Шёпот
Зайдя домой, Феликс сразу захотел отправиться спать в кровать. Взяв самое необходимое, он пошёл в душ, чтобы смыть с себя тяжелый день и не менее мрачные мысли. Зайдя в душ, Ли снял с себя всю одежду и встал под теплые струи воды. Детектив завязал полотенце на бедрах и вышел из ванной комнаты как только некое подобие мытья было завершено.
В зале, как обычно, Хёнджин ждал своей очереди в душ. И почему Феликс забыл об этом? Всегда же помнил, что не один дома живёт. Проходя мимо Хвана, детектив почувствовал на себе пристальный взгляд.
— Чего тебе? — резко повернувшись спросил Ли.
— Ты просто потрясающе выглядишь — кажется в эти секунды Хенджин давился своими же слюнями, с ухмылкой глядя на соблазнительное полуголое тело детектива. Он даже незаметно для себя закусил губу, но взгляд так и не отвел.
Феликс посмотрел на себя в зеркало и тут же осознал, что он сейчас стоит перед художником почти ни в чем… Какой позор… Щёки Ли начинают потихоньку краснеть, пока Хёнджин явно наслаждается всей этой картиной. Однако… Детектив сам ловит себя на мысли, что ему льстит такое внимание к его телу. Феликс словно не контролирует навязчивый поток радости, что немного напрягает.
— Твою ж… — цыкнул Ли, быстро разворачиваясь и пытаясь скрыться в своей комнате.
Но он чувствует резкую хватку, что не дает ему уйти. Неожиданно Феликс оказывается прижатым лицом к стене. Детектив чувствует каждый выдох художника, который как огонь обжигает его нежную шею, слышит, как стучит его сердце, отзываясь эхом в его теле. Ли краснеет и даже сзади Хван видит это. Художник игриво проводит кончиками пальцев по каждому шраму на спине Феликса, всё ещё держа другой рукой его в своей хватке. Ли прикусывает нижнюю губу, не понимая, почему его тело так бурно реагирует. Тихо скуля, Ли пытается… Но не выбраться, а прижаться тазом к бёдрам Хёнджина теснее. Странно и стыдно. Но Хван, когда Ли наконец стал отвечать, будто назло отстраняется. Стоп. Почему детектива это так злит? Чувство необычное и… Феликс не успел найти оправдание, когда на его член, пускай и через полотенце, положили руку. С протяжным мычанием, Ли ударился лбом об стену. А художник продолжал невинно водить в этом месте своими длинными пальцами.
— Ну же, детектив… Чего ты хочешь? Скажи мне и я все сделаю… — прикосновения прекратились и тут Феликс понял, как они ему сейчас нужны. Хёнджин нарочно выводит Ли на нужные ему слова. Детектив понимает, но какая-то сила не даёт оттолкнуть его от себя. И… Ему хочется ещё. — Все сделаю для тебя… Тебе стоит только попросить меня об этом… — Хван все ещё прижимает его к стене, обжигая шею и наклоняясь к его мочке, как бы случайно проходится по ней губами. Дьявол, не иначе голос так приятно искушает.
Губы Хвана горят, все тело художника пылает пламенем, да и детектив чувствует, как всё внутри полыхает. Они стали понимать друг друга, чувствовать огромное желание, которое так надо утолить.
— Хёнджин, — прошептал Феликс, сам не веря, что добровольно говорит. Возьми меня. Прямо сейчас.
Хенджин издает приглушенный рык, поднимает Ли на руки и несёт в спальню. Мутно, но кажется детектив заметил, как Хван довольно улыбался. Или это был оскал? Нежно, чтобы его мальчик не поранился, художник кладет Феликса на холодную до этого времени постель.
Ли вскрикнул, когда Хёнджин сразу, как в бреду, начал целовать и кусать его шею.
— Мой. Ты только мой… Никто тебя не заберёт, никому не достанешься… — как в тумане слышался шёпот Хвана.
— Да… Твой, — детектив постанывал от его прикосновений и сам начинал тянуться рукой к паху художника.
Хенджин продолжал оставлять дорожки поцелуев на голом теле. Феликс буквально заглатывал воздух от наслаждения, громкие стоны, что радовали слух Хвана, вырывались из его уст. Почему… Почему Ли такой чувствительный?! Или это манипуляция, чтобы позабавить Хёнджина? Плевать, телу сейчас безумно приятно.
Добравшись до паха, художник резко стянул единственный предмет, что был на Феликсе — его полотенце, которое и так уже еле-еле держалось на бедрах, выпуская на свободу член. Смазка медленно стекала по стволу от такого количества возбуждения и Хенджин, не удержавшись, попробовал её на вкус. Хван облизнулся, довольный результатом. Ли отвернулся, почувствовав как неловко выглядит эта картина.
— Ликс, посмотри на меня. Я хочу видеть твоё лицо, — художник взял подбородок детектива и повернул на себя. Они несколько секунд смотрели в глаза друг другу… Боже… Этот взгляд… Такой же, как сегодня днём… Феликс почувствовал, как внизу живота всё скрутилось. В глубине души он желал увидеть, как Хёнджин смотрит так на него. Даже странно, что это случилось так скоро.
Не выдержав, Ли притянул Хвана за воротник рубашки и впился в его губы. Кусать их, наслаждаясь металлическим привкусом крови оказалось так увлекательно. Художник решил не отставать, первым запуская язык в чужой рот и тут же сталкиваясь со своим партнёром. Детектив не понял как поцелуй стал таким страстным, но когда его пришлось разорвать, первое, на что он обратил внимание:
— Твоя одежда, она… Она лишняя. Сними её, — больше умоляюще просил его Феликс, на что получил самодовольную ухмылку Хёнджина.
— Хочешь, попробуй сам, — Ли сначала замялся, но потом, плюнув на все свои моральные устои, начал стягивать одежду Хвана.
Добравшись до члена художника, который давно уже ныл от возбуждения, он взял его в руку, наклонился и облизнул. С каждым движением неуверенность детектива исчезала. Феликс брал орган Хенджина почти полностью. В то время как сам Хван, положив руку на голову Ли начал слегка толкаться в него.
— Ах, да… Не переставай, пожалуйста, ангелочек… Вот так… Продолжай, — такое чувство, что парень под ним сейчас кончит мгновенно, как школьник. Ли хитро сверкнул глазами. Вот, где заканчивается выносливость городского манипулятора.
Не выдержав, Хенджин поднимает Феликса на руки и сажает на себя, от чего тот от неожиданности ахает. Они тяжело дышат друг другу в губы, между ними какой-то миллиметр, который не остановит их. Они желанны. Они хотят друг друга. Хотят здесь и сейчас. И их ничто и никто не сможет сдержать.
— Что ты делаешь со мной, детектив? Ты сводишь меня с ума. Я спать не могу. Ты везде. Я дышать не могу без тебя. Ты в моих мыслях, в моем сердце, черт возьми… — художник прерывисто пытался выразить свои мысли как мог. А Ли только мог, что эхом повторять эти слова в своём разуме.
Развернув их, Хван снова оказывается над Феликсом, продолжая целовать каждый миллиметр его тела. Этим вечером их любовь перерастет в нечто больше, чем просто сотрудничество. Становится невыносимо жарко и душно. Трудно дышать. Такое чувство, будто Ли не в своём теле.
***
Skillet — Whispers in the Dark
Феликс вскочил, пытаясь восстановить дыхание. Он оглядел свою спальню, но всë осталось прежним. Как он оказался здесь? Неужели, в машине всë-таки заснул? Тогда… Ли посмотрел на кровать. В голове всплыли картины из сна. Щëки детектива загорелись, а сам он подтянул колени к себе, утыкаться в них лицом. Сердце бешено стучало. Лихорадка? С чего вдруг… Феликс чувствовал себя абсолютно здоровым. Он снова упал на кровать, кутаясь в одеяло. Ли не мог просто так заснуть. И дело было даже не в мыслях, как обычно. Внутри детектива как будто проснулись все чувства одновременно. Они буквально разрывали душу на части. Феликс схватился за волосы, раздражённо промычав. Он же держал себя под контролем… Ли же точно остужал всё, что вспыхивало внутри. Когда он пропустил… Не важно. Теперь не важно. От осознания, что его до дома донёс Хёнджин и этого стыдного сна, детектив понимает: теперь со своими чувствами придётся вести войну. Иначе, его мозг полностью подчиниться Хвану.
А может… Он этого хочет? Художник, наверное, один из немногих, кто может его понимать.
Если бы Хван увидел сейчас Феликса, ему было бы легче. Хёнджин обнаружил, что Ли уснул только тогда, когда шофёр привёз их к дому. Он не заметил, как увлёкся своим занятием… Это было просто наслаждением — прикасаться к детективу, наслаждаясь его кожей. Чего скрывать, Хван трогал людей в более скрытых участках тела. Но они не приносили такого удовлетворения. Выводя на кисти Феликса узоры, художник чувствовал как теплеет его тело, как прикасаясь к нему ему самому становилось легче. Ради интереса, он взял его за руку. Ощущения необычные, но приятные. Хочется ещё, ещё, и ещё. Хёнджин подумал, что он из простого наблюдателя превращается в маньяка, когда сидел на кровати и не отрываясь смотрел на спящего Ли. Осознав это, он тут же выбежал из комнаты детектива, борясь с желанием вернуться обратно.
Сейчас Хван сидел на кухне. Внутри наконец-то стало спокойно, но пусто. Теперь стало не хватать этих беспорядочных чувств. Художник уставился в потолок, стряхнув пепел с сигареты в грязную кружку. Хёнджин вообще курил редко. Только, когда ощущал себя пустым. Никотин в организме придавал хоть какую-то иллюзию заполненности. Хван опустил взгляд на свободную руку. Художник улыбнулся, наблюдая за трясущейся ладонью. «Интересно», — усмехнулся Хёнджин, потянувшись к телефону. Кинув окурок в кружку, Хван судорожно набрал единственный надёжный номер.
— Туан, не разбудил? — со странным нервным смехом начал разговор художник.
— Господин Хван, я не маленькая, чтобы в девять засыпать. И на работе не сильно устаю, благодаря вам, — голос звучал бодро, а на фоне слышалось эхо шагов. Зараза, опять после закрытия учиться в его галерее.
— Ты почему ещё не дома? — возмутился он, не повышая голос.
В ответ послышался смешок.
— Мне кажется, вы не за этим позвонили, — перевела тему студентка.
Хёнджин стих. Хван никогда не говорил о своих переживаниях. С Феликсом и то он просто делился историей. Неудивительно, ведь с образом жизни художника легко стать параноиком. Но тут, он просто в безвыходном положении. Кто бы мог подумать… Точно не Хёнджин. Если бы Хвану сказали пять лет назад, что он будет спрашивать совет у студентки… Да ещё и из-за того, что влюбился… Он бы залился смехом. Так жалко, что художник подумал бросить трубку. Однако, в голове возникла одна мысль.
— У моего друга возникла одна проблема. Я здесь бессилен, так как не понимаю, что происходит, — девушка не дурочка, поймёт о каком «друге» говорит наставник. Хёнджину проще говорить не о себе. — В определённый момент он не ощущает себя в пространстве. Мысли сосредоточены только на одном. Его трясёт, когда к нему прикасаются, но если этих контактов не бывает… Он ощущает себя хреново. Состояние настолько отчаянное, что хочется выброситься из окна и одновременно убить кого-то… Но он просто сидит… Лежит. Не важно! У него желание послать всех и продолжить тупо гипнотизировать стену. Это пустота, но такая отвратная.
На той стороне тишина. Слышно только слабый гул компьютера, который Хван никак не починит. Значит, Туан собралась ночевать в его кабинете. Он ей разрешал так делать из-за непогоды… Но зараза в тайне от него продолжает ночевать там. Время экономит, говорит. Художник усмехнулся, собираясь снова перевести тему. Всё-таки глупо было звонить…
— А это симптомы… Когда рядом определённый человек? — голос студентки настолько неожиданно прозвучал, что на мгновение показался даже громким.
Хёнджин задумался:
— Да… Что-то такое я замечал.
— А ему не становится лучше, когда этот человек искренне улыбается или уделяет ему внимание?
— Похоже, что да. И из-за этого ему не комфортно, — Хван глубоко вздохнул. — Вот мне и интересно узнать: что делать? Другу.
— На самом деле, всё не так страшно. Ваш друг просто влюбился, думаю, вы и без меня поняли, — да, ничего нового не сказала. Художник давно это осознал. Вот только, Хёнджин впервые это испытывает и надеяться, что Туан поможет. Одно дело использовать любовь, как средство манипуляций, другое испытывать самому. — А вот что ему делать… В первую очередь, принять этот факт. Нет ничего страшного в любви. Если человек вызывает столько эмоций, то значит — он особенный. А чтобы вернуться в рабочее состояние, достаточно просто поговорить о своих чувствах с тем, в кого влюблён. Да, это страшно… Но хуже будет, если этого не сделать. Человек, который вызывает такие чувства, в праве знать об этом. Любовь, как бы это банально, глупо и смешно не звучало, фраза всё равно из книги, нельзя подавить. Как бы человек не старался. Мне кажется, ничего плохого не будет, если ваш друг расскажет, что испытывает к тому человеку.
Художник поджал губы, запрокинув голову назад.
— А если его отвергнут? Мой друг — мудак. Они с субъектом его любви ранее враждовали и он… Показал себя не в самом лучшем свете.
— Господин Хван, мы живём один раз, — усмехнулась Туан. — Мне кажется, вашего друга не отвергнут, если они уже не враждуют и спокойно общаются… Если даже тактильно взаимодействуют. А если это произойдёт… Не стоит переживать. Жизнь на этом не закончиться. Если правда любишь человека, нужно уметь принимать и его решения. Какими бы они не были. Просто делай его счастливым, даже после отказа. А время покажет.
— Туан, — Хёнджин тихо засмеялся. Он зачесал волосы назад, устало ложась на стол. Наверное, со стороны Хван был похож на рыдающего, но это просто тихий смех. Просто никак не мог остановится. С самого себя смешно. — Ты такой ребёнок, начитавшийся романтики, — художник выдохнул, добавляя, чуть тише. — Спасибо… Я передам всё другу. Ему же больше не к кому обратиться.
— Рада помочь, — даже через телефон художник увидел, как она улыбнулась.
— И иди уже домой! Пока совсем безлюдно не стало!
В ответ послышалось недовольное фырчание. Хёнджин задумчиво сложил руки в замок. Итак, он абсолютно точно влюбился в детектива Феликса. Если так проанализировать, Ли испытал к нему отвращение только, когда Хван втянул в их дела его сестру. Почему… Почему именно Феликс?! Он весьма странный, холодный… Как может показаться. Живя с ним, художник всё чаще видит настоящего Ли. И ему жаждет видеть детектива таким чаще. Он хочет, чтобы Феликс чаще улыбался рядом с ним, рассказывал с блеском в глазах о каких-то догадках в расследованиях. Да… Наверное, ради этого стоит рискнуть репутацией.
Хёнджин, потянувшись, встал и направился к дивану. Если в скором времени он с не разберётся с собой, они могут проиграть дело. Надо решать побыстрее эту проблему.
***
Феликс не заметил, как заснул. Было ужасно холодно из-за того, что одеяло валялось на полу. Однако, Ли проснулся вовсе не из-за холода. Его кто-то начал трясти за плечи, почти не своим голосом возвращая из царства снов.
— Детектив Ли, подъëм! — детектив лениво открыл глаза, увидев перед собой Хëнджина.
Сон резко пропал, когда вместо привычного Хвана, Феликс увидел растрëпанного художника, с дикой паникой на лице.
— Туан пропала!
Самое пугающее, когда голос уверенного в себе человека дрожит.