Эпилог
Гермиона поняла: этот день настал.
Тогда, шесть месяцев назад, Малфой аппарировал с ней на руках прямо в Святого Мунго. Она провела в больнице целый месяц. Всё это время он был рядом — спал на узком диванчике у её кровати, подскакивал от каждого её ночного крика, тихо звал по имени, выводя из оцепенения. Но никогда не прикасался.
После всех осмотров она замкнулась. Не выносила чужих прикосновений — и он уважал это, как никто другой.
Она не понимала, почему он остаётся. Но отказываться от него не собиралась. Она могла спать, есть и нормально дышать, только зная, что он здесь.
На третий или четвёртый день пришёл Гарри. Она отвернулась к стене и ждала, когда Малфой выгонит его из палаты.
Так и произошло.
Дело о похищении закрыли: Гермиона вернулась и не сказала ни слова о случившемся. Официально Александр Трэверс никогда не существовал, и она собиралась всё так и оставить.
В больнице жизнь начинала возвращаться к ней. Она пила восстанавливающие зелья, снова училась нормально питаться и не бояться ночных кошмаров.
Медленно, шаг за шагом, она становилась собой. Но впереди был долгий путь.
Когда пришло время возвращаться домой, Малфой спросил, хочет ли она, чтобы он был рядом. Гермиона сама не знала почему, но кивнула головой.
И он остался.
Постепенно она выучила его привычки. Какой кофе он пил по утрам. Какие книги читал. Как хмурился, если был недоволен.
Они почти не разговаривали. Она наблюдала за ним украдкой, как будто он мог этого не заметить. Но Драко молчал, позволяя ей изучать его в своём темпе.
Любопытство стало её маяком. Её способом вернуться к себе.
И вот — она стояла у книжного шкафа. Подняла руку, толкнула нужную книгу, юркнула в открывшийся проход. Драко, её вечная тень, молча последовал за ней.
В подвале всё было, как она оставила.
Колдографии с Малфоем на стене. Коробка с письмами в углу.
Гермиона присела на корточки. Сняла крышку. Вложила в неё последнюю записку — написанную своей рукой.
Обернулась.
Поймала его взгляд — тёплый, наполненный нежностью.
Он кивнул.
В записке было всего четыре слова:
«Ты дома. Ты справилась»
***
Драко Малфой чувствовал, что застрял. Он жил в доме Гермионы Грейнджер — и даже не знал, зачем. Но она была совсем одна. А ему всё равно некуда было спешить.
День за днём он говорил себе: нужно уйти. Она справится. Он ей никто. И каждый раз отвечал себе: завтра.
И ничего не менялось.
Его офис был завален письмами с просьбами о помощи. Но Малфой больше не мог никого искать. Не мог снова погружаться в чужие судьбы, копать, расследовать.
Он чувствовал, что больше никогда не вернётся к этому делу. Отец оказался хотя бы в одном прав. Драко всё это время пытался искупить вину перед матерью, занимаясь поисками пропавших волшебников.
И каждый успешный случай спасал его от ненависти к себе.
Но теперь всё закончилось. Гермиона стала его последним делом. Круг замкнулся. И он мог идти дальше.
Пока правда не знал, куда.
Гермиона сидела на заднем дворе в кресле и читала книгу. Тёплый солнечный луч золотым отблеском путался в её непослушных кудрях.
Она выглядела лучше. Набрала здоровый вес, немного загорела, в глазах снова танцевали смешинки.
Она была такой сильной. Невероятной волшебницей. Малфой не мог отвести взгляда.
Он прошёл мимо, как всегда, и сел в соседнее кресло. Взял книгу в одну руку, а вторую положил на подлокотник, ладонью вверх.
Приглашая.
Он не был уверен, нужно ли ей это. Но сам был готов. Хотел попробовать построить с ней что-то новое. Возможно, где-то далеко отсюда. Или прямо здесь, в этом доме.
Это было не важно.
Он уже был погружён в чтение, когда почувствовал лёгкое прикосновение. Кончики её пальцев осторожно пробежали по узору вен и скользнули ниже.
Она переплела их пальцы вместе — мягко, будто так было всегда.
Он затаил дыхание.
Всё это время Гермиона ни разу не прикасалась к нему. И он тоже — уважая её право на неприкосновенность.
Но сейчас она доверяла ему себя. Как будто это было самым лёгким решением в её жизни.
Гермиона просто продолжила читать, чуть приподняв уголки губ.
Малфой закрыл глаза на мгновение.
Он знал: это было начало. Начало чего-то нового.
***
Малфой остановился у приоткрытой двери.
Внутри, в тёплых объятиях его жены, лежал четырёхлетний мальчик с золотистыми волосами.
Малфой не сдержал улыбку, услышав капризное: — Мамочка, ну расскажи ещё раз ту сказку!
— Скорпиус, ты ещё от неё не устал, малыш? Может, рассказать что-то другое? — мягко спросила Гермиона, легко перебирая пальцами светлые пряди сына.
— Нет, хочу эту! Мамочка, ну пожалуйста...
Малфой знал: она не сможет ему отказать. Как не могла ни в один из тех вечеров, когда укладывала сына спать. Скорпиус был серьёзен в своих привычках: сегодня мама, завтра папа — и никаких нарушений.
— Хорошо, — сдалась Гермиона, целуя мальчика в макушку. — Тогда слушай. Когда-то давно жил Следопыт. Он мог отыскать пропавшего волшебника, найти спрятанный тайник за книжным шкафом и разгадать самую сложную загадку. И вот однажды исчезла одна очень красивая и очень сильная ведьма...
На этих словах Малфой поднял бровь и усмехнулся.
А Гермиона продолжала:
— Никто не мог её отыскать. И тогда он пошёл по следу...
Малфой знал эту сказку наизусть. Завтра, когда будет его очередь, он расскажет её снова.
И будет любить каждое слово — так же сильно, как и Скорпиус.
А больше всего — её окончание:
И жили они долго и счастливо.