ГЛАВА IX. Рассказ Тобиаса о случившемся.
Смерть за сердце.
Я сидел у себя в комнате, точил топор до такой остроты, что металл начинал сиять в тусклом свете лампы. Ритм скрежета успокаивал, пока вдруг в стену не ударился чужой звук.
Глухой, рваный, будто кто-то бился головой. Это шло из комнаты Таймона. Тревога пронзила грудь, как кол. Я выронил топор, даже не заметив, как он глухо ударился о пол, и бросился к двери. Вбежав в комнату Таймона, я замер: он стоял, уткнувшись лбом в стену, и бился о неё снова и снова.
— Сэр Дарвин... что вы делаете?! — голос мой дрожал, но слова сами сорвались. И тут я заметил: по стене медленно стекала кровь. Красная дорожка ползла вниз от его рассечённого лба. Таймон оторвал голову от стены и раскачивался, будто вот-вот рухнет. Его плечи дрожали, а рот разразился безумным, рваным смехом.
— Мамы моей нет! Я не защитил её... НЕ СМОГ! ХАХАХА!.. — он рухнул на колени. Из его кармана выпал пустой пузырёк. Я застыл, вцепившись взглядом в стекло, и холод пробежал по коже.
— Что ты наделал?! — я упал рядом, подхватывая его массивное тело. Одной рукой удерживал его шею, другой — зажимал челюсть, чувствуя под пальцами холод его кожи. — Ты яд выпил?! А как же Меган?!
Глаза Таймона начали тускнеть, серый оттенок размывал былой цвет радужки. Его взгляд таял.
— Тоби... клянусь... это не я... — хрип его резал слух.
— Таймон! Кто? Кто тебя напичкал?! — в голосе моём смешались слёзы и ярость. Перед глазами вновь вспыхнула авария, что когда-то унесла мою сестру. Тогда я молил судьбу забрать меня, но не её... и сейчас та же боль разрывала грудь.
— ГОВОРИ, КТО ЖЕЛАЛ ТЕБЕ ЗЛА! Я ЛИЧНО РАЗРУБЛЮ ЕГО РУКИ И НОГИ!
Таймон тяжело дышал, изо рта стекала слизистая пена. Он из последних сил сжал моё плечо.
— Тоби... тебе сколько лет?..
Вопрос застал врасплох, но я почти закричал, рыдая:
— Мне пятнадцать! Я не маленький уже!
— Тоби... я наказан... — его голос сипел, слизи становилось больше, но он всё же втянул в лёгкие воздух. — Меган ушла из особняка без разрешения... и я взял наказание на себя... выпил таблетки перед ним...
Я хотел что-то сказать, но замер.
— Прости меня, папа... — тонкий детский голос сорвался с порога. Я повернул голову: Меган стояла в дверях. За её плечом — Инесса. Лицо девочки было белым, как мел, слёзы блестели на ресницах, но она не проронила ни звука, просто вошла.
— Моя милая... — Таймон улыбнулся, едва слышно.
Меган бросилась к нему, приложила маленькие ладошки к его щекам. Её кукольное личико искажали лишь слёзы, ни мимики, ни крика. Таймон сжал её руку, дрожащими пальцами коснулся кожи.
— Милая... хочешь, я дам тебе новое имя?..
Она поспешно кивнула, всхлипывая, ожидая. Таймон стянул с безымянного пальца бордовое кольцо, на котором было выгравировано «Э». Положил его на её ладошку и накрыл своей.
— Ты — Элла...
— И что это значит, папа?.. Папа?.. — её голос ломался.
Но глаза Таймона уже угасли. Свет ушёл, веки сомкнулись. Смерть заключила его в объятия. Я закричал и обнял его, прижимая к груди, но тело было уже тяжёлым и неподвижным. Для меня он тоже был отцом, как бы я ни скрывал это раньше.
Сзади Инесса прижалась к косяку, её чёрная повязка пропиталась слезами, которые текли и по щекам. А потом вбежали Тимоти и Брайан. Их взгляды сразу потонули в этой серой атмосфере траура, от которой никуда не деться. Мы все были обречены носить её внутри, но при этом — продолжать свою грязную работу, будто ничего не произошло.