Глава 3
По вечерам, после занятий в университете, я часто сидел в городском парке, окружённом высоким забором из густых деревьев. Центральная аллея по обе стороны была усеяна яркими палатками со сладостями и уличной едой. В некоторых местах можно было развлечь себя стрельбой по маленьким железным солдатикам из пневматического оружия или надеть очки виртуальной реальности и погрузиться в мир искусственного адреналина. По правую сторону главного входа в парк располагалась зона американских горок. Я всегда с замиранием сердца вслушивался в вопли людей, нёсшихся с огромной скоростью с крутой горки вниз. Вокруг фонтана, расположенного у главной сцены, резвились дети и передразнивали большого белого кролика, пытающегося поймать хоть одного из них, чтобы затискать в своих плюшевых объятиях.
Вопреки царящей атмосфере веселья мои мысли были серыми и грустными. Не знаю зачем я приходил именно в такие места и окружал себя позитивной аурой, будучи, как мне казалось, на грани сумасшествия. Возможно, чтобы создать выразительный контраст между «хорошим» миром и «плохим» мной. Возможно, чтобы в очередной раз убедиться в том, что мне не найти выхода из этого тупика. Думаю, что такая позиция была для меня выгодной, не вынуждающей действовать. Однако, если бы кто-нибудь сказал мне такое в один из тех дней, я бы рассвирепел.
– Добрый день! – послышался приближающийся женский голос.
Это была девушка с широкой белоснежной улыбкой. Она уверенно шла в мою сторону. Из-за неожиданности я слегка растерялся и не ответил ей.
– Тоже любите наблюдать за детишками? Они такие весёлые... – не переставая улыбаться сказала девушка, приглаживая свои длинные тёмные волосы.
Буквально сразу меня начало одолевать огромное желание убежать. От проследовавшего за её словами неловкого молчания меня начало мутить. Я хотел встать, чтобы уйти, но жизнерадостная девушка решила так просто не сдаваться:
– Вы мне напоминаете Гринча из мультфильма про Рождество. Видели? Только тот Гринч зимой занимался похищением детской радости, а вы как будто намереваетесь это сделать сейчас, в самый разгар лета.
Её лёгкий смех раздражал. Желание просто молча уйти возросло, но я остался.
– Глупое сравнение! – только и ответил я, продолжая наблюдать за бедным запыхавшимся кроликом.
– Простите, если обидела. Это просто шутка! – виновато бросила она через плечо, поднимая какую-то бумажку из-под лавочки. Швырнув её точно в урну, стоящую в двух метрах от нас, добавила:
– У вас такое грустное и злое лицо, что мне так и захотелось сравнить вас с Гринчем! К тому же вы оба худые... Только он зелёный, а вы...
– Вы в своём уме?! – выпалил я, сам того не ожидая, – По-вашему это нормально? Подходить к незнакомому человеку и говорить ему такое?! Вам заняться больше нечем?!
В один миг я почувствовал, как краснеет моё лицо. Сначала от злости, а потом от стыда. В голове сразу пронеслась мысль о том, что нужно было сразу уйти и не терпеть всё это. Однако сказанного не воротишь, поэтому нужно извиниться. Но я не успел.
Девушка моментально встала, перебрасывая себе через голову ремень чёрной сумки. Её резкое движение испугало меня, и что-то в нём было жалкое. Я посмотрел на неё и увидел пронзительные карие глаза, готовые пустить слёзы.
– Я ничего обидного вам не сказала! – просипела она и ушла в сторону американских горок.
Только тогда я подметил, что на вид ей было около двадцати.
Эта ситуация быстро мной забылась. Но остался осадок, который уже подталкивал меня к выходу парка. Очень хотелось домой.
Сейчас я вспоминаю такие события с лёгким недоумеванием. Не понимаю, почему я бездействовал. Не понимаю, почему ждал состояния безвыходности.