ГЛАВА V. Таймон.
Сердце, что не улыбается.
Июль, 1979.
Они возвращались после миссии, переговариваясь с друг другом, в полушёпоте, и со смехом. Тимоти шёл в своей коричневой толстовке на молнии с капюшоном, под которой виднелась бордовая клетчатая рубашка. Его запутанные, каштановые волосы, дотягивающие до его скул, извивались в воздухе с каждым его шагом, а карие глаза с оттенком зеленого сияли под светом факелов на стенах. В руке он вертел пистолет, играя с затвором так небрежно, будто это была игрушка, а не орудие убийства. Рядом с ним – высокий, светло-русый парень по имени Брайан, с прической «Гаврош», волосы торчали как нарочно растрепанные ветром, упавшие на глаза. На нем – зеленая толстовка, перепачканная чужой кровью. Он молча протирал тканью запёкшиеся пятна с кожи, словно пытался стереть не только кровь, но и саму память о случившемся.
- Вот знаешь, мой преступный друг – лениво начал Тимоти, – с девчонкой вроде имеешь секс, а чувств нет. И что это значит?
- Что ты тратишь время, – коротко отрезал Брайан, не поднимая глаз.
- Нет, – ухмыльнулся Тимоти, – это значит, что она просто игрушка. Развлечение. Ничего больше.
- Или ты просто импотент, - Ответил парень с ножом так спокойно, что сам я поверил, что он серьезен.
- Осторожней, брат, - Тим скосил на него взгляд, но всё ещё улыбался. – не забывай, кто лучший стрелок.
- А ты не забывай, что лучший стрелок живёт до первого промаха.
Я вылетел из-за угла, даже не заметив, что врезался в обоих плечом, разметав их в разные стороны.
- С дороги! – сорвался мой голос, почти перейдя в рык.
Тимоти обернулся вслед, но с места не сдвинулся.
- Что это с ним? Ничего, что тут люди ходят? Этот парень реально играет лишь по своим правилам! Мне вот интересно, как с таким мышлением, Назяин оставил его живым?
- Мелкая... - Ответив коротко, Брайан решается последовать по пути, куда убежал я.
Бежать. Еще быстрее. Кто-то крикнул, что её нашли без сознания с кровотечением с головы. Я уже знал, где. Коридоры мелькали, стены будто тянулись ко мне, хватая за плечи. В голове шумело только одно: чтобы дышала. Если та тень, что я краям глаза видел раньше, реально добралась до неё – будет плохо. Очень плохо.
Тимоти, всё еще кипевший от злости, рвался вымесить её на меня. Но, смотря на Брайана, который заинтересовался произошедшим, лишь сильнее начал нападать:
- А ты еще куда?!
- Мой демонический дух подсказывает, что ребенок пострадал... - На это, Тим резко прищурился, глядя на друга.
- С какой стати твой «демонический» дух волнуется о ребенке? Не уж то, собака её покусала? Хотя с таким характером как у неё, сама кого угодно покусает.
- Он кушать хочет. – После короткого ответа Брайана, нависла неловкая тишина между ними. Затем Тимоти прочищает горло, кивая в одобрительном смысле.
- Ого, вот это да...
- Но я не стану слушаться. Съедать ребенка не буду. Хочу лишь увидеть, что случилось.
Тимоти оторвался от гнева и последовал за ним.
Добежав до комнаты, мы увидели повариху Альфию и новенького Тобиаса – они сидели рядом с матрасом. На нём лежала без сознания Меган. На лбу положена мокрая тряпка, которым черт его знает, где её использовали.
— Меган... что с ней? — спросил я тихо, полностью наполненный ошеломлением, и желание знать всё кипит внутри.
Эй, мистер Дарвин... А что это с мелкой? — спросил Тимоти, пытаясь восстановить дыхание после бега вместе с Брайаном.
— Да вот, девочка активная! — буркнула Альфия, 67-летняя повариха, с привычной самоуверенностью. — Наверно, бегала по комнате, играя в свои фантазии, вот и ударилась об что-то! Волноваться будете, когда Назяин не так посмотрит, а не за ребёнка переживать.
— Но разве её фантазии могли довести до того, что шкаф лежал на полу?.. — возразил Тобиас, сквозь чёрную тканевую маску, что скрывала рот. Его тёмно-карие глаза прятались за темно-русыми волосами, но взгляд был острый, как лезвие.
— Ух-ух! — отрезала Альфия, не отводя взгляда. — Сейчас дети страшнее взрослых! Вы, молодые, только и умеете хватать за всё, чем волноваться, даже если на матрасе лежите не вы! А ребёнок, который вряд ли доживёт до восемнадцати, требует внимания больше, чем ваши споры.
Я склонился над девочкой, осторожно поглаживая её по волосам и лбу. Тряпка была холодной и сырой, но я не обратил внимания.
— Она активная... но не настолько, чтобы навредить себе... — голос мой резко сорвался на гнев, заставляя других вздрогнуть. — Значит, кто-то посмел её тронуть!
— Я... я тоже так думаю, Таймон. Об этом, я и спорил с Альфией! – тихо сказал Тобиас, голос ровный, но в нем слышалась скрытая решимость.
— Пф, что сразу я-то?! — взвилась Альфия. — Если вы так уверены, что кто-то причастен к такому состоянию ребёнка, обсуждайте сами, а не меня отчитывайте!
— Эй! Чего ты там истеришь, старуха? Голова и так болит, а ты ещё орёшь, — крикнул Тимоти, не скрывая раздражения, но тут же добавил подозрительно: — А может, это ты сама причастна к нападению на ребёнка? Раз так дергаешься, хм?
Альфия оскалилась на него, глаза сверкали яростью:
— Ты себя слышишь, малец!? В смысле, я причастна?! Ты мне хочешь сердце остановить своими обвинениями, а?!
— Ну... ты так дергаешься и остро реагируешь, — усмехнулся Тимоти. — Чуть что - сразу начинаешь драматизировать.
— Ладно, приятель, заканчивай, — вмешался Брайан с ноткой шутки, глядя на её разъярённое лицо. — У этих баб словно одни и те же заводные настройки: начинаешь высказывать своё мнение — так сразу за сердце хватают, у которых уже давно сгнило.
— Ах это у меня там сгнило?! — взорвалась Альфия. — Я баба?! Тогда сами и готовьте себе жрать, раз я такая старуха с гнилым сердцем!
— ВСЁ, МОЛЧАТЬ! — рявкнул я, но не из-за их спора — из-за Меган.
Я взял её на руки, ощущая слабость в теле, но внутреннее напряжение сжимало грудь. Её дыхание было тихим, но ритмичным, маленькие руки упирались в мою грудь, словно цепляясь за жизнь. Мы шли по лестнице, убийцы провожали нас взглядами, воздух был густой, пропитанным страхом и запахом алкоголя, и паучок забылся на стене. Погодите... паук?
— Сука!.. — буркнул я, ощущая, как мурашки прошлись по коже от вида паука. — Ладно, пойдём, лучше ты мне книгу прочтёшь.
Меган уткнулась мне в грудь, слушая биение сердца. С момента её похищения прошло уже три года, а я всё ещё не понимал, почему так дорожу этой упрямой девчонкой.
В комнате я уложил её на кровать, самодельную, рядом с оружейным столом.
— Почему так темно? — спросила она хриплым и сонным голосом, изучая мою комнату.
— Бабайку жду, чтобы забрала тебя за непослушание.
— Не получится... — уверенно ответила Меган. На что я вздохнул и сел на кровать. Прошли секунды тишины, я решаю его прервать:
— Меган, кто твой папа? – Я решился задать ей вопрос, стараясь отвлечь самого себя от стресса.
— Самый главный.
— Король?
— Да...
Она редко говорила о своём королевстве и почти не улыбалась, хотя обычно лыбилась все 24 часа. Я подумал, что, возможно, она ударилась головой, поэтому пока не пришла в себя. Уйдя в свои мысли, я вспомнил один странный сон...
Во сне, я лежал на кровати. Там была та тень и длинноволосая женщина с густыми русыми волосами, ростом, кажется, два метра. Она держала меч, похожий на самурайский, а сама была одета в длинное коричневое платье с рукавами, которые тянулись до пола. Передняя часть юбки была разодрана, но длинные, тяжёлые рукава позволяли ей прикрывать обнажённые ноги. Она стояла во весь рост у моей кровати, глядя на меня. Лицо её было словно маска — мягкие черты, сонные глаза, будто одновременно живые и мёртвые. Моё тело оказалось парализовано, и лишь голова слушалась меня. Передо мной стояла высокая черная тень в женской форме, с оранжевыми глазами и такой же улыбкой, которая казалась одновременно дружелюбной и зловещей. Я повернул голову к женщине, и её оранжевые глаза засверкали. Выражение лица оставалось спокойным, словно она собиралась уснуть прямо здесь. Затем она шагнула к тени, которая спрятала за собой другую девушку. Та сидела у стены, с блондинистыми кудрявыми волосами, лицо её было испачкано слезами, изо рта текла кровь — но это не казалось обычным кровотечением. Казалось, она что-то съела, руки её тоже были в крови до локтя.
Потом та женщина наклонилась, схватила мой подбородок и тихо произнесла на японском:
«王女は次の人形です...»
Её голос был одновременно нежным и угрожающим, как будто предупреждая о неизбежном. И внезапно я проснулся — от крика той самой поварихи, которая кричала, что Меган нашли без сознания. Я вскочил, начал одеваться и бросился в комнату... Я резко очнулся, осознавая, что я слишком задумался обо сне. Я взглянул на часы, показывали 23:40.
— Спать хочешь?
— С тобой.
— Дурочка, посмотри на меня.
Она повернулась, и я встретил её глаза — один серый, другой тёмно-красный, живой, активный...
— У тебя коричневые глаза... Но мальчики с белыми волосами разве не имеют синие? — спросила она с любопытством к моей внешности.
— Это всё генетика, — усмехнулся я. — Папа кареглазый брюнет, мама — блондинка. Вот я такой и получился. А у тебя гетерохромия, верно?
— Гете... что? Ну... У мамы серые глаза, а папа — вампир, опасный. У него красные.
— Их генетика красиво тебя создала. Представляю, если бы мама вышла за человека, была бы ты сероглазой брюнеткой. Очень необычна ты, Меган.
— И ты... Таймон...
Я понял — голос её жив, но сердце моё сжалось. Такая упрямая девица смогла пробить мой лёд, с которым я планировал держать свою личность. В свои 31, у меня нет ни жены, ни детей... но ощущение было, что ребёнок уже есть. И родила его не моя жена – а моя любовь...