20:17
Я вошла в полумрак, где доносилась приглушенная, но мощная басовая линия. Это был не просто заброшенный склад. Внутри оказалось просторное помещение, частично оборудованное под звукозаписывающую студию. Огромные микшерные пульты светились множеством огоньков, на стенах висели акустические панели, а в углу стояла пара массивных колонок. Запах пыли смешивался с ароматом старой электроники и свежесваренного кофе.
Трэвис закрыл за мной дверь. Теперь в помещении царила почти полная тишина, лишь низкий гул аппаратуры нарушал ее. Он выглядел уставшим, но его глаза были острыми и полными решимости. — Присаживайся, Тиша, — Трэвис указал на старое кожаное кресло рядом с пультом. Он сам сел напротив, на высокий барный стул. — Рассказывай всё. Детально. С самого начала.
Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить дрожь. Рассказала ему о той ночи в такси, о встрече с Краулом, о наших разговорах, о букете и его странном поведении после конкурса. Затем я перешла к Ларезу – его появлению, его "поддержке", его навязчивой доброте, которая теперь казалась зловещей маской. Я описала, как наткнулась на новость о ДТП, как увидела Лареза у больницы и как подслушала разговор медсестры. Наконец, я пересказала его хладнокровное признание в кабинете студии, его слова о Крауле как о конкуренте и его циничное объяснение, почему я стала "удобным инструментом".
Трэвис слушал внимательно, не перебивая. Его лицо становилось все мрачнее с каждой моей фразой. Когда я закончила, он провел рукой по своим волосам. — Значит, я был прав, — пробормотал он. — Ларез... я слышал о нем. Он умеет играть грязно. Но чтобы так... подстроить аварию? Использовать тебя? Это уже за гранью.
— Он сказал, что Краул был его слабым местом. Что Краул собирался пригласить меня работать в свою студию, — тихо добавила я.
Трэвис вскинул бровь. — Вот как? Краул тебе об этом говорил?
Я покачала головой. — Нет. Но он говорил о своей мечте о студии. И о том, что хотел бы, чтобы она была похожа на мою, только музыкальная.
— Он действительно думал о тебе, Тиша. Краул очень ценил твою энергию, твой взгляд. Он говорил, что если бы когда-нибудь открывал свою студию, то искал бы именно такого человека, как ты, для креативной части. Это было еще до того, как вы познакомились. Он видел твою студию в соцсетях. Ларез, видимо, узнал об этом. Ему это было невыгодно.
Слова Трэвиса отозвались в сердце странным, щемящим чувством. Значит, Краул действительно думал обо мне. Он не просто таксист, не мимолетное увлечение. Он был настоящим. И теперь он в беде.
— Что нам делать, Трэвис? — спросила я. — Я не могу пойти в полицию. Он угрожал мне. И у меня нет доказательств.
Трэвис кивнул. — Пока нет. Но будут. Ларез – крупная шишка. Он связан с влиятельными людьми, которые могут прикрыть его задницу. Но он не всесилен. И такие, как он, оставляют следы.
Он встал и начал расхаживать по студии. — Краул сейчас в больнице. Он изолирован. Он не доверяет никому, кроме, возможно, меня. И то с оговорками. Его паранойя усилилась. И он прав. Его окружение может быть подкуплено. Ларез очень хорошо умеет находить чужие слабости.
— А что насчет той медсестры? — спросила я. — Она говорила о следах вмешательства в машине.
— Это очень важно, — Трэвис остановился. — Если есть официальный отчет о ДТП, там должно быть указано, что машина была проверена. Если эксперты не обнаружили никаких "вмешательств", значит, Ларез позаботился и об этом. Но это не значит, что доказательств нет совсем. Механики, которые обслуживали машину Краула. Возможно, камеры наблюдения в районе аварии. И, самое главное, сам Краул. Он что-то знает. Он помнит.
Трэвис подошел к столу, достал несколько листов бумаги и ручку. — Нам нужно действовать очень осторожно. Во-первых, ты должна быть в безопасности. Оставайся здесь, пока мы не придумаем план. Я живу недалеко, но это место – мой второй дом. Здесь никто не знает, что я есть. Во-вторых, мы не можем просто так ворваться к Краулу. Нам нужно получить его доверие. А для этого нам нужно что-то, что докажет ему, что ты на его стороне, и что Ларез – враг.
— Что это может быть? — мой мозг начал работать, несмотря на усталость.
— Возможно, какая-то информация, которую знает только он. Или что-то, что было у него в машине и исчезло, — Трэвис задумался. — Или... — его глаза загорелись. — Или мы можем использовать Лареза против него самого.
— Как? — я подалась вперед.
— Ларез тебе угрожал, верно? Что будет, если ты не согласишься "помолчать"?
— Он сказал, что моя студия, девочки... все может пострадать, — мой голос дрогнул. — Сказал, что я пожалею.
— Отлично, — Трэвис кивнул. — Это улика. Если мы сможем это записать. Он же хочет с тобой "поговорить"?
— Он отправил сообщение. "Мы можем решить это иначе. Встретимся?"
— Вот оно! — Трэвис хлопнул по столу. — Мы должны организовать эту встречу. И записать ее. На диктофон. На видео. Все, что можем. Это будет наше доказательство. Но это будет очень опасно, Тиша.
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Опасно. Но иного пути не было. — Я согласна. Я сделаю это.
— Хорошо. Но ты будешь не одна. Я буду рядом. Где-то. Нам нужно подготовиться. Найти место, где можно будет получить чистую запись, где ты будешь в безопасности. Ларез очень хитер, он будет осторожен.
Егор подошел к компьютеру и начал что-то быстро печатать. — Сейчас я свяжусь со своими людьми. Нам нужна информация о Ларезе. Все, что можем найти. Его связи. Его слабые места. А ты пока отдохни. У тебя была очень тяжелая ночь. И день.
Я посмотрела на Трэвиса. Он был решителен, спокоен, но в то же время излучал какую-то внутреннюю силу. Я доверяла ему. И чувствовала, что впервые за долгое время у меня есть настоящий союзник.
Я попыталась расслабиться в кресле. Мысли роились в голове. Краул. Ларез. Опасность. Но теперь был план. Хрупкий, опасный, но все же план. Мне нужно было быть сильной. Мне нужно было не подвести Краула, который, возможно, даже не знал, что его спасают. И мне нужно было отомстить Ларезу за его цинизм и жестокость.
За окном уже брезжил рассвет. Новый день. День, который должен был принести ответы. Или новые испытания.