушей. После этого замечания он мгновенно пришёл в себя и с готовностью ответил:

— Простите, мэм. Так точно!

— О, прошу, оставьте эту официальную форму обращения. Теперь мы напарники, а кроме того, родственники. — она протянула ему один из двух тёмно-синих британских паспортов, которые вытащила из своей папки.

Чарли взял документ и нашёл страничку с именем и фотографией.

— Дэвис?

Анна показала ему свой разворот, где он обнаружил ту же фамилию.

— Человек, отправивший письмо, сделал это анонимно, а значит, существуют некие обстоятельства, способные затруднить наше расследование, если мы будем действовать открыто. Притворимся туристами. Кто может заподозрить тётушку и племянника, путешествующих вместе?

— Но откуда у вас...

— Один мой бывший коллега знаком с человеком, занимающимся изготовлением поддельных паспортов. Передовое техно-магическое оборудование, которое он использует, позволяет создать документы, ничем не отличающиеся от настоящих, так что проблем возникнуть не должно.

Чарли, наконец, сдался. Он осознал, насколько тщательно она всё продумала и как серьёзно настроена. Его первоначальное недоумение, сменившееся волной эйфории, теперь переросло в глубокое осознание ситуации.

— И когда мы отправляемся?

— В своей папке вы найдёте билет на завтрашний рейс до Бостона. — Анна поднялась и, лёгким взмахом кисти приведя в порядок бумаги на столе, двинулась к выходу; Чарли последовал за ней, — Встретимся у третьего терминала аэропорта Хитроу ровно в пять тридцать вечера. И не забудьте изучить материалы дела.

Коротко кивнув, Чарли вышел следом за Анной. Попрощавшись, он удалился, а она, заглянув в администрацию и окончательно уладив вопрос со своим замещением, покинула академию и переместилась домой. На улице уже начинало смеркаться и было довольно прохладно, поэтому Анна поторопилась оказаться в тепле. Как всегда, у входа её встретил дворецкий Гарри.

— Людвиг у себя? — уточнила она, устремляясь к лаборатории.

— Да, леди. У него на приёме сейчас малыш Гарро с матерью.

Анна ускорила шаг и через пару минут остановилась у приоткрытой двери смежного с лабораторией помещения, служившего приёмной, где Людвиг осматривал своих пациентов. Он стоял полубоком к двери, склоняясь над худеньким темноволосым  мальчиком лет четырёх и держа в руке предмет, похожий на увеличительное стекло, по краям которого пробегали желтоватые магические искры, вероятно, усиливающие его мощность.

— Это определённо не Белая Сыпь. — заключил Людвиг по окончании тщательного осмотра оголённой спины мальчика, покрытой уже едва различимыми белёсыми пятнышками, — Она бы не прошла так быстро, поэтому переживать не стоит. — Людвиг спрятал лупу в карман и подошёл к стационарной этажерке с медикаментами, принявшись шарить на одной из полок.

Только сейчас Анна обратила внимание на молодую женщину с прямыми каштановыми волосами, стоявшую у стены напротив кушетки. Приблизившись к сыну, Симона поправила задранную маечку и застегнула рубашку. Удивительно, но мальчик вёл себя спокойно и даже не пытался вредничать. Однако это продлилось недолго.

Людвиг вернулся со склянкой, в которой плескалась неприятно выглядящая, густая коричнево-серая жидкость, и снова склонился над своим маленьким пациентом.

— Я знаю, что эта штука не очень тебе нравится, — улыбнувшись, сказал он, — но пить её долго не придётся. Ещё неделя, и ты полностью выздоровеешь. Кроме того, я немного поработал над вкусом, и теперь он не такой противный.

Мальчик, до этого сидевший смирно, бросил нервный взгляд на флакон с ненавистной мутной жижей, и на его белокуром личике отразилось весьма красноречивое отвращение.

— Что, не веришь мне? — с доброй усмешкой спросил Людвиг.

— Не-а! — в ответ ребёнок решительно мотнул головой.

— Тогда просто попробуй. — Людвиг откупорил флакон, налил немного снадобья в оловянную чайную ложку, которую захватил с собой, и осторожно поднёс её к губам мальчика.

— Не хочу! Не буду! — от его прежней покорности не осталось и следа. Резко дёрнувшись в сторону, он попытался спрыгнуть с кушетки, но мать удержала его за плечи.

— Ну что же ты, Алехандро? Дядя Луи не обманывает тебя. Попробуй. —  тихо приговаривала она, поглаживая сына по тёмной головке.

— Ладно. Если ты настолько мне недоверяешь... — Людвиг состроил наигранно-обиженную гримасу и хотел было отстраниться, но мальчик, мгновенно переменившись в лице, удержал его за край халата.

— Нет-нет, не уходи! Я поплобую. — уверенно произнёс он. Когда Людвиг снова поднёс к его губам ложку с микстурой, Алехандро принюхался и, не обнаружив прежнего неприятного запаха, сделал глоток, — Похоже на моложеное! — воскликнул он вне себя от восторга.

— Я же говорил. — Людвиг ласково потрепал ребёнка по голове, — О, нет, больше нельзя. — он отступил, увидев как Алехандро тянется к склянке с зельем своими цепкими ручками.

Подойдя к тумбочке слева от этажерки, Людвиг взял пустой стеклянный стакан, взмахом кисти наполнил его водой и протянул слегка расстроенному мальчику, который был так доволен улучшенным вкусом своего лекарства, что захотел добавки. Однако, не получив желаемого, Алехандро не стал капризничать и послушно позволил себя напоить.

Анна наблюдала эту трогательную сцену, не привлекая внимания её участников, занятых своей маленькой проблемой. Её сердце наполнилось теплом, когда она увидела, как заботливо Людвиг обращается с сыном Рауля и Симоны. В какой-то момент в её воображении возникла картина, где на месте Алехандро их собственный малыш. Анна подумала, каким бы хорошим отцом стал Людвиг, и в ту же секунду эта хрупкая иллюзия разбилась о суровую реальность, а сердце болезненно сжалось от осознания, что он никогда не испытает такой естественной для мужчины радости. Анна уже смирилась с тем, что у них не будет своих детей и они возьмут ребёнка из приюта, но действительно ли это то, что было нужно Людвигу? Сможет ли он принять чужого ребёнка и воспитать как своего? Не станет ли усыновлённый малыш постоянным напоминанием о его мужской неполноценности? Людвиг демонстрировал готовность поддержать её в этом решении, но насколько оно соответствовало его истинным желаниям? Не было ли согласие лишь попыткой не лишить Анну последнего шанса стать матерью?

— Тётя Энни! — раздался звонкий голос Алехандро, прерывая поток  беспокойных мыслей в голове Анны. Увидев её, он быстро спрыгнул на пол и подбежал, крепко обняв за талию.

— Здравствуй, мой милый. — Анна смахнула слёзы, успевшие скопиться в уголках глаз, и присела, чтобы прижать к себе так любившего её мальчишку, — Смотрю, ты вёл себя хорошо, а значит, заслужил угощение. — с этими словами она достала из своей поясной сумки несколько бледнорозовых конфеток в прозрачных фантиках и вложила их в протянутую ручку Алехандро.

— Спасибо! — поблагодарил он и, не теряя времени, метнулся к подошедшей матери, гордо демонстрируя приобретённое лакомство.

— Не волнуйся, эти карамельки не содержат сахара и абсолютно безопасны для зубов. — успокоила подругу Анна, заметив её встревоженный взгляд, — Зная о том как я ценю всё натуральное, Луи снабжает меня ими регулярно. — она приблизилась к мужу, оперлась о его плечо и запечатлела на щеке лёгкий приветственный поцелуй.

— Спасибо вам. Вы оба просто замечательные. — с благодарной улыбкой Симона приняла из рук Людвига свёрток с лекарством для Алехандро и они направились к выходу.

— Вас проводить? — спросила Анна, на что Симона отрицательно покачала головой.

— Не волнуйся, дорогая, не потеряемся.

Они вышли, оставив супругов наедине друг с другом. Анна, стремясь помочь Людвигу с уборкой на рабочем месте, потянулась к тумбочке, где стояли несколько открытых флаконов с зельями, однако он перехватил её руку.

— Не стоит, я справлюсь сам. Ты ведь только что вернулась. — его взор упал на папку, которую она держала подмышкой, и мгновенно омрачился, — Не могу поверить, что ты всерьёз собираешься туда поехать. — пробормотал он себе под нос и, отвернувшись, принялся закупоривать флаконы.

— Самолёт завтра вечером. — кратко объяснила Анна. Несмотря на усталость, накопившуюся за целый день, проведённый в подготовке к этой спонтанной поездке, она не желала оставлять его одного, — Не сердись. — мягко произнесла она, приобнимая его за плечи и прижимаясь щекой к спине, — Я чувствую, что должна быть там, а  интуиция ещё никогда меня не подводила.

— Это безумие — вот так срываться в другую страну на другом конце океана!

— Раньше подобные «срывы» были частью моей жизни.

Ничего не отвечая из боязни сказать что-то слишком резкое, Людвиг снова отстранился, на этот раз с ещё большей решимостью, и принялся расставлять баночки на полке.

— Дело ведь не в моих желаниях или прихоти, а в необходимости. — вовремя забрав из его рук несколько склянок, которые вот-вот должны были выскользнуть, Анна аккуратно определила их на указанные места и тактично отступила на шаг, ощущая его неготовность к сближению.

— Клянусь, однажды твой альтруизм доведёт меня до нервного срыва!

Несмотря на его бурное негодование, Анна, как и всегда в таких случаях, оставалась спокойной и сдержанной, не реагируя на эти эмоциональные выпады, и в конце концов Людвиг смягчился. Тяжело вздохнув, он повернулся к ней.

— Знаю, что решение уже принято и отговаривать тебя бесполезно, но позволь хотя бы поехать с тобой. — в его взгляде больше не было недовольства или упрёка; только смирение и искреннее желание поддержать.

— А как же твоя целительская практика?

— Я что-нибудь придумаю.

Анна покачала головой.

— Нет, так не пойдёт. Сколько лет ты нарабатывал клиентуру? Пять. — не задумываясь, ответила она на свой вопрос, —  Я не хочу, чтобы из-за меня ты лишился части своих постоянных пациентов. — и, не позволив ему возразить, добавила: — Здесь ты нужнее, например, чтобы приглядывать за дядей. Боюсь представить, во что он превратит особняк в наше отсутствие.

С этим последним аргументом Людвиг не мог не согласиться.

— И то верно. — нехотя подтвердил он.

— Я могу за себя постоять, ты знаешь, и вернусь быстрее, чем кто-то из вас успеет соскучиться.

Анна смотрела на мужа открыто, уверенно и, в то же время, нежно. Она уже не была эмпагусом, но всё ещё умела оказывать на него почти гипнотическое воздействие и, осознавая это, без колебаний использовала своё преимущество. Её ласковая, обезоруживающая улыбка лишила Людвига последних сил к сопротивлению, и он, наконец сдавшись, позволил ей подойти ближе. Анна бережно обхватила его щёки своими мягкими, тёплыми ладонями, привлекла к себе и поцеловала.

— А что, если я уже скучаю? — прервал он этот трепетный поцелуй, заправляя ей за ухо, выбившийся из укладки золотистый локон.

Супруги смотрели друг на другу глазами, полными любви, понимания и... печали. Последние пять лет они провели в спокойствии и уединении, наслаждаясь размеренным течением жизни, пришедшим на смену бурным событиям прошлого. И вот теперь им вновь предстояло расстаться; как тогда, когда на вершине башни Гамаюн, озарённой рассветными лучами солнца, она шагнула в созданный им портал, и они не знали, увидятся ли когда-нибудь снова. Анна не хотела признавать, но, как и Людвиг, ощущала, что над их головами нависла тень новой угрозы. Вот только был ли тому виной далёкий и загадочный Гринстоун или дело крылось в чём-то другом, куда более насущном?..

— Прости меня. Прости за это решение, я... — начала было оправдываться Анна, но Людвиг приложил палец к её губам, нежно скользнув им по подбородку.

— Тише, — шепнул он, — не надо. Просто пообещай мне, что будешь осторожна.

— Буду.

— Тогда и я буду за тебя спокоен. — на самом деле его волнение только росло, но ни голос, ни тёплый, поддерживающий взгляд этого не выдали.