#НенавистьЛюбовь

День рождения Ленки, поход в парк с Ведьмой, ссора родителей, вечеринка у одноклассницы Тани… А вот и оно! Я впилась глазами в строчки:

«Сегодня ко мне заявилась К.С. Все говорят, что она милая, но меня раздражает. Слишком сладкая. Я извинилась за платье. К.С. попросила разрешение на то, чтобы встречаться с Д.М. Дура какая-то, если честно. А еще она мне сказала, что для Д.М. я всего лишь младшая сестренка. И сок не допила. После того как она ушла, я написала сообщение Д.М., сказала, что он меня бесит. Послала смайл, который напоминает его. Д.М. ответил, что А.С. не жить. Причем тут А.С., если идиот – Д.М.? Эта тайна навсегда останется в глубинах моей бедной души…»

На это запись закончилась. И я закрыла дневник, пытаясь вспомнить события того дня.

К.С., должно быть, Каролина Серебрякова, Д.М. – Даня Матвеев, А.С. – Артем Стоцкий.

Скорее всего, в этот день Каролина и удалила сообщение Матвеева, о котором он говорил. Я ходила на кухню, чтобы принести сок, и в это время она легко могла взять мой телефон. Если это действительно так, то после ухода Серебряковой Клоун получил от меня сообщение, в котором я написала, что он меня бесит. И он принял это за отказ. А потому окончательно решил перестать обращать на меня внимание.

Черт, это не может быть правдой. Глупо-то как все! И так по-детски. Но… Но если представить, что Каролина не удаляла то сообщение, а я приняла чувства Матвеева и стала с ним встречаться, то что бы было с нами сейчас? Мы по-прежнему были бы вместе? Или жизнь развела бы нас в разные стороны?

Я не могла найти ответы на эти вопросы. Но одно знала точно – Серебрякова не имела права так поступать.

И Влад, и Даня, и Каролина не выходил у меня из головы, и тогда, когда все уже спали, я надела наушники, врубила музыку и танцевала в темноте, босыми ногами ступая на полосы лунного света, падающего из окна на пол, и пытаясь поймать лунные лучи руками.

Я засыпала с мыслью о том, что лунный свет не оставит ожога, но и согреть тоже не сможет. В сегодняшнем сне я лежала в ромашковом поле, раскинув руки и ноги, и смотрела вверх, на сапфировое небо и на тонкий полумесяц, с которого срывались искры света.

Утром я проснулась до звона будильника из-за громких голосов родителей – они спорили из-за предстоящего отпуска. Мама, как всегда, решила набрать на море кучу всего, а папа считал, что они вполне могут обойтись минимальным количеством вещей.

– Ну с чего ты это взял, Сережа? – возмущалась мама.

– С того, что каждый год повторяется одна и та же история. И она просто бесконечная, – довольно-таки ехидно отвечал папа.

– Нам нужно взять еще один чемодан.

– А может, мы весь шкаф с собой увезем? О, Дашка встала! – Папа потрепал меня по волосам, которые и без того торчали в разные стороны. Я только пробурчала что-то в ответ и пошла на кухню, чтобы попить воды. Спать хотелось ужасно.

– Ты точно без нас справишься? – спросила мама с беспокойством, появляясь на кухне следом за мной. В руках у нее была какая-то папина футболка. – Может, у Ведьминых поживешь? Нас ведь почти две недели не будет.

То, что они уезжают на море, а я остаюсь дома, ее напрягало. Мне же, напротив, хотелось немного пожить одной.

– Все хорошо будет, мам, – улыбнулась я. – Отдыхайте. К тому же ты так давно хотела слетать на Кипр.

– Звони мне каждый день, – погрозила она мне пальцем.

– А ты привези мне подарок, – отозвалась я.

Перед тем как я убежала в университет, мы попрощались – вылет их самолета приходился на начало моей последней пары. Родители наказали мне беречь себя, вести хорошо и не забывать нормально питаться.

– Можешь устроить вечеринку, – шутливо сказал папа. – Оторвись без нас как следует.

– Чему ты ее учишь! – возмутилась мама. Но мы с папой лишь расхохотались в ответ. Я обняла их напоследок и выпорхнула из квартиры в хорошем настроении. Правда, в переполненном автобусе, когда я цеплялась за поручни, словно мартышка за лианы, настроение испортилось. Сначала я думала о Матвееве, затем – о Савицком. С самого утра Влад молчал – не звонил, не писал, и это еще больше распалило мой интерес, который он зажег своими словами о сюрпризе.

– А этот парень знает толк в том, как зацепить девочек, – сказала Сашка, стоило мне поведать подругам о его словах после третьей пары, когда мы сидели в столовой. – Не нравится он мне.

– Он неплохой, – ответила я со вздохом. – Просто я не понимаю, почему он сказал про этот сюрприз и вдруг пропал.

– Все просто. Владик заинтриговал тебя и держит дистанцию, чтобы ты заинтересовалась еще больше, – отозвалась Сашка. – Играет в «холодно-горячо». Видишь, стоило ему пропасть, и ты уже вся на эмоциях. Не нравится он мне, – повторила подруга.

– Ой, молчи, – вклинилась Самира. – Тебе зато Матвеев нравился. И что в итоге? Он поступил как последний козел. Я все же хочу верить, что Влад настроен к Дашке серьезно. К тому же он очень перспективный, – не преминула заметить она.‍

– Не то что Лео, – рассмеялась Полина с полным ртом. – Когда у вас там следующее свидание?

– Сегодня вечером, – машинально ответила Самира и только потом спохватилась: – Это не свидание! Он просто пригласил меня на выставку! Это персональная выставка какого-то современного авангардиста.

– Этого… Как его… Томаса Радова? – почему-то обрадовалась Полина.

– Не помню точно, но, кажется, да, – неуверенно кивнула Самира.

– Это сосед моей двоюродной сестры. Она даже дружит с его дочерью! – похвасталась Полина. – Настя говорит, что этот Томас вообще ненормальный! Так что сходи обязательно. Насладись авангардом. И обществом малыша Лео.

Нам всем стало смешно – кроме Самиры. Она надулась.

– Слушай, а его так из-за «Черепашек ниндзя» прозвали Лео? – спросила Сашка.

– Этот ведь черепашка с синей повязкой, верно? – подхватила я и поморщилась, вспомнив, что Леонардо был любимым героем Матвеева в этом мультике. Мне же нравилась только Эйприл.

– Его так называют, потому что его фамилия Леонов! – не выдержала Самира. – Ой, девочки, вы достали.

– Просто мы за тебя переживаем, – обняла ее Полина. – А ты расскажешь, когда у вас первый поцелуй будет?

– Расскажу… То есть его не будет! Что за вопросы? – возмутилась Самира и почему-то стала серьезной. – О, а вон и Матвеев

Я проследила за ее взглядом и вдалеке увидела Клоуна, который сидел за столиком вместе с друзьями. Обычно в компании он улыбался, смеялся и шутил, но сегодня был сосредоточен на своих мыслях. Я не узнавала его.

– Какой-то он грустный, – заметила это и Сашка.

– Наверное, с Каролиной поссорился, – ответила я. – Переживает, бедный.

Влад объявился после пар. Он ждал меня на улице, неподалеку от выхода. Стоял, по обычаю скрестив на груди руки, а девчонки, проходящие мимо, то и дело заглядывались на него.

– Привет, – улыбнулся он мне.

– Привет, – ответила я несколько раздраженно. – Куда ты пропал?

– Никуда. Забыл телефон дома. Извини. – Его ответ меня несколько успокоил. Может быть, действительно я и девчонки многое себе накрутили?

– Понятно, – вздохнула я.

– Как насчет сюрприза, Дарья? Думала о нем? – Влад коснулся моего плеча.

– Немножко, – уклончиво отозвалась я.

– А я всю ночь не спал, – сказал вдруг Влад. – И знаешь, я решил, что хочу показать тебе себя настоящего. Приглашаю тебя к себе на ужин – готовить буду сам. Обещаю романтику. Хотя я и не романтик, но постараюсь, – рассмеялся он хрипло. – Но сюрприз не в этом. А в том, что… Черт, ты заставляешь меня нервничать. Приезжай ко мне завтра вечером. Я отправлю за тобой машину.

Завтрашний день приходился на пятницу.

– Мне на субботу делать много всего надо, – неуверенно начала я.

– У тебя нечетная неделя. В субботу по нечетным неделям ваша группа не учится, – напомнил Влад.

И я решилась.

– Ах да, точно… Хорошо, но если только ты сыграешь мне на фортепиано, – улыбнулась я, решив, что смущающийся Влад – это очень мило.

– Дарья, наполовину ты разгадала мой сюрприз, – сокрушенно вздохнул он.

– Да? Серьезно? – удивилась я.

– Серьезно. Поехали, я довезу тебя домой. И твоих подруг – тоже, – сказал Влад, видя, что позади стоят девчонки.

Он действительно всех нас развез по домам. Меня – последнюю. И снова обнял перед подъездом, поцеловав в щеку.

– Буду ждать тебя завтра, в пять, – напоследок сказал мне Влад. Я помахала ему на прощание и ушла.

В пятницу после учебы я была сама не своя из-за приглашения Савицкого. С одной стороны, мне хотелось забыть Матвеева и действительно начать нормальную личную жизнь и стать счастливой – может быть, не прямо сейчас, а немного позже, когда я окончательно приду в себя после болезненного разрыва. С другой, я понимала, что это будет моей точкой невозврата в отношениях с Владом – я дам ему надежду на отношения. Но я и сама не знаю, хочу ли я их с ним или нет.

Он классный – умный, красивый, интересный. При деньгах, хотя для меня это совсем неважно. Для меня важно то, что в голове не происходит взрыва, когда мы целуемся. В его объятиях нет ничего захватывающего. Он отличный друг, но меня не тянет к нему. Может быть, это временное явление, и если я лучше узнаю его, то все станет иначе?

Я не знала.

Когда я поделилась своими переживаниями с девчонками, Сашка сказала, что раз я ничего не чувствую к Савицкому, его нужно послать, Самира же заявила, что обрывать общение резко не стоит – нужно еще немного пообщаться. А Полина и вовсе молчала, как будто у нее был какой-то секрет, который она не хотела раскрывать.

– Ты должна решить сама, Кудряха, – в итоге сказала Сашка.

– Это точно, – тряхнула волосами Самира. – Только ты знаешь, что тебе нужно. И кто.

– Просто не ломай себя, – тихо добавила Полина. – Делай, как чувствуешь.

Они были правы.

Приехав домой, я еще раз все взвесила и решила, что должна сделать.

Это было тяжело, но еще тяжелее было обманывать надежды Влада. Человека, которого я считала хорошим.

С сожалением проведя рукой по висевшему на видном месте платью бледно-фиалкового цвета, которое я заранее приготовила с вечера для встречи с Владом, я пошла в свою комнату, взяла телефон и набрала его номер.

– Дарья, что-то случилось? – тут же спросил он.

– Нет, ничего. Просто я хотела тебе кое-что… сказать, – нерешительно призналась я.

– Говори.

– Влад, извини, наверное, я не приеду к тебе, – сказала я, задержав воздух в легких.

– Вот как, – сухо сказал он. – Хорошо.

– Извини. Просто ты… – Я собралась с мыслями. – Влад, ты рассчитываешь на что-то большее, чем просто прогулки и переписка по телефону. Ты рассчитываешь на отношения. Я прекрасно это понимаю. Это нормально. Но я… Я пока не готова. Я боюсь, что могу оттолкнуть тебя и сделать больно. Я еще раз подумала и поняла, что с моей стороны будет некрасиво давать тебе надежду на что-то, а потом отнимать ее. Это несправедливо по отношению к такому человеку, как ты. Я не из тех, кто играет в «горячо-холодно». Если я в игре – то с головой. Всем сердцем. Надолго. Прости.

– Все в порядке. Забавно, – вдруг произнес Влад.

– Что – забавно? – не поняла я.

– Проигрывать такому, как он, – ответил он с каким-то затаенным вызовом.

– Не обижайся. Пожалуйста.

– Все в порядке, Дарья, – повторил он и отключился.

Я на миг прикрыла глаза. Обижать Влада совершенно не хотелось. Но и играть с ним – тоже. Интересно, сильно ли он обиделся? Я испортила сюрприз.

Я встала, подошла к шкафу и достала куклу – ту, которую подарил Матвеев.

– Как меня все достало, – пожаловалась я Дашеньке, гладя ее по мелким кудряшкам. – Тебя тоже?

Кукла молчала.

Надеюсь, Влад обиделся на меня не слишком сильно.

Спустя пару часов интенсивного заучивания японской грамматики, которая помогала выкинуть из головы все посторонние мысли, я поняла, что больше не могу. Нужно развеяться. Я надела спортивный костюм, поверх него натянула теплую жилетку, затянула волосы в хвост и пошла в магазин, планируя купить в ближайшем супермаркете что-нибудь вредное, но вкусное, завернуться в плед и включить сериал. Пятница, как-никак.

По дороге в магазин я пообщалась с родителями, которые вовсю уже осваивали пляж, купила все, что было нужно, и у самого подъезда наткнулась на Серебрякову, которая приехала на такси и, видимо, решила заскочить в гости к Матвееву.

Мы обе не ожидали этой встречи. И уставились друг на друга не самыми добрыми глазами.

– Привет! – весело поприветствовала ее я, первой придя в себя.

– Привет, – откликнулась Каролина. В отличие от меня, одетой в стиле «до магазина и обратно», она, как всегда, казалась эталоном изящества: очередное элегантное пальто нежного фиалкового цвета, короткая юбка, яркие ботильны. И лавандовая, почти неуловимая свежесть духов. Серебрякова всегда казалась мне цитатой из стихотворений Александра Блока. А я не слишком любила символизм – куда ближе мне была новокрестьянская поэзия Сергея Есенина.

– К Матвееву в гости? – засунув руку в карман спортивных штанов, поинтересовалась я.

– Он забыл кое-что у меня дома, – ответила Каролина

– Неужели совесть? – округлились у меня глаза. Увидев, что Серебрякова хмурится, я только лишь рассмеялась.

– Знаешь, сегодня я думала о том, что было бы между мной и ним, если бы не ты, – вдруг сказала я.

– Я? – удивилась Каролина. Ей хорошо удавалась роль невинной овечки.

– Ты-ты, – кивнула я. – Если бы ты не удалила то сообщение, которое Даня мне прислал, признаваясь в любви. Какой это был класс – восьмой или девятый? Странно, да? Мне нужно было встретить Влада, чтобы это узнать.

К своей чести, Серебрякова не стала изворачиваться. Лишь пожала плечами.

– Ты об этом? А я уже и забыла. Мы были детьми. А дети всегда подвержены порывам.

– Ничего себе порыв, – насмешливо глянула я на нее. – Это была целенаправленная спланированная акция. Ты пришла ко мне и сделала так, чтобы я оставила тебя одну в комнате. Ты знала, что Матвеев пришлет мне сообщение. И ты не хотела, чтобы я его видела.

– Что за детский сад? – вздохнула Серебрякова и аккуратным жестом поправила волосы. – Зачем вообще это вспоминать?

– Да просто так, – широко улыбнулась я, покачивая пакет с покупками и снова чувствуя злость. Внезапно я решила высказать все, что думала о Серебряковой. – Береги честь смолоду – так, кажется, говорится, да? Ты всегда действовала нечестно, Каролина. Ты удаляла чужие сообщения, лгала, пыталась не завоевать дружбу и любовь, а купить ее. Дьявол – он в мелочах. И твои мелочи тебя выдают.

– Хочешь сказать, что я – дьявол? – усмехнулась Серебрякова.

– Нет, я хочу сказать, что ты осталась ровно такой же, какой и была, – ответила я, глядя ей в глаза. – Ты увела парня, зная, что у него есть девушка. Наговорила ерунды про Влада. Пыталась оставаться со мной милой и доброй, зная наверняка, как больно бывает человеку, которого предали. Действуешь все так же, Каролина, – исподтишка, крадучись, боясь, что все поймут, какая ты настоящая.

– Я еще раз говорю, – довольно жестко произнесла Каролина. – Я не планировала ничего удалять. Пришла к тебе и увидела, что Даня действительно отправил сообщение. Открыла его. Прочитала. Да, каюсь, это некрасивый поступок, но я была подростком. – Она смерила меня холодным взглядом. – Это был порыв. Ты бы сделала точно так же. А Влад… Я не говорила про него ерунды. Посоветовала лишь спросить, почему он приехал сюда. Но он точно мог наговорить всякого про меня. И я разочаруюсь в тебе, если ты ему поверишь.

Ее губы крепко сжались.

– Что? – подняла я бровь – меня больше ничто не сдерживало. – Это ты точно мне говоришь? Разочаруешься? Ты? Каролина, очнись, – я для наглядности вытащила руку из кармана и пощелкала пальцами. – О разочаровании могу говорить только я. Ты с самого начала относилась ко мне предвзято. Не так, как к другим. Ты меня не замечала – возможно, так тебе было удобно. Но всегда выделяла Даню, и я понимаю, почему. Когда мы стали встречаться, ты ведь была удивлена, правда? Может быть, злилась, может быть, проклинала меня. Твой комментарий под нашей фотографией о многом говорит, поверь. Ты всегда одобряешь его девушек? Кто ты вообще такая, чтобы одобрять или не одобрять чью-то личную жизнь?

Она ничего не говорила – просто молчала, обеими руками держа перед собой квадратную красную сумочку.

– Наверное, любить кого-то годами и оставаться при этом на вторых ролях – тяжело, – продолжала я. – Но знаешь, в жизни все возвращается. Вчера он бросил меня из-за тебя. А завтра он бросит тебя из-за другой девочки. Жаль, конечно, осознавать, что друг детства и моя первая любовь превратился в такого козла. Но помни, Каролина, все возвращается.

Я думала, Серебрякова ответит мне – жестко и колко, а она… Она просто прикрыла лицо ладонями и заплакала. Я слышала ее сдавленные всхлипы и видела, как вздрагивают плечи.

– Что происходит? – раздался за нашими спинами голос Матвеева. Я моментально оглянулась на него. Стоит и смотрит в упор. Злой. Красивый. До сих пор любимый. И ненавистный.

– Ничего, – тихо сказала я, заставив себя отвести взгляд от его лица.

– Ничего? – повторил он за мной с недобрым удивлением. – Каролина, что с тобой? – Даня подошел к ней, попытался отнять ладони от лица, но она не далась. Тогда он снова взглянул на меня.

– Довела ее до слез, довольна? – спросил он, вставая между нами. Спиной к ней. Как будто защищая ее от меня. И это простое движение добило мое и без того раненое сердце.

– Что?! – крикнула я, перестав контролировать голос. Было ужасно обидно. – С ума сошел? Я ее не доводила. Только сказала правду, узнав кое-что интересное. Эй, Каролина, расскажи-ка Данечке, что ты сделала. Ему будет интересно.

Серебрякова всхлипнула громче. Она что, издевается надо мной?! Что за цирк?

– Хватит, – попросил Матвеев устало.

– Бедная Каролиночка, злая Даша ее обидела. Заставила пролить слезки.

– Я сказал – хватит, – повторил Клоун. – Иди домой.

– Сама знаю, куда мне идти, – ощетинилась я. Любовь из моего сердца пропала, оставив лишь ненависть – огромную, словно бездна. – Не указывай, Матвеев. Эй, Серебрякова, дай жару! Если ты высморкаешься с пузырями, Данечка совсем растает и будет тебя жалеть и любить. Ну, или любить и жалеть. Очередность сами выбирайте и…

– Сергеева! – рявкнул Клоун. От неожиданности я вздрогнула.

– Ты как всегда, Матвеев. Как всегда. Защищаешь только ее. И в школе, и сейчас, – тихо-тихо сказала я. – Впрочем, твое право. Жаль только, что я устала разочаровываться в тебе вновь и вновь.

Я открыла дверь и вошла в подъезд, оставив их на улице. И последнее, что слышала, было: «Каролина, не плачь, пожалуйста».

Сволочь! Мне он так никогда не говорил! Как я его ненавижу. Ненавижу. НЕНАВИЖУ.