20 часть
Соник стоял у раковины в коридоре участка, плеснув холодной воды на лицо. Его руки всё ещё дрожали от злости, щёки горели от сдержанных эмоций. Несколько глубоких вдохов — и он снова вернулся в допросную, хлопнув дверью так, что та отозвалась резким звуком по стенам.
Шэдоу даже не вздрогнул. Он по-прежнему сидел, слегка отклонившись назад, и смотрел на Соника с той самой издевательской полуулыбкой. Будто встречал старого друга, не детектива, который раскрыл его.
Соник резко подошёл к столу и опёрся на него обеими руками, наклоняясь вперёд. Его голос был холодным, как лёд:
— Скажи спасибо, ублюдок, что я не выложил всё. Улики, которые у меня на руках, могут сгноить тебя в камере навсегда.
Голос его дрожал от ярости, но в нём чувствовалась чёткая угроза. Шэдоу приподнял бровь, слегка склонив голову.
— Какие улики? Те, что ты прятал в плюшевом мишке? Или может те, что в твоих снах, Соник?
Он усмехнулся, будто наслаждаясь каждым словом.
— Ты действительно веришь, что тюрьма удержит меня? Или… что ты сам сможешь?
Соник не отводил взгляда, кулаки дрожали, но он сдержался.
— Я не верю в чудовищ, Шэдоу. Но ты... ты ближе всех к этому слову. И я не дам тебе больше ни одной жертвы. Ни одной.
Он резко оттолкнулся от стола и направился к выходу, на прощание бросив:
— Молись, чтобы я не передумал. Потому что если я выложу всё — тебе не поможет даже дьявол.
Когда дверь за Соником захлопнулась, в допросной повисла гнетущая тишина. Шэдоу не двигался, сидел в кресле с опущенным взглядом. Его губы больше не кривились в усмешке. Вместо этого выражение лица стало холодным, почти пустым.
Он медленно выпрямился, его руки сжались в кулаки. Впервые за долгое время он почувствовал то, чего не испытывал даже при первых убийствах — горечь. Горечь оттого, что Соник отверг его не как убийцу, а как того, кто пытался любить. Пусть и криво, жестоко, но по-своему искренне.
— Он всё равно не понял, — тихо сказал Шэдоу самому себе, глядя в стену. — Всё ради него… Все эти люди… Они мешали. Они смеялись над ним, обижали его, не заслуживали быть рядом. А он… он просто взял и раскрыл меня.
Он склонил голову, его алые глаза потускнели.
— Я сделал всё, чтобы он не чувствовал себя один. Я наблюдал за ним. Я знал его любимый чай, его любимый цвет, как он спит, как он морщит нос, когда злится… Я даже научился прощать. Ради него.
Шэдоу облокотился на стол и выдохнул тяжело, почти с болью. Его плечи слегка дрожали.
— Но он не принял. Его справедливость важнее, чем я. Чем мы.
Он закрыл глаза, на мгновение дав эмоциям выйти наружу, а затем снова открыл их — взгляд стал холоднее, как будто в нём что-то сломалось. Или... исчезло.
— Хорошо, Соник. Ты хотел справедливости. Ты её получишь. Но не думай, что всё закончено. Ты раскрыл меня, но не спасся. Ты только начал новую игру.