Охотник за сновидениями

Карек неподвижно застыл на кровати. Сердце упало вниз и тут же подскочило к горлу. Чувствуя в груди глухое уханье, он не сводил глаз с сидящего перед ним колдуна. За пятьсот лет он ничуть не изменился, только волосы стали совсем белые и жиденькая бородка посеребрилась сединой. Так же, как и Карек, старик не сводил с него глаз и время от времени покачивал ногой, мерно позвякивая привязанными к щиколоткам колокольчиками.

— Ну, здравствуй, Му Шэн. - Колдун чуть склонил голову набок и сузил глаза в ехидном прищуре. — Или ты теперь у нас Карек?

Голос звучал надтреснуто. Казалось, каждое слово дается ему с трудом. Но, даже несмотря на это, в нем отчетливо слышалась насмешка.

Произнесенные слова вернули Кареку способность двигаться. Не отрывая от колдуна глаз, он медленно потянулся к изголовью.

Проследив за ним взглядом, колдун язвительно хмыкнул.

— Не это ищешь? - Он небрежно пнул в сторону Карека лежащий перед ним меч.

Подхватив меч, Карек вскочил на ноги. Колдун не двинулся с места. Даже не шевельнулся. Лишь разочарованно вздохнул.

— За пятьсот лет ты так и не поумнел. - Он в упор взглянул на Карека и выразительно кивнул в сторону меча. — Неужели ты так и не понял, что этим меня не убьешь? - Раскосые глаза презрительно прищурились. — Один раз ты уже пытался. Как мне помнится, ничего хорошего из этого не вышло.

Откуда-то из-за спины он достал тонкую стрелу, повертел ее в руке, и, опустив наконечником вниз, разжал пальцы. Стрела вонзилась в пол и с тонким свистом задрожала у ног колдуна. Старик усмехнулся.

— Я даже оставил ее себе на память. В качестве сувенира.

Карек, не мигая, смотрел на вибрирующее древко. Без всякого сомнения, это была его стрела. Он сам когда-то нашел этого искусного мастера. Его стрелы и летели дальше, и разили точнее, пробивая любую броню. Стрелы Му Шэна вызывали неприкрытую, жгучую зависть, и потому не раз являлись предметом кражи или подмены. Тогда Му Шэн стал клеймить их собственным именным знаком, который сейчас и красовался чуть ниже оперения, безоговорочно указывая на хозяина.

В замешательстве Карек прошептал:

— Но как же так?! Я ведь точно видел...

Скривив губы в ехидной усмешке, колдун не дал ему договорить.

— И что же ты видел? Висящую в небе птицу? - Он засмеялся скрипучим, неприятным смехом. — Ты был так озабочен большой птицей, что упустил из виду маленькую.

Карек поднял на колдуна глаза. Тот сидел, вальяжно развалившись в кресле, раздуваясь от гордости и самолюбования. Гнев хлестнул по сердцу обжигающим ударом, заставив Карека задохнуться удушливой волной. Чувствуя, как внутри клокочет слепая ярость, он сжал кулаки.

— И ты посмел сюда явиться? После того, что со мной сделал?

Колдун в недоумении приподнял бровь.

— Я что я собственно сделал?! – В голосе звучало неподдельное недоумение. — Я всего лишь превратил тебя в ворона. - Сквозь узкие щелочки глаз блеснули злые огоньки. — А вот что со мной сделал ты? Ты ведь меня убить пытался, не так ли?

— Я выполнял приказ! - гневно выпалил Карек.

Колдун криво усмехнулся.

— И ты считаешь, мне от этого легче? - Глядя Кареку прямо в глаза, он подался вперед. — Или, по-твоему, приказ оправдывает убийство?

Не сводя с колдуна глаз, Карек чуть слышно прошептал:

— Да такую злобную тварь и убить не жалко!

Колдун недовольно поморщился.

— Вот только не надо переходить на оскорбления! Я ведь могу и разозлиться, - он кинул на Карека многозначительный взгляд, — и превратить тебя в жабу. Будешь вечность от цапель по болотам прятаться. Тогда тебе твоя жизнь в вороньем оперении раем покажется.

— То есть ты хочешь сказать, ты мне тогда одолжение сделал?! - Карек никак не мог совладать с собой. Кровь закипала от злости, пульсируя в висках.

Колдун оставался невозмутим.

— Можно сказать и так. А насчет того, что меня и убить не жалко.... - На мгновение он замолчал. — Возможно, ты будешь удивлен, но в этом мире я играю весьма важную роль.

Карек презрительно фыркнул.

— Это какую же?! Людей мучить?

Колдун неодобрительно цокнул языком.

— Я, в отличие от тебя, все это время не впустую крыльями махал, а размышлял об устройстве мира. – Он взглянул на Карека внимательным взглядом. — И, знаешь ли, понял одну забавную вещь. – Старик взял долгую паузу. — Мир основан на балансе, - поучительно продолжил он. — Он, как две большие чаши весов, на каждой из которых лежат противоположности. Посуди сам, есть день и ночь, черное и белое, лед и пламя. Продолжать можно бесконечно. Только все они существуют лишь с одной целью: уравновешивать друг друга. Стоит нарушить баланс, и все полетит к чертям. То же самое с добром и злом. Одно без другого невозможно. Каким бы яростным борцом за торжество добра ты ни был, зло должно существовать. Искоренить его нельзя. Только лишь потому, что, если добро перевесит, баланс нарушится, и мир рухнет. - Он насмешливо хмыкнул. — Так что от меня есть определенная польза. – Глаза колдуна насмешливо блеснули. — Я спасаю мир.

Карек опустил глаза. Ему было не до рассуждений об устройстве мира. Когда потрясение от неожиданного появления проклятого старика прошло, в сердце холодной змеей заполз страх. И страшно ему было по-настоящему. Так, что он ощущал, как мутится сознание и к горлу подступает мучительная тошнота. Чувствовал, как по спине бежит леденящий холодок, который острыми иглами проникает под кожу, медленно пробираясь в самое сердце. Пытаясь придать лицу непроницаемое выражение и совладать с охватившей паникой, Карек нетерпеливо спросил:

— Зачем ты явился? Ты ведь не об устройстве мира пофилософствовать пришел!

Колдун усмехнулся.

— Ты прав. Пришел я совсем не за этим. - Сквозь узкие щелочки на Карека смотрели сверкающие недобрым блеском глаза. — Я пришел заключить с тобой сделку.

Карек замер, пару раз ошарашенно хлопнул глазами и отпрянул назад.

— Сделку?! Со мной?! – Старик уверенно кивнул. Карек поднялся с кровати, выпрямился, и, глядя колдуну прямо в глаза, непреклонно, словно вгоняя каждое слово в сознание колдуна, отчеканил: — Я никогда ни за что на свете не пойду с тобой ни на какие сделки!

Колдун с любопытством взглянул на Карека.

— Ну, зачем же так сразу? Ты ведь даже не знаешь, что я хочу тебе предложить. - Он выдержал длинную театральную паузу и, наконец, произнес: — Я верну тебе человеческое обличье.

Глаза Карека распахнулись. Не веря своим ушам, он судорожно сглотнул и порывисто подался вперед.

Колдун растянул губы в ехидной улыбке и удовлетворенно кивнул.

— Я знал, что тебе понравится мое предложение.

Сердце Карека бешено заколотилось. Перед глазами живо промелькнули картинки из той жизни, какая могла бы у него быть, избавься он от вороньего оперенья. Чтобы перевести дух и отогнать навязчивые видения, Карек глубоко вздохнул. Отчетливо понимая, что бесплатно ничего не дается, и за такое одолжение цена должна быть слишком высока, он едва слышно спросил:

— Что ты хочешь взамен?

Колдун не спешил озвучивать все условия сделки. Смотря куда-то в сторону, он неторопливо барабанил пальцами по колену, словно что-то обдумывая. Наконец, он повернулся к Кареку и уверенно произнес:

— Приведи мне Януша.

Карек изменился в лице и попятился. Дыхание перехватило, как будто кто-то невидимый сцепил руки на горле, перекрыв живительный воздух. Не в силах поверить услышанному, Карек тяжело дышал, чувствуя, как его с головой накрывает новая волна гнева. Страх за Януша заставил забыть о собственной безопасности и, не помня себя, Карек бросился к колдуну.

— Ах ты, скотина!

Лицо колдуна исказила злобная гримаса. Резким движением он выбросил перед собой руку, и в тот же миг Карека отбросило назад на кровать. Ударившись головой об изголовье, он сделал попытку подняться, но не смог. Его словно пригвоздило к кровати, полностью обездвижив и сделав беспомощным. Убрав злобную гримасу с лица, колдун сокрушенно покачал головой.

— Ты уже забыл про жабу?! - он притворно вздохнул. — Советую быть осторожнее. Я начинаю терять терпение.

Чувствуя себя бабочкой, приколотой к стене булавкой, но все еще не оставляя попыток оторваться от кровати, Карек прошипел:

— Не смей его трогать!

Старик криво усмехнулся.

— Ну, это я уж сам решу. Без твоих советов.

Дернувшись еще несколько раз и поняв, что все попытки вернуть себе свободу останутся тщетными, Карек затих и постарался взять себя в руки. Заметив эту перемену, колдун насмешливо процедил:

— Успокоился? В таком случае можно и поговорить. - Он едва заметно шевельнул пальцами. В ту же секунду сила, удерживающая Карека, растаяла без следа. Освободившись, Карек нетерпеливо заерзал на месте и сразу же поймал на себе предостерегающий взгляд колдуна. — Только смотри! Без глупостей! Даже не думай со мной тягаться. Все равно проиграешь.

Неподвижно застыв на кровати и устремив на колдуна жгучий взгляд пылающих гневом глаз, Карек зло прошипел:

— Зачем он тебе понадобился?

Колдун досадливо поморщился, словно рядом с ним кружила назойливая муха.

— Он мне мешает.

Брови Карека вскинулись вверх.

— Чем это он мог тебе помешать?

Глядя в пустоту, колдун сжал кулаки и заскрежетал зубами.

— Он крадет то, что должно принадлежать только мне.

Глаза Карека широко распахнулись.

— Что ты несешь?! Когда это он что-то воровал?! Ты в своем уме?!

Колдун медленно перевел на него глаза.

— Оказывается, ты еще глупее, чем я думал. - Он кивнул в сторону лежащего на полу меча. — Только и умеешь своей игрушкой махать — Если чего-то не знаешь, не надо делать поспешных выводов. - Он снова сжал руки в кулаки. — Он ворует мои кошмары.

На мгновение Карек замер. Во все глаза уставившись на колдуна, он замер на месте. Очень медленно до его сознания начал доходить смысл сказанного.

— Постой! Ты хочешь сказать.... Неужели все эти кошмары - это твоих рук дело?!

Колдун расплылся в самодовольной улыбке.

— Конечно моих. Ты ведь не думал, что они появляются из ниоткуда?

Карек потрясенно молчал. В памяти всплыли мерзкие чудовища в черных дымящихся лохмотьях, которые смотрели красными немигающими глазами и тянули вперед скрюченные, морщинистые руки. С трудом придя в себя, он поднял на колдуна глаза.

— Зачем ты это делаешь?

Колдун на минуту задумался.

— По разным причинам. Отчасти ради удовольствия. - Он криво усмехнулся. — В людском страхе есть определенная прелесть. Обожаю смотреть на утреннюю людскую беспомощность. - Усмешка пропала с его лица так же неожиданно, как и появилась. — Ну, а главное, они мне нужны для моих снадобий.

Глаза Карека удивленно распахнулись.

— Ты используешь кошмары, чтобы варить свои зелья?

— Да не кошмары я использую! - старик досадливо поморщился. — Мне нужны человеческие эмоции.

— Эмоции?!

— Да. А что тебя удивляет? Нет ничего сильнее человеческих чувств. Поэтому и снадобья получаются, прямо скажем, отменные. Добавь каплю любви, и вот у тебя в руках такое приворотное зелье, что человек уже не может ничего с собой поделать. Действие зелья закончится, а этот бедняга так и будет мучиться с чужим ему человеком до конца своих дней. Или добавь каплю жалости, и вот ты уже готов вывернуть душу наизнанку и отдать первому проходимцу все, что зарабатывал долгие годы. Плесни каплю зависти, и брат будет готов перерезать горло брату. - Колдун растянул губы в самодовольной улыбке. — Это я сам придумал. Как это принято сейчас называть, мое ноу-хау.

Карек печально взглянул на колдуна и покачал головой.

— В тебе осталось хоть что-то человеческое?

Брови старика удивленно взметнулись вверх.

— Человеческое? - колдун сосредоточенно огладил жиденькую бородку. — А зачем оно мне? От этого человеческого одни только неприятности.

Карек чувствовал, как внутри снова глухой стеной поднимается слепая ярость. Собрав всю волю в кулак, он процедил сквозь зубы:

— Если от всего человеческого одни неприятности, тогда почему бы тебе не использовать свои эмоции?

— Свои?! - в голосе колдуна слышалось неподдельное изумление. — Зачем использовать свое, если можно взять чужое?! - он, не отрываясь, смотрел на Карека. — Да и мои для такого серьезного дела не подходят. Эффект будет не тот. - Он аккуратно расправил полы своей длинной одежды. — Я, видишь ли, бессмертный. А в бессмертии есть один побочный эффект. Эмоции притупляются, а некоторые исчезают совсем. - Он нагнулся, подхватил лежащий неподалеку меч, воткнул его клинком в пол, и, скрестив желтые, сухие пальцы на рукоятке, принялся объяснять. — Острота чувств доступна только людям, потому что их век короток. Именно скоротечность их бытия позволяет им так безоглядно любить, сопереживать и жертвовать собой. Мне это уже недоступно. Подумай сам, что ты чувствуешь, когда первый раз видишь море? Правильно! Восторг. А что ты чувствуешь, когда видишь его каждый день? - Он затих на мгновение, словно ждал ответа, но тут же ответил сам. — Именно! Ничего! Так же и со мной. Сотни раз переживая одни и те же события, в конце концов, перестаешь что-либо ощущать и обращать внимания на всю эту суету.

Все еще пытаясь сдержать бушующую в душе злость, Карек все так же сквозь зубы прошептал:

— Что-то я не понял. Причем здесь кошмары?

Старик укоризненно взглянул на него и тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, что собирается объяснять прописные истины.

— Мой недалекий друг! - При слове "друг" в лице Карека что-то дернулось, будто его внезапно охватило брезгливое отвращение. Однако колдун не обратил на это ни малейшего внимания и, как ни в чем ни бывало, продолжил: — Кошмары мне нужны, чтобы эти эмоции добыть. Как я, по-твоему, еще могу их достать? Это же не сушеные гусеницы, крысиные хвосты или глаза тритона, которые можно найти на каждом шагу! Это тонкие материи, которые скрыты глубоко внутри. И вытеснить их на поверхность может только страх. - Глаза колдуна лукаво прищурились. — Никогда не замечал, что, если есть страх, места для других чувств уже не остается? Если ты любишь, то наравне с любовью можешь испытывать интерес, трепет, обиду или разочарование. Но стоит лишь появиться страху, как он тут же поглощает все вокруг себя и становится единственным, полноправным хозяином. И чем страх сильнее, тем больше эмоций он забирает. А что еще может вызвать страх, если не кошмары?

Пораженный словами колдуна, Карек в оцепенении сидел на кровати и пытался переварить услышанное.

— И что же происходит потом? - еле слышно спросил он.

Колдун пожал плечами.

— Потом они возвращаются ко мне и приносят то, что мне нужно.

Карек обреченно прикрыл глаза. Разрозненные пазлы в его голове наконец сложились в единую картинку.

— Януш ловит кошмары, поэтому, сам того не ведая, он встал у тебя на пути.

Старик ехидно усмехнулся.

— А ты не так уж и безнадежен. Что-то соображать все-таки можешь. - Внезапно усмешка сошла с его лица. Он с силой оттолкнул от себя меч. Тот отлетел в сторону и с глухим лязгом упал к ногам Карека. — Я с самого его рождения знал, что от этого щенка будут одни неприятности! Уже сколько лет пытаюсь до него добраться, и все время что-то срывается. Сначала папаша его вместо него в яму прыгнул. Потом этот кретин Вацлав не сумел дело до конца довести. Столько времени я на него угробил, сколько кошмаров к нему подослал! И все впустую! - Колдун все больше впадал в ярость и изливал свой гнев, сквозь зубы выплевывая каждое слово. — Когда он один остался, думал сам сдохнет от голода и одиночества. Так ведь живучий щенок оказался! Да еще тетка эта мерзкая влезла со своей заботой.

На несколько мгновений Карек перестал дышать. Его тело сотрясла крупная дрожь.

— Так это ты?! - широко распахнутые глаза в ужасе смотрели на колдуна. — Во всех его несчастьях виноват ты?!

— Естественно я! А ты предлагаешь просто сидеть, сложа руки, и ждать, пока он еще что-нибудь вытворит?

Карек почувствовал, что у него внутри что-то сломалось. Та дамба, которая сдерживала плещущуюся внутри ярость, вдруг разлетелась на куски, выпуская наружу больше ничем не сдерживаемые потоки злости. Гнев затопил все его существо, накрыв с головой. Не помня себя, Карек вскочил на ноги и бросился вперед.