Пролог
Босые ноги касались холодной земли, оставляя за собой нечеткие следы. Русая длинная коса совсем растрепалась, и волосы мешали, лезли в глаза и рот, липли к влажным губам и мокрому от пота лбу. Подол белого сарафана потемнел от грязи, приставал к голеням, мешая идти, будто заставляя одуматься и остановиться. Потемневшие глаза были устремлены вперёд: она узнала голос.
Тропинка пробивала себе путь меж сухими стволами черных осин. Ночь вступила в свои владения, позволяя полной луне гулять по земле, пугать тенями смельчаков, ищущих загадочный цветок папоротника. Посторонние звуки покинули мир, уступая место тихому мертвому пению и мрачному загробному карканью воронов.
Она не чувствовала ни усталости, ни боли, когда наступала на острые камешки или ветки, даже сырость ночной земли не заставляла мурашек пробежаться по ее бледной коже. Вдали уже показался берег, и она, окрыленная возвращением в родную стихию, ускорилась.
Река. Вода. Дом. Она наконец на месте. Стоит на высоком берегу меж камышом и осотом, смотрит на мерцающую в лунном свете воду, ее тянет туда. Наконец страх отступил, замешательство спало, и она чувствует себя настоящую. В глазах – желание, тело напряжено, ей так хочется сделать шаг вперед. Настало время из забитого сорняка превратиться в прекрасную кувшинку.
Оборачивается в последний раз, видит только темный лес, тропинку, которая вывела ее сюда, туман, крадущийся все это время за ней, словно дикий зверь. «Больше никогда сюда не вернусь».
– Я хочу жить.
В ответ только голодное карканье воронов, она разворачивается, чувствует свободу и делает шаг в пустоту, падая в ледяную воду, которая с готовностью принимает ее в свои объятия. Она ощущает жизнь, делает свой первый вдох.