14
Сплошная пелена дождя скрывала длинные узкие улочки, из-за нее все вокруг казалось серым и неживым: от невысоких двухэтажных домов до стоящего вдалеке поместья. И пусть сейчас его не видно, Селеста точно знала, что оно неподвижно стоит на своем месте — застыло во времени и не меняется с годами, как вечное напоминание о том, каков Бримстоун на самом деле. Такой же старый, пыльный и уставший.
Селеста услышала, как где-то над головой с грохотом захлопнулись ставни, перебивая шум дождя, как звучали вдалеке женские и мужские голоса. Кто-то снова закричал и попросил ее остановиться, но разве она могла? Впереди раз за разом сверкал фонарь и маячила размытая, серая тень.
Это наверняка Себастьян!
Она прибавила шагу, едва не рванула вперед, спотыкаясь на скользких дорожных камнях.
— Подожди, Себастьян! — кричала Селеста, вновь подобрав длинную юбку, потяжелевшую от воды.
Неважно, как тяжело ей будет и сколько придется пробежать вот так, в тяжелом платье и неудобных туфлях, она не остановится. Господь не простит, если она предаст доверие Себастьяна. Боже, да она сама себе этого не простит!
Мысли в голове зажигались и гасли одна за другой: Селесте казалось, будто она видела дорогу глазами Себастьяна. Длинную набережную, грубо отесанный каменный мост через небольшую обмелевшую речушку и нависающее над ними поместье. Высокое, раскинувшееся на холме как огромное чудовище над скрючившимися в страхе жертвами — небольшими домами по ту сторону реки.
Этим утром Селеста не прихватила с собой даже зонта. Да и как бы она сумела? Вдоль высоких газовых фонарей, освещавших дорогу на мостовую, Селеста пролетела подобно урагану. Пробежала мимо небольшой кожевенной лавки и знакомой с детства пекарни, не оборачиваясь, и крепко прижала к груди свою единственную драгоценность — холодный как лед кулон с рубином.
Впереди вновь мелькнула неясная тень.
— Постой, прошу тебя!
Но он не обернулся в ее сторону, будто не услышал. Как же так? Столько раз они встречались во сне, так часто видели друг друга в отражении, а сейчас их связь будто дала сбой.
Или же возлюбленный попросту не мог позволить себе остановиться. Селеста оглянулась украдкой, но позади не было видно не то что королевский гвардейцев, но и любопытных прохожих. Длинная Гарден-стрит, куда она вновь вышла, оказалась абсолютно пуста.
— Себастьян!
Да разве можно бежать так быстро? У нее давно сбилось дыхание, грудь отзывалась болью с каждым вдохом, а в рот забилась дождевая вода, но Селеста не остановилась. Длинные рыжие волосы липли к лицу, лезли в глаза, и она смахнула их небрежным движением руки, совсем несвойственным леди ее статуса и воспитания. Заметь матушка, в каком виде дочь болтается по улице, заперла бы ее дома на добрых несколько месяцев.
Селеста едва не врезалась в невысокую доску объявлений — яркие листовки потемнели от дождя, и ни слова уже было не разобрать. Лишь одна из них читалась с легкостью, как в светлый солнечный день: «Осторожно! Поместье Альварес закрыто приказом королевы Анны Второй».
Какая глупость! Эта листовка висела здесь уже лет пятьдесят. Вот же оно, поместье, прямо перед ней — за мостом сверкал в свете фонарей кованный металлический забор, ворота были призывно открыты. Ни замка, ни охраны. Только высокая фигура Себастьяна — он пробежал по мосту и скрылся за воротами, выронив фонарь по дороге. Яркое пятно света погасло, и теперь Селеста могла верить лишь собственному сердцу.
Она обязательно его найдет. Все будет в порядке.
Река под мостом бурлила, билась о каменные опоры, но Селеста ни на мгновение не замедлила шаг. Прикрыв лицо руками в попытках защититься от порывистого ветра, она шла все дальше и дальше. Ей казалось, будто она бежала уже который час без остановки, но на самом деле едва передвигала ногами: за высокие ворота, мимо облысевших деревьев и не стриженных годами кустов.
Уж сколько лет ходили слухи, что поместье Альварес давно заброшено, что сунулся бы сюда только безумец, но все-таки к парадным дверям вела протоптанная тропинка, а потревоженная ветром трава вокруг оказалась аккуратно подстрижена.
Кто-то, должно быть, ухаживал за территорией.
Величественные парадные двери со скрипом отворились и захлопнулись с таким оглушительным грохотом, что Селеста на мгновение замерла на месте и прикрыла глаза. Крупные капли дождя били по лицу, срывались с похожих на сосульки волос, а платье тянуло ее вниз, как тяжелый камень — утопленника. Господь, для чего Себастьян выбрал именно дом своих предков? Неужели они не могли встретиться за городом, где его тоже едва ли станут искать?
Быть может, он все-таки был прав — кто знает, что станут делать местные лорды после объявления королевы. Кто знает, на что они пойдут ради титула герцога. Но ни один из них и не подумает сунуться в старое поместье, по слухам полное призраков прошлого.
И Селеста смело шагнула вперед, дернула за металлическую ручку в виде волчьей пасти, но дверь не поддалась. Как она ни старалась, тяжелая дубовая дверь с причудливыми узорами не сдвинулась ни на дюйм.
Но ведь Себастьян только что открыл ее безо всяких проблем! Они видела, как его тень скользнула внутрь, собственными глазами.
— Себастьян!
Ее крик эхом разнесся по саду, ударился о стены и вернулся к ней глухим отголоском. Селеста с новой силой стукнула по двери в надежде, что возлюбленный сам откроет ей.
«Ну же, пусти меня, разве не ты велел мне явиться сюда? — думала она про себя, снова и снова постукивая металлическим кольцом по двери. — Пожалуйста, не оставляй меня!»
Небеса расчертила ветвистая молния, прогремел гром, и Селеста испуганно прижалась к двери. Сердце отчаянно стучало в груди, хотелось повернуть назад и броситься обратно к дому. Вернуться в теплую гостиную и сесть у камина, забиться в высокое отцовское кресло даже в мокром платье, и глотать слезы, представляя, какая судьба ждет возлюбленного.
Нет, такие мысли нужно было гнать прочь.
Сейчас Себастьян откроет эти тяжелые двери, и все будет как прежде. Их сердца вновь забьются в унисон, она услышит его хрипловатый голос, он улыбнется ей своей ослепительно яркой улыбкой.
Селеста набрала полную грудь воздуха и с шумом выдохнула, прежде чем потянуться обратно к тяжеленному кольцу, но не успела ударить и один раз. Парадные двери со скрипом отворились внутрь — поместье Альварес встретило Селесту пустым мрачным холлом. Зловеще поблескивал отполированный мраморный пол, нависла над широкой лестницей люстра, а статуи — какие удивительные статуи там стояли! Она в страхе вздрогнула, приняв одну из них за бледного до жути человека. Пара мужских фигур из белого мрамора смотрели прямо на нее.
Однако кроме них в зале никого не было.
— Себастьян? — позвала Селеста и сделала неуверенный шаг вперед.
Двери с шумом захлопнулись за спиной, и просторный холл поместья погрузился в кромешную тьму. Впервые за вечер страх — настоящий, животный страх — пробрался прямиком в сердце Селесты. Она развернулась и ударила небольшими ладонями по двери, бросилась к высокому французскому окну, когда снаружи вновь сверкнула молния, и в ужасе отскочила назад.
— Не пугай меня, прошу! — взмолилась она, прикрыв глаза. — Я просто хотела помочь!
Медленно, одна за другой в зале зажглись свечи: сначала у лестницы, потом у дверей, а потом и на стенах в дальних концах помещения. И статуи уже не выглядели такими зловещими, а сверкающая хрустальная люстра под потолком и вовсе напоминала произведение искусства. Никогда Селеста не бывала в таких богатых домах, да и не представляла себе, что много лет заброшенное поместье может выглядеть ничуть не хуже королевского дворца.
Удивительно, но холл вдруг показался ей смутно знакомым.
Только Себастьяна здесь не было. Холл оказался пуст, если не считать двух напоминающих атлантов статуй и потерянно ползущего по темно-красному ковру на полу жука. Но кто тогда зажег свечи? Кто открыл двери? Селеста потянула их на себя за ручку, но парадные двери не поддались. Кто бы ни играл с ней в эти глупые игры, он знал, что делал.
— Я ищу Себастьяна! — сказала она погромче, чтобы ее было слышно и на втором этаже. — Высокий молодой человек, темные волосы, серо-голубые глаза. Я видела, как он забрел сюда! И если это ты, Себастьян, играешь со мной в эти игры, то заканчивай! Ты не представляешь, чего мне стоило сюда добраться!
Всего лишь промокшего платья и едва не выскочившего из груди сердца. Гнева матушки и недовольства отца. Быть может, злости королевы Анны Третьей и ее гвардейцев. Страшно представить, что родители сделают с Селестой, едва она вернется домой.
Если вернется.
Сейчас она застряла в старом поместье Альварес, и если не найдет Себастьяна, то никогда отсюда не выберется. А без него она не уйдет. Он сам назначил ей встречу.
— Выходи, я знаю, что ты где-то здесь!
— Вовсе не обязательно так кричать.
Голос прозвучал непозволительно знакомо, и Селеста резко обернулась: на верхних ступенях стоял высокий молодой человек с такими же темными, как у Себастьяна, волосами, но осанка и манера держаться у него были совсем другие. Элегантный сюртук идеально сочетался с богато украшенным холлом, да и весь он вписывался в старое поместье как влитой — наверное, таким мог бы быть тот самый потомок герцога Альвареса, о котором говорила королева.
— Прошу прощения, — произнесла Селеста, прочистив горло. — Я не хотела никого тревожить. Но я видела, как в поместье забежал юноша. Наверняка вы и сами слышали, как несколько раз хлопнула дверь. Мне нужно найти его, господин!
— Гостей в этом доме не бывало уже много лет, так что оставь свои глупые надежды, — ухмыльнулся молодой человек и облокотился на перила с такими легкостью и изяществом, словно ровным счетом ничего не весил.
Какая же ерунда! Селеста собственными глазами видела, как Себастьян ворвался сюда, а теперь этот молодой человек, кем бы ни был, пытался убедить ее в обратном.
Не бывать этому.
— Отчего тогда открыты ворота? Да и двери тоже кто-то открыл. Хотите сказать, это были не вы? Тогда это сделал Себастьян, кроме него и вас здесь никого нет!
Перед глазами Селесты на мгновение пронесся богато украшенный холл и широкая лестница, на верхних ступенях которой и стоял молодой человек. Не может же быть, что Себастьян прячется прямо у него под носом, а он и не замечает.
Она неловко переступила с ноги на ногу, с платья и волос стекала на плотный ковер вода. Выглядела она наверняка просто кошмарно и была совсем не похожа на благородную девицу. Ничего удивительного, что к ней отнеслись как к нищенке, заскочившей в старое поместье погреться и переждать дождь.
Молодой человек явно терял терпение. Селеста буквально кожей чувствовала, как клубилось вокруг него недовольство. Он цокнул языком и стремительно спустился, почти слетел вниз по лестнице, и теперь-то она заметила — не такой он и взрослый, каким казался издалека, и во многом похож на Себастьяна. У него тонкие, аристократические черты лица, слегка вьющиеся волосы и карие глаза.
Те самые глаза, какие она совсем недавно видела во сне. Господь!
Он обернулся на мгновение, задержал долгий взгляд на зеркале во всю стену, а потом вдруг повернулся к Селесте и улыбнулся. И улыбка эта напомнила ей до боли знакомую улыбку Себастьяна из снов — мягкую, понимающую, любящую.
— Неужели ты ни о чем не догадываешься, пташка? — спросил молодой человек.
Сердце пропустило удар, и Селеста едва не повалилась с ног, прямо к широким ступеням парадной лестницы. Пташка! Никто, кроме Себастьяна, так ее не называл.
Она испуганно обернулась к двери и только сейчас заметила, что никакой замочной скважины нет и в помине — только витиеватая резьба и ручка в виде волчьей пасти. Бесполезно было толкать дверь вперед или тянуть на себя — она не поддавалась. А за окном виднелись лишь густой туман да высокий кованый забор, никаких очертаний моста.
Поместье будто и впрямь жило своей жизнью, а Бримстоун растворился в тумане. Но так просто не бывает, они же не в сказке, а молодой человек рядом с ней — не маг и волшебник. Чудеса, подобные связи, способен творить лишь господь.
— Почему вы так меня назвали?
— Потому что я уже говорил тебе, пташка, как мне не нравится звать тебя по имени.
Нет, этого просто не могло быть. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга: Селеста заметила, как блестят его карие глаза в ярком свете, видела застывшую на его губах улыбку, но была не в силах и слова сказать. Лишь пристально вглядывалась в тонкие губы, линию челюсти и такие знакомые локоны каштановых волос, отливающих рыжиной.
Именно таким и было бы лицо Себастьяна, если разогнать те тени, что ночь за ночью скрывали его во сне. Однако это вовсе не ее возлюбленный — перед Селестой Хагнифорд стоял совсем другой молодой человек, и видела она его впервые. Только знал он и о ней непозволительно много.
— Как вы такой? — спросила она глухо, когда в страхе попятилась назад. Едва не споткнулась и схватилась за отполированные до блеска перилла. — Откуда вы обо всем этом узнали?
— Разве не я попросил тебя найти меня здесь, пташка? И ты нашла. Но на твоем лице ни следа радости. Не такой я представлял нашу первую встречу.
Одним широким шагом он преодолел разделяющее их расстояние, и Селеста в страхе бросилась к дверям. Дернула их, но они не поддались, как и в прошлый раз. Нет! Не может быть! Снова и снова она повторяла про себя эти слова, но чувствовала, как внутри, помимо страха, разгорается легкое нетерпение.
И принадлежало это чувство вовсе не Селесте.
— Не подходите ко мне! — закричала она и прижалась спиной к дверям. Молодой человек, удивительно похожий на Себастьяна из ее снов, остановился в нескольких дюймах от нее и поднял руки в примирительном жесте. — Кто вы такой? Отвечайте, прошу вас!
— Тристан, пташка. Тристан Альварес.
Господь! Перед глазами потемнело, Селеста с трудом держалась в сознании и всеми силами открещивалась от очевидной мысли: отец оказался прав насчет Себастьяна, и все это время она была связана с другим человеком. С Тристаном — потомком старого герцога Альвареса.
Вот почему он казался таким знакомым. Вот почему так много о ней знал. Нет. Глупости. Они с Себастьяном любили друг друга, лишь ради него Селеста и заявилась в старое поместье. Тристан — Альварес или нет — всего лишь самозванец и хотел сыграть на ее чувствах.
Лжец!
— Я пришла сюда найти Себастьяна, — сказала она уверенно, хотя голос предательски дрожал. — И без него я не уйду.
— Я боюсь, пташка, уйти отсюда — непозволительная роскошь для нас обоих.
— Прекратите так меня называть, господин Альварес!
— Все это время ты была не против.
Он весело усмехнулся, а Селеста возмущенно стиснула ладони в кулаки. Мокрое платье казалось в разы тяжелее, чем должно быть, в туфли набилась вода, а от холода зуб на зуб не попадал. И не будь ей так страшно, она бы давно без сил повалилась прямо на мраморный пол.
Лишь мысль о Себастьяне и придавала ей сил. Он — быть может, настоящий потомок герцога Альвареса — заперт где-то в старом поместье. И кто знает, не посланник ли дьявола, желающий разрушить заключенный на небесах союз, этот подозрительный Тристан.
Мысль об этом казалась здравой, но отчего-то Селеста была уверена, что это ложь. Будто кто-то шепнул ей об этом на ухо. И в то же мгновение Тристан протянул к ней руку и едва не коснулся мокрой щеки, но она в страхе попятилась и отмахнулась от него.
— Ты делаешь мне больно, пташка, — с горькой усмешкой произнес Тристан. — Так и быть, можешь поискать своего Сильвестра в моем поместье. Я даже провожу тебя наверх, чтобы ты переоделась во что-то приличное. Поверь мне, прогулки в мокром до нитки платье до добра не доведут.
— Его зовут Себастьян!
— Как тебе будет угодно. — Он небрежно взмахнул рукой — на длинных бледных пальцах блеснули дорогие перстни. — Пойдем.
Но она и не думала двигаться с места. Так и стояла, прислонившись спиной к резным дверям.
— Брось, пташка, я тебя не обижу. Всего лишь провожу до комнаты.
Холод уже пробирал до самых костей, и Селеста неуверенно двинулась за Тристаном, когда тот поднимался по парадной лестнице. На дорогом темно-бордовом ковре оставались мокрые следы. Господь, и угораздило же ее попасть в подобную переделку!
Но в душе Селесты все еще теплилась надежда, что все образуется. Что Себастьян где-то здесь, что он не предал ее доверие и трогательную, едва давшую ростки любовь — сколько трогательных встреч у них было! И самые яркие случились ночью, во сне.
В стенах имения, подозрительно похожего на это. Даже статуи застывших в холле атлантов — и те будто те же самые.
— Позови меня, если тебе наскучит одиночество, пташка, — сказал Тристан на прощание.
Комната, куда он привел Селесту, напоминала королевские покои: кровать с кружевным пологом на четырех столбиках, роскошный туалетный столик и несколько зеркал в замысловатых рамах. Тут и там помещение было украшено цветами и поразительной красоты пейзажами, написанными не ранее как пару веков назад. За приоткрытой дверью в другом конце комнаты виднелась гардеробная с десятками пышных платьев.
Вдоль позвоночника вновь пробежал холодок, и виной тому было вовсе не мокрое платье.
— Оставьте меня, прошу вас. Кем бы вы ни были.
— Как скажешь, пташка.
Лишь в последний момент Селеста заметила мелькнувшую из-под воротника Тристана брошь с крупным рубином.
Нет.
Нет-нет-нет.
Но силы медленно покидали Селесту, и она успела лишь запереть дверь изнутри и скинуть мокрую одежду, прежде чем мир перед глазами окончательно погрузился во тьму.