16
Несколько часов Селеста провела, запершись в покоях — в единственной комнате, что казалась ей безопасной. Упала на кровать, едва захлопнув за собой дверь, и дала волю слезам.
Удивительно, как легко рассыпался на части привычный уклад жизни. Лишь недавно она мечтала послушать королеву Анну Третью, встретиться с Себастьяном в старом поместье, и все это представлялось ей легким, удивительным приключением. А вышло все иначе.
И верить в происходящее она отказывалась, даже когда выбралась наконец из покоев и явилась в до боли знакомую гостиную, чтобы поговорить с Тристаном. В конце концов, они заперты здесь, и с этим нужно было что-то делать.
Как бы ни хотелось верить в обратное, прекрасный принц не явится, чтобы вызволить ее из замка чудовища.
Толстые стены поместья Альварес давили на Селесту. Казалось, еще немного, и они начнут надвигаться на нее, как зеркала в кошмарном сне. Она едва не задыхалась перед жарко растопленным камином и зябко куталась в плотную шерстяную шаль. Как бы ни старалась, не верила ни единому слову Тристана — пусть даже звучал он разумно, пусть она и правда видела во снах именно это поместье.
Оттого находиться с ним в одном помещении оказалось до жути сложно. Аура у него была спокойная, холодная и мрачная, но по какой-то причине Селесту все равно к нему тянуло — она изо всех сил старалась его ненавидеть, видеть в нем обманщика и похитителя, который заманил ее сюда, но получалось из рук вон плохо.
Тристан просто смотрел на нее, сидя в высоком обитом бархатом кресле, и время от времени вскидывал брови. Высокие скулы выделялись на аристократическом лице, темные глаза с поволокой поблескивали в тени густых волос. Да, именно таким Селеста и видела его ночами. Именно в этой комнате.
Ох, Господь, за что же ей все это.
— Пожалуйста, расскажите мне, где Себастьян, — сказала она тихо, на выдохе и сложила ладони на коленях. — Я пришла сюда только ради него.
— Я уже говорил тебе, пташка, что твой дорогой Сильвестр никогда не переступил бы порог моего дома. Подозреваю, сейчас он сидит где-нибудь в королевской резиденции и кусает губы, потому что ты сбежала прямо у него из-под носа.
— Никуда я не сбегала! Себастьяна разыскивала корона, потому мы и не встретились на площади! И я поняла, что если он где и спрячется, то только в доме своих предков.
— Мы с тобой уже обсуждали, что никакой он не Альварес.
Селеста поджала губы и отвернулась к стене, не желая больше смотреть на Тристана. Подумать только, какой-то напыщенный аристократ, быть может, и впрямь из рода Альварес, нагло лгал ей в лицо. Неслыханно! Только и сама Селеста с трудом верила собственным словам. Разве не столкнулась она с невидимой стеной в саду? Разве Тристан не спас ей жизнь? Не поймай он ее, лежать ей со сломанной шеей среди настурций.
Но доставшееся от отца ослиное упрямство и привитые матерью манеры не позволяли Селесте сдаться так запросто. Не может быть, чтобы ее месяцами водили за нос, а она и не заметила — столько раз они с Себастьяном виделись наяву, она уж точно поняла бы, что он не тот, за кого себя выдает.
Ложь, конечно. И по этой лжи она пролила немало слез в последние часы. Ей просто хотелось убедить себя в обратном. Хотелось, чтобы все разрешилось словно по волшебству — чтобы вышел из-за дверей Себастьян и сказал, что все это недоразумение. Глупая шутка или что-то в этом роде.
Но ничего не произошло.
— Для чего это вам, господин Альварес? И Альварес ли вы на самом деле? Простите мне такую бестактность, но вы никак не можете быть тем, кого я видела во сне. Пусть даже лицо моего истинного оставалось в тени, я не...
— И ты никогда не чувствовала, что твоему Сильвестру недостает манер? Или что он говорит иначе? Не обманывайся, пташка.
— Это вы пытаетесь меня обмануть! Я собственными глазами видела, как Себастьян бежал в это поместье. И прекратите уже коверкать его имя, сколько можно!
— Ты видела только то, что я хотел тебе показать. Это я попросил тебя явиться в поместье, пташка, и ты в этом уже убедилась. Прекрати строить из себя недотрогу и пойми, что мы с тобой заперты здесь надолго. Такую магию не разрушить силой упрямства.
Ну все, с нее довольно! Селеста вскочила на ноги, подобрала пышную юбку платья и гордо вздернула нос. Хотелось топнуть ногой в знак протеста, но она лишь бросила на Тристана полный возмущения взгляд. Точно такой, какой когда-то посмела бросить на отца.
Ох, сколько смелости ей понадобилось в тот день. Ничуть не меньше, чем сейчас. Умом Селеста понимала, что ее связь с Тристаном неоспорима — там, в саду, она увидела собственное лицо его глазами. И никакого Себастьяна рядом с ними не было. Как наверняка не было его ни в поместье, ни в его окрестностях. Однако поверить в магию она была не готова.
Как и довериться такому человеку, как Тристан. Заманить ее сюда сказками, лживыми объятиями и подарками... Дыхание участилось, Селеста невольно раскраснелась, едва вспомнив, как близко стояла к истинному в последнем сне. Как бесстыдно он касался ее кожи губами. Тогда казалось, будто так все и должно быть — его горячие руки и соблазнительный шепот...
Господь, и все ради чего? Ради того, чтобы они оба оказались заперты в старом поместье!
Кто знает, не навечно ли они здесь застряли. Что случится, когда королева отдаст приказ сравнять поместье Альварес с землей? Они погибнут? Или же так и останутся здесь, но никогда уже не вернутся в Бримстоун?
Чушь! Чушь собачья!
— Всем прекрасно известно, что магии не существует, лорд Альварес. Охота на ведьм давно осталась в прошлом, — бросила Селеста, скрестив руки на груди.
— И что же не дало тебе выбраться в город, пташка? — ухмыльнулся Тристан, и глаза его недобро блеснули.
Несколько раз она открыла и закрыла рот, как выброшенная на берег рыба, но так и не нашлась с ответом. Там, за проржавевшим от времени кованым забором, точно что-то было — хитроумный механизм вроде станков на фабриках, а то и что попроще, например, фокус со стеной и тканью, но это никак не могло быть волшебством. Чудеса даровал им один лишь Господь.
Чудо жизни. Чудо любви. Чудо связи — любви такой сильной, что от нее не сбежать, как ни старайся. Тем больнее было осознавать, что Селеста добровольно открещивалась от подобного дара.
На мгновение она прикрыла глаза и с шумом втянула воздух через нос. Всему этому должно найтись разумное объяснение, безо всяких ведьм и дьявольской магии. Да, Себастьян явно лгал, а королева отчаянно преследовала последнего потомка рода Альварес. Быть может, Тристан и правда был не в силах назвать ей свое имя во сне. Пусть. Но магия в этом не замешана.
«Господь, помоги же своим детям узреть истину!» — едва Селеста произнесла мольбу про себя, как все встало на свои места. Господь направлял их все это время, его рука указывала им путь — от городской церкви до старого заброшенного поместья. С самого начала ей предначертано было сюда попасть, и покуда она не осознает божественного замысла, выйти ей отсюда не позволят.
Боже, как она раньше не догадалась? Ни Тристан, ни даже сама королева не в силах запереть ее здесь, но господь — другое дело. Он хотел, чтобы она кое-что поняла. Быть может, желал, чтобы Селеста раскрыла тайну поместья Альварес или помогла Тристану избежать гнева королевы.
Она подняла взгляд на истинного и впервые за этот долгий вечер улыбнулась. Коротко, мимолетно и совсем не весело. Что бы ни задумал господь, послав им такое тяжелое испытание, выбора у них не было. Либо они сумеют поверить друг другу и найти компромисс, стать по-настоящему близкими людьми, либо...
Селеста отчаянно тряхнула головой, да так, что длинные волосы упали на плечи и закрыли лицо. О печальной судьбе не хотелось даже думать. Однако она прекрасно знала: привыкнуть к Тристану и поверить ему будет так же сложно, как спуститься в Ад и вернуться обратно.
Лжец. Хитрец. Нет, если они и сойдутся, то лишь ради того, чтобы выбраться отсюда.
— Господь желает, чтобы я осталась здесь, — сказала она все так же тихо, но с непоколебимой уверенностью. Если и существовало в жизни Селесты Хагнифорд что-то сильнее желания увидеть мир и остаться самой собой, то это ее вера в бога. — Иначе никто не сумел бы удержать меня в поместье. Так ведь? И Себастьян, и ваше пребывание здесь — все это испытание связи.
Но учтите, что я вам не верю. Не знаю, как господь связал меня именно с вами, однако спорить с этим я не могу.
Несколько долгих мгновений Тристан молчал. Сведенные вместе пальцы рук подрагивали и на фоне темного сюртука казались еще бледнее, чем были на самом деле. Он весь напоминал изящного призрака прошлого, с той лишь разницей, что кожа у него горячая, а взгляд — до невозможности живой и глубокий. Господь, да он же явно сдерживал смех! Уголки губ то и дело подергивались, а в глазах мерцали смешинки, ну точно как у Элизабет в детстве.
В конце концов Тристан не выдержал и залился громким смехом, пусть и успокоился буквально через пару секунд.
— Пути господни неисповедимы, — сказал он с улыбкой и откинулся глубже в кресло. — Правда, пташка?
— Вы не верите в господа?
— Отчего же, его умение соединять заблудшие души просто невероятно, — в голосе Тристана послышалась явная ирония. — Иначе мы с тобой никогда бы не встретились. За что же тебе досталось такое испытание, пташка?
— Я чуть не отказалась от связи, доверившись другому человеку, — произнесла Селеста нехотя, прикусив нижнюю губу. В рот набился солоноватый привкус крови — мало ей было царапины на щеке, теперь еще и на губе останется ссадина, словно у проститутки. — И даже если вы лжете, господин Альварес, я не могу противиться господу. Я видела вашими глазами, мы с вами говорили во снах и через зеркало у меня в спальне... Себастьян же, как бы мне ни хотелось верить в обратное, никогда не являлся мне по ночам.
Однако он украл ее первый поцелуй, называл ее пташкой — точно как Тристан — и всеми силами уговаривал выйти за него замуж. И ради чего? Сердце неприятно сжалось при одной только мысли о предательстве. Снова. Голова пошла кругом, и Селеста без сил свалилась обратно на диван. Мягкая обивка приятно холодила кожу.
— Удивительная вера, пташка.
— Бросьте, господин Альварес. В ваши сказки про Себастьяна я поверить не готова. Не знаю, что было у него на уме, но... Он хороший человек.
Эти слова Тристану пришлись не по вкусу. По бледному лицу пробежала тень, он свел брови к переносице и с силой сжал пальцами резной подлокотник кресла. А когда поднялся на ноги, то показался ей на несколько дюймов выше, чем был на самом деле. В приглушенном свете гостиной его силуэт выглядел особенно устрашающе. Селеста нервно сглотнула вставший в горле ком и придвинулась чуть ближе к углу дивана.
— Арседен — отвратительная тварь. Настолько отвратительная, что даже господь отвернулся бы от него, узнай, кто он такой на самом деле, — процедил Тристан сквозь зубы, глядя на Селесту сверху вниз. — И тебе, пташка, просто повезло не познакомиться с ним поближе.
— Откуда вам знать? — отозвалась она испуганно, но быстро поняла, какую глупость сморозила.
В отличие от нее, он с легкостью читал мысли. И оттого так мрачно ухмылялся.
— Ты не поверишь, пташка, но я знал Арседена много лет назад. И если бы не его подлая натура, мы с тобой могли бы встретиться при других обстоятельствах. — Тристан разве что не рассмеялся ей в лицо, но быстро взял себя в руки и вновь натянул маску спокойного и холодного господина Альвареса. — Увидимся за ужином. Прогуляйся по поместью, поищи своего дорого Сильвестра, если уверена, будто я прячу его где-то тут.
Казалось, сейчас он запросто повысит голос или смахнет с кофейного столика хрустальную вазу, но Тристан не сказал больше ни слова и лишь громко хлопнул дверью гостиной. Шаги его эхом отдавались в коридоре еще несколько секунд, а затем на помещение опустилась тишина — лишь потрескивали догорающие в камине поленья.
И на Селесту в одночасье навалились боль и усталость. Столько всего она пережила за последние дни, но у нее не было ни мгновения, чтобы остановиться и подумать. Выпустить наружу все скопившиеся внутри эмоции. Пусть блестящее зеркало в витиеватой раме станет ей свидетелем, пусть Тристан подсматривает за ней через него, как делал когда-то в имении Хагнифорд, но держаться она больше не могла.
Без сил Селеста опустилась на мягкий диван и зарылась носом в обивку. По щекам вновь хлынули горячие слезы, а пальцы сами собой до боли стиснули узорчатые деревянные ножки. Сжать бы их с такой силой, чтобы трещинами пошли! Да сил не осталось.
Она — выжатый досуха лимон, только выжимали из нее не сок, а собственные убеждения и привычный уклад жизни. Селеста осталась один на один с предназначенным ей небесами человеком, но ровным счетом ничего о нем не знала. Запертая в чужом доме, она могла лишь порадоваться, что господин Альварес не планировал содержать ее как пленницу или служанку.
И кто, господь помоги, такой Себастьян? Для чего он преследовал ее все эти месяцы? Зачем притворялся Тристаном? И что произошло между ними в прошлом? Вопросы кружились в голове, но вместо ответов — сплошная чернота, как в застывших над поместьем небесах. И Селеста медленно проваливалась в эту черноту, будучи не в силах больше терпеть.
Тристан будет ждать ее на ужин, но она, скорее всего, опоздает и встретит его за завтраком. Или на завтрашнем обеде. Или же решится выйти к нему лишь через пару дней — он ведь так и не сообщил, за каким именно ужином они увидятся.