Тьма внутри нас

Лилит ехала на старом «тандерберде» отца по шоссе, с обеих сторон которого возвышались сосны, ели и пихты. Небо было серым, предвещая надвигающийся туман с Сент-Джон-Ривер.

После смерти папы Лилит продала их старый дом, но машину решила оставить как память об отце. Оказавшись в Нью-Йорке, она первым делом отыскала автомастерскую, где чинили раритетные машины.

Лилит слушала радио, по-прежнему настроенное на джазовые песни, которые так любил слушать отец, находясь за рулем.

Она никогда не считала, что у них с отцом были идеальные дочерне-отцовские отношения, и все же они любили друг друга и заботились друг о друге, как только могли. Особенно после смерти мамы.

Сейчас, возвращаясь в академию спустя десять лет, Лилит понимала, почему отец отправил ее туда. Не потому что боялся ее способностей, а потому что хотел, по-настоящему хотел, чтобы она научилась ими управлять. Ведь мама унесла свой секрет в могилу, не раскрыв его никому: ни мужу, ни дочери. И это его выбило из колеи. Будь он подготовлен, то смог бы и сам растолковать ей, что с ней тогда творилось.

Впереди показались кованые ворота, и Лилит сбавила скорость.

Снова она возвращается туда, где началось ее становление и разрушение одновременно.

Лилит притормозила перед воротами, ожидая, что они распахнуться благодаря телекинезу Хелен МакКей. Но они по-прежнему оставались запертыми.

Тогда Лилит сама попробовала их открыть своей силой. Ворота едва заметно задрожали, но не поддались ее способностям.

Поджав губы, Лилит свернула на обочину и припарковалась рядом с синим «шевроле камаро». На другой стороне стояло еще пять машин различных марок.

Она вышла из машины, захватив из багажника дорожную сумку с вещами, и направилась к воротам, разглядывая кованую надпись над ними, возвещавшую о том, что это академия имени Роя Орсена.

Было странным и одновременно волнительным вернуться сюда спустя столько лет после выпуска. На Лилит накатывали воспоминания одно за другим о тех беззаботных двух годах, когда она вместе с другими учениками постигала искусство колдовства.

По гравийной дорожке по другую сторону ворот приближалась фигура. Лилит сощурила глаза, пытаясь разглядеть, кто к ней идет. Это был мужчина, одетый в черные брюки и черную рубашку, словно приехал не на празднование, а на похороны.

Не дойдя до ворот и пяти футов, он прокричал:

– Ну и долго же тебя носило, Блэквуд.

Харди и его вечные попытки подколоть всех вокруг себя. Лилит невольно улыбнулась и сказала:

– Я тоже рада тебя видеть.

Харди открыл ворота, впуская Лилит. При этом он быстро посмотрел по сторонам, словно за ней могли следить или кто-то прямо сейчас выбежит из кустов и попытается проникнуть в академию и напасть на колдунов.

Лилит проследила за тем, как Харди запер ворота, а затем они вместе двинулись к главному зданию академии.

– Ты приехала самой последней, – произнес он, повернув голову в ее сторону.

– Почему это тебя так удивляет? – она тоже разглядывала Харди.

Хоть они периодически и переписывались в Oppo.mini, сегодня Лилит видела его впервые со дня выпуска. Плечи Харди стали шире, тело приобрело спортивные черты. В живую это выглядело куда впечатлительнее, чем на фотографиях в Oppo.mini. Харди был отличным спортсменом в боксе, но через пять лет сменил перчатки на тренерский свисток.

– Я предполагал, что ты будешь в числе первых, кто приедет на встречу, – Харди пожал плечами. – И скажи спасибо Джине о том, что она увидела тебя, иначе долго бы тебе пришлось торчать у ворот.

Он широко улыбнулся, будто рекламировал зубную пасту.

– Я думала, что ворота телекинезом откроет мисс МакКей, – теперь Лилит пожала плечами.

Они дошли до трехуровнего фонтана из черного мрамора. Вода из него не журчала, но зато застоялась в самом фонтане и казалась мутной, словно отравленной. В ней одиноко плавали несколько желтых листьев.

– Директор решил защитить академию заклятьем, – ответил ей Харди.

– Чего он опасается? – Лилит нахмурилась.

Она подозревала, что Юджин Спеллман что-то знает о том, что видела Джина в своих видениях. Но это лишь догадки.

– Мы все ждали тебя, чтобы узнать это, – поддел ее Харди.

Они остановились перед главным зданием академии. Лилит глубоко вдохнула прохладный мэнский воздух, прикрыв глаза. Она оглядела здание и, повернувшись к Харди, тихо сказала:

– Так странно снова быть здесь.

– Да. И мне тоже, – ответил он с серьезным выражением лица.

Она ожидала очередной шутки от него, но его слова сбили ее с толка. Это было на него не похоже.

В молчании они поднялись по ступенькам и вошли через двойные двери в пустой холл. Лампы-канделябры уже были включены, хотя до заката еще оставалось часа два.

– Идем, – окликнул Лилит Харди, начавший подниматься по лестнице на второй этаж.

Она последовала за ним, по пути разглядывая стены академии и отмечая, что с ее приезда сюда впервые здесь ничего не изменилось.

Они направились в библиотеку. Харди придержал дверь, позволив Лилит войти первой. Она опустила сумку поблизости от дверей, рядом с другими похожими сумками и рюкзаками. За ней зашел Харди и с громким стуком закрыл за собой дверь.

Все, кто смог приехать тут же обернулись на звук. Рефлекторно, как собаки заучившие команды.

Юджин Спеллман в темно-синем костюме и Хелен МакКей в синей блузке, заправленной в юбку-карандаш, стояли в центре. Выпускников академии оказалось не так много, как предполагала Лилит. Вместе с ней и Харди их было всего тринадцать. Кто-то сидел за столами, кто-то расположился в креслах.

Лилит увидела рыжую Зои Флетчер в цветастом платье, сидящую рядом с худым и высоким Финном Уитманом и с Аланом Флинном (если она правильно помнила их имена), у которого были растрепаны светлые волосы, словно он забыл причесаться. Медиум, телепат и обладатель предвиденья.

Джина, увидев Лилит, улыбнулась ей и приветливо помахала. Рядом с ней за столом сидел Тео в расстегнутой клетчатой рубашке, под которой выглядывала хлопчатобумажная белая майка. На фоне Джины в черном деловом костюме он выглядел словно тракер.

За соседним от них столом разместились три парня и девушка. Мэрион Пауэлл и Генри Салливан – владели астральной проекции, Честер Лэнг и Джозеф Фелпс – телекинезом. Все обладатели темных волос и карих глаз различных оттенков. Даже одеты почти одинаково: джинсы, рубашки и джемперы различных темных цветов.

В стороне ото всех держалась девушка с броской внешностью: волосы, выкрашенные в черный цвет и забранные в конский хвост, подведенные черным глаза, поджатые губы, накрашенные помадой с фиолетовым оттенком. В ушах и над правой бровью пирсинг. Руки она скрестила на груди, прижавшись спиной к книжному стеллажу.

Позже Джина сказала Лилит, что эту бойкую девушку зовут Джейд Лэйн, и что она обладает внушением.

У одного из кресел стоял Николас, одетый в черный гольф, заправленный в черные брюки. Руки он держал в карманах.

При виде Лилит, Николас полу улыбнулся ей коварной, змеиной ухмылкой.

Харди, стоявший рядом с Лилит, словно почувствовал какое-то напряжение между ними. Он прошел к креслу, у которого стоял Николас и сел в него. Лилит, воспользовавшись этим, села рядом с Джиной и Тео.

– Почему нет Крис и Тайлера? – шепотом спросила она у подруги.

– Я уже давно не общалась с ними, – пожала плечами Джина. – У меня слишком много работы.

– Многих из учеников нет, – произнес Тео. – Это странно.

Он оглядел библиотеку. Хелен и Юджин о чем-то тихо переговаривались.

– Что странного? – Джина изящно подперла подбородок одними лишь пальцами, а не кулаком, будто работала не в строительной компании, а в модельном агентстве. – Тео, не все ценят два года учебы в академии так высоко, как те, кто приехал.

– Черт, Джина, это звучит очень цинично, – он скривился, словно откусил лимон.

Пока они не начали перепалку, Лилит решила вмешаться.

– Людям может быть некогда из-за работы или других причин, – сказала она.

Юджин Спеллман кашлянул, привлекая к себе внимание. Он обвел собравшихся выпускников взглядом. Потер подбородок. И только затем заговорил:

– В этом году академии Роя Орсена исполняется десять лет со дня ее открытия. Вы – наш первый выпуск, за которым последовало еще четыре. К сожалению, мне бы хотелось видеть здесь всех наших преподавателей и учеников первого выпуска, но...

Он замолчал не в силах продолжить. К нему подошла, стоявшая позади него Хелен и продолжила:

– Но обстоятельства сложились другим образом, – она бросила быстрый взгляд на Спеллмана.

Тот кивнул, словно отвечал на ее немой вопрос. Тогда Хелен продолжила:

– Мистер Спеллман хочет приоткрыть для вас часть минувшего прошлого, чтобы все мы смогли сплотиться для решения одной проблемы.

Юджин снова обвел всех бывших учеников взглядом. Затем глубоко вздохнул, будто собирался признаться в преступлении. Хотя, по мнению Лилит, так оно и было. А потом заговорил, снимая внушение десятилетней давности со всех, кроме Николаса и Лилит.

– Сейчас я вам расскажу, что случилось десять лет назад на самом деле, чтобы освежить вашу память после внушения и воскресить давно похороненные события, – произнес он, устало прикрыв глаза.

***

Монолог Юджина Спеллмана длился от силы минут двадцать. За прошедшие годы Лилит забыла о не ясном плане Кеннета Рэнделла и его попытке убить ее чужими руками. Сейчас она будто заново пережила первый год обучения в академии.

– Мы не храним тайны в академии Роя Орсена, – произнес Спеллман, глядя в упор на Лилит.

Она гордо вздернула подбородок, зная, что не будь плохих знамений, директор и дальше бы хранил правдивую историю Кеннета в тайне.

– Незадолго до вашего выпускного я прогуливался возле статуи Лилит, и услышал интересный разговор двух студентов, – произнес Юджин. – Они говорили о том, как избежали моего внушения, воспользовавшись амулетом.

Спеллман ухмыльнулся.

– Полагаю, вам крупно повезло, – продолжил он. – Особенно, если учесть, что кое-кто из студентов изучал темную магию за пределами академии, пользуясь давно забытым туннелем.

– Как, черт возьми, вы это узнали? – выругался Харди. – Мы все делали, чтобы нас никто не вычислил.

Юджин рассмеялся.

– Поверьте, мистер Найт, у мисс МакКей большой опыт проникать в сознание, когда человек погружается в сон. Все мысли, как открытая книга. Вы ведь должны помнить со времен учебы, что даже защитные блоки в голове колдуна отключаются, когда тот засыпает.

– Полагаю, мисс МакКей проделала это со мной, когда вы подслушали наш разговор с Лилит? – уточнил Николас.

Лилит еле сдержала себя, чтобы не обернуться и не посмотреть на него. Хотя она и так знала, что он как обычно ухмылялся, зная, что он прав.

– Именно так и было, – подтвердила Хелен МакКей. – И после вашего выпуска мы засыпали вход в туннель с обеих сторон, чтобы избежать подобных случаев тайного изучения темной магии.

– Да, – кивнул Спеллман. – Меня радует только то, что ваше увлечение было временным. А еще я признателен вам, что вы этим занимались в годы учебы.

– Почему именно в канун Хэллоуина вы решили нас собрать? И почему именно в академии? – поинтересовался Честер.

– Это символично. Отметить и юбилей, и грядущий Хэллоуин. К тому же, здесь относительно безопасно, и полно колдовской литературы.

– Мы единственные, кто присутствует на юбилее? – спросила Джина с непроницаемым выражением лица, словно прокурор в суде.

– Был ряд плохих знамений, о которых я расскажу чуть позже, – произнес Юджин. – Поэтому я отменил набор учеников на этот учебный год, чтобы обезопасить новых колдунов от того, что грядет в ближайшем будущем. Персонал и другие преподаватели отсутствуют по этой же причине.

– Что за плохие знамения? – спросила Зои Флетчер, дрогнувшим голосом.

Она обнимала себя за плечи, будто ей было холодно. Но Лилит не требовалось залезать ей в голову, чтобы понять, что она заново переживала потерю подруги.

– Как вы, наверное, помните, ваш преподаватель Рут Нилл владеет предвиденьем, – взяла слово Хелен МакКей. – Последний месяц у нее очень часто возникало одно и то же видение. Нечто мрачное и пугающее, несущее за собой смерть. И это нечто не из нашего мира.

В голове Лилит пронеслись обрывки сна почти двухнедельной давности. По позвоночнику пробежал холодок.

– Мне снился похожий сон, – произнесла она. – В нем я убегаю от этого нечто по пшеничному полю.

– Да, – закивала Джина. – У меня было такое же видение, как сон Лилит и как видение мисс Нилл.

– А я видел неясные очертания древнего, потустороннего существа, – подключился Финн Уитман. – Черные очертания, навевающие мысли о вечной тьме.

– Может, это тот, о ком говорил Кеннет? – Николас первым высказался вслух предположение Лилит. – Десять лет назад он собирался кого-то призвать. И Лилит была большой помехой в его масштабном плане.

Директор нахмурился, обдумывая их слова. Даже Хелен молчала. Лилит слишком устала, чтобы продолжать думать. Утомительная и долгая дорога выбили из нее силы. Ей хотелось немного отдохнуть прежде, чем бросаться в решение головоломок.

Она посмотрела в окно. Чернота поглотила небо. И это еще больше навевало на мысли о потустороннем древнем зле, которое должно пробудиться.

– Все сводиться к тому, что что-то грядет, – нарушил затянувшуюся тишину Юджин Спеллман. – Никто из нас не знает, то ли это зло, о котором говорил Кеннет. Темные предзнаменования сразу у нескольких колдунов говорят о том, что мы должны бороться, чтобы предотвратить катастрофу до ее наступления.

– И вы хотите, чтобы мы вам в этом помогли? – спросил Николас.

– Да, – кивнул Спеллман. – Я не знаю, что это за древний демон, но уверен, что на его уничтожение понадобиться как можно больше колдовских сил.

– Почему не приехали выпускники, учащиеся после нас? – спросила Джейд, уперевшись телом о стеллаж. – Нам ведь нужны силы.

– Потому что вы – единственный выпуск, кто столкнулся с Кеннетом и последствиями его действий, – ответил Спеллман.

Он погладил подбородок, пребывая в размышлениях. Затем он в который раз оглядел бывших учеников и сказал:

– Именно поэтому я наложил защитное заклятье на академию, чтобы мы могли успеть подготовиться. И именно поэтому я попросил вас собраться до шести часов вечера.

Спеллман снова сделал паузу. Лилит уже надоела его театральная постановка. Она чертовски устала и не могла дождаться того момента, когда их первое собрание наконец-то завершится.

– Сейчас вы все пройдете по комнатам в соответствующие корпуса и отдохнете, – велел Спеллман. – В полночь мы проведем обряд очищения и продолжим наш разговор.

– Те из вас, кто проголодался, могут отправиться на кухню и перекусить, – перехватила слово Хелен МакКей. – Наши повара обеспечили нас полуфабрикатами и другими продуктами, пока мы с вами будем находиться здесь.

Она кивнула, давая понять, что они могут разойтись. Лилит тут же встала со стула, намереваясь как можно быстрее добраться до спальни и завалиться в кровать.

У дверей она подхватила дорожную сумку и перешагнула порог библиотеки. Она чувствовала на себе взгляд Николаса, прожигающий, словно зажженная сигарета, оставляющая точки ожогов на коже.

– Пойдем на кухню? – спросила ее Джина, когда они вышли в коридор. – Я перекусила в самолете ореховыми батончиками, но сейчас просто умираю от голода.

– Захвати каких-нибудь крекеров или что там еще будет, – попросила Лилит. – Я с ног валюсь и до ужаса мечтаю о мягкой кровати.

Джина улыбнулась ей, и как в академические годы, хлопнула ее по плечу.

– Ладно, – кивнула она. – Отдыхай.

Лилит направилась к женскому корпусу. Не раздумывая, она вошла в спальню номер три, где прожила два года, пока училась в академии. В комнате тоже мало что изменилось с тех пор.

Лилит бросила сумку рядом с кроватью с правой стороны от окна и плюхнулась на кровать, словно девочка-подросток. Она даже не стала снимать с себя темно-синие джинсы-скинни и черный трикотажный пуловер, сбросив одни лишь ботинки. Вытянув ноги, она закрыла глаза и погрузилась в сон.

От англ. truckers – дальнобойщик.