Ромашка
(Д): Ого кто встал, третий час дня.
Вялый Альфедов заходит в ту же кухню, на который еще вчера проходила беседа. Он ели как нашел ее среди десятков одинаковых комнат. Может ему было бы проще, если удалось хоть немного выспаться, что не получилось.
Он не любит тусклые цвета, а по местному хозяину было понятно, что тот не любит яркие. Пришлось уживаться или попытаться ужиться в тусклой комнате, где, казалось, свет солнца из окна вообще пропадает.
Проснулся снеговик... Ночью? Может в четыре утра? Бессонница охватила его, что даже на часы смотреть было страшно. Он долго морочался, прежде чем заснуть: считал снежки, раздумывал о будущем, вертел головой, принимал разные позы и дело дошло даже до разминки. Долгие мучения от недостатка сна только под пение птиц вырубили его.
И вот он проспал несколько часов. Возможно пять, а может шесть. И вроде приличное спал, не так много, но неплохое количество времени для сна.
Стоило ему открыть глаза, так сразу разболелась голова. В комнате стало до дури душно, что-то перекрывало ему источник воздуха, будто что-то положили на его грудь. Что-то... Нет, кого-то. Все же он надеялся, что это ему чудится из-за нашедшего стресса.
Глаза слипались, белоснежные, в буквальном смысле, волосы были растрепаны и, по ощущениям, влажные, хотя в зеркале выглядели иначе. Небольшие мешки доказывали его сегодняшную борьбю с бессонницей и снеговику очень хотелось, чтобы они не становились больше. Все перед лицом плыло, гудящая голова мотала из стороны в сторону. Отсидевшись некоторое время его отпустило, пусть и не полностью, но уже чувствовалась жизнь в жилах.
(А): Ну блять, здесь спать.. Сложно.
(Д): Странная, конечно, формулировка. Ну, в первый раз всегда все сложно.
(А): Ха-ха, шутник. Очень смешно.
(Д): Сделаю вид, что это не сарказм. Чаю?
(А): Спасибо..
После разговора сразу закипел чайник. Видимо Джаст сам недавно пришел передохнуть, раз не пришлось ждать нагрева воды.
Альфедов сел на то же место, где вчера и ежился. Кухню он уже знал, но даже малейшей ноты спокойствия не чувствовал. Его глаза бродили по тем же стенам, по тем же местам, попутно с этим он разминал шею, которая неприятно хрустела. Стук чайной ложки по стенкам кружки отдавался неприятным звоном, сопровождаясь эхом в голове.
В таком состоянии никуда не хотелось идти, особенно за тысячи миль. Особенно к месту, где придется разбираться с десятками динамита. Оставаться гнить в "собственной" комнате тоже не было желания. Альфедов понимал, если останется надолго в этой серой массе он либо сойдет с ума из-за уже имеющейся паранойи, либо помрет от скуки. Да и смотреть на однотипный вырвиглазный дизайн тоже не было желания. Комнату вовсе хотелось перекрасить в что-то белое.
Белый, по природе, успокаивает, удушает негативные ощущения и вызывает спокойствие. Не даром же именно этот цвет часто используют в больницах или отелях.
Но, с учетом прошлого, белый - только травмирует, а вместе с ним и голубой, синий..
(Д): Какие планы?
Глухой звук ставшей кружки на стол отрезал Альфедова от мутных чувств и воспоминаний. Приятный теплый, почти горячий пар красиво растекался в воздухе.
(А): Да хуй его знает.
(Д): Не пойдешь разбираться?
(А): С кем?
(Д): С чем. С домой конечно.
(А): Голова разламывается, не очень хочу убирать всякий мусор в таком состоянии.
Разговор окончен. Ну, по крайней мере никто не хотел его продолжать. Оба пили чай в полной тишине, которую иногда разбавляет катающаяся по кружке ложка или тихие сюрпы.
Джаст стоял у кухонной столешницы, что-то искал в телефоне, иногда бегал глазами по углам комнаты. В общем, делал все, чтобы не замечать присутствие Алфедова.
Второй разглядывал кухню детальнее. Все довольно чисто, а может серый цвет прячет накопившуюся пыль.
Кухня была стандартная, небольшая, со всем необходимым. Из всего был примечателен только горшок с полузавяшим цветком, стоящий на подоконнике.
Ромашка.
(А): Я думал тебе не особо нравятся цветы.
(Д): Чего?
Альфедов взглядом проводит до цветка. Джаст, поняв о чем речь, теряет интерес и лишь фыркает, снова смотря в телефон.
(Д): А, старая тема.
(А): Насколько?
(Д): А че ты так прицепился?
(А): Да просто интересно.
(Д): Да у Ники как-то взял, когда ее супы еще работали.
Точно. Супы Ники. Что может быть еще кроме этого? Ну, точно не спонтанно подаренный Альфедовым цветок в прошлом. Цветок, что был их символом крепкой дружбы и доверя..
В прошлом. Все в прошлом. И ромашка, и Джаст, и все здесь находящиеся.
(А):Он завянет.
(Д): Давно пора, стоит сколько уже.
(А): Ужас конечно. Вот так относиться к бедному цветку.
(Д): Да-да, я злодей планеты.
(А): Полил бы хоть.
(Д): Слушай, если тебя он так волнует, то забирай себе. Мне же меньше хлопот.
Джаст с раздражением поставил свою кружку в раковину сопутно налив туда небольшое количество воды из под крана. Махнув ладонью на прощание он вышел из кухни.
Чай был уже допит, на дне кружки осталось лишь небольшое количество напитка, настолько приторное, что язык сводит. Джаст плохо размешал сахар.
Встав со стула Альфедов подошел к раковине и несколько раз всполоснул ложку и кружку под теплой водой. Поставив кружку вверх дном и положив ложку на сушилку для посуды глаз Альфедова все же зацепился за окно.
Чарующий вид. Ощущения будто ты летишь в самолете, сидя у окна и видишь эти просторы. Край тарелки напоминал крыло самолета, виднелся теплый океан с его приятным цветом. За ним же сразу начиналось холодное море необычно резко переходя с морского на нежный, более небесный оттенок. И самое красивое — силуэты гор и еле-еле виднеющиеся дома жильцов.
Все же вид сверху и правду был прекрасен, как бы это место не наводило дискомфорта и порой ужаса.
Лепестки ромашки были такими же бледными и вялами как сам Альфедов. Но, не смотря на это, крепко держались за свою сердцевину. Как иронично.
Предложение Джаста забрать себе растение он не оставил без внимания. Все же цветку будет лучше, если за ним будут ухаживать, ну или хотя бы уделять интерес.
Альфедов готов был дать ему предостаточно количество внимания.
Смотря на горшок сразу вспоминается диалог с Ники.
***
(Н): У ромашки много значений и все зависят от ее цвета. Реже всего найти кристально-белые. Я даже завидую..
(А): Они разве не все одинаковые?
(Н): Конечно нет! Вот есть розовые, они выражают благодарность и романтику. А есть желтые - дружбу и сострадание.
(А): А белые?
Альфедова помагал тогда собирать Ники цветы, то ли для подарка кому-то, то ли просто так. Он уже и не помнит. Но он точно не забыл, как она читала ему кучу лекций по каждому цветку, по их форме, размеру, по цвету.
(Н): У белой много значений и все разные.
(А): Ну прикол.
(Н): Могу сказать, что часто ее ассоциируют с чистой душой, верностью, доверием ну и так далее.
(А): Романтишно, романтишно.
(Н): Хочешь забрать себе?
(А): Мне-то зачем?
(Н): Ну ты нашел считай клад, думаю это честно.
(А): Та мне не надо-
(Н): Забирай.
Пришлось забрать себе. Ники была человеком с доброй и щедрой душой. Ей не было жалко цветка, пусть, по ее словам, даже редко встречаемого.
Да... Тогда гигантсктй палисадник Ники с кучей цветов был один из самых живописных мест. Та свежесть летающая в воздухе восполняля угасшую энергию, яркие ряды сотен различных цветков окунали в сказку с неописуемыми красотами, аромат, летающий в воздухе ощущался чем-то новым, необычайно волшебном. Летающие бабочки в животе переворачивали отношение к этому месту моментально от вечного холода снаружи, чувства странности и ощущение страха в беззаботный отдых и свободу.
Это место можно было назвать одним из семи чудес Майншилда. Никто не остался к её палисадникам равнодушным. Правда была в нем проблема.. Это несчитанное количество цветов, которое требовали постоянных поливов, удобрений и прочего сложного и тонкого ухода. Зачастую Ники сама не справлялась и помогали ей механизмами. А некоторых она просто просила собственноручно вырывать сорняки. Вот и Альфедов пал жертвой Ники. По сбору цветов и сортировки прошлый механизм был сломан, а новый только в процессе сбора.
Они много болтали. Болтали о разном. Половину, из которого он не запомнил. Он ценил эти моменты. Моменты, когда разговор заходит в самое беспеченное русло, имеет самые абсурдные и глупые темы. Когда ты можешь не думать, о чем говоришь, ведь тебя окружают люди, с которыми ты можешь пообщаться просто так. Без причины.
Ники часто называла, что люди как цветы. Говорила кучу схожести, но из всех перечисленных фактов Алфедов этого так и не заметил.
(А): Ничего одинакового с людьми.
(Д): Ну, как знаешь. Ты вот похож либо на на ландыш... Хотя нет, точно ромашка.
Он смутно помнит, что она говорила, описывая их схожесть. Но почему-то он и вправду полюбил именно этот цветок.
Люди любят то, на что они похожи.
Кстати, о ромашках.
***
Альфедов не заметил как уже и кухонное окно сменилось на то, что было в его комнате. Ностальгируя по старым теплым моментам он даже не помнил как зашел в свою комнату.
Выходя из своих летающих мыслей он снова обратил внимание, что цветок чуть ли не погибал от истощения. Подвинув горшок к середине окна, на более солнечное место, тот направился к выходу из комнаты и пошёл на кухню набрать стакан воды. А может, даже два стакана.
Проходя через серые двери он подошёл к лифту. Нажал на кнопку и ждал, когда двери перед ним оттопрутся. Перед этим он заметил, что лифт уже находился на среднем этаже. Видимо, там уже снова был Джаст ибо, только недавно снеговик поднимался на нем, на свой этаж. Пришедший лифт не заставил себя долго ждать. Зайдя в него, выбрав кнопку, приятный гул лифта оповестил его о работе. И вот уже выходя из него он был в паре шагов от кухни.
(С): Ну бля, а внутри? Заполнить все обсидианом?
Он отановился, услышав разговор и прижался спиной к кухонной двери. Голос Секби? Второй день подряд он навещает Джаста. Видимо, проект, который они создают слабо продуман или же просто на спешную руку.
(Д):А где нам столько обсидиана взять?
(С): Э-э...Ну, там у кого-то ферма была, конечно. А в крайнем случае магазин. Хотя бля... Я думаю, там не так много.
(Д): Что-то какая-то абсурдная идея, он же может в любой момент придти, тем более мы это делаем не где-то под землей.
(С): Ой, да ладно тебе, Джаст, будто впервые. Если ссыкуешь, так и скажи.
(Д): Ну не знаю, не знаю.. Наверное, пас и так вон ферма железа перестала работать, надо бы разобраться. Шерсть там возьми.
(С): Да, я взял. Там половина из цветов вообще не нужны. Есть еще другие?
(Д): Что прям не подходит что ли?
(С): Ну, бля, я не хочу такой даже в руки брать. Вот ты бы сам взял этот уебищный лаймовый?
(Д): Ну тоже верно, не взял бы.
(С): Ну и че нам делать?
Пара секунд молчания.
(Д): Ну завтра тогда пойду заберу еще пару шалкеров. А каких цветов нужно побольше?
(С): Ну, для картины точно черного мало. Еще фиолетовый там, красный..?
(Д): Же-е-есть, ну напиши потом сколько надо.
(С): Ага. Все, давай.
Шаги направились в сторону двери. Альфедов резко оторвался от нее и не думая забежал в комнату напротив. Стоит ли благодарить Джаста, что он оставил ее открытой, или молиться, надеясь что он все сделал бесшумно и его не заметили?
Уже не важно. Адреналин в крови
у
шел, стучащий в висках пульс медленно утихал, а застывшее дыхание нормализовалось стоило услышать как оба друга разошлись в разные стороны.
Успокоившись Альфедов поднял взгляд с грязного пола, покрытым гигантским слоем пыли и некоторыми деревянными обрубками, на саму комнату.
(А): Ну... Это же Джаст.
Комната была в доль и по перек заполнена стойками для брони. На некоторых были надеты кожаные вещи, где-то проскальзывала кольчуга. Пара стояла вовсе без рук, ног и других конечностей. По стенам висели чертежи образов, некоторые из них были снеговику уже знакомы. Видимо половина из них это разработка внешнего вида и их устройства для уже прошедших пранков. Простая, скучная комната.
Шагнув от двери и обернувшись к ней, да бы выйти, он цепляет одного из рядом стоящих манекенов рукой. На моментальной реакции Альфедов успевает его подхватить, пока тот не упал или не зацепил других. Наверняка бы шум было слышно почти везде и сюда бы на него пришел сам Джаст, а может даже еще не ушедший гость.
Выдохнув он взял за места́, где, по логике, должны располагаться плечи, поставил стойку в изначальное положение. От изначальной потери равновесия из руки манекена падает лист.
(А): ?
Потянувшись к упавшему документу он замечает знакомое лицо, изображенное на нем. А после, взяв его и раскрыв, вовсе увидел всю картину.
(А): Че это?
На, по всей видимости, новом листке, который еще не успел выцвететь или запылиться, было нарисовано лицо Альфедова. Глаза были обведены красными округами, ниже было написано неразборчиво пара слов, а возможно и вовсе фраза. По углам бумажки были написаны размеры, материал, даже цвет. На обратной стороне степлером была прикреплена фотография, где изображен нынешний отдельный уголок снеговика - "остров Уединения". Его дом. На фотографии так же были маркером выделены какие-то места с отмеченными градусами и парой слов.
Жутко. Найти документ с размещением какого-то сооружения в запыленной комнате у своего недруга.. Это точно не вызовет положительных эмоций.
Красный.. Черный.. Фиолетовые кляксы внизу. Если он не ошибается, то именно эти цвета перечислил недавно ящер для какой-то постройки.
Чего теперь ждать? Они оба вправду будут создавать это, как услышано, в небе над домом Альфедова? Причем видимо не в один слой. Раз в разговоре был затронут обсидиан.
Но снеговик четко слышал тон разговора Джаста, он был апатичный и... Ленивый? Тем
более сам лично отказался от участия..
А может речь шла и вовсе не про Альфедова, к чему он склоняется больше. Упоминание картины, куча цветных блоков и даже постройку в небе можно было оправдать созданием объемной картинки, которых стоит уже больше трех на всем острове.
И, конечно, хотелось верить, что это бумажка просто забытая шутка над ним и подобного он не увидит у себя как минимум.... Никогда.
Но Альфедова окружают не его люди. Он это помнит наотрез. Придется завтра упомянуть в разговоре эту тему, а то пока недоверие к нему все больше.
Последние крупицы памяти о старых днях напоминала лишь ромашка. Ромашка — означающая невинную привязанность, искреннее доверие и чистую верность. Почему же она иссохла..
Утро выдалось таким же сумбурным и тяжелым, как и вчерашнее. Хотя и свои плюсы в нем были: в отличии от вчера ему удалось выспаться пусть и не полностью. Почему-то Альфедову хотелось верить, что спокойный сон был благодаря новому жителю комнаты — ромашки. И утро бы осталось таким же спокойным, если бы не маленькая деталь.
(А): Да блять..
Шесть. Шесть белых лепестков все так же наклонены к почве без каких либо изменений. А их было семь.
Один из лепестков лежал на сером подоконнике. Кончик, который цеплялся за сердцевину в цветке, был слегка влажный. Видимо он опал чуть раньше до проснувшегося снеговика.
В груди сжалось мелкое обидное чувство. Он не ожидал, конечно, что цветок в таком виде будет легко восстановить, но и не думал, что тот начнет погибать так скоро. Ну, смотря на его внешний вид цветок и вправду долго терпел эти мучения.
Снова ирония: цветок терпит. Джаст не терпит, ГНДР...
(А): И что мне с тобой делать, друг?
Не вылезая из постели он согнул ноги пол толстым мягким одеялом сев в позу мыслителя. Видимо снова придется бежать к Ники спрашиватт как восстановить умирающую ромашку.
Необычно. Альфедов не настолько симментальный, чтобы так проникаться к чему-то или кому-то. Тем более к цвету, который видел чуть ли не впервые. Но и оправдать его можно: ромашка это символ прошлых крепких, не рушимых уз с теми, кого сейчас нет рядом. Фактически есть.. Но фактически нет. И хотелось сохранить каждый лепесток, каждое блеклое пятнышко на цветке, в честь памяти теплых чувств и воспоминаний.
Встав с постели он снова направился на кухню. Он не удивится, если за все это очень короткое время проживания здесь он ходит на кухню чаще, чем сам Джаст. Ну а в ином случае, что ему остается тут делать? Нос не поворотишь.
(Д): Привет.
(А): Да, привет.
Вот и поговорили. Оставшееся время они друг другу просто не замечали. Нет причины и нужды.
Альфедов, с долькой стеснения открыл холодильник в поисках завтрака. Найдя пару яиц и сардельку уже сразу было понятно, что хоть вкусно позавтракать получится. Он закрыл холодильник, нашел соль и помнил где лежали столовые приборы и тарелка, ну как помнил, видел. А вот сковородка..
(А): Где в тебя сковородка?
(Д): Действительно, давай поищем.
Это точно был сарказм и, еще не до конца проснувшийся, слегка витающий в мире Морфея Альфедов не сразу заметил, что она лежала.. Точнее висела прям над электрической плитой.
Спустя пару мгновений на медленном огне белок сваривался, вместе с ним и разрезанная вдоль сарделька.
Снеговик потирал переносицу, пытаясь окончательно проснуться.
(Д): Выспался?
(А): Ого, а чего спрашиваешь?
(Д): Просто этика..
(А): Ты.. хочешь узнать по поводу шерсти?
Вопрос вывел Джаста на ступор. Безусловно у него были планы, как повернуть разговор в нужное ему русло и попросить сбегать на базу за ней. Просто собеседник так четко попал в тему и без каких-либо вводных предлогов. С одной стороны это и было ожидаемо, их связывает, по сути, только договор а-ля "шерсть на дом". С другой... Так попасть в яблочко..
(Д): А.. Да. А ты-
(А): Мы это.. Это, можем вместе сходить. Ты вот заберешь нужные вам цвета, я постараюсь найти что-нибудь из динамитов.
(Д) А, все, хорошо. Скажи как будешь готов.
Джаст вышел из кухни, оставив за собой тарелку на столе.
Смотря на это Альфедов лишь грустно отвел взгляд.
Навевает воспоминания.. В голове всплыли образы вечно бардака по всем комнатам, куча жалоб, что все раскидано в разброс, хотя сам Джаст даже руку не приложил к попыткам убраться. Много кто говорил им, что стоит прибраться хотя бы ради приличия, а они оба друг на друга скидывали вину. В итоге вечные конфликты по поводу порядка так и остались не решенными.
Альфедов готов был бы прямо сейчас все прибрать, организовать генеральную уборку, хоть в одиночку убрать все уголки их дома. Если бы только был шанс.
Сердце сжимается до невыносимой боли.
Всплыл звук сообщения.
Sanchez
> Ты ща где??