Подруга и друг
11 декабря, пгт. Калинено, двадцать километров от города.
Так как от Комиссаров не удалось добыть нужных сведений, а именно подтвердить подлинность событий из дневника, требовался человек, который мог бы рассказать о плохом отношении Комиссарова к Ткачевой, чтобы тем самым доказать его намерения, причинить ей вред.
В телефонной книге Ткачёвой Евгении, Кирилл Максимович отыскал номер её подруги, Маргариты Пановой, до замужества Резник, она согласилась о встрече и дала свой адрес, ссылаясь на то, что у неё малолетняя дочь и будет удобней если он лично приедет.
— Маргарита, ваша подруга Ткачёва Евгения пропала первого декабря, — сходу заявил следователь, едва молодая мать открыла дверь.
— Как пропала?! Не может-быть! Я не знала об этом!
Женщина обалдело хлопала искусственными ресницами, с виду приятная, пухлая барышня в домашнем халате и стрижкой каре, она вызывала двоякое ощущение, с одной стороны разочарованной в жизни несчастной матери-одиночки и стервозной властной барыни с другой.
— Когда вы виделись в последний раз?
— Давно, не скажу точно, когда именно видела её. Наверное, года два назад, ещё до рождения Таи.
— Может быть она вам звонила или вы вели переписку?
— Нет. Мы с ней перестали общаться, после того, как я переехали в посёлок.
— Вашего мужа зовут Дмитрий?
— Да, только теперь уже бывшего мужа. Откуда вы знаете?
— Это не важно. Скажите, Евгения жаловалась вам на своего жениха, Комиссарова Валерия?
— Нет. Бывало, она рассказывала о каких-то странностях.
— О каких? — заинтересовался Кирилл
— Да ерунда всякая, — отмахнулась Рита, — он придирался ко всякой мелочи, но мы просто над этим смеялись. Такое занудство можно терпеть, если ты живешь в особняке, ешь с позолоченного блюда чёрную икру, серебряной ложечкой, спишь до обеда, а в кошельке у тебя безлимитная карта.
— Как вы считаете, Валерий мог навредить Евгении, сделать ей больно, ударить?
— Вы думаете, он ее того? — повела она глазами.
— Я пока пытаюсь разобраться, какие у них были взаимоотношения?
— Нормальные.
— Не могли бы описать поточнее?
— Ой, не знаю! Слышали выражение: чужая семья — потемки?
— У них были стандартные взаимоотношения?
— Говорю же вам, она хорошо пристроилась, работать, считать каждую копейку не надо. Я бы согласилась терпеть любые причуды, лишь бы меня полностью обеспечивали, и горя не знала. А то как мне теперь с годовалой дочерью на руках хорошо живётся одной! Пусть бы не выделывалась, всегда у нас особенная была!
— Вы о Евгении?
— Ну вы же о ней пришли узнать? Хотите знать мое мнение, она сама виновата.
— В чём же её вина?
— Сказку про Золотую рыбку читали? Вот так оно все и заканчивается, у разбитого корыта. Не знаю, чем вам ещё помочь.
Она подошла к кухонной вытяжке и закурила, включив ту на полную мощность. Сидели они на кухне, в остальных комнатах, по всей видимости, шел ремонт.
— Меня конкретно интересует один единственный вопрос, мог ли Комиссаров быть причастным к ее исчезновению? — следователь попытался вытянуть хоть что-нибудь, пусть даже сплетню.
— Не знаю, правда не знаю. Богатые они все чудные, то что она жила, как у Христа за пазухой — это точно, а что там у них творилось за закрытой дверью, знать не знаю. Если она и жаловалась, то так, на ерунду всякую, как все мы бабы между собой любим промыть косточки мужьям, да и вы мужики такие же! Может мог! Что вам еще сказать? Мы учились вместе. Оказалось, что она тоже из деревни, из небогатой семьи. Вот, так и подружились, я её в город вытащила, вместе квартиру снимали, работали. Потом раз, и закончилось всё.
— Что закончилось?
— Дружба закончилась.
— Вы поссорились или что?
— Нет, просто закончилась. Ну, знаете, бывает такое. Говорят же, нет ничего постоянного, только любовь к детям остается навсегда. Кстати, о детях, мне малую надо кормить, она вот-вот проснется.
— Спасибо, вам Рита, что согласились ответить на мои вопросы. Мне бы хотелось побеседовать с вашим бывшем мужем Дмитрием, не могли бы вы подсказать, где я могу его найти?
— Придурок работает в ресторане, днём официантом, по вечерам — музыкантом. Вы найдете ее?
Следователь проигнорировал вопрос женщины и сухо поблагодарил за разговор.
Друг
11 декабря, позже. Ресторан « Седьмое небо»
Людей в зале было немного. Кирилл сел за барную стойку и тут же показал бармену удостоверение.
— Мне бы поговорить с вашим официантом Дмитрием Пановым.
— С Димоном? — переспросил удивленно бармен. — А что он натворил?
— Да мне просто поговорить. Он здесь?
Парень кивнул на служебное помещение.
— Он там, к выступлению готовится.
В небольшой комнате практически на полу разместились несколько музыкантов, они увлеченно беседовали и распивали пиво из пластиковых стаканчиков.
— Добрый вечер! — поздоровался с ними следователь и показал удостоверение. — Кто из вас Дмитрий Панов.
Пошатываясь поднялся невысокий лысеющий мужчина, давно небритый и честно признался: "Ну я".
Они вышли в коридор и Кирилл рассказал ему по какой причине находится здесь, Дмитрий повторял одно и то же: не может-быть, не может-быть; предложил свою помощь, он был слегка нетрезв, но вполне вменяем.
— Дмитрий, когда вы видели в последний раз Евгению?
— Сто лет Женьку не видел!
— Выступала ли она в вашей группе?
— Да, было такое.
— То есть она хорошо пела и выступала на сцене?
— Нормально она пела. Нам нужна была солистка, я попросил ее, она согласилась.
— Был ли у них с Комиссаровым конфликт после выступления?
Савельеву показалось, что Дмитрий соврал, сказав:
— Ничего такого не помню.
Мужчина закурил, занервничал.
— Мне на сцену через пять минут. Можно побыстрее?
— Как вы считаете, способен ли Комиссаров причинить ей вред?
Немного подумав, он ответил:
— Думаю, что да. Он тот еще козлина.
— У вас с ним случались конфликты?
— С кем, с этим гусем? Никогда.
— Вы сможете свидетельствовать против Комиссарове в суде?
— Ого, даже так! А он в тюрьме уже?
— Нет, он пока только подозреваемый.
— А, ну как он будет уже в тюрьме, тогда да, конечно!
Следователь ушел из ресторана с неоднозначным мнением о друге Ткачевой. Какой-то неприятный осадок остался после встречи с ее друзьями. Что Маргарита, что Дмитрий шли на контакт неохотно, явно что-то скрывали, или это могло быть всего лишь обманчивое впечатление отвыкшего от городской суеты следователя.
Ему стало грустно, какие-то люди пошли равнодушные, подумал Кирилл Максимович и запрыгнул в авто.