Искушение

*****

Открыв глаза, первое, что меня смутило — странная тишина в квартире. Я ведь помню, что засыпала вместе с Хёнджином, а сейчас лежу одна в своей комнате.
Потянувшись, заметила на тумбочке свой телефон.

— Сколько? — вскинув брови, потираю сонные глаза.

Время на телефоне показывает 16:32.
Неужели, я выспалась вдоволь?

Под строкой со временем около нескольких десятков уведомлений, среди которых вижу сообщение от Хёнджина.
Написал, что хочет проверить Сокджуна на принятие каких-либо веществ и пожелал мне хорошенько отдохнуть перед новой рабочей неделей.

Улыбнувшись, печатаю ему ответ и откладываю телефон, опять сладко потянувшись.
Как же хорошо дома.

*****

Следующие три часа я просто деградировала и радовалась жизни — довольствовалась оставшимися со вчерашнего вечера сладостями, валялась в кровати и смотрела любимый сериал. Мысли о работе и прочем не лезли в голову, и я спокойно отдыхала.
До одного момента.

20:03

Выключив успевший надоесть за это время телевизор, зеваю и беру с журнального столика последний кусочек любимого темного шоколада, закинув в рот.

Около пятнадцати минут назад звонил Хёнджин, знатно подпортив мне настроение.
Сукджин принимал психотропные вещества всю эту неделю, которые повлияли на его состояние. Это целиком и полностью объясняет его поведение вчера, но я все никак не забуду смотрящую на меня прямо с картины Кирён. Чертовски жутко, и от одной мысли об этом по телу бегут табуны мурашек.

Мои мрачные размышления прерывает сначала звонок, а после настойчивое стучание в дверь.
Нахмурившись, плетусь в прихожую, по пути до конца опустошая коробочку шоколадного молока.

— Мэй? — мои брови ползут вверх от удивления, когда я вижу на пороге
подругу. — Что ты тут забыла?

— Охринеть, — девушка по-хозяйски заходит
в квартиру, закрывая входную дверь и скрещивая руки на груди, недовольно прожигая меня взглядом. — А ты ничего не забыла?

— В смысле?

— В прямом, Дженни. Про меня ты не забыла? Про остальных? Ты как в этот участок перевелась, даже не пишешь никому из нас! — младшая зло тычет пальцем в меня, после чего разворачивается и стремительно идёт в мою комнату, продолжая что-то недовольно бурчать себе под нос.

— Во-первых, никого я не забывала. Просто у меня действительно много работы в последнее время, а во-вторых, —
хмурю брови, когда Мэй начинает буквально «потрошить» мой шкаф. — Какого черты ты творишь?

— Напоминаю, что такое жизнь, а не трудоголизм, — демонстративно улыбается она, бросая на мою незаправленную из-за собственной лени постель черные свободные джинсы и довольно открытый топ. — Мы идем в клуб.

— Что? — мои глаза округляются от резкости и напористости подруги, и я спешу усмирить её пыл. — Мэй, это исключено. Я работаю в полиции, и завтра понедельник, сопоставь. Уже не то время, как когда мы учились — я не смогу бегать с тобой по клубам, как раньше.

Девушка кривляет меня, пихая одежду в руки.

— У тебя есть 20 минут, чтобы привести себя в человеческий вид, подруга. Я и Чонин ждем тебя в машине, остальные уже на нашем месте, — она подмигивает мне, посылая воздушный поцелуй.

*****

— Давай-давай-давай! — кричат мои друзья, пока мы с Солли соревнуемся, кто быстрее справится с ярким шотом.

Как я вообще подписалась на это?

— Да! — ликует часть толпы, когда я первая заканчиваю с коктейлями, поморщившись то ли от жжения алкоголя в горле, то ли от резкого приступа головокружения.

— Я знала, что ты не утратила свое мастерство! — Мэй вцепилась мне в плечи, прыгая от пьяного счастья.

— Я требую реванша! — вскакивает Солли, пошатнувшись от огромного количества выпитого. — Давай ещё!

— М-м, — отрицательно мычу я, пока в глазах плывет вся картинка.

Обернувшись, пытаюсь разглядеть среди толпы Чонина, который всегда следил за нами в подобных местах. И каким же было мое разочарование, когда я увидела его таким же пьяным, как и я, в компании остальных наших друзей.

— Пошли, сегодня я вместо него, — хмыкает Тэун, понимая, кого я ищу и вытаскивая меня из толпы, ведя к диванам. — Сначала говоришь, что тебе завтра на работу, а в итоге пьешь, как не в себе.

— Меня заставили, — хнычу, плетясь за
ним. — Тэ, который час вообще?

— Половина третьего ночи, — вздыхает парень, усаживая меня на кожаный диван. — Давай я вызову тебе такси? Чонин должен был быть за рулем сегодня, но, как видишь, подвел, — усмехается, смотря на нашего друга в другом конце зала.

— Я сама, — отмахиваюсь, почти засыпая на нём. — Иди к остальным.

— Но..

— Тэ, иди.

— Ты уверена, что тебя можно оставить в таком состоянии?

— Мг..

Покачав головой, Тэун, бросив лишь смиренное «как знаешь», вернулся к разгребанию оставшихся друзей.
И зачем я только согласилась на это?
Сладость коктейлей обманчива, и мне не стоило поддаваться на уговоры друзей — знала же, чем это кончится. А утром, помимо жуткой головной боли в последствии этой ночи, придется ещё и терпеть такого персонажа, как Ли Минхо, без которого, к сожалению, не проходит ни один мой рабочий день.

— Кто вообще пьет по воскресеньям? — мямлю я, закидывая голову назад.

Мне плохо.
Движения становятся скованными, мир — плывущим, в голове шумно и почему-то очень хочется смеяться. Глаза сами собой закрываются — хочу спать. С каждой минутой бороться с желанием прилечь на диван всё тяжелее и тяжелее. Ресницы слипаются, мне хочется провалится в бездну.

В какой-то момент надо мной нависает тень.

— Почему такая красотка здесь одна? — спрашивает меня парень с выбритыми висками и пучком на затылке.

Он бесцеремонно подсаживается ко мне и оглядывается, кладя руку на плечо.

— Если не хочешь остаться без неё —
убери, — со злостью шиплю я.

Он понимает меня, хоть и не слышит из-за громкой музыки. Смеётся, гладит по щеке и кладёт руку на моё колено.
Каждое его движение отвратительно, меня начинает тошнить. Пытаюсь убрать его ладонь, но ничего не получается — тело не слушается, а силы покинули. Глухая ярость разрывает меня, но я ничего не могу поделать с этим уродом.

— Хочешь, мы хорошо проведем время? — громко обещает он, склоняясь к моему лицу и..

И отлетает в сторону.

Высокая мужская тень легко откидывает его на пол, склоняется и что-то говорит.
Он вскакивает и пытается ударить незнакомца, но тот не только силён — ловок, и легко уходит от удара. Сзади ублюдка, который приставал ко мне, появляются ещё две тени.
Несколько коротких движений — и он вдруг становится послушным, позволяет увести себя под руки.

Отчего-то мне опять ужасно смешно. Тень незнакомца занимает место того парня, садится рядом, но не касается меня. Перед глазами все расплывается, я не могу сосредоточится на её лице, но улыбаюсь. Тень нравится мне. Я не чувствую опасности, исходящей от неё, только странное притяжение. И наверняка в этом тоже виноваты коктейли.

Мои щеки горят, на кончиках ресниц искрится непонятная нежность, а в запястьях, словно о песчаный берег, бьются океанские волны.
Тень молчит и не смотрит на меня, а я все ещё не теряю попытки разглядеть её лицо. Этому мешают яркие прожекторы, и тогда я сосредотачиваюсь на его руках.
Мужественных, красивых.

Черная рубашка небрежно закатана до локтей, сквозь светлую кожу проступает рисунок вен. Руки сильные, крепкие, при этом не лишенные изящества. Широкие ладони, длинные пальцы, выступающие костяшки, аккуратные ногти.

В таких руках нестерпимо хочется утонуть. Таким рукам хочется довериться. Их хочется взять в свои и водить кончиками пальцев по глубоким линиям, вырисовывать узоры.

На указательном пальце его левой руки — кольцо в форме морды волка, из белого металла и сверкающих холодных камней разной огранки. Глаза — два треугольных монохромных голубых камня.
Это не дешевое грубое кольцо из хирургической стали и стекляшек — это настоящее ювелирное произведение, дорогое, но без тени намека на вульгарность.
Камни идеально подогнаны друг к другу, я заворожена их блеском.
И, черт побери, точно где-то уже видела это кольцо.

Не без труда накрываю сухую ладонь тени своими пальцами — он вздрагивает.

— Спасибо, — говорю я, не зная, расслышит ли он меня.

Мне хочется раствориться во тьме вместе с ним. Тень поднимает мою голову за подбородок и рассматривает мое лицо. Кажется, он усмехается.

— Отстань, — пьяно бормочу и обнимаю его, будто бы делала это уже много раз, прижимаясь щекой к твердой груди.

Почти отключаясь, чувствую аромат северного моря и озона.
Холод и свежесть.

Мои пальцы мнут ткань черной рубашки, и я сильнее прижимаюсь к его груди. Меня охватывает щемящее чувство бесконечного полета над необъятным северным морем и над его берегами, вымытыми шипящей серебряной пеной.

— Не уходи, — прошу я. — Пожалуйста, не уходи.

И наконец проваливаюсь в бездну, а надо мной смыкается темная вода, не пропускающая солнечный свет. Последнее, что я помню, — меня берут на руки и несут.
В темной воде безопасно и хорошо. Я нежусь в ней, раскидываю руки, смеюсь. Внутреннее, а главное, трезвое «я», пытается пробраться сюда, но каждая его попытка обречена на провал, и он в отчаянии воет где-то вдали. Мне даже жаль его, но подпускать к себе не хочу.

Темная вода защищает меня ото всех.

Кажется, мы куда-то едем, я лежу на заднем сидении. Играет песня Muse. Теперь это
Evanescence. Linkin Park. Мир кружится, и я
вместе с ним. За окнами автомобиля мелькают огни ночного города.

Чувствую аромат северного моря.

******

Я с трудом открываю глаза, когда меня кладут на что-то мягкое. Кажется, я нахожусь в своей комнате.
Но, если честно, мне все равно.

Главное, что со мной этот человек, — он садится рядом, и я смотрю на него.
Вокруг нас царит тьма — ее разбавляет лишь лунный свет, падающий из окна. Поэтому мне снова не разглядеть его лица — вижу только силуэт.
Задумчиво опущенная голова, широкий разворот плеч, прямая спина, закинутые одна на другую ноги.

Я знаю, что он смотрит на меня, и улыбаюсь.
В моей голове калейдоскоп чувств и эмоций, от связных мыслей — одни обрывки. Я протягиваю к нему руку и хочу, чтобы тень коснулся моих пальцев своими, но он не делает этого. Сидит неподвижно.

— Кто ты? — слабым голосом спрашиваю я.

Наверное, мне нужно бояться незнакомца, находящегося в моем доме, но страха по-прежнему нет. Он растворился, словно дым.

Его ответ — молчание. Он продолжает смотреть на меня, а я — на него, будто зачарованная.

Тень медленно встает и склоняется надо мной, гладит по волосам, разметавшимся по подушке, обжигает дыханием мою кожу.
Не знаю, что происходит, но он целует меня — не в губы и не в щеку. Тень касается моего виска, задержавшись так на несколько секунд. Вдыхает запах моих волос. Проводит теплыми сухими губами по скуле, заставляя пульс учащаться. Дует на мои ресницы и тихо смеется.

— Ты ведь не хочешь этого, — шепчет он незнакомым голосом, который звучит для меня как самая прекрасная музыка.

— Хочу.. — тянусь к нему, но тень убирает мои руки обратно на кровать.

Снова смеется, и его смех царапает меня.

— Спокойной ночи, Дженнифер, — насмешливо шепчет он.

— Кто ты? — повторяю я, снова начиная проваливаться в бездну, наполненную темной водой.

Тень громче смеётся и укрывает меня одеялом.

— Спи, милая, спи.

Я улыбаюсь и закрываю глаза. Если бы я рисовала его, изобразила бы северное сияние. Расписала бы ледяное полупрозрачное небо сверкающей акварелью.
Влажная бумага, размытый обсидиановый фон, ломаные линии, волны, зигзаги и завихрения. Яркие цвета — розовый, алый, лимонный, зеленый, фиолетовый — все они устремляются к самому куполу неба.
Сияющий, словно алмазы, снег и вековые ели. От этой картины пахло бы морем. Ее музыкой стал бы далекий морской прибой и дыхание ветра.

Я ненавижу северное море.

______________________