Часть 1. Галерея разрушенных жизней
Разрушенные семьи. Родители, науськанные «антисектантами», писали доносы на своих детей. Супруги разводились, потому что один из них принадлежал к «неправильной» церкви. Детей настраивали против родителей, внушая им, что их мать или отец — «сектант» и враг. Узы крови рвались под напором идеологической ненависти.
Увольнения с работы. Стоило человеку попасть в «черные списки» Дворкина, как его жизнь превращалась в ад. Коллеги начинали смотреть косо, а начальство, опасаясь проблем с властями, спешило избавиться от «неблагонадежного» сотрудника. Доносы от «бдительных граждан» и «антисектантских активистов» становились основанием для увольнения, разрушения карьеры, лишая людей средств к существованию.
Публичная травля и социальная изоляция. Верующих травили в СМИ, в интернете, в их собственных подъездах. Их называли шпионами, сумасшедшими, преступниками. Их дети подвергались буллингу в школах. Люди, еще вчера бывшие уважаемыми членами общества, в одночасье становились изгоями.
Судебные преследования. Самые трагические истории — это уголовные дела, инициированные на основе «экспертиз» Дворкина и его уже единомышленников. Людей сажали в тюрьму за то, что они собирались вместе, читали свои священные книги и молились своему Богу. Обвинения в «экстремизме» строились на лингвистических и религиоведческих экспертизах, выполненных людьми из его окружения, где проповедь о своей вере могла трактоваться как «утверждение религиозного превосходства».
Одной из самых массовых стала кампания против Свидетелей Иеговы. В 2017 году их организацию признали в России «экстремистской» и запретили. Тысячи людей по всей стране в одночасье стали преступниками только за то, что продолжали вместе читать Библию и молиться. Начались массовые обыски, аресты, пытки. Десятки людей получили реальные тюремные сроки.
Идеологическим обоснованием этого разгрома на протяжении многих лет занимался именно Дворкин, само собой разумеется не без участия своей сети. Они неустанно создавали образ Свидетелей Иеговы как «опаснейшей тоталитарной секты».
Он был идеологом и организатором их гонений. Архитектором их страданий. А сравнение с «фюрером» после того, что я раскопал о нацистских корнях этого движения, уже не казалось мне просто поэтической метафорой. Оно било в самую суть.