Глава 3.
Глава 3. От лица Шейн.
– О, детка, я знаю, что просил тебя пройти через огонь, наводнение и отсутствие замены масла, но сегодня, возможно, настал день, когда ты не справишься. – я похлопал по рулю Мейбл, моей надёжной Toyota Prius 2001 года. – Ты можешь устроить хорошую поломку? Тогда я смогу законно позвонить миссис Канали и сказать ей, что у меня проблемы с машиной.
Мейбл уверенно плыла по узкой дороге, которая уходила от автострады и поднималась в горы по направлению к городку Резолют, штат Калифорния. Единственное, что я мог себе представить, - это то, что этот городок продолжает существовать, потому что он настолько крошечный, что не попадает на большинство карт. Очевидно, именно здесь тусовалась семья Канали.
Я сделал ещё один поворот, и плотность сосен увеличилась, но ненамного. Справа открывался вид на горы.
– Да ладно, Мейбл, я могу застрять здесь и заявить, что у меня нет сотовой связи. Они бы мне поверили.
После вчерашнего отъезда из мэрии Оровилля я доводил себя до бешенства из-за своего гневного, вязкого решения принять приглашение миссис Канали на воскресный ужин. Шейн мне не друг, сказал Майк. Ещё бы! Засранец. Когда я узнал, что он говорил обо мне приятные вещи своей маме и родственникам, я отнёсся к Майку почти по-дружески, но потом он выкрикнул это идиотское замечание, и я потерял самообладание. А также чувство самосохранения, потому что теперь я ехал в самое логово альф - Майк, его братья, отец, дяди, кузены, все пожарные и копы. Чёрт, насколько я знал, его тётя, возможно, была начальником полиции! И я собирался засунуть свою маленькую гейскую задницу в эту бурлящую тушу тестостерона. О боже. Что я наделал?
Мой GPS на телефоне сказал: "Через 400 футов поверните направо".
Боже, я внезапно выехал из калифорнийского леса в маленький городок.
На самом деле, он выглядел как декорация к фильму, в котором должны были сниматься Люк Макфарлейн или Майкл Джей Фокс, в те времена. Одна длинная главная улица источала смешную причудливость и прекрасное осеннее настроение. Я миновал городскую площадь с деревьями в ярких жёлтых и оранжевых тонах, травой и статуей. Несуществующее движение регулировалось единственным светофором и парой знаков "Стоп", один из которых заставил меня остановиться. Справа от меня находились - они, должно быть, шутили - магазин "Резолют" и кафе "Резолют" Милли, причём ни "Тако Белл", ни "Макдональдса" не было видно. Два седовласых чувака, сидевших перед магазином, уставились на меня, и я нажал на педаль газа и медленно поехал через город.
Когда я скрылся из виду пешеходов и посторонних глаз - представьте себе, что вы живёте в таком месте, где новая машина в городе - повод для внимания, - я съехал на обочину. Время для серьёзных размышлений. Я умолял Деда поехать со мной, но он отказался. Он сказал, что его не приглашали, и это моё личное Ватерлоо. От этих слов у меня по коже побежали мурашки.
Но в этот момент я оказался лицом к лицу с решением, которое уже принял.
Одним из моих защитных механизмов, вместо маскировки, как у большинства разумных животных, был антикамуфляж. Поскольку для меня было практически невозможно выглядеть не тем, кем я был, - эпатажным студентом-геем колледжа, - то я старался демонстрировать это людям в лицо. О, вы говорите, что вам не нравится, когда парни носят розовое? А как насчёт пайеток? Немного латекса? Феи и единороги? Это не было фальшивкой. Я не жаждал втайне перейти на серые свитшоты или Dockers и Henleys. Я обожал свою возмутительную одежду. Но в то утро я решил, что если уж отправляюсь в чрево зверя, то делаю это с развевающимися флагами. Да, я был хорошо одет для семейного ужина, но мой темно-синий спортивный пиджак прикрывал розовую футболку с длинными рукавами, а ультратонкие джинсы дополняли золотые ламели. Да, я демонстративно навязывал Майку свою сущность. Но теперь, увидев "Рзолют", я знал, что буду выделяться, если оденусь в бумажный пакет. Этим людям не потребовалось особых усилий, чтобы понять, что я квир во всех возможных смыслах. Отличный ход, Боуэр.
Я взглянул на свой телефон. Через пять минут я буду извиняться за то, что опоздал, вдобавок ко всему прочему. Давай, Шейн. Ты не можешь отказаться сейчас.
Как только я отъехал от обочины, GPS сообщил: "Через полмили ваш пункт назначения справа".
О, радость.
Полмили оказалось небольшим преуменьшением. До поворота к дому Канали, который находился в полумиле от дороги, было ещё полмили. Чёрт, это было очень далеко. Когда я наконец добрался туда, то потратил каждую секунду из своих пяти минут.
Вот чёрт! Тонна машин была припаркована под разными углами перед огромным домом в стиле ранчо, в основном одноэтажным, с пристроенным сзади двухэтажным крылом. Я нашёл место между грузовиком "Форд" и другим "Рамом". Двойная радость.
Когда я выскользнул из Мейбл, сверкая пятнами на свету, я услышал: "Шейн!". За этим последовал визг.
Подняв голову, я увидел, что в мою сторону летит ракета энтузиазма, черные волосы разлетаются, что заставило меня улыбнуться. Черт, не каждый день можно было получить такое приветствие.
– Здравствуйте, миссис Канали.
Она взяла мои руки в свои.
– Пожалуйста, дорогой, зови меня Люсиль или мама. Все так делают. – она оглядела меня с ног до головы. – Ну разве ты не образец моды? Такой красавчик.
Она пропустила свою руку через мою и начала вести меня к дому.
Я поднял палец.
– Подожди. Я кое-что оставил в машине.
Я открыл заднее сиденье и достал большой букет цветов. Я собрал их с изобретательностью студента, купив их в супермаркете, а затем добавил детское дыхание и красивую бумагу, чтобы они выглядели так, будто их привезли из элитного цветочного магазина. Я протянул их Люсиль.
– Для меня? Боже мой. Разве ты не самый милый?
– Люсиль, ты здесь? – голос доносился с крыльца.
– Сюда, Карлотта. Иди скорее и познакомься с нашим особым гостем.
Ещё одна темноволосая женщина, в пышной юбке, длинном золотом свитере с десятком цепочек и браслетов, с немыслимым шарфом, намотанным на голову, заспешила к грузовикам.
Она остановилась и прижала руку к груди.
– Шейн! Это ведь Шейн, да? Я видела тебя на церемонии награждения Майка медалью "За отвагу". Вы оба такие вдохновители!
– Спасибо. Но я просто делал то, что казалось разумным в тот момент. Нам повезло, – сказал я, чувствуя себя мошенником.
– Ерунда. Я знаю, что ты такой же храбрый, как и те, о ком говорят. Скажи, когда ты родился? – она задумчиво посмотрела на меня.
– В октябре.
Она положила руку мне на грудь, её глаза были внимательными.
– В этом есть смысл. Ты могущественный сын Венеры, кажущийся нежным и милостивым, хотя на самом деле ты сделан из твёрдой стали.
– Карлотта, не создавай у Шейна неправильного впечатления. – Люсиль издала многострадальный вздох и обратилась ко мне: – Мы – хорошая католическая семья.
– Я хорошая католичка! – с досадой сказала Карлотта. – Но это не значит, что я не могу быть открыта для астрологии. На небе и на земле есть что-то ещё. Правда, Шейн?
– О да. Гораздо больше, – согласился я, думая о том, о чём эти две католические дамы, вероятно, не знают.
Люсиль с улыбкой протянула свои цветы.
– Карлотта, посмотри, что Шейн принёс мне. Лично я думаю, что он может оказать хорошее влияние на этих наших негодников. – она понюхала букет, затем усмехнулась. – Кстати, дорогой, это моя сестра Карлотта Скарлатти. – Люсиль взяла меня под руку – Пойдёмте в дом.
Карлотта взяла меня за другую руку и игриво убрала прядь моих кудрявых волос со лба.
– Такой милый мальчик.
Зажатый между этими двумя подавляющими женщинами, я позволил провести себя через открытую парадную дверь дома.
Сразу два впечатления. Здесь пахло раем и звучало, как в Аиде. Чудесные ароматы доносились из огромной открытой кухни, отделённой от просторной гостиной гигантским островом и парой колонн.
Две молодые женщины, одна блондинка, а другая, судя по блестящим темным волосам и гладкому оливковому цвету лица, определённо Канали, бегали вокруг них с несколькими детьми, подпрыгивая, чтобы схватить закуски с большого острова.
Справа от меня была большая гостиная с камином, а над камином - массивный телевизор, из которого доносились официозные футбольные дикторы.
Почему они всегда говорили так, будто обсуждали что-то, что должно было положить конец голоду в мире? Перед телевизором собрались "мужчины".
По-другому это не описать. Все существа с преобладанием тестостерона собрались на двух длинных диванах и нескольких креслах, все головы повёрнуты к телевизору. В центре скопления мужчин стоял длинный деревянный журнальный столик, заваленный закусками. Миски с чипсами и большие контейнеры с соусом занимали оба конца. В центре стояла тарелка с крудитами из моркови, сельдерея и нарезанной цветной капусты, практически нетронутая. Стаканы с пивом и содовой стояли полупустыми среди упавших то тут, то там кусочков чипсов. Я чуть не рассмеялся. Это было похоже на сцену, снятую Мартином Скорсезе или Фрэнсисом Фордом Копполой, где полно красивых итальянских мужчин с блестящими тёмными волосами, прижавшихся друг к другу в тесном, дразнящем товариществе, эксклюзивном клане, пугающем своей неприкрытой мужественностью. В отличие от парней Мартина или Фрэнсиса, мужчины Канали были одеты в джинсы, а не в костюмы, но, вероятно, в знак уважения к воскресенью, некоторые из них надели парадные рубашки с закатанными рукавами, как будто пришли из церкви.
Восемь мужчин собрались вокруг кофейного столика, но я мог сосредоточиться только на одном. Майк сидел на левой стороне дивана в джинсах и белом свитере. В белом он выглядел великолепно. Почти так же прекрасно, как в парадной форме на церемонии. Точно. Это была та самая церемония, на которой он, по сути, отказал своей матери во всех знаниях обо мне.
Я стёр с лица зарождающуюся улыбку.
На секунду я получил возможность понаблюдать за ним в его естественной среде обитания. Абсолютно домашний, приклеенный к телевизору, запихивающий в рот чипсы и уютно устроившийся, тесно прижавшись к своей семье. Любому, кто считал, что все геи похожи на меня, достаточно было взглянуть на Майка, чтобы изменить своё мнение. Он явно принадлежал к этому племени во всех отношениях. Ну, кроме одного очень важного, но я подозревал, что был единственным в комнате, кто знал об этом.
Люсиль посмотрела мимо меня на Карлотту:
– Ты хоть веришь этой команде?
Ни одна голова не шелохнулась, пока Майк, должно быть, не почувствовал жар моего взгляда, потому что он медленно повернулся, увидел меня и заметно побледнел в прямом смысле этого слова. Он выглядел так, словно кто-то окунул его в горячую воду, готовясь к приготовлению.
Люсиль крикнула:
– Так, Канали, внимание!
Все затихли, и пожилой мужчина, так похожий на более крепкого Майка, должно быть, его отец, приостановил игру на телевизоре. Большой шаг.
Люсиль одарила их слишком милой улыбкой.
– Это наш гость, Шейн, который вместе с Майком получил медаль "За отвагу" за спасение жизни шестидесяти двух человек, включая, как я подозреваю, и нашего Майки. Вы, хулиганы, следите за своими манерами и сделайте так, чтобы он чувствовал себя желанным гостем.
Человек с пультом управления аудиосистемой огляделся вокруг, словно проверяя, не собирается ли кто-нибудь ещё проявить инициативу, затем встал.
– Привет, Шейн. Добро пожаловать.
С некоторой неловкостью он обошёл трёх парней и направился через всю комнату ко мне, протягивая руку.
– Я Анджело Канали, отец Майка. Вся семья очень ценит всё, что вы сделали, чтобы помочь Майки в тот день.
– Спасибо, сэр. Но на самом деле это Майк спас мою жизнь и жизнь моего деда. Это я благодарен.
Я взглянул на Майка, и он, кажется, наконец вспомнил, что может говорить.
– Нет. Ты молодец, Шейн. Рад, что ты смог прийти.
Но остальные парни на диване сосредоточились на Майке, молотя его по спине, и в ответ раздавались комментарии вроде "Чертовски метко" и "Ты настоящий Канали, чувак". Точно. Очевидно, что настоящему Канали не нужна была помощь какого-то модного мальчика-феи.
– Могу я предложить вам пиво? – взгляд мистера Канали скользнул по моей футболке, затем вернулся к моему лицу с озадаченной улыбкой. – Или что вы хотите? Содовую?
На самом деле я не пил ни того, ни другого.
– Я возьму газированную воду, если она у вас есть. Или обычную воду, спасибо.
– Конечно, конечно.
Донни слегка фыркнул и с ухмылкой подтолкнул Майка. Может быть, газированная вода в этом доме не в ходу? Майк проигнорировал его, неподвижно уставившись на застывшее изображение на экране телевизора.
Другой парень с тёмными волосами и круглой челюстью встал и улыбнулся.
– Привет, я Тони, старший брат Майка. Присаживайтесь, пока папа принесёт вам выпить.
Я улыбнулся Люсиль, которая похлопала меня по плечу, и Карлотте, которая сделала то же самое с моей щекой, и отошёл от их укрывающих объятий в сторону гораздо более страшной группы Канали. Тони притащил стул из столовой и поставил его под углом, чтобы он был частью группы. Тем не менее никто не освободил место на диване, и это выглядело не слишком гостеприимно. Когда я сел, Тони указал в сторону кухни.
– Эта малышка на кухне - моя жена Вив, а двое бегающих вокруг детей - наши коврики, Матте - мы зовём его Мэтт - и Люси, сокращённо от Люсиль.
– Вторая - Тесса. Она была ребёнком в нашей семье - пока не появился Майки. Сюрприз! – добавил Донни.
Он попытался погладить Майка, но Майк отстранился с ворчливым: "Отстань".
Тони обвёл взглядом диван.
– Эти индюки - Гейб и Донни, которого ты, возможно, знаешь, поскольку он тоже из "Кэл Файр", как и я, Па и Майки.
Гейб - коп. Его девушка, Анита, сегодня дежурит в полицейском участке.
Двух других наших братьев, Эйса и Пола, здесь нет. Они работают в группе, поэтому постоянно в разъездах. Его указательный палец шевельнулся.
– Это наш дядя Рики и кузен Тито.
Каждый парень помахал рукой, когда Тони назвал его имя, кроме Тито, который натянуто улыбнулся мне и вернулся к разглядыванию своих рук. И, чёрт возьми, дяде Рики было около тридцати, а выглядел он как молодой Кэри Грант. Чёрт возьми, это были хорошие гены. Затем Тони указал на кресло, в котором спал пожилой мужчина.
– Это наш дедушка, Джузеппе. Он... он много спит.
Майк рассказал мне, что его дедушка страдал болезнью Альцгеймера и был его большим любимцем. Я взглянул на Майка, который смотрел на меня с пустым выражением лица, но смертельной хваткой вцепился в подлокотник дивана.
– Конечно, ты же знаешь Майка, героя. – Тони сказал это в шутливой форме.
Появился Анджело со стаканом газированной воды со льдом и протянул его мне.
– У нас есть газированная вода. Кто бы мог подумать? Угощайтесь закусками.
Выполнив свои обязанности хозяина, он махнул рукой в сторону телевизора и сказал мне – Большая игра – затем он плюхнулся в кресло, похожее на любимое дедулино кресло, и с нетерпением включил игру. Все головы повернулись к телевизору с явным облегчением.
Донни похлопал: – Да. Поехали!
Тони опустился в кресло рядом с Анджело и положил две ноги в носках на кофейный столик. А Майк... Майк снова уставился на экран, но я сомневался, что он его заметил. Он выглядел застывшим, как доска, и не в таком уж хорошем смысле. Часть меня хотела крикнуть: «Ха! Ты прав». Однако моя более сострадательная натура взяла верх. Господи, если бы я жил в этом храме тестостерона, который к тому же оказался большой, обожающей, восхищающейся семьёй, хватило бы мне смелости выйти наружу?
От этой мысли мне стало немного не по себе. Мне не следовало приходить сюда.
Что, чёрт возьми, я делал? Просто потому, что я был в бешенстве, у меня не было никакого права заставлять Майка чувствовать себя неловко в его собственном доме. И теперь стало ясно, почему он не позвонил. Я не вписывался в эту сцену. А значит, и в жизнь Майка.
Я сел на стул в столовой, который предоставил Тони, и тщательно выбрал морковную палочку, обмакнув её в нечто, похожее на луковый суп и сметану. Это было вкусно, даже несмотря на то, что мой желудок сжимался от беспокойства.
Пока я ел, ближайший ко мне брат - Гейб - поднялся с дивана и сказал:
– Брэди играет с "Гигантами".
Анджело помахал чипсом.
– Чёрт, Гейб, ты так говоришь, будто Брэди играет один. Он только и делает, что бросает этот чёртов мяч, а все остальные защищают его задницу.
Гейб преувеличенно пожал плечами, взвешивая в руках две команды.
– "Новая Англия". Тампа-Бэй. Мы все знаем общий знаменатель для победы, верно? – он фыркнул. – Я остаюсь при своём мнении.
Тони указал на меня.
– А что насчёт тебя, Шейн? Брэди, да или нет? – Тони, очевидно, был тем, кто приветствует и включает в семью, но он ожидал от меня ответа.
Поскольку единственным моим знакомством со скандальным Томом Брэди была моя лучшая подруга Роланд, которая отметила, что у него отличная задница для старика, и я сомневался, что они оценят это замечание, я нацепил ухмылку и поднял руки.
– Я заявляю пятую точку зрения.
Анджело рассмеялся.
– Мудрый ход в этой компании, Шейн. Парня могут ограбить.
Я заставил себя улыбнуться, но это было слишком искусственно.
– Ооо! – воскликнул Донни, наполовину вскочив со своего места, когда на экране разыгрался какой-то спектакль.
– Не может быть! – воскликнул Гейб.
– Чёрт... то есть, чёрт, я пропустил это. Перемотать? – взмолился Тони, усаживаясь вперёд.
– Не надо перематывать, па! – Донни насмехался. – Если мы собираемся смотреть игру, то смотрите игру!
– Так расскажи мне, что произошло? – настаивал Тони.
Донни принялся описывать какую-то игру - я не мог за ней уследить, поскольку ничего не смыслил в футболе.
– Ладно, ладно, тише! Я не слышу! – вмешался Анджело.
Тем временем Майк не отрывался от экрана телевизора. Я съел ещё одну морковку, просто чтобы было чем заняться.
Так продолжалось ещё минут пятнадцать. Поскольку мне нечего было сказать о футболе в те несколько раз, когда кто-то из парней обращался ко мне, они прекратили свои попытки, и я стал невидимкой. Майк не смотрел на меня. Мой желудок затрепетал ещё сильнее. Даже крудоты не помогали отвлечься.
Разве можно быть скучным до слёз и одновременно готовым выпрыгнуть из кожи?
Да. Да, это так.
Блин, они что, температуру в этом доме повысили, что ли?
И я не вспотел, потому что все мужчины Canali тоже были горячими.
Горячие Канноли, Майк сказал, что это их прозвище в отделе. О да, точно. Но в этой комнате мне было так хорошо, что я даже не мог оценить вид.
Как раз в тот момент, когда я размышлял, как долго мне придётся терпеть эту пытку футбольным матчем, прежде чем я смогу уйти, на кухне раздался грохот, заставивший всех повернуть головы. Карлотта положила руки на бёдра.
– Энтони Джузеппе Канали, приди за своим сыном.
Тони рассмеялся и направился на шум. Увидев выход, я тоже вскочил и поспешил на кухню. Это было большое помещение, и, несмотря на современную открытую концепцию, оно было оснащено старомодными вишнёвыми шкафами и причудливой плиткой на полу, что напомнило мне итальянскую виллу. С двух сторон она выходила в гостиную и большую столовую с длинным столом.
Этот дом был построен для большого количества людей.
Люсиль доставала из духовки жаркое из говядины в окружении картофеля и моркови. Оно выглядело тяжёлым.
– Давай я тебе помогу.
– Нет, нет, дорогой, ты испачкаешь свой красивый пиджак.
Она подтащила большую сковороду к дверце духовки, и, несмотря на все её предостережения, я схватил с прилавка прихватку и взялся за конец. Мы водрузили сковороду на блестящую кварцевую столешницу, где она обжарила и добавила ещё несколько овощей для быстрого приготовления, а затем поставила сковороду обратно в духовку.
Она положила руки на бёдра.
– Ты не лучше Майка.
– Забавно. Мой Дед говорит то же самое. Ну, кроме части про Майка. – рассмеялся я.
Её глаза стали мягкими, и она быстро обняла меня.
– Я слышала, что ты отправился на Крест-Лейк, чтобы спасти своего дедушку. Какой хороший мальчик.
Я пожал плечами, мои щёки горели.
– Он теперь практически моя единственная семья. Он - всё.
– Оу. – она слегка зажмурила глаза и помахала рукой перед лицом.
– Прекрати. Ты заставишь меня плакать. В наши дни так мало молодых людей ценят семью.
Я прочистил горло: – Наверняка у тебя есть лишний фартук. Я бы хотел помочь.
– Это мило, Шейн, но в этом нет необходимости. Иди и наслаждайся игрой! – она подмигнула мне.
Тесса оторвалась от приготовления пасты и посмотрела на меня сверху вниз.
– Может, Шейн не любит футбол, ма. Не все любят.
Я приложил палец к носу, а затем указал на Тессу.
– Это. – я скрестил руки на груди. – Я там умираю. Пожалуйста, пожалуйста, спасите меня.
Тесса засмеялась.
– Боже мой. Мужчина, который не любит футбол. Ма, мы можем его оставить? – спросила Люсиль. – Ну, если так рассуждать, то на задней стенке двери кладовки должен быть запасной фартук.
Я нашёл фартук и стянул с себя пиджак. Тесса взяла его с почти кокетливой улыбкой и вышла из кухни, чтобы положить его куда-нибудь.
Карлотта подняла брови.
– Ты дал ей повод просидеть над телефоном двадцать минут, прежде чем снова появиться.
– Ничего страшного. Я займу её место. – я надел фартук, и только когда он был завязан за спиной, я понял, что спереди он украшен большими декоративными плавками. Здорово. Как будто мне нужно было выделиться ещё больше. Я ухмыльнулся и принял позу, пока Люсиль разглядывала меня с ног до головы.
– О! Ты выглядишь восхитительно. Так приятно видеть мужчину, чьей мужественности не угрожают несколько оборок.
Я фыркнул. Да. Не буду ввязываться в этот разговор. – Так что я могу сделать?
Я огляделся вокруг.
– Может, нам нужен салат? – и тут я вспомнил о нетронутых крудитах. Я прошептал заговорщически, – Это может быть способом получить что-то зелёное в команду. – я наклонил голову в сторону гостиной.
Лицо Люсиль засияло: – Я бы с удовольствием съела салат. Только не делай много. Большинство мальчиков к нему не притронутся.
– Это мы ещё посмотрим. Я применю магию Шейна Боуэра. – я потёр руки друг о друга.
Через десять минут обе женщины смотрели на меня через плечо, пока я добавлял найденную в кладовке и нарезанную банку пальмовых сердец, а также кедровые орехи, сушёную клюкву, нарезанное яблоко и немного голубого сыра. Я научился делать салаты и многое другое, когда жил с Дедом в Крест-Лейк, потому что он должен был придерживаться здорового питания, но ненавидел его. Мне приходилось делать еду очень соблазнительной, чтобы заставить его есть овощи и другие полезные продукты. Я был визави в Instant Pot.
Я заправил салат голубым сыром в бутылке из холодильника, а затем поставил большую миску на огромный стол в столовой. Латунные люстры сверкали: две над столом, где с одной стороны стояли стулья, а с другой - две длинные скамьи. Тяжёлые белые блюда стояли на голубых ковриках.
Но всё было как-то просто. Нужно было что-то придумать.
Я вернулся на кухню и попросил Карлотту принести свечи. Она порылась в кладовке, и я расставил по центру свечи, несколько моих цветов, апельсины и орехи, которые нашлись на полке, а затем сложил все салфетки в виде лебедей, просто чтобы было веселее. Создание красоты всегда поднимало мне настроение. Приготовив салат и украсив стол, я чувствовал себя комфортнее всего с тех пор, как вышел из дома этим утром. И мне было чем заняться.
Люсиль вошла следом за мной и закрыла рот рукой.
– О, Боже мой! Как красиво. Карлотта, иди посмотри!
Карлотта вошла в сопровождении седовласой женщины солидного возраста и вновь появившейся Тессы. Из гостиной доносились крики спортивных комментаторов.
Тесса вздохнула: – Ух ты, Шейн. Это выглядит потрясающе.
Пожилая дама, одетая преимущественно в чёрное, посмотрела на Тессу, потом на стол.
– Если эпическое означает прекрасное, то ты права, cuore mio.
Люсиль фыркнула: – Кажется, у меня никогда нет времени на то, чтобы просто навести красоту. – она на мгновение положила голову мне на плечо, а затем сказала:
– Спасибо, Шейн. – на протянула руку к пожилой женщине. – Это моя мама, Луна.
Я протянул руку, но маленькая женщина схватила меня за плечи и потянула вверх. Я понял, что она пытается сделать, и наклонился, чтобы она поцеловала каждую мою щеку.
– Зови меня Нонна. – отстранившись, она продолжала обнимать меня. Внимательно глядя мне в глаза, она сказала: – Ты станешь членом этой семьи и принесёшь нам всем много красоты и радости. Я знаю. Я вижу.
Я понял, что она говорит, и услышал вздох, донёсшийся из-за её спины, и поднял глаза, и увидел Майка.