Building You

Продинамили. Наби продинамили, как самую настоящую дурочку, которая повелась на "малышка, ты такая экзотичная" и "куколка, я куплю тебе лучший коктейль", ничего не подозревая. Да, тот парень с заправки был чертовски убедительным и обаятельным, поэтому стоило дать ему шанс. К тому же, он пригласил на вечер танцев, где Наби так давно не была.

Стоит быть разумнее, да уж.

Лучший коктейль она заказала себе сама, а потом еще один, чтобы скоротать время. Смотрела на танцующих под ныне популярный рок'н'ролл, совсем чуть-чуть завидуя. Разглаживала бордовое платье, которое надевала лишь для подобных вечеров. Периодически оглядывалась на вход, где людей всё прибавлялось и прибавлялось, а потенциального кавалера так и не было видно.

Так прошел час, а затем и полтора. Надежда потихоньку исчезала, как и желание выйти на танцпол. Грустно и печально. Хотелось заказать себе крепкого алкоголя, может, коньяка, которым предпочитали напиваться мужчины, или же жгучего виски со льдом, и всё равно на то, что она знать не знает, как всё это пить.

Глубоко вздохнув, Наби уже полезла в сумочку за купюрами, дабы оплатить свой заказ неудачницы-одиночки, но застыла, когда напротив кто-то сел.

— Прошу прощения, я уже довольно долго за Вами наблюдаю, — бархатный, довольно низкий голос напомнил теплую чашку чая. — Не могу отделаться от чувства, что Ваш молодой человек так и не явился на встречу.

Если бы вместо него сел любой другой мужчина, Наби бы тут же встала и ушла, потому что ей хватило на сегодняшний вечер унижений, но...

Бог ты мой, как же он красив.

И не потому что он – азиат, как и Наби. Встретить азиата в центре штата Огайо сравнимо с нападением Кинг-Конга на крохотный городок, но дело даже не в этом. Незнакомец завораживал, и Наби видела в нем статую Давида самого Донателло: ровный нос, симметричное лицо, пухлые как для мужчины губы и темные глаза, от которых всё стыло внутри. У него была чудесная укладка, которая открывала лицо, и Наби лишь спустя несколько минут поняла, что она неприлично долго пялится.

Нужно что-то сказать, чтобы не выглядеть, как уж совсем безнадежное существо.

— Звучит унизительно, но... к сожалению, Вы правы.

— Простите, не хотел Вас разочаровывать, — он кратко улыбается, словно и вовсе не знает, как это делается. — Меня зовут Ким Тэхен, и чтобы Вы легче себя чувствовали – меня тоже кинули.

Как такого красавчика вообще можно кинуть?!

— Немыслимо, — искренне удивляется, но ничуть не переигрывает. — Очень жаль. Впрочем, если бы ни Вас, ни меня не кинули, то мы бы не познакомились. Чон Наби.

— Так Вы, всё же, родом из Кореи, — Тэхен оживляется, но всё равно не выглядит хотя бы наполовину таким же радостным, как Наби, а она не такая уж и счастливая. — Приятно встретить... земляка.

Наби закусывает губу, чтобы не засмеяться. Тэхен явно старше, и дело не во внешности, а в его говоре и словах.

— Взаимно! Мне бы очень хотелось услышать Вашу историю, — улыбается и не стесняется подмигивать. Ей уже нечего терять, а компания ей как никогда нужна именно сейчас и сегодня. — Как насчет заказать по напитку и, может быть, тарелку фруктов и миску орешков?

Тэхен галантно дернул бровью, и что-то в этом было очаровательное, но Наби пыталась не сильно восхищаться незнакомцем. Да, он красив, он безумно красив и смотрится намного эстетичнее в своем зеленом костюме-троечке, чем все остальные местные модники в рванных джинсах, но ей не хотелось кидаться в первые попавшиеся объятия.

— Что ж, больше дел у меня на сегодня не планировалось, — он жмет плечами и рукой подзывает официанта. — Что желаете?

Наби не очень-то и хотелось коктейлей – ей бы выпить чего-то сильного и опасного, но, всё-таки, ей не хотелось портить о себе впечатление, поэтому она попросила бокал Манхэттена, а Тэхен заказал себе бурбона. Забавно, как они, двое коренных корейцев, пьют по-истине американские напитки, сидя в помещении, напрочь пропитанным духом свободы и независимости.

— На самом деле, я здесь по работе, — говорит Тэхен, поглядывая на танцпол. — Редко выбираюсь на вечера подобно таким. Всё еще удивляюсь, почему мой деловой партнер решил встретиться здесь.

— Правда? И друзья не вытягивали? — в ответ лишь расслабленно мотает головой. — Удивительно. Простите, не хочу казаться грубой, но Вы один из немногих, кого я знаю, кто почти не посещает танцевальные вечера.

— Возможно, в силу моего возраста, — он ухмыляется и отвлекается на принесенный заказ. — Предпочитаю более тихую обстановку.

— Развлекаетесь Вы тоже в тишине? — Наби улыбается, потому что Тэхен кажется ей забавным.

— Книга, винил, бумага с карандашом и много чего еще может быть веселее бессмысленных танцев, — выдыхает и подносит стакан бурбона к носу, чтобы втянуть аромат, и только затем делает глоток. Пьет по правилам, что немного смущает Наби, но она решает не отставать и пробует немного коктейля, но тот так жжет горло, что она невольно начинает кашлять. — Первый раз пробуете?

— Можно и так сказать, — хрипит и решает закусить арахисом, замечая, как Тэхен забавляется с её поведения. — Всегда пытаюсь попробовать что-то новое, но не всегда радуюсь выбору.

— Когда-нибудь пробовали бурбон?

— Нет. Не уверена, что смогу его выдержать, — прочищает горло и смотрит на бокал Манхэттена. Конечно же, она его полностью выпьет, но не факт, что потом с ней всё будет в порядке. — А Вы любите бурбон?

— Не то, чтобы люблю. Последнее время предпочитаю его вместо коньяка, — он колышет стакан, наблюдая за тем, как напиток врезается в стекло и обволакивает кусочки льда. Наби замечает, что у Тэхена очень длинные и тонкие пальцы. — Хватит обо мне. Расскажите о себе, пожалуйста. Вы живете здесь?

— Нет-нет, я приехала на собеседование, — она мотает головой и широко улыбается. — Разве я похожа на американку? — Тэхен оценивает шутку, поэтому дергает краешком губ. — Приятно, конечно, но нет. Пока что, я остановилась в мотеле, но вообще... мои родители проживают в Швейцарии.

— Как Вашим родителям удалось забраться так далеко от дома?

— Долгая история, — Наби жмет плечами, понимая, что ей не хочется раскрывать столько личной информации. Уж тем более, если она не очень-то и законная. — Вас, я так понимаю, в Америку привела тоже работа?

Тэхен кивает, вновь делает глоток бурбона, но Наби не знает, сможет ли она так часто пить.

— Попробуйте сразу же после того, как выпьете, закусить дыней, — он ближе пододвигает тарелку с фруктами и ягодами. — Манхэттен сделан из виски и вермута, а лучшая закуска для виски – дыня.

Если честно, Наби немного растеряна: она выглядит неопытной и жалкой или же Тэхен просто решил помочь ей с употреблением нового вида алкоголя? Скорее всего, второе, потому что хоть на нем и нет усмешки или же добродушной улыбки, в нем всё равно чувствуется странная забота.

Может быть, он преподаватель или же занимается с детьми?

— М-м, спасибо. Я попробую.

Не очень удобно пить под пристальным взглядом кофейных глаз, но Наби хочется научиться чему-то новому, поэтому и пьет так, как ей сказали, а затем удивленно смотрит на Тэхена. Дыня и вправду хорошо помогла. Не только с крепкостью напитка, но и со вкусом.

— Вау, очень... очень-очень классно, — она не знает, как еще описать чувства, но Тэхену достаточно, поэтому он кивает.

— Как прошло собеседование? — приятно, что он внимательно слушает и почти ничего не упускает.

— Честно – не очень, — выдыхает и подпирает голову, переводя взгляд на толпу веселящихся и танцующих людей. — Я уже довольно долго пытаюсь устроиться, но... в наше время я могу устроится разве что на кухню или сцену.

Тэхен ухмыляется, и это добавляет уверенности. Ей нравится, что он реагирует, а не продолжает демонстрировать абсолютную пустоту.

— Что плохого в искусстве?

— Я не имею ничего против искусства! — она почти подпрыгивает, и ей кажется, что Тэхен не убирает со своего лица слабой улыбки. — Я обожаю искусство, живу в нем, но мне хочется делать что-то конкретное, стоящее...

— И что же Вы планируете делать дальше? Надеяться, что Вас кто-то, всё же, возьмет? — Наби очень нравится наблюдать за тем, как он неспешно пьет. Хотя, вроде бы бурбон пьют немного медленнее, но она не думает отставать.

— Я обратилась в одно агенство по трудоустройству. Они помогают таким молодым и амбициозным, как я, к тому же, у них есть много связей, — делает еще глоток коктейля, понимая, что он постепенно перестает расплавлять горло. — Я решила, что так будет быстрее и легче.

Тэхен ничего не отвечает, лишь задумчиво смотрит в стакан. Судя по всему, он вообще не фанат живого общения, поэтому хотелось его немного расшевелить. У Наби не было еще опыта со взрослыми мужчинами – в свои двадцать два она предпочитает таких же молодых и веселых, а второй отец ей попросту не нужен. Но что-то было в Тэхене, что завораживало её, пробуждало любопытство и желание узнать как можно больше.

Алкоголь явно стал быстрее ударять в голову – первые коктейли были слабыми и, можно сказать, их обычно пьют новички, но Манхэттен отлично растекался по телу и заставлял делать то, чего трезвая Наби никогда бы не сделала.

— Не хотите потанцевать под Чака Берри?

Тэхен удивляется предложению, но соглашается, хоть и не сразу. Встает первым и галантно предлагает руку улыбчивой Наби. У него довольно большая ладонь, и почему-то чувствуются слабые мозоли, хотя Тэхен вовсе не похож на человека, который слишком много работает руками.

Когда они выходят на танцпол, Тэхен сразу же кружит Наби, которая всё еще не может поверить, что он умеет танцевать под заводной ритм, и уже потом они становятся частью толпы, где их невозможно отличить от остальных.

Они, как и другие, просто наслаждаются музыкой, и в какой-то момент вливаются в заводную атмосферу. Наби заставляет Тэхена танцевать, держа его за руки, и тот не против, хоть и его движения не такие уж и раскрепощенные. Если честно, то они вдвоем больше похожи на детей или подростков, которые только-только открыли для себя рок'н'ролл.

Они вошли во вкус так сильно, что бегали к столику не чтобы отдохнуть, а чтобы глотнуть еще алкоголя. Тэхен просил донести еще чего-нибудь, а затем и вовсе попросил бутылку виски на двоих.

Спустя пять или шесть песен, Наби поняла, что у неё болят ноги, а еще кружится голова. Алкоголь окончательно затуманил мысли, но ей было весело и хорошо! Казалось, что это просто невозможно после того, как её бросили одну, но танцы, выпивка и симпатичный Ким Тэхен, который, к слову, был примерно в той же кондиции, в какой и Наби, скрасили её унылый вечер.

— Я больше не могу, — Наби заваливается на диванчик и хочет снять туфли, как Тэхен тянет её обратно.

— Пошли за барную стойку, — у него очень неуклюжие движения, и он чуть не роняет бутылку виски, но вовремя ловит баланс. — Будем ближе к бармену.

— Хорошая идея!

Она хихикает, когда следует за Тэхеном, и не понимает, как даже в таком состоянии он не может хотя бы немного шире растянуть свои прекрасные губы. Ей бы очень хотелось вставить ему в рот два больших пальца и раздвинуть его, но она отвлекается на стакан с виски, который Тэхен ей лично налил.

— Куришь? — спрашивает сразу после того, как она делает смачный глоток, как ей кажется, самого настоящего пламени. Он достает с кармана брюк пачку с сигаретами и спички, демонстрируя их Наби.

— Нет.

— Хочешь попробовать? — его губы обхватывают сигарету, и есть в этом что-то... сексуальное.

Наби поджимает губы, чувствуя, как помада уже слезла. Смотрит на протянутую пачку, затем на Тэхена, затем опять на пачку и, пожав плечами, достает сигарету, чувствуя непривычную бумагу.

— Потри... чтобы табак был на кончике, — он обхватывает ладонями её же пальцы и слабо сжимает.

Всё это так интимно, так... чувственно, что у Наби почти сбивает дыхание. Она облизывает губы, когда засматривается на пальцы Тэхена, и кидает взгляд на его лицо, но он, кажется, вообще не обращает внимания на их неожиданную близость. Ведет себя очень спокойно.

— А теперь, когда я буду поджигать, — он резким движением трет спичку о коробок, и та вспыхивает, — втягивай в себя воздух.

Наби кивает, чувствуя себя какой-то школьницей, которую старшие учат неправильным, запрещенным вещам. Но предвкушение в перемешку с алкоголем заставляет её довериться, втянуть в себя дым, а затем... громко закашлять.

— Первые разы всегда так, — успокаивающе говорит Тэхен и трет Наби по спине, пока та чуть ли свои легкие не выплевывает.

— Какого черта?! Ты не говорил, что всё будет так противно, — она всё еще кашляет и протягивает Тэхену сигарету обратно. Тот, к слову, не поджег свою, но любезно принял от Наби, расслабленно втягивая в себя табачный дым и выдыхая в сторону.

— А должен был? — он хмыкает и делает глоток виски.

— Фу, меня теперь так... тошнит.

— Выпей немного, — он протягивает Наби её же стакан, и та выполняет всё, что ей скажут. Закусывает дыней, блаженно выдыхая от сладости, что растекается во рту, а затем смотрит на Тэхена, который шатался перед глазами так же, как и всё остальное вокруг.

— Как ты можешь курить эту дрянь?

— Как и все остальные – молча и в затяжку, — он ухмыляется и периодически выпускает дым, не отводя взгляда от Наби. — Знаешь, почему я к тебе подошел?

— Почему? — ей правда интересно, и она пододвигается немного ближе, чтобы услышать. В помещении было очень шумно, в голове гудело из-за слишком большого количества алкоголя, и это чудо, что она может хотя бы слова связывать друг с другом.

— Твои волосы, — она даже не вздрагивает, когда его пальцы путаются в её коротких локонах. — Красные. Почему?

— Я решила что-то поменять в своей жизни, — хихикает, как дурочка, когда Тэхен заводит пару прядей за ухо. — А... м-м... так вышло, что... что моя подружка работает парикмахером, и сказала, что им пришла какая-то новая краска... из Индии? Нет! Путаю. Возможно, не из Индии, — она правда пытается вспомнить, но Тэхен, который подсел слишком близко, и от которого несло табаком и чем-то цитрусовым и сладким, отвлекает. — И я согласилась быть добровольцем.

— Интересно, — он хмыкает и решает выпить немного с горла. — Сейчас вся молодежь такая? Безумная.

— А ты что, старик? — она ухмыляется и подпирает голову рукой, а то она становится всё тяжелее и тяжелее.

— Через месяц мне будет тридцать.

— Ого! Сколько?! Вау, тридцать! Честно тебе скажу – ты вообще не выглядишь на тридцать! — Наби действительно поражена услышанным, но ей ничуть не стыдно, что она касается его руки пальцами, кокетливо улыбается и закусывает губу – она же пьяная. — Знаешь, у меня никогда не было парня, который был бы старше меня более, чем на три года.

Тэхен давится дымом – его немного удивила смелость со стороны новой знакомой, но Наби и не думала понижать градус. Всё-таки, ей бы очень хотелось провести ночь с кем-то опытным, взрослым, тем более, таким симпатичным и статным. Они вдвоем были в нужной кондиции и, скорее всего, они не запомнят ничего, но стоило попытаться.

— И, кхм, какие же у тебя парни были? — он прочищает горло и внимательно смотрит на Наби.

— Ха, не так уж много их было. Может, двое или трое, но, знаешь... никому не хотелось со мной встречаться дольше одного месяца, — указательным пальчиком она гладит края стакана и тяжело вздыхает, чувствуя желание выговориться хоть кому-то. Тем более, сейчас её язык вообще не контролируется, так что можно выложить душу незнакомому красавчику. — Все парни куда-то торопятся, не хотят ни детей, ни семьи. Знаешь, три моих подружки уже замужем, а у одной вообще двое детей, и они прекрасно себя чувствуют, а я... а я ищу работу и пытаю удачу в быстрых свиданиях.

— Мне кажется, ты правильно всё делаешь, — кивает Тэхен. Не понятно, каким образом он может говорить так, словно не брал и капли в рот, хотя по его движениям и взгляду нельзя сказать, что он трезв. — Работа – это очень важная составляющая нашей жизни. Ты развиваешься, как человек, а не как инкубатор.

Наби слегка дернуло, и она посмотрела на Тэхена с недопониманием. Алкоголь увеличивал не только возбуждение, но и злость, какую-то резкую и неоправданную.

— Инкубатор?

— Всем женщинам хочется одного – завести семью и сидеть на шее у мужа, правильно? — он ухмыляется и теперь смотрит на Наби с долей насмешки, что ей не очень нравится. Может быть, ей кажется и всё это происки виски, но, может быть, он действительно видит в ней глупенькую девчушку. — А как же быть сильной и независимой? Как же тот самый феминизм, который только-только начал проявлять себя во всей своей красе?

Признаться честно, Наби даже немного отрезвела от услышанного. Мало того, что Тэхен необычно много говорил, он еще и вёл себя так, словно только что не оскорбил своего собеседника.

— Но... что здесь такого? Не все женщины, вообще-то, обязаны хотеть быть на верхушке пищевой цепи, — она ухватилась за стакан, который помогал ей сосредоточиться. — Да, мне хочется таких... таких тихих и спокойных отношений, хочется любви и романтики, неужели я не имею право на всё это? А?

— Тогда ты превратишься в тех необразованных женщин, которые только и могут, что сидеть дома и ждать мужа с работы, — он ухмыляется и делает два глотка виски, а затем тихо опускает бутылку и облизывает губы. — Может, тогда ты и закуришь по-настоящему.

— Я с тобой несогласна, — она хмурится и пододвигается ближе к Тэхену, который ни на сантиметр не отклонился и смело принял сердитый взгляд Наби. — Каждая женщина может быть чудесной мамой, примерной женой и... и здесь нет ничего зазорного в том, чтобы хотеть детей и быть с ними.

Долгую минуту они смотрят друг другу в глаза, и Наби готова выдержать столько, сколько понадобится. Тэхен, в свою очередь, видимо, такой же настырный и несгибаемый, который будет держаться своего мнения.

Забавно, как всё обернулось. Теперь Наби не хочется даже смотреть на его губы и думать о их вкусе. Единственное, что ей хочется – дать ему между ног, причем настолько больно, насколько это возможно.

— Да? И что же ты будешь делать, если твой прекрасный муж найдет другую? Красивую, молодую, свободную, которая не заставляет приходить его домой сразу после работы? М? Или... когда он умрет? — он выгибает бровь и наклоняется так близко, что Наби невольно сглатывает. — Как ты сможешь себя обеспечить?

— Я придумаю, но не оставлю детей без еды уж точно.

— Скорее всего, найдешь кого-то богатого и одинокого, — он всё еще насмехается, и теперь его ухмылка не будоражит, а заставляет скривиться в ответ. — Вы, женщины, не понимаете, что феминизм даёт вам возможность, наконец-то, выйти из тени. Семья – это не самое важное.

— Для тебя, может быть, и нет, но нельзя... запрещено осуждать людей за другие ценности в жизни! — Наби подняла указательный палец, который колыхался со стороны в сторону, и направила его прямо на Тэхена, который ничуть не боялся мнимой угрозы. — Я же тебя не осуждаю за то, что ты, скорее всего, не видишь смысла в детях.

Тэхен резко хватает Наби за её пальчик, но не сжимает до хруста. Он лишь фиксирует его, немного тянет на себя и пронзительно смотрит, будто бы вот-вот нападет и откусит голову. Он не пугал, ни чуточки, но очень и очень злил.

— Ответь мне на один вопрос, Наби. Зачем тебе семья?

Она сглатывает, не зная, что ответить. В голове проносится столько мыслей, она словно возвращается в собственное детство, превращается обратно в маленькую девочку, крохотную и ничего не понимающую в этом мире.

Не может ответить четко и внятно, боясь, что если и начнет рассказывать всё, что происходило с ней тогда, давно, то по её щекам потекут слезы, а показывать этому наглому, черствому, эгоистичному мужику свою слабость она не хотела. Ну уж нет, хватит с неё на сегодня унижений.

— Потому что я заслуживаю быть счастливой, — она выдергивает палец с легкостью. — А почему же ты не хочешь семью? Тебе не страшно остаться одиночкой? Вдруг тебя никто не полюбит, а? Ты не боишься, что ты ничего не оставишь после себя в этом мире?

Тэхен еле заметно прищурился и медленно достал еще одну сигарету. Он закурил, выпуская дым куда-то вверх, и с ухмылкой стряхнул пепел, задумчиво осматривая барную стойку.

— Дети – не единственное, что можно оставить после смерти. Интеллектуальная собственность, творческие наработки, собственное имя в учебниках – разве этого мало? — еще чуть-чуть, и он будет смеяться прямо в лицо. — Ты очень примитивно мыслишь, впрочем, как и вся нынешняя молодежь.

— Да как ты...

— Прошу прощения! — к ним очень вовремя подскакивает бармен, у которого, видимо, уже выработалась чуйка на потенциальные драки. — Бар уже закрывается, поэтому мы просим гостей уйти.

— Конечно, — Тэхен вежливо улыбается и достает с кармана брюк бумажник. Выкладывает бармену приличную стопку купюр и, удерживая в зубах сигарету, смотрит на Наби всё с той же ухмылкой. — Расплачусь за Вас, безработную и витающую в облаках даму. Признаться, я думал с Вами расслабиться, но не хочу дарить Вам ложные надежды.

— Вы самый отвратительный, грубый и... и бездушный... жалкий мужчина, с которым я когда-либо была на свиданиях, — она встает со стула, желая как можно быстрее удалиться, но её так шатает в сторону, что она чуть не падает и хватается рукой за стойку. — Лучше бы Вы и не подходили ко мне.

— Премного благодарен, — он тушит бычок в пепельнице и, схватив пиджак, перекидывает его через плечо. — Надеюсь, что Вы сможете найти того, кто будет готов выполнить все Ваши прихоти, и подарит Вам самых здоровых и краснолицых детишек, — Тэхен скептически осматривает Наби, которая больше напоминает яростную кошку, готовую расцарапать глаза, но которая не может толком и на ногах стоять из-за литров алкоголя.

— Всё так и будет, и мне плевать на то, что Вы в это не верите, — она опять угрожает своим пальчиком, на который Тэхен не обращает ни малейшего внимания. — А Вам желаю остаться тем же одиночкой, который будет сидеть один, в пустой квартире, и слушать тишину в обнимку с бутылкой виски. Всего хорошего, мистер Ким!

Шаг, и она падает, но Тэхен её ловит, потому что... потому что он же, всё-таки, джентельмен. Наби пытается вырваться, но чужие руки не позволяют, и она с трудом может хотя бы попытаться раздвинуть большие ладони. Она чертовски пьяная, и что-то ей подсказывает, что всё это был план Тэхена, который, к сожалению или к счастью, не удался.

— Садитесь, — он открывает дверь подъехавшего такси. — Эта милая дама скажет адрес, надеюсь, этого хватит, — он протягивает купюры водителю, который кивает и не возникает. — Надеюсь, мы больше не встретимся, — он подмигивает Наби, которая постепенно начинает ощущать противную тошноту.

— Пошел к черту, — она не стесняется показать Тэхену средний палец, на что тот лишь тяжело вздыхает, захлопывает дверь и разворачивается. — Какой же он ужасный, Вы себе просто не можете представить.

— Ну... он за Вас только заплатил, мисс, — жмет плечами таксист, не желая особо вникать в историю пьяной девушки.

— Я и сама могла заплатить! Вот... вот, держите, — она копается в сумочке, но водитель мотает головой.

— Успокойтесь и признайте, что он Вам помог.

— Да пошел он.

Наступает тишина. Видимо, мужчина понимает, что нельзя нормально общаться с тем, кто выпил почти литр виски. Спрашивает только адрес, который Наби с трудом выговаривает, и пытается не отключиться в теплой машине.

Никогда еще она не была такой злой из-за красавчика. Её пытались затащить в постель, с ней пытались играться, а еще её сегодня кинули одну на вечере танцев, но все те парни были просто сосунками по сравнению с Ким Тэхеном, который смог вывести из себя одной единственной беседой.

Он не знает, что такое жить без семьи, не знает, какого это быть одиноким, брошенным ребенком, так что... так что пошел он к черту в Ад, да! Туда, где его никакая Библия не спасет, и никакие молитвы не вернут в человеческий мир!

За окном падает первый снег, и Наби переключает своё внимание на белые хлопья, тяжело вздыхая.

________

— Ассистентка скульптора?

— Да, я нашла Вам отличную вакансию! — улыбается женщина с милыми, кучерявыми волосами. — Правда, Вам придется переехать тогда в Австрию, но жилье Вам предоставят!

— Но... но я думала, что меня определят куда-нибудь в архитектуру, — Наби закусывает губу и с некой грустью осматривает протянутый документ, где идет подробное описание её новой работы.

— Мисс Чон, Вы же понимаете, что в такую... скажем, мужскую среду трудно впихнуть молоденькую девушку, — её выражение лица так и светится жалостью и состраданием. Наби уже привыкла к этому – почти на каждом собеседовании она встречает бровки-домиком и сочувствующую улыбку. — Скульптурное искусство – отличный вариант! Поверьте, я два месяца искала что-то достойное и соответствующее Вашим запросам, и это чуть ли не единственное место, куда согласились принять молодую девицу почти с нулевым опытом работы.

Наби пришлось сесть на предложенный стульчик и подробнее ознакомиться с вакансией. Да, она знается в скульптуре, и в целом, когда обучалась в архитектурном, куда она попала благодаря связям отца, у них было достаточно много учебников, где рассказывали не только про Донателло, но и про Родена, Фальконе, Бернини и многих других.

На самом деле, ей вообще не стоит жаловаться. Скульптура – это легче, чем архитектура, и заработать на жизнь она сможет, если будет на попечительстве у некоего... V? В современных скульптурах Наби не знает практически ничего, потому что она рассчитывала на совершенно другое направление в архитектуре.

— А как же мои эскизы? Портфолио? Работодатель их смотрел?

— Конечно! — женщина активно закивала. — Поэтому он и отозвался. Сказал, что увидел в Вас потенциал.

— Я смотрю, ему нужен кто-то, кто будет помогать в разных поручениях. Надеюсь, я не стану кем-то на подобии секретарши? — Наби выгибает бровь, продолжая ознакомляться с документом.

— Если бы ему нужен был секретарь, он бы взял других девочек, которые тоже есть в наших списках. Мистер... как его там... ах, забыла. Как он записан? V? Так вот, он сказал, что удивлен наличием кого-то, кто интересуется архитектурой, и готов взять девушку – его не смущает пол, — она жмет плечами и продолжает улыбаться, что немного начинает раздражать. — И, да, попрошу Вас обратить внимание на предложенную зарплату.

Наби опускает взгляд на цифры и застывает, округляя глаза. Как для новичка, девушки, да и вообще обычного ассистента – предложенная сума просто прекрасна, да и работодатель готов предоставить оплату комнаты на первые два месяца. Потом можно и прикупить себе что-то дорогое, платье, например. Через полгода вообще сможет снимать хорошую квартирку в Вене!

График гибкий, то есть, придется быть тогда, когда скажут; материалы для обучения обеспечены. Разве что, нужно будет докупать самой учебники, но это не проблема.

Да, в целом, очень хорошее предложение, и после недолгих размышлений, Наби соглашается. Лучше не терять такой шанс – неизвестно, когда кто-то вновь откликнется на её резюме. Серьезно, она ведь может закончить свою жизнь официанткой в захудалом баре, где шанс встретить любовь своей жизни равна нулю, если не ниже.

________

Пришлось в последний раз воспользоваться пособием по безработице и потратить всё на билет, который отвез её с Швейцарии в Австрию.

Первым делом она приехала в новый дом, где Наби встретила милая, низенькая, пожилая женщина, которая с резким акцентом разговаривала на английском, но её можно было понять.

Та провела её в крохотную квартирку, где нет места даже молодой паре. Один человек – это максимум, кто сюда поместится. Тем не менее, всё было более чем приличным: стены не разваливались, а кровать не скрипела. Пусто, всё белое, ни одного растения, но большие окна, которые выходили прямо на дорогу, оживляли помещение светом.

Могло быть и хуже, да? Хотя бы нет вредителей и запах не говорит о старье. Прикупит горшки с цветами, создаст нужный уют и всё будет отлично! Тем более, здесь есть горячая вода, рабочий холодильник и соседи не такие уж и шумные, как было в мотелях.

Очень мило со стороны V дать ей возможность отдохнуть после перелета и приехать к нему в офис на следующий день. Поэтому она выглядела такой свежей, нарядной, с нисколечко не вычурным макияжем, но с деловой прической. Наби хотелось произвести впечатление серьезной, умной девушки, которая вот вообще не бегает по свиданиям и не витает в облаках.

Не верится, что всё это ради денег и одобрения родителей. Куда же тебя занесло, Наби?

Поднимает кулачок, чтобы постучать в дверь с табличкой "Скульптор V".

У неё сейчас меняется жизнь, она словила такой отличный шанс, может, ей вообще удастстья поладить с работодателем. Кто знает, может, у них сможет завязаться роман, хоть она и противник подобных отношений между боссом и подчиненной.

Дверь отворяется, и Наби чуть не роняет свою сумку.

— Значит, я не ошибся. Рад нашей встрече, мисс Чон.

Какого черта?!

Наби от шока даже делает шаг назад и не знает, что именно сейчас изображает её лицо, но явно не радость и счастье. Она не то, что в замешательстве, она, Боже мой, в полнейшем смятении, и открывает рот, не зная, что сказать в ответ.

Ким, мать вашу, Тэхен стоит прямо перед ней, в бежевом, вязанном жилете поверх белой рубашки, заправленной в коричневатые брюки. У него другая укладка, другой взгляд, а еще противная ухмылка, от которой в баре сводило в ребрах, а сейчас сводит кулак. Опять сладковатый аромат цитруса и табачного дыма, с которым Наби надеялась больше не сталкиваться.

— Проходи, — он отступает от двери, не дождавшись приветствия в ответ. — У меня много дел, так что нам стоит поторопиться.

Всё еще молчит, но ступает в офис, сглатывая. Тэхен закрывает за ней дверь и указывает ладонью на стул, куда Наби медленно присаживается, и только тогда, когда он закуривает, она решает заговорить.

— Почему?

Да, и это единственное, что она может сейчас сказать.

— Портфолио. Сперва я увидел его, а уже потом твоё имя, — он выпускает дым и садится за стол, на котором с трудом можно было найти свободный островок – всё завалено бумагами. — Мне нужен был ассистент и агенство, о котором ты мне рассказала, оказалось полезным, — он щелкает сигарету пальцем над пепельницей, которая была переполнена окурками. — Как оказалось, оно есть во всех странах.

— Я не верю, что кроме меня там не было хотя бы еще одного человека, который был бы осведомлен в архитектурном деле, — Наби пытается держать себя в руках и говорить как можно вежливей.

— Я тоже не верил, — он ухмыляется и, облизнув губы, окидывает свою новую подопечную взглядом. — После того, как ты узнала, кто же такой на самом деле V, не хочешь ли ты уйти?

Он уже знает ответ, но всё равно спрашивает. Неужели дает Наби возможность выбрать самой? Он ведь уже нанял её, оплатил ей месяц проживания, да и все документы подписаны, так почему он всё равно спрашивает?

Чтобы показать, в каком же плачевном положении Наби находится? Вот это он говнюк.

Нет-нет, не стоит злиться, нужно быть спокойной, учтивой.

Если она сейчас уйдет, то можно попрощаться с малейшим доходом, и... да, она в тупике. Ужас, но она правда застряла, и не может сдвинуться с места. Родители не примут её спустя почти полгода поиска работы, одинокую и бедную, не сумевшую самостоятельно встать на ноги.

— Нет. Плевать, что мы знакомы, и плевать на наши разногласия. Если я Вам подхожу – я согласна остаться и научиться чему-то новому. Согласна работать день и ночь, согласна выполнять все Ваши требования, — почти не моргая, смотрит на Тэхена, который выгибает бровь. — Если Вы, конечно, будете платить.

— О, несомненно, — он тушит сигарету и пододвигается на стульчике ближе к столу. — Мне нравится твоё рвение. Трое последних обладали таким же.

— Трое...?

— Можешь приступать уже сегодня, — он пропустил вопрос мимо ушей, что немного разозлило. — Твоё место – вон за тем столом, — он указывает ладонью за спину Наби, из-за чего ей приходится обернуться. Девственно пустой стол, который, казалось, никто и никогда не занимал. — Ты читала, что входит в твои обязанности?

— Да. М-м... организация выставок, общение с клиентами, изучение стилей и...

— Отлично, — он обрывает и протягивает Наби целую папку бумаг, гупая ею перед ней. — Здесь ты найдешь всё, что тебе нужно выучить за эту неделю. Я же, всё-таки, еще и твой наставник, — он натянуто улыбается и, судя по всему, ловит неимоверное удовольствие от их новых отношений. Раньше они были просто обычными выпивающими в баре, а сейчас – учитель/ученица. — В твои обязанности входит намного больше, чем то, что ты прочитала, и я надеюсь, ты это понимаешь.

— М-м... да, понимаю...

— Большую часть времени я провожу в студии, так что мы редко будем тут пересекаться, не переживай, — он встает и подходит к шкафу с шухлядами, где было еще больше различных бумажек и записей. — Иногда я сам буду приезжать в офис, а иногда нам с тобой придется путешествовать в Европу, где ты будешь сопровождать меня на каждой встрече и выставке, — возвращается к столу и хлопает еще двумя папками. — Изучи всё это.

— А...

— Не перебивай, — он не смотрит в глаза, и его голос не несет угрозы, но то, как он властно и профессионально может затыкать рот – сбивает с толку. Наби не знает, как к нему относиться, потому что она всё еще его презирает. — В конце недели устрою тебе допрос касательно вот этого всего, — обводит в воздухе пальцем, указывая на папки. — Мне нужно узнать, как хорошо ты разбираешься в скульптуре, и если ты не сумеешь изучить все материалы за целых семь дней – тебе вновь придется обратиться в агенство по трудоустройству.

Наби сглатывает, когда сталкивается с холодным взглядом. Он возвышается над ней, упирается ладонями о стол и всем своим видом показывает, что он не шутит. Тэхен, скорее всего, не умеет шутить, и если он может очаровывать за бокалом виски, то в роли начальника готов уничтожить в первые же секунды.

— Всё поняла?

— Да... эм...

— Мистер Ким, — медленно произносит и кратко ухмыляется. — Можешь обращаться ко мне мистер Ким.

— Мистер Ким, — с трудом выдыхает, потому что язык отказывается вежливо говорить с тем, кто унизил и растоптал мечту, почти вытанцовывая на ней, — на какой срок Вы нанимаете ассистента? Этого пункта не было указано в документах.

Тэхен слабо щурится, видимо, вспоминая всё, что он указывал в вакансии, а затем задумчиво потирает пальцами подбородок, осматривая свой стол.

— Сколько продержишься, — он смотрит на настенные часы и выдыхает. — На сегодня всё. Держи ключи от офиса, — кидает прямо в руки, чего Наби не ожидала и с трудом их словила. — Всю неделю работаешь здесь, приходишь в десять утра и уходишь в шесть вечера. Выходные твои.

Он берет со спинки стула кейс, предварительно сложив в него какие-то документы, стягивает пальто с вешалки и почти не смотрит на Наби, которая сидит с тремя папками в руках и не может успеть за его темпом. Ей казалось, что в баре он был медленным, размеренным, никогда и никуда не торопился, жил, как того сам захочет.

Может, в роли начальника он совершенно другой.

— А... а если кто-то придет? Будет Вас спрашивать?

Тэхен поправляет воротник рубашки, смотря на себя в зеркало, и оглядывается на Наби, которая, скорее всего, кажется слишком не вписывающейся в его офис: в легком платьице, с растерянным взглядом, еле заметно дрожащими руками и красными волосами. Её переполняет что-то странное, и нельзя сказать, что её тошнит от отвращения или же она сейчас испытывает пылающую ярость.

Дело в том, что она много чего не ожидала, она не была готова к Ким Тэхену, к его властному голосу, уверенной походке и холодному взгляду. Наби не могла хотя бы предположить, что будет работать на человека, которому показала средний палец, и которого послала, будучи пьяной и обиженной.

Как же быстро всё меняется.

— Ты же умная девочка – сообразишь, — ухмыляется и, не прощавшись, хлопает дверью и исчезает.

Оставшись в полнейшем одиночестве, Наби тяжело вздыхает и смотрит на папки. Оглядывает кабинет, замечая доску с кучей эскизов. Все сделаны Тэхеном – она не сомневается, и все смотрятся удивительно утонченно, прямо как его стиль в одежде.

Подойдя ближе, изучает более детально штрихи и наброски, с трудом признавая, что хоть Ким Тэхен и ведет себя загадочно, отвратительно и грубо, он прекрасно рисует. Наби пыталась разузнать в библиотеке или газетах, кто такой V, и видела несколько его скульптур, читала рецензии и, удивительно, но в некоторых учебниках она встречала его псевдоним, как пример восхитительного модернизма.

Боже, да она даже не знает толком, на кого будет работать, как она вообще думает продержаться здесь?

Логично было уйти. Да, просто уйти, плюнуть на всё, потому что она почти ничего не знает о скульптуре, но... но, да, она в тупике, безвыходном.

Завладев столом, Наби разложила папки, нашла ручки и достала блокнот, который купила по дороге в офис. Её ждала долгая ночь, и она была готова к ней.

Она верила в судьбу, но сегодня она всеми фибрами души ненавидит то, как звезды сошлись на небе.