2. Ключ;
Чонгук честно старается вести себя так, будто ничего не произошло, но не получается. Со дня его выходки прошло уже прилично времени. Четвёртые сутки идут, а парень всё ещё не может отойти от пережитого. Изнутри топит восторгом, когда он вспоминает высокие здания, небо над головой и холодный горький ветер. Вот только в своих снах, превратившихся в кошмары, Чонгук раз за разом видит безжалостное существо с чёрными глазами, которое не отходит, как при их реальной встрече, а кидается на него, рвёт плоть, вгрызается острыми зубами в шею. Кровь. Во снах везде кровь, и Чон раз за разом просыпался с подступающей к горлу тошнотой. В первый раз его даже почти вырвало из-за прокушенной во сне губы. Привкус настоящей крови на языке лишь добавил реалистичности кошмару.
- Ты плохо выглядишь. Всё хорошо? - спрашивает Хосок.
Чонгук смотрит на старшего, что заменил семью, и неопределённо пожимает плечами. Правду не расскажешь, а врать не хочется. Хоуп сверлит взглядом какое-то время, а после садится рядом, ерошит его волосы и легко улыбается.
- Я говорил с Намджуном на днях. У нас завтра вылазка наверх, и он разрешил взять тебя с собой. Так что завтра ранний подъём. Нужно будет выслушать инструктаж, собраться и подготовиться. Не засиживайся сегодня, ложись спать пораньше.
Хосок уходит, а Чонгук заползает в свою норку по подобию шалаша, сворачивается клубком и думает о том, что хотя бы теперь в его жизни будет что-нибудь интересное. Все они, живущие под землёй, на самом деле лишь существуют. Старшие обучают их полезным умениям, но особо ничем и не зайдёшься. Чонгука спасают книги. Только они не дают целый день сидеть и тупо смотреть в стену, потому что больше делать совершенно нечего. Но исписанные давно умершими авторами листы уже зачитаны до дыр. Чонгук делает пометку в первую же вылазку наверх найти какой-нибудь книжный магазин. Сокджин как-то говорил, что неподалёку от их станции когда-то была огромная библиотека. Там наверняка что-нибудь да сохранилось.
- Я всё слышал, - шепчет Чимин, пробираясь к другу и садясь рядом. – Повезло тебе, а меня вот не берут. Говорят, не готов ещё. Пф. Классно, наверное, иметь возможность подняться наверх. Может быть, тебе даже дадут тот самый ключ, который от всех дверей. Классно же, да? Это такая честь.
Чонгук резко садится и смотрит на друга огромными глазами. Взгляд его мечется по пологу палатки, что служит маленьким личным уголком, по лицу удивлённого его бурной реакцией на простое предположение Чимина. Ключ. Чёртов ключ остался где-то там, на начальной станции. Чонгук, когда убегал, сквозь грохот пульса в ушах слышал звон выпавшего куска железа, но и не подумал остановиться, подгоняемый диким страхом. Он обронил ключ. Он не закрыл решётку. Кто знает, может быть, то существо пробралось вслед за ним и уже рыщет где-то в темноте, присматривая жертву. А если оно хорошо чует запахи? Тогда Чонгук и вся станция в опасности.
- Чимин-а, мне Хосок сказал, что завтра рано подниматься. Я спать буду ложиться, так что иди к себе, ладно?
Пак расстроено выдыхает, а после кивает и выползает наружу. Как только его шаги затихают, Чонгук проверяет, работает ли его фонарик, и на ощупь находит куртку. Когда все уснут и только постовые будут на своих местах, парню придётся снова идти туда, куда ноги идти не желают. Чонгуку нужно найти ключ и вернуть его на место, иначе... Даже думать не хочется, что Намджун с ним сделает. Как тот узнает, что виноват Чонгук? Узнает. Намджун всегда всё знает.
И вот долгожданный отбой. Ужом выскользнув из своего уголка, Чонгук спешно натягивает куртку и стекает с платформы на пути. Фонарь включать опасно, и парню приходится пробираться в темноте медленно, чтобы не запнуться. Малейший шум, и всё накроется. Где-то в глубине слышны негромкие переговоры постовых, и Чонгук даже дыхание задерживает из-за страха быть пойманным. Проскользнув в смежный коридор, который когда-то был техническим, Чон отходит подальше, включает фонарик и срывается на бег.
Здесь его уже не услышат и не увидят, потому что из-за наличия двери, запертой на засов, никто не сторожит покой дальней платформы. Чонгук, когда в прошлый раз продумывал план своего побега наверх, с ужасом представлял, что будет, если кто-то всё-таки решит проверить этот коридор, увидит открытый засов и закроет его. Чон навсегда останется снаружи и, скорее всего, умрёт. Можно было бы привлечь внимание стуком и шумом, но не было уверенности, что его бы услышали. И что услышали бы свои, а не какие-нибудь твари. Но сейчас Чонгука это уже не волнует. Сейчас ему нужно найти заветный изогнутый в определённую форму кусок металла.
Путь до платформы проходит в беге, и под конец дыхание сбивается, а лёгкие неприятно покалывает. Да и чем ближе к платформе, тем страшнее становится. Теперь Чонгук не может быть уверен, что там никого нет, потому что решётка открыта. Чёрт возьми, о чём он вообще думал, когда сбегал? О чём думал ещё до того, как решил подняться наверх? Свет фонарика становится тусклее. Его мощности больше не хватает, чтобы осветить окружающее пространство, и Чонгук понимает, что дошёл. Стараясь быть тихим, он поднимается по лестнице на платформу и осматривается. Ничего не изменилось, лишь на пыльном полу остались его следы, а ведь он даже не заметил этого в прошлый раз. Но сейчас отпечатки собственных ног успокаивают, потому что других следов нет, и это значит, что никого постороннего здесь не было. Выдохнув, Чонгук направляется к лестнице, что ведёт наверх. Вновь пахнет кровью, но на этот раз и чем-то приятным, холодным. Чонгук не знает, какое бы слово подошло. Наверное, свежесть? Тяжёлый запах бетона и пыли немного выветрился за прошедшее время. Стало легче дышать.
Чонгук останавливается в центре платформы и начинает осматриваться. Луч света от фонаря скользит по полу, по грудам хлама, а в душе поднимается отчаяние, потому что найти в этой свалке ключ будет сложно. Но Чонгук ищет. Десять минут, двадцать, час, два. Ползает на коленях по грязному полу, переворачивает и разбирает груды хлама, пытаясь найти, уловить тусклый блеск в свете фонаря, но нет. Нет, нет, нет. Ключа нет. От безысходности Чонгук вскакивает на ноги и со злостью и зарождающимся отчаянием пинает заплесневелый ящик. Тот с грохотом ударяется о стену и падает на рельсы. Эхо несётся по туннелю, и Чон тут же приходит в себя. В ушах грохочет сердца, и спина покрывается липкой плёнкой пота. Взгляд судорожно мечется по помещению, скользит по лестнице, ведущей наверх. Решётка открыта. На шум сверху может явиться кто угодно.
«Беспечный придурок», - орёт на себя мысленно Чонгук и делает шаг вперёд.
Может быть, ключ где-то там? Ждёт его на пустых ступенях? Нужно только подняться и посмотреть. А если там кто-то будет? Чонгук закусывает губу и делает ещё один шаг вперёд. Если он умрёт... Что ж, он сам виноват. Совесть начинает кусать с новой силой. Плевать на одного маленького Чон Чонгука, от которого никакой пользы. Парню жалко знакомых и близких, жалко Чимина и Хосока, которые из-за него всё это время находились в опасности. И будут находиться, пока решётка не будет закрыта.
Тук. Тук. Тук.
Замерев на середине лестницы, Чонгук вслушивается в негромкий стук, как если бы по железу стучали веткой или палкой. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, парень поднимается по лестнице вверх, прижимаясь спиной к стене, и выглядывает осторожно из-за угла. И тут же прячется, вжимаясь в бетон так сильно, что лопаткам больно. Там, возле решётки, сидит то жуткое существо. Сидит прямо возле оставленной Чонгуком щели с камнем в руках и стучит им по железной решётчатой створке. Чон не знает, что ему делать, и нервно осматривает стену напротив. Он на автомате погасил фонарик, но всё равно неплохо видит то, что вокруг. Снаружи вновь льётся свет, хотя по времени должна быть глубокая ночь. Впрочем, кто знает, как теперь там наверху устроено. Может быть, теперь там всегда только день.
Тук. Тук. Тук.
Звук повторяется, тихий и будто осторожный. Чонгук закусывает губу и думает о том, что в случае чего сможет сбежать и поднять всех на уши. У команды Намджуна оружия в избытке. Уж как-нибудь положат и этого мутанта, и других, если придётся. Потом Чон добровольно сознается в своих грехах и, скорее всего, Намджун ему голову оторвёт, но сейчас... Сейчас нужно рискнуть. Тем более, существо сидит за решёткой, и следов того, что оно спускалось вниз, нет. Может быть, Чонгуку повезёт, и в случае чего эта тварь за ним не погонится? Ключ найти жизненно необходимо и для этого нужно осмотреть верхнюю площадку возле решётки. Чёрт знает, когда проклятая железка выпала из кармана.
Тук. Тук. Тук.
Набросав в голове примерный план своих действий «в случае чего», Чонгук выходит из-за поворота, продолжая жаться плечом к стене и вперивая в существо тяжёлый взгляд. То замечает его сразу же и подскакивает на ноги, чем пугает до дрожи. Чонгук готовится позорно сбежать, но существо вынимает из кармана штанов что-то, что в неярком свете, льющемся сверху, оказывается ключом. Подняв тот на уровень лица, существо склоняет голову к плечу и чуть помахивает заветным кусочком железа. Чонгук тяжело сглатывает, а после делает пару шагов к решётке, протягивает дрожащую ладонь вперёд и шепчет хриплое:
- Отдай.
Внутренний голос заходится в истерике, когда слышит этот бред. Ага, сейчас. Вот прямо это черноглазое нечто всё поняло и послушно отдало ключ. Существо, видимо, думает так же, потому что отходит всё дальше к выходу. Там намного светлее, и Чонгук снова видит чужую улыбку. Она широкая и странная немного, прямоугольная, а зубы и не острые вовсе, самые обычные. Существо щурит глаза и садится на пол возле выхода. Чонгук к тому времени стоит вплотную к решётке и не знает, что ему делать. Как забрать ключ? Существо опускает кусок железа на пол в полуметре от себя, но если Чонгук рискнёт выбежать и схватить его, то существо вполне может схватить его самого, поймав за руку.
Замерев в нерешительности, Чонгук ругает себя последними словами за то, что вообще полез наверх, а сам настороженно осматривает пришельца. Тот действительно выглядит, как человек. Светлые волосы, чёрные глаза и широкая улыбка, что говорит о возможности выражать эмоции. Живая мимика, но повадки животные: бесшумные шаги, пристальный взгляд, пластичность пантеры перед прыжком. А ещё у этого существа руки в запёкшейся крови. Чонгук вспоминает оторванную голову собаки и лишь надеется, что это существо не питается подобным образом. Одежда на существе слишком лёгкая для царящего снаружи холода. Лёгкая кофта, перепачканная в грязи, и свободные штаны, на вид совсем не греющие. И никакой обуви. У существа босые ноги, грязные и покрытые синяками и ссадинами, но не похоже, чтобы все эти раны мешали своему хозяину.
- Я окончательно сошёл с ума.
Впрочем, выбора на самом деле нет. Чонгук протискивается меж решёток и делает мелкий осторожный шаг к существу. То сразу же выпрямляет спину и вскидывает голову, смотрит пристально, из-за чего на лбу выступает испарина. В памяти вдруг всплывает информация из книжек о том, что на хищника нельзя смотреть сверху вниз. Тот может подобраться и напасть, вцепляясь в горло. Мысль глупая, но смысл верный, поэтому Чонгук медленно опускается на колени, опирается ладонями о пол и нерешительно подползает ближе, замирая в двух метрах от существа и в полутора метрах от ключа. Переведя дыхание, парень прогибается в пояснице и осторожно тянется вперёд, скользя ладонью по грязному полу в сторону заветной вещи. Существо внимательно наблюдает за ним, не двигается и даже, кажется, не дышит. Медленно, очень медленно Чонгук касается кончиками пальцев ключа и не может сдержать испуганного вскрика, когда чужие пальцы вцепляются в запястье.
Существо дёргает его на себя резко и сильно, из-за чего Чонгук почти падает на чужое тело. Их взгляды пересекаются, и парень не может даже дышать себя заставить, потому что чужое лицо слишком близко, потому что носы почти касаются друг друга, а на губах оседает чужое холодное дыхание. Существо смотрит ему в глаза, и в этих чёрных провалах Чонгук видит собственное напуганное отражение. И сначала видит, а потом уже чувствует, как из глаз текут слёзы. Страшно, очень страшно, а в голове голос Намджуна сменяется на голос Хосока.
«Тебя ведь предупреждали, верно? Тебе винить некого», - шепчет этот голос, и Чонгук соглашается, потому что ему действительно некого винить.
Вот только существо не спешит убивать его, рвать на части и причинять боль. Существо немного ослабляет хватку на запястье, склоняет голову к плечу, осматривает с ног до головы. И улыбаться не перестаёт. Чонгук понятия не имеет, сколько времени просидел под чужим пристальным взглядом, но в какой-то момент существо неожиданно отмирает и оглядывается через плечо на выход. Секунда, и оно отпускает Чонгука, отходя к железным створкам, за которыми таится опасный внешний мир. Чонгук не сразу понимает, что происходит, а после слышит странный звук, словно в ушах звенит или пищит. Звук тихий, едва различимый, но для существа это, видимо, не так. Оно оборачивается, смотрит на Чонгука какое-то время, а после проскальзывает через неплотно сдвинутые створки. Исчезает.
Чонгук даже не сразу понимает, что происходит, и лишь когда откуда-то слышится вой, подрывается на ноги, хватая ключ. Забегает за решётку, закрывает замок и наматывает на место цепи. Включает фонарик и возвращается вниз, скрываясь во мраке метро. Дорога до родной платформы занимает больше времени, потому что Чонгук не торопится, всё думает об этом странном существе, которое не убило его и, судя по всему, убивать не хотело и не собиралось. Оно явно в той или иной степени разумное и понимающее, а ещё напомнило Чонгуку игривого щенка. Такой щенок жил у них когда-то, пока его крысы живьём не сожрали, так же увивался рядом, внимания требовал и голову на бок забавно склонял. Это существо с белыми волосами и чёрными глазами напомнило Чонгуку этого щенка. Любопытный, этот блондин считал Чонгука таким же странным пришельцем, каким Чонгук считал его. Это существо подобрало его ключ и дожидалось, чтобы отдать. И выманить к себе, чтобы суметь коснуться. Исследовательский интерес?
«Ты просто безмозглый идиот. Не откусило голову в этот раз, откусит во второй», - шипит внутренний голос.
Чонгук кивает сам себе, а после вновь превращается в бесшумную тень, когда запирает за собой выход, пробирается на родную платформу и, предварительно подсунув ключ обратно в сумку Сокджина, забирается к себе в палатку, сворачиваясь клубком и прижимая фонарь к груди словно игрушку. Засыпает Чон быстро, и впервые за последние дни ему не снится кровь. Ему снится странный светловолосый пришелец, смешно шевелящий ушами, будто настоящий щенок.
***
- Ну что? Что там было? – в сотый раз спрашивает Чимин, подпрыгивая от нетерпения на месте.
Чонгук сидит на краю платформы, смотрит в стену и хочет повернуть время вспять. Чтобы не соглашаться идти наверх, отказаться брать оружие и не видеть того, что увидел. Чонгук думает о том, что странный, потому что ничего не знает о мире за стенами метро, ничего не знает о существах, что живут там теперь, но искренне сочувствует им. Что там было? Горький смешок. Там была кровь. Там были хаос и паника.
Там была смерть.
Когда отряд поднялся из метро, всё было в порядке. Чонгук с интересом осматривался, с тоской думая о том, что из-за защитной маски почти ничего не видно, а снаряжение и защитная форма тяжёлые, затрудняющие движение. Оружие тоже грузом болталось на шее, удерживаемое руками. Слушаться Намджуна и стрелять по первому же приказу - первое правило. Чонгук слушал и запоминал инструктаж внимательно, но до последнего не верил, что им придётся убивать. Пришлось. И, что самое страшное, те, кого пришлось убить, были такими же, как то существо, с которым Чонгук уже успел увидеться два раза. Все такие же безоружные и беззащитные, босоногие и с разноцветными волосами, разве что кожа у всех светлая, а глаза угольно чёрные.
Они вообще-то не нападали, но их было много, а Намджун отдал приказ. И Чонгук подчинился, как и все остальные. В целом после он насчитал восемь тел, лежащих в лужах собственной крови. Кровь этих существ была не красная, а бледно-розовая, почти прозрачная, но мутило при виде её не меньше, чем при виде крови обычной, человеческой. Чонгук старался абстрагироваться, старался не думать ни о чём, но взгляд сам собой судорожно метался по лицам убитых. Чонгук не хотел даже себе признаваться, но отчего-то жутко боялся увидеть среди мёртвых тел того странного блондина с прямоугольной улыбкой.
- Чонгук, всё хорошо?
За своими мыслями Чон не замечает, что обидевшийся Чимин уходит, а его место рядом занимает Хосок, так же свешивая ноги с края платформы. Хоуп смотрит взволнованно, опускает ладонь на плечо, крепко сжимая и тем самым привлекая к себе внимание, пристально заглядывает в глаза.
- Нет, не хорошо. Я не хочу больше ходить наверх, - хрипло выдыхает Чонгук.
- Что? Почему?
Конечно, Хосок не понимает. Куда уж ему? Хоуп идеальный «солдат» Намджуна, мгновенно исполняющий приказы без всяких колебаний. Убить? Хорошо. Воткнуть нож в живот? Без проблем. Свернуть шею? Пара секунд. Чонгук смотрит в карие глаза, наполненные непониманием, и думает о том, что если Намджун прикажет, Хосок и ему, Чонгуку, с лёгкостью шею свернёт. Просто времена такие, когда сказано «нет» жалости, промедлению и сочувствию. Вот только у Чонгука всё ещё есть совесть и сердце его не очерствело.
- Потому что я не могу убивать безоружных тихих существ, которые даже не нападают на нас. Не могу убивать тех, кто так похож на нас, если не считать кровь и глаза. Не могу вот так просто взять и вогнать нож маленькой девочке в шею только потому, что у неё глаза чёрные. Ты не думал о том, что эти существа тоже люди, просто мутировавшие? Не думал, что они нас боятся? Скажи, ты видел, чтобы они хоть кого-нибудь из нас убили? Мы пришли в тот чёртов магазин и всех там перебили, хотя они были напуганы нашим появлением. Разве ты не заметил, как они прятались и пытались бежать?
- Ты ещё скажи, что это мы чудовища, а не они, - грубо обрывает его речь Хосок и поднимается на ноги. – Думаю, тебе действительно больше не нужно подниматься с нами наверх. Кто знает, когда твоя слабохарактерность подведёт всю команду. Тебе пора повзрослеть, Чонгук. Никто нас не спасёт кроме нас самих. Никто не придёт на помощь, никто не принесёт еду и одежду. Мы остались одни и должны выживать. Доверять черноглазым тварям лишь потому, что у них нет оружия, не стоит. Одна такая тварь в своё время одним касанием довела Сокджина до больничной койки. Он две недели метался в бреду. У него кровь текла из носа и ушей, булькая в горле. Мы думали, он умрёт. Намджун даже пристрелить хотел, лишь бы тот не мучился. Когда Джин встал на ноги, мы думали, это чудо. Не ведись на невинность, Чонгук. Эти твари опасны и хитры.
Встрепав и без того лохматую шевелюру парня, Хосок уходит. Чонгук вспоминает, как черноглазый блондин выманивал его ключом, и почему-то губы дрожат, желая растянуться в улыбку. Да, схитрил, но он ведь касался Чонгука, и ничего страшного не произошло. И в глаза смотрел, тоже ничего не случилось. И когда лица близко-близко были, когда Чонгук дышал одним воздухом на двоих, вдыхая чужие выдохи, то тоже не умер в муках.
«Но ведь есть я, есть Хосок, есть Чимин и Намджун. Мы одинаковые, но в то же время совсем разные. Может быть, эти существа тоже разные? Кто-то спокойный, кто-то испуганный, а кто-то агрессивный», - размышляет Чонгук.
Где-то на периферии бьётся осознание, что все эти мысли до добра не доведут.
to be continued...