ПЕРЕЖИТОЕ

                                   Алиса могла сколько угодно бегать вокруг да около одной единственной мысли. Стоило признать, на самом деле назойливой мысли. Той, что корнями надоедливого сорняка проникала в самую глубь собственных чувств. И, даже если девушка рубила сорняк, его корни все ещё оставались внутри, позволяя мыслям развиваться в прежнем направлении.

       Когда Алиса удалила ветвь в собственной мыслительной карте, она словно полностью изничтожила в себе эту надоедливую идею: думать о том, что Джейк крутил шашни с Ханной. Идея на самом деле была глупая, потому что он проявлял к Алисе явные знаки внимания. Она не считала мужчину тем типом людей, которые крутили чувствами и людьми. Ну, по крайней мере он не составлял о себе такого впечатления.        Возможно, она просто искала аргументы в защиту этой идеи, потому что ей на самом деле не хотелось, чтобы он был из таких людей. Если все это было настоящей искусной игрой её чувствами, то она была готова вернуть себе превосходство. Если это — игра, то она станет достойным для него противником.        Но не сегодня. Сегодня начальство требовало от неё появления на работе. И, желательно, с объяснением причины столь неожиданной пропажи. Нет, конечно, она отвечала на все сообщения, давала рекомендации новичкам, но помогать и работать самой — вещи разные.        А уж не работала на съёмках она достаточно долго. И, конечно, агентство смутилось столь резкому падению выполняемости. Алиса тратила на фотографию почти все свое время, а теперь у неё были дела важнее. О да, жизнь незнакомой девушки была намного важнее работы. И, даже если помощь в расследовании стоила её рабочего места, Алиса была готова заплатить эту цену. Она не самый последний фотограф в городе и уж точно смогла бы найти замену.        Тем не менее, её не уволили, а вынудили — нельзя назвать добровольной работой то, на что она решилась после фразы «знаешь, у нас тут появились новые таланты. Вот бы найти на них лишнее рабочее место» — провести хотя бы несколько съёмок. Более того, ей даже вручили какую-то неплохую фотосессию для очередного журнала, чтобы она вновь загорелась работой.        Желание работать не зависело от того, какой лакомый кусочек для съёмки ей предоставят, это точно. Как минимум потому, что именно сейчас не было никакого вдохновения на особенные сюжеты. Именно поэтому все свадебные съёмки пришлось отмести, чтобы не наткнуться на них в списке заявок. Все силы на креатив уходят в томительную расшифровку, вынужденные разговоры и переосмысление собственных чувств.        Вспоминая прежний алгоритм действий, которым она пользовалась для сбора оборудования и вещей в дорогу, девушка не заметила, как, погрязнув в собственном «я», наплевала на вечно включённый моноблок с его камерой и переоделась прямо при ней. Бросая взгляд на часы, Алиса коснулась мысли о том, что Джейк определенно мог видеть её, но тут же отмела её. Стоило хотя бы раз в жизни послать все мысли к черту и заняться делом, не растягивая его на полдня.        Нет, она не была прокрастинатором. Иногда была, но это не было жизненным кредо. Жизненным кредо было постоянно погружаться в надоедливые размышления ни о чем, когда была необходима максимальная концентрация в чем-либо. И вот, упаковывая оборудование в чехлы и сумки, она вновь теряет всю сосредоточенность, которая нужна была для контроля собственных действий.        Алиса получает сообщение, когда ей остаётся подтянуть застежку последнего чехла. Она быстро бросает взгляд на мигнувший экран часов. «Джейк». Девушка смахивает сообщение, одновременно с этим желая буквально выбросить его из собственной головы. Когда приходит второе сообщение, Алиса даже не смотрит на отправителя. Она выпрямляется, смахивает сообщение и бросает угрожающий взгляд в камеру моноблока, отрицательно дергая головой.        У неё есть собственная жизнь. Собственная жизнь. То, что девушка пытается вбить себе в голову так, чтобы этот факт крепко засел в ней, да так, чтобы сердце не подпрыгивало каждый раз, когда на экране отображается мужское имя. Хоть бы раз сердце подпрыгнуло от радости, когда глаза, наконец, касались имени лучшего друга, но нет: подобные эмоционально-гормональные прыжки происходили только от одного человека.        Алиса раздражённо хлопает входной дверью, вновь поймав себя на очередной мысли о Джейке. Вот, кто по-настоящему мешал жить собственной жизнью — жизнью за пределами их переписки, поисков Ханны, телефона. Она заслужила хотя бы немного свежего воздуха, но, видимо, собственный разум был против такого исхода событий.        Уж не знала она, какими правдами и неправдами удалось уговорить собственный мозг на работу, но она сложила оборудование в багажник машины, села за руль и доехала до места съёмки без единой мысли. Она просто слушала радио Колвилла, подпевала знакомым песням и лавировала между машинами, увеличивая скорость. Ей некуда было спешить — она сбежала из собственного дома слишком рано — но немного адреналина ей было жизненно необходимо получить. Хотя бы чуть-чуть.        Человек без лица так давно не пугал её своими угрозами, что Алиса начала искать адреналин в превышении ограничения на скорость на влажной после дождя трассе. Собственная шутка показалась такой отвратительно смешной, что смех удержать не получается. Соседняя машина опасливо сворачивает в её сторону, из-за чего Алиса тут же реагирует и уводит собственную машину, избегая небольшого, но столкновения.        — Господи, придурок, напугал, — Алиса сбавляет скорость, отмечая, что почти доехала до пункта назначения. Конечно, замедляет машину она не по причине скорого прибытия. Эта ситуация на самом деле заставила сердце на мгновение остановиться.        Алиса сворачивает на парковку, бегая глазами по парковочным местам. До открытия студии и готовности моделей ещё достаточно времени, так что она берет в руки телефон, чтобы чем-то занять себя. Чем-то, но не ответом на сообщения. Нет. Только-только удачно выбравшаяся из капкана жертва намеренно не ступит в него. Ну, Алиса, конечно, ступит, но ближе к вечеру, когда обе съёмки пройдут успешно, а фотографии будут обработаны и отправлены в агентство.        Оказывается, жизнь вокруг движется дальше, пока Алиса взяла на себя роль затворницы. Или пленницы? Может, рабыни? Не суть. Она в любом случае сидит дома и расшифровывает фотографии с облака, пока жизнь Колвилла движется дальше, пока жизнь друзей движется дальше.        Алиса смотрит ленту Instagram в поисках знакомых лиц. И натыкается. Натыкается на рекомендацию аккаунта Ханны. Дасквуд либо был её персональным проклятием, либо бременем, которое она должна нести все время, пока девушка не была найдена. Живой или мёртвой. Но желательно живой.        Девушка испытывает собственную силу воли, желая одновременно и спокойствия от этих Дасквудских трагедий, и узнать побольше полезной информации. Алиса возвращается к своей тактике: жить собственной жизнью. Хотя бы сегодня. Она возвращается в реальность, блокируя экран, выбираясь на улицу и доставая оборудование.

       Алиса набрасывает капюшон куртки, не желая мочить волосы. Повезло ей вернуться на работу, да в такую прекрасную погоду. Хорошо хотя бы то, что работать нужно было в помещении. На обеих съёмках. Чего-чего, а танцев под дождём с фотоаппаратом ей не хватало. Тем более учитывая то, какое «огромное желание» работать у Алисы сейчас было.        Несколько девушек уже были готовы к съёмке, когда Алиса вошла в помещение и с неприятным ощущением сняла промокшую ветровку. Зажав вещь в сгибе локтя, она ощупывает соседние куртки и ветровки, чтобы проверить степень влажности. Разочарованно подметив, что пихнуть собственную мокрую ветровку между чужих сухих вещей не получится, Алиса бросает её на ближайший стул с мыслью о том, что ей посчастливится найти её позже.        Стоило вовлечься в процесс, как мысли тут же пришли в порядок, касаясь только размышлений о том, какие ракурсы и освещение подойдёт тем или иным цветам и моделям. Особенно Алиса обратила внимание на весьма необычную девушку с контрастными белыми пятнами на тёмной коже. Стоя под освещением искусственных лучей, девушка буквально светилась, когда свет падал на острые скулы, подчеркнутые хайлайтером.        Пусть Алиса и не была визажистом, но с косметикой дружила. И она уж точно могла сказать, что визажистка почти не работала с этой девушкой. Кроме подчеркнутых хайлайтером скул и накрашенных губ не было ни грамма косметики.        — Алиса! — девушка не реагирует, пока не делает кадр, ради которого выворачивала конечности, выбирая ракурс. Она выпрямляется, щёлкает шеей и оборачивается, принимая в собственные объятия коллегу, — Я уж думала, ты не появишься. Не было на моей памяти такого, чтобы ты две недели за работу не бралась, — девушка улыбается, уложив небольшую ладонь на плече Алисы.        — Да, у меня дела были, ничего особенного, — она отмахивается, отворачиваясь от собеседницы, чтобы продолжить работу. «Никому не говори». Алиса прикусывает губу, в очередной раз подловив себя на нарушении своего обещания. Она снова вспомнила Джейка. И, подавив собственное любопытство касательно тех двух сообщений, мгновенно делает не очень удачный снимок, прикидываясь, что не она только что чуть не выронила собственный фотоаппарат.        — Кажется, я знаю, что могло тебя так «отвлечь», — коллега ухмыляется, немногозначно дернув бровью, а Алиса идёт на поводу у собственного раздражения, замечая каждое изменение на лице собеседницы с помощью периферийного зрения, — ну, или кто, да, Рихтер? — рука девушки касается лопатки Алисы, отчего она ведёт плечом, остро реагируя на нарушение собственного личного пространства.        — Тебя не должно волновать то, что выходит за пределы моей работы, Эмили, не испытывай моё терпение, — несложно было догадаться, чем так искусно занималась девушка, сахарно-медовым голосом выманивая информацию из коллеги. Алиса не так давно вспоминала о том, что её постараются сместить с должности теми или иными способами. И, конечно, отсутствие девушки на работе только послужило подсластителем для вкуса победы. Только её не было, потому что Алиса вернулась в строй и пресекла попытку найти повод слить информацию.        Она с три короба наврала начальству что-то о больницах и беспокойных родственниках. Не стоило пускать на самотёк все остальное, чтобы не раскрыть собственную ложь. Кому-кому, а ей было опасно говорить слишком много. Нельзя было говорить много на работе, нельзя было говорить много в диалогах с друзьями, нельзя было вообще хоть слово сказать мимо.        Хотелось высказаться хотя бы лучшему другу о том, что происходит, потому что мужчина начал наседать с мыслью о том, что девушка устала от их общения. Она хотела, но «никому не говори» стало какой-то подсознательной установкой в собственной голове. Даже если она бы захотела, язык не поворачивался вовсе. Даже вслух в квартире один на один с собой она не могла и слова сказать о Дасквуде, не то что кому-то, выдавая все тонкости расследования.        Вечером, когда девушка открывала диалог с Джейком, она практически прокляла его, однако тут же усмирила бушующее море эмоций, предотвратив предсказание о шторме. Мужчина попросил её быть осторожнее и не переусердствовать на работе. Алису тут же захлестнул стыд, когда она вспомнила, какой взгляд бросила прямо в камеру.        Она точно не могла отличиться особой благодарностью. Конечно, можно было оправдать саму себя тем, что она не видела текст сообщения, но это можно было перечеркнуть ответной мыслью о том, что она его проигнорировала. С едким чувством о том, что она просто неблагодарная девчонка, Алиса засела за доработку фотографий. Конечно, это не помогло ей избавиться от отголосков чувства самокопания, но приглушило его хотя бы немного.        Когда она заканчивает, часы на компьютере радостно маячат вестью о том, что время уже далеко за полночь. Алиса с некоей грустью смотрит на список диалогов. В сети не было никого, кроме Дастина, и девушка не знала, знак это или просто навязчивая мысль.        Она решает не поддаваться мысли и не беспокоить мужчину поздно вечером. Вместо этого Алиса решает поесть хоть что-то. За день так и не нашлось желания, а сейчас было скучно и было время на удовлетворение потребностей организма.        Или нет. Часы отобразили уведомление о сообщении. Сообщении от Дэна. Алиса захлопывает дверь холодильника, щёлкнув кнопку электрического чайника. Да, кофе будет лучшим ужином сейчас, когда собственное тело клонит в такой желанный сон. Сон, который девушка себе позволить сейчас не может. Не может, потому что Дэн явно пишет не просто так, зная, сколько у девушки времени.        Рад, что вижу тебя в сети

И тебе привет, Дэн

       Мне нужна твоя помощь        — Ну, кто бы сомневался, — по-доброму произносит Алиса, завязывая собственные волосы в причудливую шишку. Типичная домашняя прическа, из-за которой волосы потом становились волнистыми, словно она провела сорок минут за завивкой каждой прядки.

И чем я могу тебе помочь?

       Куда бы ты хотела пойти на свидание?        Алиса смотрит на сообщение секунд сорок, прежде чем, наконец-то, начинает печатать сообщение. Ещё полминуты требуется, чтобы сформулировать достаточно понятную и безобидную фразу, которая не ранила бы его.

Дэн, мне жаль, но я не смогла бы пойти на свидание

       Я хочу пригласить Джесси        Наверное, Алиса никогда не испытывала большего облегчения, чем сейчас, когда мужчина отвёл стрелки в сторону Джесси. Она, определённо, заигрывала — ну, или флиртовала — но каждое слово от начала и до конца было лишь мостом к доверию, а не сердцу. Влюблять в себя человека для того, чтобы воспользоваться им и бросить, было не в её принципах. Уж что-что, а принципы у неё были. Обманывать — ладно, рушить доверие — ладно, но не разбивать сердце, нет. То, на что Алиса просто не решилась бы, если бы чувства Дэна оказались реальностью, а не недопониманием.

Уф, отлично Позови её в её любимое место Я была бы рада лишний раз быть там, где мне нравится бывать

       — Молодец, Алиса, это самая очевидная вещь из тех, которые ты когда-либо вообще говорила, — она встаёт, чтобы налить себе кофе. Она отставляет сахарницу, не берет из холодильника молоко, а просто растворяет гранулы в кипятке и забирает кружку с собой. Конечно, пар обжигал ладонь, но как-то было все равно. Она устала.        Дэн сразу соображает, поблагодарив и исчезая из сети. Алиса помогла всем, чем могла. Они с Джесси не подруги детства, чтобы Алиса знала каждое её любимое место или любимое блюдо. Она вообще ничего не знала.        Ничего. Ни про Джейка, ни про кого-либо из Дасквудской молодёжи. Они могли общаться хоть круглосуточно, но этого всегда будет больше, чем мало. Общение через день, разговоры не больше, чем на час. Этого было мало. Может, только ей, но она хотела знать каждого лучше.                                   

***

                                   Она устала быть в стороне