Лживая Истина

Раннее утро в центре города — это особенное время, когда пространство еще только начинает просыпаться, а воздух наполнен легкой свежестью и предвкушением нового дня.
Медленным шагом Альфедов и Джаст гуляли по узким улицам, где впервые за день мягко прозвучали первые звуки — легкий ветер проходил сквозь листву деревьев, тихий шум сияющих вывесок почти на каждом прилавке, отдаленное пение птиц и стук  обуви парней по тропам асфальта. Магазины, ещё не спеша распахивая для них свои двери, будто дрёмы, лениво распускали свои ароматы — свежая выпечка из булочной манила теплом, чуть дальше из лавки с цветами тянуло сладковатой ноткой роз и гиацинтов.
Свет пробивался сквозь тонкий туман, рассыпаясь золотистыми бликами по мокрому тротуару, на котором отражались мерцающие вывески и витрины, укрытые от дневного свтеа в полусне. Прохлада утра обнимала слегка приятным дыханием, заставляя зябнуть, но вместе с тем придавая непременно уютное ощущение начала чего-то важного. Все здесь — от слабого шелеста листьев на до шума от висящих над дверьми колокольчиков — говорило о спокойном и дружелюбном пробуждении их острова.
Их шаги звучали мягко, они будто растворялись в этом умиротворенном времени, наслаждаясь моментом, когда весь город кажется особенно близким и настоящим.
Настоящим смотря почти каждого. Почти.
Альфедов искренне хотел видеть это место в своем сердце. Искренне хотел бы забыть о своих вечных подозрениях и утононуть в царящем спокойствии и умиротворении. Он правда пыталась выжечь на сердце старые сметения и страхи, полюбить то, что ему хочется. То, что любят все и то, что он находит невообразимо близким для себя.
Но все его попытки были тщетны. Душе было неспокойно, дискомфортно и  душно в этом месте. Ему здесь все нравилось, от внешнего вида до воспоминаний происходящих здесь событий. Но было чувство, что если ты только-только начнешь проникаться в это место, то оно резко станет центром ада, пропадет с презентабельная и легкая атмосфера.. Оно станет пустым. Доверия просто нет к нему, как бы не хотелось ему его подарить.
Все это не было домом.

Дом это то место, что создает спокойствие, чистое доверие, снимает напряжение. В нем легко и просторно.
В нем свободно.
Это не то место, где все кишит ассоциациями с ним. Не то место, где смотря на что-либо приходят воспоминания.
Дом — то, что создает воспоминания.
Этот остров напоминает, а не создает то, что хочется запомнить.

(Д): -Ну а вот где он я не помню.

Альфедов поднял взгляд на впереди идущего Джаста.
Точно, сейчас это не важно, надо разобраться с продуктами, а уже потом удушать себя страхом и подозрением.
В руках у снеговика был картонный пакет с кучей овощей. На самом верху выглядывали пышные хвосты моркови, красные яркие помидоры и несколько баклажанов. Удивительно, что Джаст взял и их тоже, Альфедов не помнил, чтобы он их вообще когда-нибудь ел.
Но он же не тот Джаст.

(А): А? Я прослушал, повтори, пожалуйста..
(Д): Говорю где приправы продаются я без понятия.
(А): Так вон они.

Альфедов обошел Джаста и направился к коричневому ларьку неподалеку.
Пахло яркими специями, кучей кензы и резким запахом паприки. Очень аппетитно, но десятки запахов резали нос.
Джаст встал рядом и начал искать что-то конкретное.
Внимание снеговика привлек яркий постер на соседнем прилавке. Куча разных картинок, напоминающих сплеш-арты для фильмов, бумажки с кучей разных сюжетных поворотов, рекламные стикеры с датой выхода их в кино.
Кино? А разве оно было на острове? Ну, оно и было, это точно, но вот оно давно не работало, а найти руки, время, ресурсы и знания, чтобы заставить работать проектор и сам монитор в зале — было очень тяжело. Этот проект давно забросили, пока не найдут все вышеперечисленное и не сложат в кучу.

(Д): Дьявол?

Джаст прочитал название брошюры, которую в руках рассматривал Альфедов. На нем был изображен человек, за ним тень, похожая, как сказал Джаст, на дьявола.
В глаза сразу бросилось гигантские два рога.
Типичный стереотип, где демонических существ представляли страшными образами, вечно потрепанная одежда, яркие алые глаза, тёмная атмосфера. Все как и было изображено на брошюре.

(А): Ты думаешь у дьявола есть рога?
(Д): Да, так и думаю. Ну, как по мне это выглядит необычно и, в какой-то степени, правдоподобно.
(А): Но у тебя их нет?

Альфедов посмотрел на рядом стоящего Джаста. На месте, где вихрем вверх были зачесаны волосы не было даже и намека на рога.

(Д): Ну так я и не дьявол.
(А): Че, ты ж такой же?
(Д): Может по поступкам, но так-то я черт.
(А): Ну ебать. Очень много различий.
(Д): Видишь, сам все понял.

Снеговик раздраженно закрыл глаза, он говорил это с сарказмом и усмешкой, а Джаст это перевел в то, что Альфедов глупец который только сейчас это понял.

(А): А у нас разве кинотеатр работает?
(Д) Завтра, говорят, откроют.
(А): Откуда ты знаешь-то?
(Д): Я все-е знаю.
(А): Ага, верю, как же.

Положив листовку в пакет продуктов они уходили в сторону выхода с центра города.
В наполненных магазинами улицами что-то шептало о вечных слежках, окружающие люди и не́люди закидывали в копилку странностей больше подозрений, а наступившие неприятные ситуации только поливали страх, который медленно и верно выростал прямиком из груди. Отвлечься от всего этого было бы кстати, поэтому снеговик взял как напоминание о кинотеатре саму брошюру. Хотя, только сейчас понял, что лучше стоило выбрать что-то более комичное и спокойное, чем постер с названием "Дьявол".

Утро сменилось полдником. Лучи, проходящие сквозь густые массы облаков, касались макушки и приятно грели голову. За все время, что они тут все находятся, климат и времена года никак не сменились. Ледяные горы с кучей снега, пустыня, прохладный лес — все это поддерживалось в своей ауре холода и жары, хотя в остальных частях острова было довольно тепло. Впрочем, еще одна из тысячи загадок этого места.

Поднявшись на кухню они оба начали разгребать несколько пакетов с продуктами. Забавно, что Джаст об этом даже... Запереживал. Когда они еще вместе жили в своей пещера снеговик обычно и завтракал, и обедал, и ужинал... Да впрочем всегда ел сам. Кухонный стол в их доме и вся кухня стали обычными местом Альфедова, где самого Джаста никогда не было. Ну или, возможно, Джаст не любил есть рядом с кем-то, так сказать не разговаривать о прожитом дне, не обсуждать всех и все, не рассказывать шутки, запивая все чаем.
Хотя один раз ему все же посчастливилось застать Джаста на их кухне.

***

(Д): Где у нас лежат вилки?
(А): А.. В тумбочке ниже.

Альфедов даже поразился, что Джаст знает о существовании этой комнаты. А уши вовсе заложила фраза "у нас".
Казалось, что в во всем этом доме кухня принадлежит только Альфедову. И даже помня то, как они вместе строили это помещение споря какого цвета сделать стол, видеть здесь черта очень необычно. Так и хотелось сказать: "У нас? Может у меня?"

(Д): А, спасибо.
(А): А зачем тебе она?
(Д): Металлические стержни закончились, буду импровизировать.

***

В уме не складывалось, что сейчас они оба занимаются житейской бытовухой. Вместе разгребают продукты и купленные вещи. Напоминает моменты фильмов, когда герои, живя в общаге, закупают еды на все случаи жизни.
Вопрос стоял только один. Почему они закупали продукты на двоих, если Джаст понимал, что Альфедов мог уйти в любую минуту.

(А): А ты че, суп будешь варганить?

Достав со дна последнюю пачку специй, с громкой надписью "Для бульона Супа", снеговик рассмеялся. В голове не складывается образ Джаста, который готовил суп.

(Д): Я люблю супы. Не питаюсь же, как некоторые, только одним фаст-фудом.
(А): Как бы не только им.
(Д): Рассказывай еще, да-да.
(А): Может у тебя еще висит розовый фартук где-то?
(Д): ...

Джаст отвел глаза к комнатной двери, туда же и посмотрел Альфедов.

(А): ...
(Д): Блять, не смей, Альфедов. Не смей.
(А): ...

Снеговика эта фраза окончательно добила и сдерживать вырывающий смех не получилось.  Он схватился за живот и ярко начал смеяться как не в себя, вытирая пальцем кончики глаз, откуда уже выходили слезы от смеха. Джаст стоял рядом с мокрым, только что помытым, ножом и смотрел как его новый... Старый... В общем былой сосед смеялся.
Сцена было очень мультиподобной: один смеялся, расщипляясь на частицы и стоило ему хоть немного успокоиться, как глаза сами смотрели на розовый фартук, а щекотное чувство абсурда заново настраивало часовой смех. Второй стоял рядом с ним, готовый прикончить. На лице отражалась тень, где не видно было глаза.  Как только Альфедов смог оторваться от объекта смеха он посмотрел на Джаста. На лице появились капельки пота, глаза смотрели на нож, а улыбка до ушей перешла в мультяшную горизонтальную полоску.

(А): Хах.. Ха..
(Д): ...
(А): ...
(Д): ...
(А): Ого, а почему баклажан как дилдо?..
(Д): ...

Глупый вопрос пробил стену Джаста и тот своим басом громко рассмеялся. Даже больше — ржал, как конь. Из-за его низкого голоса можно было его смех приписать к богатому аристократическому.
Только щас Альфедов понял, что сказал.

(А): Блять, нет! ХАХ. СТОЙ! Я ИМЕЛ ВВИДУ..

Но не договорив мысль так же громко захохотал как Джаст.

Все как в мультиках и вправду.

(Д): Ох, напоминает старые времена..

Снова подобная фраза, как в прошлый раз, заставляет Альфедова забыть о глушащем чувстве веселья.
Как в сексе было стоп-слово, так в отношении любого разговора упоминание подобных фраз, как  "старые времена"/"В прошлом" стало дня снеговика стоп-фразой.
Яркий и задорный смех резко спал, спина выпрямилась, рукав пиджака, вытирающий слезы от смеха, опустился. Пальцы сжались в кулак, брови нахмурились, зрачки слегка уменьшились.
Джаст продолжал слабо хихикать, уже почти прийдя в себя.
Тепло в комнате, атмосфера старого комфорта напоминали прошлые подобные посиделки и разговоры с Джастом. Напомнили, но не были ими.
Точно. Все окружающее это пытка и иллюзия. Блеф.

(А): Я пойду.

Кинув на стол упаковку с бульоном, которую все время держал в руках,  Альфедов с поникшим взглядом вышел из кухни, видимо направляясь к себе.
Джаст, ошеломленный от бегства соседа, не успел и слова проронить.

(Д): А.. Вот гаденыш.

На столе осталось еще куча продуктов, половина из которых жалась  меж друг другом в пакете.

(Д): Ну не-хе-ет..

Он похныкал, словно моля о Божей помощи, будучи атеистом. Не любил он возиться с подобным. Если бы он, как и раньше, был здесь один, то купил бы в два раза меньше продуктов, да и кинул бы все в холодильник, не разбирая. Сам Джаст помнил, что Альфедов, еще в их старом доме, часто зависал на кухне. В отличии от Джаста, что редко полноценно ел, а больше перекусывал небольшими порциями, Альфедов любил сытно кушать. И, не смотря на их конфликт по сей день, что был в их организацих и вообще между ними лично , не хотелось бы так гадить. А поротит еду.. Ну это уже изврат.

Дверь в комнату громко закрылась. Он не был злопамятным человеком, и был несильно раздражительный, но любая тема, касающаяся прошлого выводила из себя, и надолго теряло настроение снеговика.
Громко выдохнув он посмотрел на ромашку.
У нее был необычный вид по сравнению с недавним. Она, казалось, сново расцвела, пропиталась нужным количеством света. Сердцевина перестала быть блеклой и вот уже виднелся неяркий оранжевый цвет, лепестки, сопляво висящие вниз, уже приняли их почти стандартное  положение. Теперь, кроме одного опавшего лепестка, который лежал в углу подоконника, растение стало обычным. Конечно не таким же, каким бы росло на поляне, он все так же был тухловат, но это слабо было заметно.

Новое уведомление.

Sanhes

>Я наверн опоздаю.
>Забежал к Моди, чтоб справку подписать.

Тебя все ж? поймали? Лол)

> Бро, сплюнь..
>Он собирает справки своих заключенных.

То бишь пациентов.

>Да ебать. Пациенты в больнице, а то была чистая пыточная тюрьма!

Я тебе верю.

>Он потом побежит ко второму бедняге.
>Да блять, я не могууууууу, ну сколько можно блять, сколько можна👎👎👎

Мем эры динозавров..

Атмосфера нагнетания развеялась, после переписки с Санчезом. Недавний инцидент забылся, а на памяти остался лишь старый прикол. Вместе с ним всплыли
другие шутки, что часто раньше все вставляли в диалоги в любое время.

Санчез снова оживил. Альфедов снова ожил.

Может правду говорят: "иногда левая рука будет удобнее, чем правая".
Иронично, сам Альфедов был левшой и воспринимал эту фразу как прямой текст без смысла. Но все же ему объяснили смысл.
Санчез был как раз-таки этой "левой рукой".
Раньше еще, живя в бесконечном в мире, где не было страха выйти за его пределы, кроме некоторых ограничений, что скоро спали, по истине близкими людьми он мог назвать дядю Альцеста, что по-отцовски всегда поддерживал и давал советы. Секби, с которым они часто веселились и казалось бы думали даже одинаково, слово родные братья. Жирафа, с которым по необъяснимым обстоятельствам стали очень верными друзьями. Часто зависали вместе и видя их разный менталитет и характер все равно держались друг за друга плотником.
Вообще Альфедов ценил каждого. Даже с тем, с кем редко пересекался. Но все же именно эти люди были вшитые судьбаносной нитью на сердце, и на уме.
Не обошло это Джаста. Раньше они не были знакомы, но как только и гигантская компания, состоящая чуть ли не из сорока́ человек, только зародилась и ушла в путешествие почти  по всей галактике, они стали неплохими союзниками. Отстраненный характер Альфедова, что раньше был тих, как серая мышка, стал прекрасный целью Джаста для того, чтобы его побесить. К слову, у того это слабо получалось, ибо на все постоянно раздражительные действия, вечные шутки и стебы, и даже порой на мягкий флирт, который перешел в частое шипперство у всех друзей, Альфедов реагировал крайне спокойно. Пусть и не всегда. Моменты были, но крайне редкие.
И вот когда произошло пара роковых моментов началась новая эра жизни. Тот период, который хотелось бы запечатлить навсегда, таким  каким он его хотел вечно видеть. Вечно жить в тех исходящих событиях. Даже если  наскучит, хотелось остаться в этой скукоте. Хотелось снова пережить тот момент, когда Альцест, Джаст и он бегали по всему миру в поисках места, где выстроить дом. Дом не только для жизни, но и жизни.
На тот момент Альцест уже нашел место и помогал оставшимся двоим найти свой уголок. Найдя гигантское болотоподобную территорию Альфедов влюбился в него сразу. Оно было напоминающим пространство об одном из его любимых мультфильмов, где была точно такая же постановка окружения. Он захотел остаться здесь жить. Черту тоже пришлось по душе это место. И чтобы не делить территории пополам спросил у снеговика, не против ли того, чтобы они жили вместе. Конечно, это только подогревало подколы для многих. Ну все же, бороться за территории.... Они бы потратили кучу времени. Но и живя вместе, они часто конфликтовали. Иногда даже доходило до серьезных проблем. В итоге все-таки все уладилось.
Джаст не был чужим. Далеко не был. Он был... Возможно, даже самым близким для Альфедова.

Ключевое слово был.

Сам по себе Альфедов не очень любил философские темы, в особенности, когда их часто разогревал Джей Покерман, что иногда читал какие-то бредовые книжки у себя в баре. От него часто можно было услышать, что с чужими людьми всегда легче, а с родными всегда будет тяжело.
Снеговик в это не верил. Для него всегда оставалась подобное было загадкой.
"Почему те, кто по истине стал частью тебя будет чужим, а тот, кого ты не знал вовсе станет центром сердца?"
А сейчас, находясь в положении, когда близкие стали чужими, стало все ясно. До жути смешно.
Чужой стал близким.
Все это напоминает сопливую драму. Но это же не так... Верно?

На часах близилось четыре вечера. Ночью, когда переписывались с Санчезом, они договорились встретиться в пять у дома Алфедова, чтобы снова тот воспользовался печкой и помог ему в чистке дома от динамита.
Он полил ромашку водой, из стоящего рядом с горшком стакана. Только уже опустошив его наполовину, дабы не утопить его. Вскоре вышел из комната и пошел к лифту.
Тот поднимался с нижнего этажа на средней. Предварительно, возможно, опять  Джаст идет на кухню. Лифт не остановился там где думал Альфедов и поднимался на этаж, на котором находился сам снеговик. Из лифта были слышно два голоса. Джастовский, что все же предлагал чаю на кухне и  голос СекБи, что хотел по-быстрому воспользоваться его фермой, которая была в другой стороне от команты Альфедова.
Снеговик от страха, что его заметят, побежал к себе и закрылся на замок. Это не ушло от слуха ящерицы.

(С): У тебя гости?
(Д): Нет.. А что?
(С): Тут, по-моему, кто-то дверью хлопнул. Ну или я шизоид.
(Д): А... Это... возможно, опять магнитные бури, забей.
(С): Ладно. А, кстати, я у тебя чертеж оставлял? Не могу его найти.
(Д): Было, было. Я там набросал легкую схему. Ну, мы же с тобой договорились сделать его в земле.
(С): Че-т я передумал, все же, наверное, это будет на воздухе, так как будто бы проще. Впадлу хуярить тысячу словев.
(Д): Да, и то верно. Вот смотри тут...

Голоса перестали быть слышны, видимо, они достаточно отдались. Он тихо открыл дверь и забежал в лифт, спустился на нем. К счастью, Джаст недавно в нем что-то ремонтировал и видимо громкие оповещения снизил до минимума.
Смекалистый парень раз перестраховался на этот счет.  Наверняка для того, чтобы не закинуть подозрение, что в его доме кто-то живет.
Альфедов оказался не менее умным. Выйди на нижнем этаже, он нажал на кнопку, с которого лифт приехал. Мол, никто никуда не ехал, все в порядке. Выйди из самой летающей тарелки. Он оказался на дне гигантской глубокой ямы, откуда всегда и выходил. Сейчас предстояла страшная физическая задача: быстро пробежать с центра ямы до стены, чтобы подняться к порталу. Да сделать это незаметно. Мало ящер будет стоять у окна?
Ну и зайдя уже в портал оставилось только надеяться, что его не заметили.

Он дома. Пусть и не в том доме, где хотелось бы быть, но дома. Тишина иногда разбавляемая работой главного отсека, что находился ниже, была более приятна нежели вечно работающий механизмы в доме Джаста. Сырость грязи и земли свыше отпечатывались в уме словами: Здесь никого нет. Стало комфортно. Тело само по себе расслабилось, не чувствую угрозы. Вдохнув полной грудью холодный воздух внутри пробежал ветерок, сопутно с ним и ощущение, как будто внутри него не было никаких органов. Будто бы он был пуст.
Он хотел иметь это ощущение на острове.
Перед порталом  маячила черная табличка, белыми буквами было написано.

Афедаф привет! Мы с Ники устраиваем ивент через два дня. Вот приглашаем. Приходи потом на центр, если что пиши мне
—Барси

Видимо это и был тот ивент о котором недавно упоминал Санчез.
За спиной послышались звуки  открывающейся двери.

Вспомнишь солнце, вот и лучик.

(С): О, ебать, нашел. Прикинь, мне короче, Барси написал о ивенте-
(А): Да, мне тоже.

Альфедов отошел от таблички в сторону, больше не загораживая ее от пришедшего гостя. Тот быстро пробежался глазами, читая шепотом в слух написанное на ней.

(С): Ого, когда они успели?
(А): Хз, пришел, а тут это уже.
(С): Ну и похуй. Ты пойдешь?
(А): Да, наверное. А то сижу в четырех стенах часто, хоть какой-то интерактив.
(С): А по тебе и не скажешь, что дома тусуешься.
(А): Ха.... Кхм. А ты?
(С): Да тож, схожу развеюсь.
(А): Знаешь, куда идти?
(С): Мне Барси сказал, что потом скинет куда.
(А): Перекинь потом, пожалуйста.
(С): Я могу за тобой забежать, там вечером планируют. Можем снова встретиться перед ивентом разобрать тебе хату.
(А): Ну, гений.
(С): О, я!

Когда двое друзей разговаривают легко и непринужденно, время словно замедляется, а каждый момент наполняется теплом и радостью. В их общении царит искренний смех, добрые поддёвки и взаимопонимание без лишних слов. Шутки льются естественно, отражая общие воспоминания и внутренние темы, которые понятны только им двоим.

Голоса перетекают от шутливых насмешек к тихим признаниям в отношениях того или иного, а глаза искрятся от доверия и взаимного интереса. В этих диалогах нет даже намека на напряжение — только легкость и свобода быть собой. Каждое слово подкреплено теплом, и даже молчание между ними ощущается уютно.
Такая атмосфера рождает чувство настоящей близости, когда не нужно притворяться или удерживать фасад. Вместо этого они вместе смеются, подбадривают друг друга и делятся маленькими радостями — и именно благодаря этому веселому, душевному общению они чувствуют себя по-настоящему живыми и счастливыми.
В итоге для Альфедова  нашли они динамит или нет — осталось не так важно. Главное, они отлично провели время вместе, укрепили дружбу, зарядились позитивом и весело провели время.

С кем-то левым проснется удача.