Building You

Работа у Ким Тэхена открывала двери в любое архитектурное бюро. Наби не пришлось особо потеть над поиском хорошего места, ненапряжного и прибыльного. Никого даже не смущал её пол, потому что она целый год была ассистенткой у одного из самых придирчивых, суровых, странных скульпторов за последнее десятилетие. К тому же, она не бездельничала, а училась, поэтому её навыки более, чем удовлетворяли работодателей.

Она не ездила на выставку V, хоть он и прислал приглашение. Чувствует слабую вину, но не считает, что Тэхену было плохо из-за её отсутствия. У него своя жизнь, у неё – своя, и она надеется, что они больше никогда не встретятся.

Поскольку Наби смогла заработать достаточно денег, то по возвращению в Швейцарию она не жила с родителями, а сняла уютную квартирку в новостройке. Завела друзей, возобновила свидания, и стала чувствовать необычный прилив энергии.

Сэм – рабочий из отдела бухгалтерии, приглашает её уже на третье свидание, а это значит, что, возможно, у неё что-то с ним получится. Парень отличный, ответственный, всего лишь на два года старше и при этом просто обожает детей. Разве что, он ужасно нерешительный.

Сегодня он предложил сходить в парк аттракционов, который открыли буквально на прошлой неделе, и Наби ни в коем случае не отказывала. Он держал её за ручку, купил ей мороженное и выиграл в тире небольшого плюшевого мишку, а затем потащил на колесо обозрения, где, как надеялась Наби, у них хотя бы будет поцелуй.

Но ей кажется, что с Сэмом что-то не так, когда очередь с каждой минутой уменьшается.

— Всё в порядке?

— А, эм... понимаешь, — он слабо вспотел, хотя сегодня было не так уж и жарко. — Я катастрофически боюсь высоты, — признается так внезапно, что Наби теряется и не знает, что ответить.

— Почему ты раньше не сказал?

— Я просто... хотел, чтобы мы с тобой посмотрели на виды города, да и... мне хотелось быть смелым, — он нервно мнет билеты, из-за чего Наби приходится их забрать, чтобы Сэм не порвал случайно.

— Тогда мы не пойдем.

— Нет, мы пойдем!

Они подходят еще ближе, но от страха Сэм внезапно отходит в сторону, весь бледный, и его рвет в ближайшую мусорку, на что, конечно, все обращают внимание. Кто-то хохочет, кто-то сочувствует, но вот Наби просто безэмоционально смотрит на это, не зная, проклятие ли это или же с ней что-то не так.

— Мадам? — рабочий ярмарки протягивает руку, чтобы ему вручили билеты, но Наби стоит и не знает, что делать.

К черту, сходит сама!

— Но здесь же два биле...

— Я опоздал.

Только не это.

Нет, только не этот голос.

Наби даже не смотрит на мужчину, который берет её за руку и тащит в кабинку. Ей не хочется оборачиваться на Сэма, который, скорее всего, всё это видит, но в силу своего конфуза теперь точно не напишет ей и не позвонит в ближайшую неделю. Возможно, будет избегать на работе, но это вообще сейчас не важно.

Сейчас важен Ким Тэхен, который сидит напротив, закинув ногу на ногу и, как ни в чем не бывало, смотрит на уменьшающейся под ними город.

— Что ты тут делаешь? — первое, что спрашивает, не в силах оторвать взгляда от своего бывшего босса.

— У меня здесь встреча с одним скульптором, — отвечает и осматривается, наверняка, в описке знака о запрете на курение. — Мне было скучно – я решил сходить сюда, — поджигает сигарету и выпускает густой дым.

Он не изменился – всё такой же элегантный, расслабленный, красивый и холодный. Такое ощущение, что он выскочил из какой-нибудь старой фотографии. Наби слишком давно его не видела и не может точно сказать, соскучилась ли она.

— Какого черта ты влетел в кабинку со мной? Я могла бы и сама прокатиться, — она скрещивает руки на груди и, нахмурившись, смотрит на пейзажи и крохотных людей, которые бродят между шатров.

Тэхен ухмыляется, держа сигарету в зубах. Выгибает бровь и делает затяжку, неотрывно смотря на свою бывшую ассистентку.

— Не хотел оставлять даму в беде.

— Очень смешно, — она закатывает глаза.

Он опять сменил одеколон. Теперь же вся кабинка пропитана запахом табака и древесного парфюма.

— Как твои дела? — ему действительно интересно. Если бы ему было всё равно, он бы не спрашивал, но Наби понимает, что ему хочется услышать.

— Всё замечательно.

— О, да? Судя по тому молодому парню, который обнимался с мусорным баком, не всё, — он ухмыляется, но Наби предпочитает не реагировать.

— Хочешь – верь, не хочешь – не верь, — облизывает губы и как-то устало вздыхает. — У меня всё прекрасно, Тэхен, и я рада, что уволилась от тебя.

— Ты не приехала ко мне на выставку, — опять этот острый, цепкий взгляд, от которого, казалось, не сбежать. — Я думал, что... несмотря на то, что между нами было, ты, как профессионал, захочешь оценить мои работы.

— Между нами ничего не было, Тэхен, — она хмурится, злится, потому что сама понимает, что могло бы быть, но, кажется, здесь только она здраво оценивает их отношения. — Что вообще на тебя нашло?

— Нет, что на тебя нашло, когда ты, ни с того ни с сего, просто взяла и уволилась, — он уже забыл о своей сигарете, поэтому она просто догорала у него между пальцами. — Я показал тебе свои работы, дал всё, что только мог, и ты просто убежала.

— Я всё тебе объяснила, так что не смей делать из меня виноватую, — она чувствовала, как атмосфера накалялась, а они даже не достигли высшей точки колеса обозрения. — Я имела право уйти, я ничего от тебя не требовала – просто подписать документы и всё. Уж прости, что так вышло именно на Рождество. Ты постоянно пропадал в своей студии, как мне еще нужно было с тобой обговорить свой уход?

— Да пусть хоть на Рождество – мне плевать, когда бы ты ушла, — он подскакивает и подходит к Наби, одной рукой упираясь в спинку её сиденья. Ей пришлось неосознанно вжаться и отодвинуться, когда Тэхен оказался так близко. — Меня больше интересует совершенно другое. Точно ли отсутствие вечерних посиделок с друзьями, беззаботных пьянок и бессмысленных танцев заставило тебе уйти?

— Что еще по твоему могло стать причиной с твоим-то стилем управления?

— Я.

Закрывает рот и вспоминает студию, когда он прижал её к двери, когда он почти поцеловал её, когда она словно потерялась в пространстве и времени, не зная, что делать. Сейчас ей некуда бежать, и она понимает, что если Тэхену что-то и стукнет в голову, она не сможет отговорить себя.

— Ты ошибаешься.

— Тогда почему после того, как Джин узнал, что ты уволилась, он рассказал, как ты плакала из-за меня в парке? — бьет правдой прямо в лицо, хотя сам с трудом сдерживает эмоции.

Поразительно, как он вообще может оставаться таким тихим и спокойным, говоря о таких вещах.

Кстати, Наби убьет Джина, при первой же возможности.

— Это неправда.

— Я же знаю, когда ты врешь, Наби.

— Да, хорошо, да! Я плакала из-за тебя, ясно? — она стреляет в него уверенностью, гневом, она бы не удивилась, если бы её красные волосы превратились в пламя. — Один раз дала слабину, потому что я не выдержала твоего безразличия, твоего... хладнокровия, когда Джин хотел забрать меня.

— То есть, у вас ничего не было? — он выпрямляется и смотрит с растерянностью. Тэхен не ожидал, что Наби будет такой честной.

— А какая тебе разница, Тэхен? — теперь она не выдерживает и подскакивает со своего места, заставляя Тэхена сделать шаг назад и безмолвно удивляться потоку ярости. — Судя по твоему тону, тебе было всё равно, кто заберет твою ассистентку. Пусть хоть первый встречный – поделом будет. Ты так думал?

— Нет, послушай...

— Поэтому я и ушла, Тэхен. Потому что ты готов на всё, лишь бы доказать свою правоту, лишь бы я покорно опустила голову и согласилась с тобой, что, да, блин, оказывается, нахер вообще мне семья и дети, если...

— Мне есть разница, Наби, — он хватает её за плечи и слегка встряхивает, чтобы она посмотрела на него и замолчала. — Я злился, ведь ты хвалила работы Джина, ты так мило с ним общалась, а со мной, с твоим учителем, наставником, ты вела себя максимально отстраненно, — Тэхен выдыхает и опускает ладони по рукам Наби, слабо сжимая предплечья. — Ты говоришь, что я веду себя хладнокровно, но ты вообще хоть раз задумывалась, как ты общалась со мной?

Ей нечего ответить. Она смотрит на Тэхена, чувствует его горячие касания, понимая, что ей нравится, когда он так близко. Ей хочется возразить, потому что она всегда с восхищением смотрела на своего босса, всегда поражалась его таланту и трудолюбию, но...

Кабинку резко шатает со стороны в сторону, да так, что очень трудно удержать равновесие на ногах. Особенно Наби, которая была на небольшом каблучке, и когда она чувствует, как гравитация тянет её назад, Тэхен хватает её за талию, но кабинку встряхивает еще раз, и теперь он летит на пол, чудом не приложившись головой о железные сиденья.

— Что происходит? — испуганно спрашивает Наби.

— Мы либо застряли, либо с колесом какие-то проблемы, — рассуждает Тэхен и поднимает взгляд.

Когда Наби сталкивается с глазами Тэхена, она понимает, в какой же позе они оказались.

Навалилась прямо сверху, бессовестно раздвинув ноги, касается грудью его груди, чувствует яркий аромат одеколона и табака, ощущает его ладонь у себя на пояснице и понимает, что она почти сидит на его паху. От Тэхена идет ужасный жар сквозь легкую рубашку и брюки, а его лицо так близко, что она может возобновить его родинки в своей памяти. У него появилась легкая щетина, и губы обветрились, а еще... у него, оказывается, очень длинные ресницы.

Смотрят друг на друга, часто дыша, не в силах и слова выговорить. Наби просто не знает, как можно запросто встать с Тэхена, как можно вырваться из его пут и бездумно оттолкнуть. Нет, она не может, потому что... потому что...

— У тебя волосы отрасли, — он пальцами расчесывает её локоны, опуская взгляд на кончики.

Соскучилась. Она так соскучилась по Тэхену, но не хочет этого признавать, нет. Ей же так хорошо живется, ей же просто прекрасно без него, он ей не нужен, он только лишь сковывает и тормозит.

Но он так близко, он так приятно пахнет, и у него такие красивые и привлекательные губы, что тяжело противиться самой себе. К тому же, он так гладит её по спине, так смотрит в её глаза, так приятно обхватывает пальцами её подбородок и...

...и колесо начинает двигаться.

Наби вздрагивает и привстает на руках, осознавая, что творит. Тэхен тоже пока бездействует и в легком удивлении наблюдает за тем, как его бывшая ассистентка встает на ноги, поправляет платье и натурально паникует. Она молится, чтобы они опустились как можно быстрее, потому что ей трудно находиться с Тэхеном в закрытом помещении так долго.

К счастью, он тоже молчит. Встает и садится напротив. Они, наверное, очень смешно выглядят со стороны, как двое незнакомцев, которые пытаются подавить в себе внезапно растущие возбуждение и желание прикоснуться друг к другу.

Как только двери открывают, Наби первая выскакивает и оставляет Тэхена позади. В очередной раз бежит от него, как можно дальше, чтобы вообще его в глаза не видеть. Сталкивается с кем-то, спотыкается, чуть не падая, выныривает из ярмарки и понимает, что, кажется, она совершенно забыла о Сэме.

________

— Мам, гамбургер не так едят...

— А как? — удивляется и крутит в руках принесенный заказ. — Здесь же котлета, которую нужно есть отдельно.

— Бери пример с папы! — указывает на отца, который с удовольствием поглощает чизбургер и запивает колой. — Только, пап, картошку фри не нужно ломать – просто бери и откусывай.

— Может, вилочки попросить?

— Мам, не позорься, пожалуйста, — Наби закатывает глаза, но терпит.

Она не виделась с родителями уже очень давно, а спустя полгода после увольнения ей хотелось бы доказать, что она достаточно зарабатывает, проектируя здания и занимаясь бумажными делами. Поэтому, после того, как она оплатила им билеты в Прагу, сняла два номера и сводила их в кино, решила угостить еще и новым фаст-фудом, который они до сих пор так и не попробовали.

— Лучше бы отвела нас в приличный ресторан, а не какую-то забегаловку, — негодует мама, хоть ей и нравится еда.

— Вообще, здесь не хватает пива, — поддерживает отец. — В ресторане бы мы получили отличный алкоголь.

— Тебе лишь бы выпить.

— Имею право, женщина!

Пока родители препирались друг с другом, Наби со скучающим видом потягивала колу через трубочку. В очередной раз убеждается, что лучше бы ей ограничить общение с родственниками, потому что каждая их встреча превращается в какой-то кошмар.

Но вдруг она давится и начинает кашлять, когда замечает у входа очень знакомого мужчину с какой-то девушкой, молоденькой и милой, красивой и худенькой, которая следует за ним по пятам. У неё в руках блокнот, на плече сумка, а в глазах столько восторга, словно её привели не в дешевую кафешку, а в пятизвездочный ресторан.

Неужели она...?

— Наби, а не возьмешь-ка нам еще чего-нибудь? — спрашивает отец и раскрывает меню. — А то я что-то не наелся.

— Может, пойдем куда-нибудь в другое место? Вы же хотели в ресторан, да? — спохватилась Наби, чем удивила родителей. — Давайте, пойдем, там нас хорошо накор...

— Брось. Мне лень куда-то теперь идти, — жмет плечами отец. — Здесь очень хорошее место.

— Но вы же...

— Наби. Закажи нам что-то еще – иди, — мать буквально выталкивает её, чтобы та пошла к кассе и взяла, наконец-то, еще еды.

Конечно, её замечают. Трудно не заметить девушку, которая одета в летнее платье, сверкает красными волосами и смотрит прямо на виновника её паники.

Тэхен удивленно вскидывает брови и словно оживляется. Его хмурое, почти измученное выражение лица тут же светлеет, и он, судя по пристальному взгляду, сначала не верит в то, что видит, но Наби уверенно проходит мимо, как будто не узнает его.

Он что-то говорит своей спутнице, выходит из очереди и подходит прямо к своей бывшей ассистентке, которая смотрит куда-угодно, но не на него.

— Не отворачивайся. Я же знаю, что ты меня узнала, — с ухмылкой говорит и обходит её, чтобы посмотреть прямо в лицо.

— Привет, Тэхен, — выдыхает и, поправив волосы, скрещивает руки на груди. — Каким ветром?

— Одно дело встретиться в городе, где живут твои родители, а другое – случайная встреча в чужой стране, — он дергает бровью и очень забавляется с возникшей ситуации.

— Да, но там ты был один, а здесь... и как давно у тебя девушка? — она пытается скрыть любопытство, но Тэхен все прекрасно видит и чувствует, поэтому не торопится отвечать, а лишь жмет плечами.

— Ты здесь сама?

— Не совсем, — она поправляет волосы и решает тоже умолчать.

Тэхен тут же сканирует помещение, не замечая ни одного столика с одним парнем, а затем с подозрением поглядывает на Наби, которая не хочет выдавать себя первой. Тэхен не должен думать о её продолжающимся одиночестве, потому что тогда сможет упрекать и доказать, что её увольнение ни к чему хорошему не привело.

— А я думал, что мы можем поесть за одним столиком.

— Разве твоя девушка не будет против?

— Ничуть, — он ухмыляется, забавляется, потому что наверняка чувствует, как Наби напряглась после того, как он не стал отрицать словосочетание "твоя девушка". — А твой... молодой человек? Друг? Подруга?

— Будет против.

— Наби, — она вздрагивает и смотрит на папу, который подошел и с подозрением посмотрел на Тэхена. — Всё в порядке? К тебе пристает этот хмырь?

— Нет-нет! Пап! Успокойся, — она берет его за руку и успокаивающе гладит по ладошке.

— Пап? О, сэр, мне так приятно познакомиться с родителями моей бывшей ассистентки, — он вежливо кланяется, довольно низко по корейским традициям, и это, конечно же, покоряет отца моментально. — Меня зовут Ким Тэхен.

— О, эм... взаимно, — папа немного сконфуженно кивает и явно теряется, потому что он не ожидал, что "этот хмырь" – это бывший начальник его дочери. — Может, присядете с нами? Мы совершенно не будем против, если...

— Перестань! — к ним подскакивает мама, и Наби уже просто прикрывает лицо ладонями, потому что они создают толкучку и многие в очереди начинают на них пялиться. — Не мешай им, не видишь, что ли, что им неловко?

А мама хитрая, просто до жути хитрая. Такая милая перед Тэхеном, конечно, ведь Тэхен не знает, сколько криков было, сколько скандалов пришлось выслушать Наби после того, как её мать узнала, что она уволилась и ушла от известного скульптора.

— Ах, простите, верно. Простите старика.

— Милая, мы пойдем в номер. Спасибо тебе за ужин и за кино, — кивает мама и обнимает Наби так, как последний раз прижимала к себе в первом классе. — Спасибо, что заботились о нашей дочке, Вы выглядите очень зрелым мужчиной.

— Мам!

— Не кричи на мать, — она тут же поставила руки в боки, но когда отец потянул её к выходу, она тут же улыбнулась Тэхену, который молча ждал и, наверное, уже кучу всего себе надумал.

— Мг. Значит, ты была с родителями? — он ухмыляется, а затем смотрит на подскочившую к нему девушку, которая начинает очень быстро лепетать:

— Мистер Ким! Я всё заказала, как Вы и просили! Правда, не уверена, стоит ли мне есть то же самое? Еда приносит Вам вдохновение или же... блин, может... мне стоит изменить питание? — она чешет ручкой затылок, а Наби сдерживает смех, поэтому отворачивается.

Кажется, не только она нагло обманывает.

— Лиззи, можешь идти. На сегодня ты свободна, — выдыхает Тэхен и пытается закончить разговор, когда подходит его очередь заказывать еду, но девушка не отстает, и он всучивает ей в руки несколько купюр, что-то говоря о такси. — Боже, невыносимая.

— И кто же это? На даму сердца не похожа, — ухмыляется Наби и просит стаканчик мороженного, пока Тэхен оплачивает заказ нашумевшей девчушки.

— Ассистентка. Это моя новая ассистентка, — он поджимает губы, хмурится и смотрит на Наби с осуждением, потому что та его раскусила, и он сейчас выступает не в самом выгодном свете. — Впрочем, твои родители тоже не шибко похожи на твоего парня.

— Я не говорила ни о каком парне, — хмыкает и, заплатив за мороженное, идет к столику, где были её родители. Тэхен, конечно же, идет следом. — С чего ты решил, что я разрешу сесть со мной?

— Ты думала, что я буду тебя об этом спрашивать? — ухмыляется Тэхен и, опустив поднос со своим заказом, садится на диванчик. — Если тебе угодно – можешь пойти в номер, я никогда не страдаю от одиночества, помнишь?

Вот же... зараза.

Наби сжимает зубы, медленно выдыхает и садится, потому что на неё посматривают другие посетители, которые в хаосе ищут свободные места. Бежать за родителями ей не особо хотелось – пусть развлекаются без неё, а ей лучше бы отдохнуть от их компании.

— У тебя здесь конференция? — выдыхает и спрашивает, чтобы заполнить тишину, пока Тэхен распаковывает бургер, а Наби со всех сил пытается не засматриваться на его изысканные движения длинными пальцами.

— Да.

— Ты, вроде, не сильно любил кататься на подобные встречи, — она хмыкает и крутит в руках рожок, рассматривая плавные изгибы пломбира.

— После того, как ты уволилась, я стал чаще посещать любые мероприятия. Отличный опыт, новые знакомства, развитие стиля – много плюсов, — он откусывает и... Боже, Наби еще никогда не видела, чтобы так красиво поглощали пищу.

А еще она опять ловит себя на мысли, что соскучилась по его голосу, низкому, соблазнительному, успокаивающему и магическому. Ему стоило бы стать оперным певцом или же вступить в джазовый клуб, где он бы стал новым Армстронгом.

Мотает головой, потому что её мысли опять забиты Ким Тэхеном. Нельзя такое допускать, ей хватило кабинки в колесе обозрения, откуда она благополучно сбежала, так что и сейчас стоит держать себя в руках.

— Почему не ешь? Растает же, — Тэхен смотрит на мороженное, пока берет картошку.

— Да так, — жмет плечами и медленно проводит языком, размазывая пломбир, а затем, когда сглатывает, слышит, как Тэхен начинает громко кашлять. Наби с испугом смотрит на своего бывшего босса, который чуть ли не умирает, но после нескольких глотков колы, приходит в себя и пальцами показывает, что всё в порядке.

— Не туда пошло, — он прочищает горло и как-то нервно сжимает в руках бургер, а затем и вовсе откладывает его на поднос. — Прошу прощения.

— Аккуратней, Тэхен, — она, конечно, терпеть его не может, но ей не нужна внезапная смерть прямо перед её глазами от какой-то картошки фри. — Ты прямо как мой папа.

Тэхен сдержанно выдыхает и убирает стакан в сторону, пока Наби всё еще с недопониманием смотрит на него. Он мученически стонет и, облизнув губы, смотрит на бывшую ассистентку с насупленными бровями и поджатыми губами.

— Раньше ты так много не болтала.

— Зато твоя новая подопечная вполне себе неплохо тараторит, — она хмыкает и вновь наслаждается мороженным, пока Тэхен отводит взгляд в сторону окна.

Наби, конечно, догадывается, из-за чего его так плющит, но ей не хочется думать о том, что она может возбуждать этот черствый кусочек давно заплесневевшего хлебушка.

— Твои родители очень милые, — внезапная тема служит отличным отвлекающим маневром, но Тэхен выглядит действительно заинтересованным. — Ты похожа на папу... внешне.

— О, да, мне часто это говорят. Но они не такие милые, как тебе кажется..., — подпирает голову и со скучающим видом наблюдает за парнем у кассы, который, кажется, перепутал заказы. — Они всегда такие дружелюбные с мужчинами вокруг меня.

Тэхен издает смешок, но затем поглядывает на Наби.

— У тебя с ними хорошие отношения, судя по всему. У вас семейное путешествие?

— Нет. М-м... я просто решила устроить им запоминающиеся выходные, — тяжело вздыхает, потому что проблему отношений с родителями никогда никому не рассказывала.

— Похвально, — Тэхен дергает бровью и откидывается на спинку дивана. — Они по виду очень строгие, да?

— Да, — облизывает губы и осматривает вафельный рожок.

С одной стороны, ей бы хотелось поделиться накопившимся за многие годы хоть с кем-то, а Тэхен очень даже неплохой слушатель. Вспомнить хотя бы их первую встречу – он так проникся, что говорил исключительную правду, доказывая собственную точку зрения. Сейчас их ничего не связывает, они опять могут разойтись на не самой хорошей ноте, но еще больше разочарований Наби просто не выдержит.

— У меня никогда не было отца, — внезапно говорит Тэхен, чем очень удивляет. — Моя мать забеременела мной в очень раннем возрасте, поэтому отец сбежал, испугавшись ответственности. Классика, да? — он хмыкает и вертит в руках салфеточку, осматривая её. — Мои отношения с матерью были не самые... милые. Я часто осуждал её. Вместо того, чтобы как-то финансово встать на ноги, найти себя, быть успешной и счастливой, она переспала с моим биологическим отцом и родила меня, — Тэхен поднимает взгляд на Наби, которая не настолько глупая, и прекрасно понимает, к чему он клонит. — Мы жили в нищите, нам помогали бабушка и дедушка, и я с трудом смог пробиться. Конечно, тогда женщины еще не имели столько свободы, сколько сейчас, поэтому я долго думал над положением своей матери, и простил её всего лишь на третьем десятке своей жизни.

Он замолкает, всё еще не оставляя в покое бедную салфетку. Словно он ушел в себя, задумался о прошлом, и Наби видела его не раз в таком состоянии, но тогда он размышлял об искусстве, о своих творениях и искал вдохновение.

Сложно скрыть то, что её тронула внезапная история его жизни. Было очень приятно, что сам Тэхен решил поделиться с Наби чем-то личным, и, естественно, она не могла не ответить тем же. Хоть работа с Тэхеном и заставила её лишь слегка познать суровость жизни и утерять прежнюю жизнерадостность и доброту, она всё равно остается ярким эмпатом.

Да и ей бы хотелось не то, что оправдаться перед ним за свои правила жизни, а просто объясниться, показать, что не у всех бывает так, как у него.

— Хоть мои родители и воспитали меня вдвоем, они никогда не давали мне спуску, — кратко улыбается, радуясь, что Тэхен внимательно слушает и смотрит на неё. — У меня никогда не было... теплой, любящей семьи, меня никогда не считали за принцессу. Я знаю, как это звучит, но ты не представляешь, как я завидовала своим одноклассницам, родители которых покупали им платья, обнимали, целовали, говорили, какие они молодцы и какие они красивые, замечательные, — Наби выдыхает, чувствуя, как ей сложно вспоминать эпизоды из прошлого. — Наверное, я привезла их сюда не потому что я люблю их, не потому что я благодарна им, а потому что мне хочется заслужить одобрение, услышать похвалу, что я – молодец, — облизывает губы и горько ухмыляется. — И всё равно они всегда чем-то недовольны. Всегда.

Да уж, она не знала, что открывать себя так больно и сложно. Были бы они где-то в баре, с бутылкой виски и сигаретами, то она бы уже давно расплакалась, потому что очень устала.

— Ты – молодец, — Тэхен слегка наклоняется вперед и тянет руку к ладошке Наби, которая лежала на столе. — Ты правда молодец, Наби, и я никогда не хвалю никого просто так. Ты работала у меня ассистенткой, и, давай будем честными, не каждый может продержаться у меня год, — он ухмыляется, подмигивает, но ладони не убирает.

— Спасибо большое, Тэхен, но... я не к этому вела, — она ухмыляется и расслабляется. Нет никакого давление, всё хорошо, и шум на фоне превращается в незаметные звуки, которые не важны. — Я понимаю, почему ты такой – потому что твоя жизнь заставила быть карьеристом, амбициозным скульптором. Но я...

— ...ты хочешь, чтобы тебя любили так, как не смогли родители, — спокойно произносит, смотря прямо в глаза, и крепче сжимает пальцы Наби своими.

Что это за атмосфера? Почему пульс опять ускорился? Почему взгляд Тэхена почти сбивает дыхание, а его прикосновения сравнительны с мягкой пыльцой мрамора, что осела на коже? Они ведь даже не на самой высокой точке в городе, их не окружают пейзажи и чистое небо, они просто в какой-то кафешке, где никакая романтика не может хотя бы пустить корни.

В этом-то и смысл, Наби, что с нужным человеком интимная атмосфера будет всегда.

Но этим человеком не может быть Ким Тэхен, нет.

— Я рада, что у тебя получилось достичь того, чего ты желал в детстве, — она одергивает руку, надеясь, что это не выглядело слишком грубо.

— У тебя тоже есть возможность всё исправить.

— Тэхен, я сейчас опять пропадаю на работе, я занята проектом, у меня много...

— Проектом? — он хмурится, выравнивается и, прищурившись, внимательно смотрит на Наби. — Каким проектом? Где ты работаешь?

Пора завязывать с бесконтрольной болтовнёй. Наби не была против рассказать о специфической ситуации в её родной семье, но вот место работы говорить категорически не хочет.

Во-первых, зачем эта информация Тэхену? Она не работает с ним и это главное. Во-вторых, он будет не сильно-то и разочарован, что его ассистентка, которая "хотела найти себя" в итоге работает в архитектурном бюро всё с теми же камнями и чертежами. В-третьих...

...ему не нужно знать, что эскиз здания, сделанный Наби, решили возвести в центре Берна.

— Тебе это знать не обязательно.

— Обязательно, ведь я твой бывший учитель, — он ухмыляется и с любопытством наклоняет голову, словно пытается найти ответ где-то на её теле. — Мне будет приятно, если я узнаю, что моя бывшая ассистентка замешана в каком-то крупном проекте.

— Мне пора, Тэхен, — она подскакивает и надеется, что сможет избежать разговора, оставить его незаконченным.

Но как только она хватает свою сумочку, Тэхен встает напротив не давая пройти, и ему глубоко плевать, что он может преграждать путь еще и посетителям, которые хотят пройти.

— Я не дам тебе убежать в третий раз.

— Я не убегаю от тебя.

— Тогда, что же ты делаешь? — он ухмыляется и смотрит свысока, чуть прикрыв темные глаза.

— Мне просто пора к родителям, они ждут меня в отеле и...

— ...и я тебя подвезу, — он не церемонится, берет Наби за руку и тянет из кафешки, проталкиваясь сквозь толпу.

У него всё такая же крепкая хватка... хотелось бы ей думать, но тут она вспоминает, что за весь год он почти ни разу не применял грубости и тянул за собой, используя лишь слова и свой голос.

На улице светло, ярко, лето в самом разгаре, и свежий воздух приятно очищает легкие от запахов вредной еды. Тэхен отпускает Наби, как только они ступают на тротуар, и тут же разворачивается, из-за чего она врезается в его грудь.

— При одном условии, конечно же. Ты скажешь, где ты работаешь.

— Тогда, я пойду пешком, спасибо, — хочет обойти Тэхена, но он упрямо не позволяет.

— Почему ты не хочешь мне говорить? Я не осужу тебя, Наби.

— О, да! Ты и не осудишь? Тебе самому не смешно, Тэхен? — она саркастически ухмыляется и выгибает бровь, словно она услышала самую несуразную чушь за всю свою жизнь. — Мне стоит припомнить, как ты проводил мне допросы и заставлял вытворять просто невозможное, а если у меня не получалось, то ты готов был мне все мозги проесть, лишь бы показать, как я плохо справляюсь.

— Не делай из меня тирана, — он хмурится и всё еще не даёт пройти. — Ты, разве, не знала, что обучение так и проходит? Я не буду целовать тебе ноги за каждую ошибку. Ты, Наби, узнала со мной, что такое настоящая жизнь, а не сказочные свидания в баре под Элвиса, — доброжелательность и чуткость из Тэхена будто бы улетучивалась, но затем он словно понимает, что становится слишком резким, поэтому медленно выдыхает и пальцами протирает глаза. — Хватит бояться меня, хватит убегать, Наби. Ты – взрослый человек, а взрослые люди решают всё разговорами.

Он до сих пор словно воспитывал её, обучал, показывал, что он старше, что он мудрее, и что у него намного больше здравомыслия, чем у Наби. Тэхен умеет себя контролировать, он умеет подбирать нужные слова, а еще он как-то изменился с тех пор, как работал со своей ассистенткой.

— Нам нечего решать, — сглатывает и отводит взгляд, хмурясь. — Мы хотим от жизни совершенно разных вещей, так что нам не по пути, Тэхен.

— Ты в этом так уверена? — он выдыхает и с интересом наклоняется, чтобы посмотреть Наби в глаза.

Он очень путает, он буквально не позволяет придерживаться тактики. У Тэхена слишком сильная аура, она поглощает, а Наби не может сопротивляться. Его аромат одеколона опять кружит голову, и вся злость, вся неприязнь, которую она питает к своему бывшему боссу, никак не может воспламениться, лишь тлеет где-то на фоне.

Неужели она действительно глупая, маленькая, всё еще толком не повзрослевшая девочка, которая мечтает о невозможном – улыбающейся семье из рекламы, где все счастливы, где все любят друг друга и готовы на всё, ради родных.

Но Тэхен... он реален, он рядом, и он из раза в раз вторгается в её жизнь, чтобы разбить кувалдой волшебный витраж с яркими красками и заманчивыми картинками идеальной жизни. Но сразу после поломки, он протягивает руку, чтобы показать, где настоящее, где то истинное, в котором Наби действительно нуждается.

Если честно... она уже ни в чем не уверена.

— Тэхен, прости, но... мне правда пора, — она кладет ладонь на его грудь, и он словно застывает от одного лишь прикосновения. — Я обещаю, что... напишу тебе, как всё будет сделано.

На его лице замешательство, но затем проскакивает легкая улыбка и облегчение, что он смог выйти на контакт. Наби опускает ладонь, и, если честно, ей бы не хотелось его отпускать, просто...

Она не готова. Не сейчас. Ей нужно время.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Ты помнишь адрес моего офиса? — она расслабленно засовывает руки в карманы легких брюк и не может отвести взгляда от Наби.

— Спустя год сложно забыть, — позволяет себе ухмыльнуться, чувствуя, как натянутая между ними струна немного ослабевает.

— Я буду ждать, Наби.

Они обмениваются улыбками, и недолгая тишина, что наступила между ними, будто бы связывает их, не позволяя двинуться с места. Как странно... несколько минут назад Наби готова была пробежать марафон, а сейчас стоит и шагу не может ступить.

— Пока, Тэхен.

— До встречи, Наби.

Она обходит его, не оборачивается, потому что если вновь взглянет на него, то может и поменять решение. Каждый раз у них происходит какая-то каша, и Наби сложно в ней разобраться, потому что она всё еще не разобралась в себе.

Не готова к тому, чтобы быть с Тэхеном. Не сейчас. Если и думать о такой сумасшедшей вероятности, как отношения с Ким Тэхеном, то не тогда, когда она почти никто. Просто штатный архитектор, чертеж которого с трудом утвердили.

Останавливается напротив витрины какого-то магазина с платьями, замечая, как магазин полностью забит юными девушками, которые оживленно обсуждают моду, новые наряды и кружатся в красных, синих, цветочных тканях перед зеркалом. Они такие счастливые, так улыбаются, а потом...

Наби понимает, что не видит себя между ними.

У неё совершенно другая жизнь. Господи, да у неё абсолютно другая жизнь!

Хмурится и подходит ближе к витрине, чтобы посмотреть не на платье, а на своё отражение, понимая, что... Боже, что Тэхен был прав.

Она изменилась, она больше не мечтает о забитом в тряпках шкафе, не хочет бесконечно торчать дома за воспитанием ребенка, и ей не нужны толстенные книги с рецептами. Нет. Теперь же её главная мечта, чтобы здание, спроектированное самой Чон Наби, возвышалось над людьми в центре Берна, и чтобы все знали, что его построила она.

Какая же она дура.

Не думает и разворачивается, бежит обратно, спотыкаясь и чуть ли не падая, но вовремя хватается за чьи-то руки. Спешно благодарит и мчит дальше, чувствуя, как сердце вырывается, как она словно заново родилась и поняла, что ей важно, кто ей важен.

Со стороны наверняка выглядит, как полная дура – улыбается, смеется, сталкивается с людьми, но бежит дальше. Как только добирается до кафешки, забегает внутрь и осматривает столики, проходит по рядам, не слыша, как кто-то только что пригласил присесть рядом. Выбегает обратно и осматривается в поисках машины – он ведь обещал подвезти. Но везде пусто, либо занято ненужными ей людьми.

Тяжело дышит и не знает, что на неё нашло. Озарение? Так это называется? Может быть, сама Вселенная дала ей пинка под зад, чтобы она, наконец-то, шевелила мозгами, а не обманывала саму себя?

Пальцами трет виски и устало вздыхает, но всё равно чувствует, как всё тело дрожит. Такое странное, но очень приятное чувство, от которого не сбежать, и которое не догнать. Витает где-то в воздухе, неосязаемое, но мощное, теплое.

И всему виной Ким Тэхен.

________

Почти конец декабря, Рождество вот-вот проскочило мимо, и Наби, стоя напротив невысокого здания в стиле экспрессионизма, с острыми углами, белой покраской, геометрическими окнами и величественным входом, загадочно улыбается. Свет горит на каждом этаже, слышно шум, смех, кто-то выглянул на улицу, чтобы покурить. Снег прекрасно сочетается с формой, дополняет и будто бы создает зимнюю сказку.

Наби оглядывается на пару, что идет мимо с ёлкой и обсуждает, что же будет готовить на рождественский стол. Двое детей скачут мимо с леденцами и смеются, гадая, что же им принесет Санта-Клаус, а женщина с пакетом продуктов бормочет себе под нос, сколько нужно будет подготовить спальных мест для внуков и детей.

Поправив зимнее пальто с шарфиком, Наби выдыхает пар себе на ладошки. Наверное, она слишком рано пришла.

Как же она волнуется. Наверное, в первый свой рабочий день она так не нервировала, как сейчас. Вот-вот сойдет с ума от ожидания. Всё-таки, прошло полгода, и она никогда не думала, что будет ждать Рождества с таким предвкушением.

Поднимает взгляд на последние этажи и щурится, вспоминая, точно ли всё соответствует наброскам? А как было на начале? Всё было точно так же? Боже, она вообще не помнит, как придумала концепт, но помнит, как обрабатывала и...

— Наби?

Вздрагивает, но не поворачивает головы. Закусывает щеку, чтобы не улыбаться, а в карманах сжимает ладошки в кулачки, чтобы не запрыгать от счастья.

— Как тебе это здание? — пытается звучать как можно спокойнее, когда чувствует, как он остановился рядом и тоже поднял взгляд почти к небу.

Он довольно долго молчит, и они стоят в некой тишине больше минуты. Ей не хочется его торопить, наоборот, хочется узнать, что же он скажет.

— Необычно. Мне нравятся углы, интересное решение с крышей и окнами. Думаю, что архитектор вдохновлялся картинами или скульптурами. Правда, я бы предпочел строить нечто подобное где-то в Азии, где восходы и заходы окрасят белый в нежные и теплые цвета, — рассуждает, ничего не подозревая, и его низкий голос всё такой же чарующий и приятный.

— Тэхен, — Наби с улыбкой смотрит на удивленного и ничего не понимающего скульптура, который, как оказалось, стоит рядом с огромным букетом цветов и праздничным пакетом в руках. У него красный нос, из-под берета выглядывают светло-русые волосы, длинное пальто делает его только выше, а руки в черных перчатках всё равно демонстрируют длинные пальцы.

— Да?

— Вот это мой проект.

Он хмурится, прищуривается, смотрит то на здание, то на Наби, то опять на здание, а затем... всё понимает. Его лоб разглаживается, в глазах самый настоящий шок, а букет опускается вниз. С его рта вылетает пар, его ресницы подрагивают из-за падающих снежинок, и он просто безмолвно смотрит на белое здание.

— Ты... ты его спроектировала? Сама?

— Да.

Тэхен выдыхает, смотрит вновь на Наби и его рот то открывается, то закрывается.

— Я... я не знаю, что сказать. Моя ассистентка спроектировала целое здание?! — он смеется, и это так непривычно, но так красиво. — Ты построила здание! Наби, ты архитектор!

— Да, я знаю, — она улыбается и тоже смеется, потому что чувствует такое облегчение и счастье. — Тебе нравится?

— Как для твоего первого здания в жизни – это, — он окидывает ладонью, той, в которой букет, здание и, тяжело дыша, смотрит на Наби, — восхитительно. Ой, прости. Это тебе, — он протягивает цветы, красивые, яркие, свежие, большие, и Наби не может поверить, что они от Ким Тэхена. — Я... подумал, что... что тебе будет приятно.

Пришел черед Наби безмолвно двигать губами, как рыбка.

— Ох, эм... спасибо, мне... мне очень приятно, — она смущенно улыбается и прижимает к себе букет, носом втягивая приятный весенний аромат. — Спасибо, Тэхен.

Его глаза светятся, и он, почти как те же парни, неопытные, молодые и стеснительные, молча кивает, а затем протягивает и пакет.

— Я подумал, что Рождество без подарков – это не Рождество, — он поджимает губы и внимательно следит за тем, как Наби заглядывает внутрь, но видит лишь обмотанную в подарочную бумагу небольшую коробочку.

— Хм, мне тоже нужно отдать тебе подарок, — улыбается и хватает удивленного Тэхена за руку, но тот совершенно не сопротивляется. — Пошли.

Наверное, её полностью накрыло праздничное настроение, безудержная радость от слов Тэхена, от самого Тэхена, и она почти не думает, что делает, ведь она просто знает, что нужно.

Поднимается на самый верхний этаж, достает ключи с кармана и отпирает дверь, куда первым пропускает Тэхена, заставляя его зайти. Тот хмурится, ступает внутрь и стягивает берет, стряхивая с него снег. Удивленно оглядывается, но остается недалеко от входа, зачарованно смотря на ёлку.

У Наби было достаточно времени, чтобы украсить помещение, поэтому по стенам висели лампочки, кое-где гирлянда, рождественские венки, на одинокой лампе качалась омела, у окна были несколько рождественских шариков и маленьких деревянных оленей.

— Ты здесь... живешь?

— Да. Тут еще не так много мебели..., но я бы хотела жить без стен, — она подходит к кровати, что стояла в углу комнаты, а затем указывает на одинокий холодильник и маленький стол с двумя стульями. — Правда, я думаю, что если вдруг я и буду сама себе готовить, то запах может идти прямо мне в постель. Но у меня так много работы, что я покупаю что-то в кафешках или ресторанах. А еще я себе сделала небольшой уголок для проектирования, — она подходит к чертёжному столу, пока Тэхен внимательно следит за ней. — Знаю, что здесь не так много места, как у тебя в мастерской, но я почти не работаю с камнем, так что...

— Наби, ты всё это время работала архитектором, и ничего мне не говорила? — он удивлен, обескуражен, и почти обижен.

— Тэхен, мне хотелось, чтобы ты увидел всё это и оценил не как мой бывший учитель или босс, а как обычный скульптор, тот, кто разбирается в искусстве, — она подходит к нему, но пытается держать расстояние, хоть ей и хочется как можно быстрее сократить его. — И... и, в общем... да, кстати! — она подбегает к ёлке и достает из-под неё красную коробку, а затем протягивает её всё еще не слишком хорошо соображавшему Тэхену. — Это – тебе.

Он не сразу, но принимает подарок и осторожно открывает его. Такое ощущение, что шок не сползает с его лица не на секунду, что он просто не знает, какую эмоцию подобрать, и просто пусто смотрит перед собой, а затем поднимает темные глаза на Наби и хочет что-то выдавить из себя, но не получается.

— М-м.... Так. Что это и как этим пользоваться?

— Я знала, что тебе будет нужна помощь, — она довольно ухмыляется и тащит подарок к кухонному столу. Кладет букет куда-то на тумбочки, чтобы он не мешался. — Так, смотри. Это называется кассетник, а это – кассета...

— Наби, я хоть и старше, но могу понять, что это кассета, — Тэхен слабо закатывает глаза, но внимательно слушает. — Просто... как этим пользоваться? Я видел такое в штатах, но не рискнул покупать.

— Я купила тебе кассеты Элвиса, Джимми Хендрикса, Дина Мартина и Фрэнка Синатры. Тебе должно понравиться, — она показывает, как включать аппарат, как управляться с кассетами, и когда нажимает на треугольную кнопку, по студии разносятся приятные мелодии джаза. — Здесь, говорят, звук хуже, чем у винила, но это очень современная штука! Можешь поставить у себя в студии, да и вообще можешь домой забирать или в офис – она совершенно не тяжелая.

Тэхен слабо ухмыляется и пальцами трогает кнопочки, весь корпус, колонку, откуда доносятся звуки, и кивает. Он впечатлен, а еще он не ожидал, что ему подарят нечто настолько сложное и новое.

— Работать с камнем намного проще.

— Перестань, Тэхен. У тебя получится быть с ним на "ты", — Наби ободряюще улыбается. — К тому же, я его обратно в магазин не понесу.

— Нет-нет, я его заберу, конечно же. Спасибо, — он с благодарностью смотрит на свою бывшую ассистентку, улыбается и, она может ошибаться, но в его глазах и вправду целая тонна счастья. — Теперь посмотри мой.

— Да! Да, сейчас, — она разворачивается и бежит к пакетику, который оставила у входа, а затем тащит его к столику. — Боже, там что, кусок мрамора?

Тэхен молчит, и это больше всего напрягает. Наби вообще не догадывается, что он ей приготовил, может, какой-то учебник или инструменты, но это уже просто нонсенс, если так оно и есть. Тэхен хоть и черствый, хоть и не знает, как ухаживать за молодыми девушками, но он же не может...

...что это?

Наби молча смотрит на... небольшой бюст из белого мрамора, и это... она? Боже мой, Наби смотрит на саму себя, сделанную из дорогого камня самим Ким Тэхеном. Её волосы, её форма лица, глаз, её губы и нос, её шея и ключицы, и... и здесь есть даже родинка на челюсти, как у неё.

Что?

— Как тебе? — нетерпеливо спрашивает Тэхен, немного волнуясь, ведь Наби стоит и молча смотрит на его творение, не производя никакой реакции. — Я... я делал всё по памяти, так что могут быть кое-какие... нет, точнее... у меня прекрасная память, и я уверен, что сделал всё отлично.

Наби всё еще не может и слова сказать. Она просто представила, как Тэхен сидит у себя в мастерской, в переднике, с грязными штанами и футболкой, с собранными волосами, с белыми от мрамора пальцами и... лепит, выковывает лицо своей бывшей ассистентки с такой точностью, с такой кропотливостью, почти не дыша. Возможно, он и рисовал её, делал несколько эскизов, возможно, у него не получалось с первого раза и это не единственный вариант, который Тэхен сделал.

Боже мой.

— Наби? Тебе... не нравится?

— Нет. Нет, я..., — она сглатывает, облизывает губы, а затем поднимает взгляд на Тэхена. — Я не верю своим глазам. Ты же... ты сам это...

— Да.

— Как ты так хорошо меня запомнил?

— Мы работали вместе год, — он ухмыляется и слабо кривится, словно вопрос кажется ему глупым и неуместным.

— Но мы же так редко виделись – ты постоянно пропадал в мастерской, — Наби хмурится, но Тэхен небрежно жмет плечами.

— Мне хватило нашей встречи в баре, чтобы запомнить тебя, — он смотрит прямо в глаза, и всё так же пленит своим тяжелым, гипнотизирующим взглядом. — Тебе нравится?

— Да. Да, Тэхен, это... невероятно. Мне очень нравится, — Наби берет бюст в руки и рассматривает со всех сторон. Он был меньше футбольного мяча, и было страшно случайно его упустить и разбить вдребезги. — Я, наверное, поставлю его где-то... где-то..., — она осматривается, а затем щелкает пальцами и подходит к кровати и аккуратно опускает на прикроватную тумбочку возле лампы и книжки. — Да. Отлично смотрится, как думаешь?

— Да, прекрасно, — он кратко улыбается и выглядит непривычно смущенным, тихим.

Всё должно было быть не так! Наби планировала, что Тэхен будет более смелым, каким он был все последние встречи, а сейчас, кажется, он вообще утратил свою прежнюю уверенность, прежнюю настойчивость. Всё это лишь для одного, весь вечер Наби планировала целых шесть месяцев, если не больше, и теперь она не знает, что делать.

Почему высказывать чувства так трудно? Почему?

— Слушай, — говорят одновременно, но потом неловко смеются.

— Ты первый.

— Нет, ты первая.

— Ты старше.

— А ты моложе, — он хмыкает и стоит всё там же, у стола, рассматривая и пальцами трогая кассетник. — Я слишком давно не слышал твоего голоса.

Наби еще не до конца привыкла к новому Тэхену, но он определенно ей нравится.

— Я слишком сильно отвыкла от... такого общения с мужчинами, — раздосадовано выдыхает, вовсе не чувствуя себя жалкой, но честной. — Из-за проекта я почти никуда не ходила, разве что пару раз посетила бар.

— Хм, — Тэхен задумчиво осматривается. — У тебя есть что-то выпить?

— Выпить? Секунду, — Наби подходит к небольшом шкафчику, куда она ставила дорогущий алкоголь, подаренный начальством или же врученный в честь постройки здания. — Я обычно такое не пью, но...

— Виски? — он ухмыляется, когда замечает высокую бутылку. — Не хочешь выпить?

Наби тут же вспоминает их первую встречу и оглядывается на Тэхена, который, судя по всему, видел перед собой то же самое. В груди знакомо затрепетало, потому что тогда, на вечере танцев, Ким Тэхен казался ей до нельзя восхитительным.

— Но у нас нет дыни...

На губах Тэхена довольная ухмылка, когда он оглядывается на тарелку с фруктами.

— Думаю, виноград, яблоко и апельсин подойдут.

— Я ничего не приготовила из еды, извини. Хозяйка из меня никакущая, — она виновато поджала губы и поставила бутылку на столик, пока Тэхен стянул с себя пальто и махнул рукой, показывая, что всё нормально.

— Где стаканы?

— Специальных для виски нет, но... можешь взять вон там, — сглатывая, говорит Наби и пальцем тыкает куда-то в тумбочки, пока не может и глаза оторвать от Тэхена.

Он специально так вырядился, да? Он специально надел серый костюм-тройку, с черной рубашкой и белым галстуком, который прятался под черным жилетом. Лакированные туфли, наручные часы – всё было идеальным. Каким-то образом его укладка не растрепалась под беретом, и Наби словила себя на мысли, что ей ужас как хочется зарыться пальцами в его волосы.

Она ведь даже не выпила, а уже думает о таких... странных вещах. У неё в планы входило лишь поговорить с Тэхеном, прояснить всё, но никак не заниматься непотребством. Хоть ей очень хочется!

— Тебе холодно? — спрашивает Тэхен, расставляя стаканы и открывая бутылку.

— А, нет, я забыла, — Наби слабо стукает ладошкой себя по лбу и стягивает с себя пальто.

Да, она ничего такого не планировала, но решила, всё же, хотя бы немного выглядеть милой и опрятной. Белая блузка под горло, с широкими рукавами, зауженными к ладоням, покрыта узорами зеленых лепестков и крошечных, еще не раскрытых бутонов роз. Коричневая юбка, которая плотным, широким поясом облегает талию, тяжелым хлопком падает на пол. Наби не знает, зачем она под низ надела чулки, а еще была без бюстгальтера, но, видимо, она, всё же, на что-то надеется.

Не сказала бы, что это отчаянные меры, скорее легкий способ почувствовать себя красивой в присутствии мужчины... который не так уж ей и безразличен.

Краем глаза она замечает, как Тэхен случайно мимо льет виски. Ухмыляется, ведь он, скорее всего, засмотрелся на неё, чего раньше, судя по всему, себе не позволял и избегал прямого зрительного контакта на любых мероприятиях, где Наби красовалась в платьях и демонстрировала собственное женское очарование.

— Держи, — она протягивает ему сухое полотенце, чтобы вытереть стол.

Резкий запах алкоголя мешается с ароматом одеколона Тэхена и, кажется, от него не несет табаком, что не печалит, но и не радует. Странно.

— Обычно, мне наливают, — оправдывается Тэхен, но Наби лишь мотает головой.

— Всё в порядке. У меня, кстати, был где-то лед, — достает из морозилки форму для льда и с трудом выдавливает парочку кусочков в стаканы.

Их праздничный стол по праву можно назвать самым жалким и самым холостяцким столом в истории. Это безумно смешит Наби, и Тэхен тоже улыбается, когда взглядом оценивает фрукты и бутылку с виски.

— Могло быть и хуже, — он жмет плечами и берет в руки стакан. Смотрит на Наби и глухо хихикает, когда она вместе со стаканом берет несколько виноградинок. — Тебе всё еще слишком крепко?

— Наверное, я способна пить только вино или легкие коктейли, — побеждено выдыхает, но всё равно улыбается и поднимает свою порцию виски. — Что ж, выпьем за то, чтобы в следующем году у нас было куда больше возможностей выпить вместе.

На самом деле, она имела даже и обычные дружеские посиделки, хоть это и тяжело представить после всего того, что между ними произошло. И Тэхен тоже это понимает, поэтому не сразу чокается и медленно делает глоток. Наби тут же закидывает в рот несколько сладких виноградинок.

— У тебя... можно курить? — он прочищает горло и явно хотел бы сказать что-то еще, но ему что-то мешало.

— Да, конечно. Только окно открою, и лучше возле него, хотя... можешь курить, где хочешь, только пеплом не труси на пол, — она вытаскивает из тумбочки какую-то коробочку и ставит на подоконник, куда Тэхен неспешно подходит. Ей не хочется отходить от него и смотрит на прохожих внизу, пока он достает сигареты с зажигалкой.

— Удивительно, что ты не закурила после двух лет напряженной работы в сфере архитектуры, — он ухмыляется, затягивается, и Наби пытается не засматриваться на то, как с его рта вылетает густой дым.

— Если бы я осталась у тебя еще на год, то, наверное, закурила бы, — она шутит, но Тэхен резко смотрит на неё в недопонимании. — Что? Пить же я стала чаще, а раньше притрагивалась к алкоголю только по особенным случаям.

— Да, я знаю, что со мной работать очень тяжело, но не стоит напоминать мне об этом при любой удобной возможности, — он выдыхает, но не злится, а лишь показывает, что ему действительно неприятно такое слышать.

Что странно, ведь Тэхен всегда восхищался своим методом обучения.

— Да, тяжело, но после тебя намного легче с другими, — Наби жмет плечами и слышит, как Тэхен фыркает и мотает головой. — Мой нынешний босс, когда узнал, что я работала с тобой год, сказал, что меня можно сразу же ставить на его место.

— У меня правда такая репутация среди архитекторов? — Тэхен закатывает глаза и трусит сигаретой над самодельной пепельницей. — Зато я даю знания, а не глажу по головке просто за то, что моя подопечная пришла на работу.

— Я так и сказала своему начальнику, — улыбается Наби, когда Тэхен с легким удивлением смотрит на неё. — Сказала, что хоть с тобой и невозможно работать, хоть ты и пропадал постоянно в мастерской, а иногда давал невыполнимые задачи, и заставлял читать три или четыре книги в месяц, ты всё равно дал мне намного больше, чем обычно начальники дают, — слабо хмурится, но потом мотает головой. — Знаю, что, возможно, это прозвучало очень странно...

— Нет-нет, — Тэхен поворачивается к ней, суетливо бегая взглядом от окна к подоконнику и от подоконника к Наби. Он опять думает, что нужно сказать, и глотает виски так, словно в его стакане действенный эликсир, что поможет ему найти слова. — Знаешь, почему ты мне нравилась в роли ассистентки?

— Потому что я хорошо выполняла свои обязанности? — довольно улыбается, но закатывает глаза, когда Тэхен мотает головой. — Для приличия мог бы...

— Потому что ты была настоящей, — в его глазах что-то намного темнее и опаснее виски, но, когда Наби смотрит в них, она верит Тэхену. — Ты не подлизывалась, ты не строила из себя ту, кем не являешься. Наверное, то, что ты ничего не знала о скульптуре, обо мне позволило не потерять саму себя.

Наби, не моргая, смотрит на Тэхена, голос которого проникает куда-то в душу, оставляя следы. Их близость, которая и раньше была, с которой они случайно сталкивались на выставках, на мероприятиях, в машине или офисе, сейчас была чем-то иным.

Ей приятно слышать подобное от своего бывшего учителя, знать, что она лучше остальных, лучше всех, кто у него был.

Только вот... Наби еще очень хочет услышать, что она перегнала не только его ассистентов, но и кое-кого еще.

Делает огромный глоток виски, из-за чего Тэхен тут же хмурится и с испугом смотрит на то, как она закидывает в рот всего лишь одну виноградинку и быстро её раскусывает. Ей не хочется заглушить чувства, которые в ней просыпаются, нет, ей хочется сделать их ярче, хочется набраться смелости.

— Ты в порядке?

— Да, просто... м-м, вкусный виски, — облизывает губы и тихо икает, прикрывая рот рукой. — Прости.

Тэхен тихо хихикает, тушит сигарету и мотает головой. Забирает стакан у Наби, возвращается к столу и наливает еще чуть-чуть. Её взгляд падает на пачку сигарет с зажигалкой, что Тэхен оставил на подоконнике, и у неё в голове всплывают не самые хорошие идеи.

— Научишь меня курить?

Тэхен чуть не льет мимо, опять, но в этот раз вовремя ставит бутылку на стол и, нахмурившись, смотрит на Наби, которая стоит у окна, вся такая невинная и слишком взволнованная. Он возвращается и оставляет стаканы с виски на подоконнике, всё еще не убирая от своей бывшей ассистентки сурового взгляда.

— Нет.

— Но ты ведь пытался рань...

— Тогда я хотел тебя споить и переспать с тобой, а сейчас я не позволю тебе портить легкие этим дерьмом, — он прячет пачку сигарет в кармане вместе с зажигалкой, пока Наби обиженно скрещивает руки на груди.

Нужно показать недовольство, нужно быть злой и раздраженной, а не... а не думать о том, что Тэхен, когда грязно ругается, выглядит очень горячо и соблазнительно, а еще не зацикливаться на его желании переспать при первой их встрече.

— Ну и почему ты со мной не переспал? — как бы невзначай спрашивает и рассматривает ногти, пока Тэхен давится виски.

В ней говорит вовсе не алкоголь, а, скорее, женское нетерпение, жажда и зуд, с которым ей приходилось справляться самой. Наби может ждать, она очень долго может ждать и надеется, но когда у неё больше двух лет не было никого и не было хотя бы банального поцелуя, то даже такая крошечная близость с Тэхеном, красивым и статным Тэхеном, Тэхеном, который старше на целых семь лет, заставляет язык жить своей жизнью.

— Потому что, если ты не помнишь, мы тогда крепко поругались, — он мученически выдыхает и, не сдержавшись, достает сигарету и вновь закуривает. — Ты меня когда-нибудь убьешь.

— Ты научил меня пить виски, так почему бы тебе не научить и курению?

— Потому что тебе это не нужно, — сигарета в его пальцах всё такая же прекрасная, и Наби кажется, что никаких двух лет и не было. Они сейчас сидят в том же баре, пьют тот же алкоголь и говорят о чем-то неважном, возможно, личном.

— Нет, потому что ты считаешь меня ребенком.

Тэхен сдержанно вздыхает и пальцами трет глаза. Наби закусывает щеку, чтобы не улыбаться, ведь она выдавливает из него столько эмоций, сколько и за один месяц не получала.

— Нет, дело не в этом.

— Тогда, либо ты учишь меня курить, либо можешь праздновать Рождество на улице, — скрещивает руки на груди и делает самый грозный вид, на какой только способна, но всё равно не впечатляет Тэхена.

— И ты хочешь мне сказать, что ты не ребенок?

— Я хочу, чтобы ты серьезно ко мне относился, не более, — поджимает губы и смело принимает тяжелый взгляд Тэхена, хоть ей и сложно безмолвно пялиться на него и игнорировать быстро скачущее сердце.

— С чего ты взяла, что я отношусь к тебе не серьезно? — он мягко улыбается. — Разве тебе кажется, что я играюсь с тобой?

— Н-нет.

— Тогда объясни.

Наби стыдливо опускает взгляд и смотрит на падающий снег за окном. Ей сложно сосредоточиться на целой речи, которую она так старательно готовила. В голове всё равно всё перемешалось, и трудно вернуть прежний порядок.

В ушах играет всё та же кассета с Фрэнком Синатрой, его успокаивающий, американский джаз подталкивает наконец-то открыть рот и вывалить огромным комом чувства и внутренние переживания на всеобщее обозрение, в частности, для Тэхена.

Глубокий вдох, крепкая стойка на ногах, твердый голос и серьезный взгляд..., направленный за окно, но не на Тэхена.

— Тогда почему ты меня избегал после Парижа? Почему не появлялся в офисе, давал поручения через письма, а на выставке у Джина ты просто... бросил меня и ушел. Тебе было всё равно, что я останусь с человеком, который старше меня на целых одиннадцать лет. Но... потом, ты внезапно приглашаешь меня к себе в мастерскую, намекаешь на что-то, почти целуешь и... просто отпускаешь, — она смотрит на Тэхена, который, с застывшей на полпути к его губам сигарете, внимательно следил за Наби и слушал её. — Наши случайные встречи – полный абсурд, и я их ненавидела, ведь как только я начинала тебя забывать, ты тут же напоминал о своём существовании.

Сглатывает вязкую слюну и берет стакан, чтобы сделать пару глотков. Алкоголь словно вообще её не берет, а горький вкус от крепкого виски уже не кажется таким уж и противным.

Наби чувствует небывалое облегчение, и ей даже всё равно, что Тэхен скажет ей в ответ.

— Потому что я влюбился в тебя.